Итак, вместо того, .чтобы исключительно и постоянно зани-
маться планами и заботами о будущем или предаваться сожа-
лению о прошлом, - мы должны помнить, что лишь настоящее
реально, лишь оно одно достоверно.
Мы пропускаем с кислым лицом тысячи часов, не наслаждаясь
ими, чтобы потом с тщетной грустью вздыхать по ним. Вместо
этого следует по достоинству ценить сносное настоящее, хотя
бы самое обыденное, которое обычно мы равнодушно пропус-
каем мимо себя.
С] Читать значит думать чужой головой вместо своей соб-
ственной.
С) Наш мир худший из возможных миров. Если бы в подтвер-
ждение этого своего взгляда я захотел бы привести изречения
великих умов всех времен во враждебном оптимизму духе, то
цитатам не было бы конца.
Знамениты прекрасные стихи Феогнида: <Лучший жребий че-
ловека это совсем не родиться, не видеть дня и солнечных
лучей, а если уж родился человек, то лучше всего тотчас же
низринуться ему в Аид и скрыть свое угнетенное тело во глуби-
не земли>. Да и Байрон, наконец, сказал так: <Сосчитай те
часы радости, которые ты имел в жизни; сосчитай те дни, в
которые ты был свободен от тревоги, и пойми, что какова бы
ни была твоя жизнь, лучше было бы тебе не жить>.
О Шопенгауэр дал толчок многим раздумьям в этом направле-
нии, что и завершилось прекрасной формулировкой одного
из героев Альбера Камю: <Этот мир лишен смысла, и тот,
кто осознал это. обпетает с-нпбпггу> г)
ШОПЕНГАУЭР АРТУР (1788-1860 IT.)
D Едва ли люди стали бы философствовать, если бы не было
смерти.
С> Именно <смерть>, постигнутая как последняя мистерия при-
роды и раскрытая нам как последнее благо и последнейшая
надежда, становится Верховным Координатором всех поис-
ков смысла и цели жизни: она из страха лепит нас, она нам
дарит третий глаз, чтоб дальше видеть то сейчас, что может
будет через час. И, конечно же, это глубоко справедливо,
что человек
Так Истину узнав, беседуя со Смертью
И грезя без конца все ночи напролет,
Таинственную Смерть сестрою милосердья
Всем существом своим впервые назовет.
(А ртюр Рембо, Сестры милосердия) С)
П Человеческую жизнь нельзя назвать ни долгой, ни краткой,
так как, в сущности, она служит меркой, по которой мы оцени-
ваем все остальные периоды времени. В ведических упаниша-
дах естественной продолжительностью жизни признается
100 лет. Мне кажется, это верно, ибо мною замечено, что толь-
ко те, кто переступил за 90-й год, получают себе в удел эвта-
назию, то есть умирают без всяких болезней, а также без апоп-
лексии, без судорог, без хрипения, иногда даже не побледнев,
большей частью сидя и притом после еды, - лучше сказать,
они совсем не умирают, а только перестают жить.
О Упреждать время надлежит лишь теоретически, предвидя его
действие, а не практически, то есть не следует торопить его,
требуя раньше времени того, что может принести с собой лишь
время. Ибо делающий это узнает на опыте, что нет более жес-
токого, неумолимого ростовщика, чем время, и что оно, когда
его вынуждают давать авансы, берет за это более тяжкие про-
центы, чем любой еврей.
О Обозреть то, что может случиться, - для этого нужен ум, а
для обзора того, что уже случилось, требуются только внеш-
ние чувства.
О В своих мероприятиях мы не должны забираться слишком далеко
в будущее, а оставлять также кое-что на долю случая и смело
смотреть навстречу многим опасностям в надежде, что они мину-
ют нас, как это часто бывает с черными грозовыми тучами,
О Молчаливость самым настоятельным образом и с помощью са-
мых разнообразных аргументов рекомендовалась всеми
ШОПЕНГАУЭР АРТУР (1788 -1860 гг.)
наставниками житейской мудрости. Прибавлю только две-три
арабские максимы, которые особенно удачны и малоизвестны:
<Чего не должен знать твой враг, того не говори своему дру-
гу>; <Если я скрою свою тайну, она - моя пленница; если я ее
выпущу, я ее пленник>; <На древе молчания растет его
плод -- мир>. .
И Не оспаривай ничьих мнений, помни, что если бы мы захоте-
ли разубедить кого-либо во всех нелепостях, в какие он ве-
рит, то можно было бы дожить до Мафусаиловых лет, не
покончив с этим.
О Вежливость для человека то же, что для воска тепло. Как для
воска, от природы твердого и упорного, достаточно немного
теплоты, чтобы он стал мягок и принял какую угодно форму,
так даже людей сварливых и злобных немного вежливости и
дружелюбия способны сделать уступчивыми и услужливыми.
П Нет такого характера, который мог бы обходиться собствен-
ными силами и быть всецело предоставлен самому себе: каж-
дый нуждается в руководстве со стороны понятий и максим.
3 Чтобы пройти свой путь в мире, полезно взять с собой большой
запас предусмотрительности и снисходительности: первая пре-
дохранит нас от убытков и потерь, вторая - от споров и ссор.
a Относительно многих самое умное будет думать: <Изменить я
его не изменю, постараюсь поэтому его использовать>.
О Общественные связи каждого человека стоят как бы в обрат-
ном отношении к его интеллектуальной ценности, и слова <он
очень необщителен> почти равносильны похвале: <это чело-
век с большим достоинством>.
О Известно, что беды становятся легче, когда их переносят со-
обща; к ним люди причисляют, по-видимому, и скуку, - вот
почему они устраивают собрания, чтобы скучать вместе.
С1 Подобно тому, как наше тело покрыто одеждой, так наш дух
облечен в ложь. Наши слова, поступки, все наше существо
проникнуто ложью, и лишь сквозь эту оболочку можно иногда
отгадать наш истинный образ мыслей, как одежда позволяет
иной раз уловить формы тела,
С) С такой же неизменностью, как мурлычет кошка, если ее по-
гладить, сладкое блаженство отражается на лице человека,
которого хвалят, особенно за то, в чем он считает себя знато-
ком, хотя бы похвала эта была явной ложью.
О Каждый имеет для другого лишь то значение