Как только мой взгляд зафиксировал зону поражения, все сразу встало на свои места, и я понял, в чем сила этого медлительного создания. Маал был огромным монстром, отдаленно напоминающим кусок слизи. Изюминка заключалась в том, что его практически невозможно было убить, так как для этого пришлось бы добираться до мозга размером с грецкий орех, спрятанного в самом центре огромной туши. Представьте себе, что на вас неотвратимо надвигается пудинг величиной с дом, настолько вязкий, что его практически невозможно разрубить. И у этого создания нет ни глаз, ни обычных нервных окончаний... Да вообще ничего.
К тому времени, когда вы отрубите хотя бы несколько небольших кусков, силы окончательно покинут усталые мышцы и огромная тварь накроет своим телом некогда отважного героя, а потом высосет из него все соки.
Учитывая тот факт, что наша команда фактически не могла двигаться, это был прекрасный выбор. Не стоит забывать и о психологическом аспекте – герой, доблестно павший в отчаянной схватке с ужасным клыкасто-зубастым динозавром, вызывает намного больше сожаления и уважения, чем тот, кого впитала через кожный покров какая-то недоделанная улитка.
Нет, определенно подлец Фромп все идеально просчитал. Единственное, чего он не учел,– в арсенале одной из жертв нашелся очень нужный трансплантат, известный в узких кругах под названием «око скорпиона». Не знаю точно, что он собой представляет, так сказать, технически, но антимагический полог Арены молчал, а значит, трансплантат следовало отнести скорее к области научной фантастики, нежели к области магии.
Маал, подползший на расстояние пяти шагов, уже закрыл своей огромной тушей полнеба, а впечатлительные зрители Каковых в этой аудитории, думаю, можно было пересчитать по пальцам одной руки

даже закрыли глаза, чтобы не видеть ужасную смерть прекрасного юноши, когда...
«Око скорпиона», кроме всего прочего, брало под контроль мышцы правой руки, поэтому все, что от меня потребовалось,– просто захотеть попасть в указанное место. Остальное произошло просто и красиво. Меч сорвался с руки и с невероятной скоростью вошел в тело огромной твари.
Бросок был настолько силен, что остро заточенное лезвие пронзило вязкую плоть вплоть до того места, где находился крошечный мозг.
Хрясь...
Хрупкая скорлупа грецкого ореха лопнула под воздействием неожиданного вторжения извне, и то, что еще мгновение назад было страшным, почти неуязвимым монстром, едва-едва сохранявшим подобие формы, растеклось огромной студенистой лужей по поверхности арены.
Я молча вытащил второй меч из земли (он все еще торчал прямо передо мной) и, прочертив в воздухе все ту же латинскую «Z», изысканно поклонился ошеломленной публике.
– Честное слово, это неприкрытый плагиат – изображать из себя героя комикса,– вновь ожило мое подсознание.– Ты бы мог быть более оригинальным и использовать в качестве фирменного знака любую другую букву алфавита. Ну, или вывел бы в воздухе любовное послание к принцессе...
– Ты просто завидуешь,– ответил я, и тут трибуны пришли в себя, взорвавшись бурей оваций.
Толпа, пришедшая посмотреть на посредственное кроваво-разделочное шоу, получила взамен зажигательный бенефис с блестящим исполнителем главной роли и легкой любовной интрижкой в нагрузку. А ведь это было только начало! Впереди публику ждали еще четыре роскошных раунда По крайней мере, мне очень хотелось верить, что это будет именно так

, а с ними – десятки незабываемых моментов.
В очередной раз галантно раскланявшись во все стороны, я поднял руку, призывая публику к тишине. И, надо же: стотысячная толпа послушалась и мгновенно затихла.
– В далеких краях, откуда я родом, есть древний обряд, именуемый «стрела, разрывающая сердце»,– начал я.– Совершать его могут только по-настоящему сильные духом, потому что вместе с выстрелом лучник теряет часть собственной жизненной энергии.
– Ты что, решил поведать им от начала до конца печальную историю Хрустального принца, поменявшего цвет крови с красного на черный? – встрепенулся внутренний голос.
– Поверь мне на слово, я-то могу спокойно это сделать, но не буду, потому что, во-первых, сейчас еще не время, а во-вторых, это часть шоу, так что не мешай, пожалуйста, работать.
– Однако человек наделен способностью не только разрушать, но и созидать,– продолжал я, удерживая в своей власти затаившую дыхание аудиторию,– поэтому издавна в моем роду...
– Эй, не забудь сказать «в благородном»!
– ...издавна в моем благородном роду от отца к сыну передавалась способность излечивать смертельные раны, отдавая часть собственной жизненной энергии. Только два раза человек, наделенный особыми качествами души, может отдать свою силу другому. Третья такая попытка до конца исчерпает его жизненный потенциал, и лекарь умрет.
– Ну еще бы, ведь у тебя всего два укола сублиматора, – язвительно вставило подсознание, которое явно завидовало черной завистью моему ошеломляющему успеху.
– Под куполом этой арены установлен антимагический полог, препятствующий волшебству, и правила Арены гласят, что магия категорически запрещена в поединках на смерть,– не сбавляя темпа, продолжал я.– Но в том, что я сейчас сделаю, нет и не может быть ничего запретного и противозаконного.
– Перед тем как воткнешь шприц в попу друга, не забудь пробормотать что-нибудь напыщенно-величественное. Скажем, «крибле-крабле-бумс» или что-нибудь из той же оперы.
Не обращая внимания на выпады подсознания, я подошел к Билли, встал на одно колено, склонив голову, как будто в глубоком раздумье или в предельной концентрации, а затем картинно возложил руки на грудь моего несчастного друга.
– Ужасная... ужаснейшая, к тому же приторно-слащавая пошлятина! – вскричал окончательно потерявший голову от зависти внутренний голос.
– Каждому действию свое место и свое время,– печально и торжественно (с расчетом на публику) произнес я и впрыснул Билли порцию сублиматора.
Шприц был небольшой и прекрасно умещался в ладони, так что ни у кого из свидетелей этого наглого шарлатанства не было шансов заметить, каким именно образом «чудо-лекарь» надул доверчивую публику.
Грузное тело Билли изогнулось дугой. Это случилось так быстро, что я завалился на спину – к счастью, не выронив шприц.
Пока я поднимался, Билли все продолжал биться в судорогах Этот сублиматор, скажу вам авторитетно, как имевший несчастье испытать его на собственной шкуре,– жутко болезненный препарат. Если бы он не обладал такими чудодейственными свойствами, его использование стоило бы вообще запретить

.
– Если собираешься ломать комедию до конца, лучше изобрази общую слабость,– посоветовала моя вторая половина.– Ты ведь только что потерял треть жизненной энергии, поэтому у публики могут возникнуть подозрения, если ее герой резво встанет и будет прыгать по арене как ни в чем не бывало.
Идея была своевременная – я и в самом деле чуть не упустил из виду эту деталь. А единожды вжившись в роль, надо уж играть по правилам до конца. Зловещая «Арена искупления» – не то место, где прощаются даже мелкие промахи, не говоря уже о серьезных проколах.
Пока местные уборщики падали соскребали с поверхности желеобразные остатки маала, а я лежал, широко раскинув руки и якобы впитывая энергию Космоса, Билли окончательно пришел в себя, встал и с хрустом потянулся.
– Приятно снова ощутить до боли родное тело,– жизнерадостно произнес он фразу с подтекстом, услышав которую, посторонний человек наверняка ни о чем особенном не подумал бы, но лично мне она сказала очень и очень о многом.
– Да... Могу тебя понять,– слабым голосом смертельно уставшего человека пробормотал я.
– Что-то не так? – встрепенулся толстяк, изумленно глядя на мою слегка экстравагантную позу.
– Нужно некоторое время, чтобы восстановиться после того, как я отдал тебе часть своей жизненной энергии...
Акустика на арене была очень странная, и весь этот разговор был для того, чтобы убедить организаторов шоу: я веду честную игру и не пользуюсь грязными приемами ярмарочных шарлатанов, бессовестно дурачащих публику.
– Понял,– участливо кивнул здоровяк и после некоторой заминки спросил: – А на старика-то тебя хватит?
– Постараюсь,– чуть слышно прошептал я, всем видом выражая крайнюю степень усталости.
– Ну тогда лежи. Набирайся сил, а я позабочусь, чтобы наш следующий противник, кем бы он ни был, пожалел о том, что вообще появился на свет...
Было очевидно, что Билли, слишком долго пробывший обычным поводком, сейчас полон сил и решимости сразиться с кем угодно.
– Кстати, а что это за оживление на трибунах? – решив сменить направление разговора, спросил я.
– Несмотря на то что в поединке семь раундов, третий здесь считается половиной дистанции,– охотно пояснил толстяк.– И если к его окончанию команда героев все еще пребывает в более или менее приличной форме, то разрешается делать новые ставки на тотализаторе. Конечно, выплаты уже не те, что с исходных ставок, но и так можно заработать или потерять очень много денег.
– А если исходить из того, что Фромп взбешен моими выходками, то, думаю, нас постараются похоронить уже в четвертом раунде,– чуть слышно пробормотал я себе под нос.
Но Билли услышал.
– Ничего, вот увидишь, мы еще повоюем,– бодро ответил он.
Однако, как это бывает всякий раз, когда речь идет об очередной порции неприятностей, я оказался прав. Спустя некоторое время на Арене появилась тварь, видимо, приходившаяся дальним родственником кошмарному шрадху, которого ценой неимоверных, усилий (и благодаря очень своевременной помощи Аспирина) нам удалось одолеть в первом раунде.
– Кто это? – спросил я из чистого любопытства, все еще продолжая лежать на спине и прилежно исполнять роль обессилевшего целителя.
– Амкараджс,– ответил толстяк. И добавил: – Серьезный противник...
– Судя по тому, что эта тварь чуть ли не точная копия шрадха, в этом не приходится сомневаться. Но ты же сможешь ее завалить?
– М-мм,– задумчиво потер лоб мой боевой товарищ.– Если откровенно, шансов мало.
– Ладно, тогда просто отвлеки его хотя бы ненадолго, а я попробую восстановиться и помочь тебе...
– Договорились.
Подозреваю, что если бы Билли не знал об «оке скорпиона», то не был бы так спокоен. И действительно – о чем переживать, если нужно всего одно небольшое усилие с моей стороны, чтобы отправить эту жуткую тварь обратно в ад, из которого она по недоразумению выползла на Арену.


* * *

Все дальнейшее действие на этой низкопробной цирковой площадке нельзя охарактеризовать иначе, как бессовестное надувательство доверчивой публики. Причем краплеными картами (да еще и отчаянно передергивая) играли не только Фромп и его свита – устроители этого «честного спортивного состязания»,– но и сами участники: я, Билли и Компот.
И если король исходил из чисто корыстных побуждений, поставив через подставных лиц внушительную сумму на исход мероприятия, то мы просто пытались выжить. Думаю, это нас вполне оправдывает – ведь на битву с чудовищами мы вышли отнюдь не по доброй воле.
Итак, если отбросить в сторону эмоции, оставив только голые факты, то расклад получался такой. Перед тем как расправиться с маалом, я в очередной раз почти без иносказаний признался в любви юной принцессе в присутствии ее престарелого жениха, что, разумеется, не могло не вызвать взрыв ярости у коронованного негодяя. А тут еще и симпатии толпы перешли на мою сторону, и это было также крайне неприятно Фромпу. Не говоря уже о том, что гладиаторские бои устраивались в честь помолвки коронованных особ и никаким образом не преследовали цель раскрутить очередную поп-звезду, возведя на пьедестал народной любви молодого перспективного героя. Но даже если бы двух названных причин оказалось недостаточно, то была ведь еще и третья: хватило одного короткого разговора, чтобы понять – Фромп и я ненавидим друг друга той чистой, абсолютной, неразбавленной ненавистью, которая может иссякнуть только со смертью одной из сторон. Как вы, наверное, уже догадались, на роль покойника в этой паре не без оснований претендовал ваш покорный слуга.
Но просто взять и убить врага – это примитивно. А старая лиса Фромп слишком поднаторел в дворцовых интригах, чтобы остаться простеньким прямолинейным негодяем и позволять голым эмоциям решать за себя.
Хотя он и был в ярости Расслабленная поза и полуопущенные веки, как будто король борется со сном, говорили знающим людям о многом

и, с точки зрения большинства зрителей на арене, должен был скормить чудовищам наглецов, бросивших вызов его авторитету, уже в четвертом раунде, но...
Но старый мерзавец решил, во-первых, поиграть с нами, словно кошка, дарящая пойманной мыши призрачную надежду на спасение, а во-вторых, сорвать банк, поставив очень крупную сумму на то, что мы умрем только в последнем раунде – седьмом.
Сладкое блюдо мести, обильно приправленное крупной суммой наличных,– что может быть лучше этого? Особенно с точки зрения прожженного негодяя...
Правильно. Абсолютно ничего. Именно поэтому наша команда добралась живой до того самого седьмого раунда, в котором нас ждала неотвратимая смерть.
Кстати, о благородстве! Поверьте мне на слово: та благородная мрачная темница, в которую нас кинули жуткие зомби Антопца, и тот мерзкий чулан, где держал нас негодяй Фромп, мягко говоря, разные вещи: бытовые условия и сервис в первой на порядок превосходят класс и уровень обслуживания во второй. Так что даю совет: если вдруг решите на досуге, от нечего делать, стать супергероем, не спутайте, пожалуйста, некромантские апартаменты класса люкс с дешевой третьесортной ночлежкой, которая только и годится, чтобы кое-как переночевать, а утром, сдав номер, невыспавшимся и совершенно разбитым, отправиться на эшафот.

Глава 7

Уже на исходе четвертого раунда я ясно понял, что мерзкий король затеял грязную игру, в которой правила устанавливаются прямо по ходу – причем устанавливаются им самим и никем более.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35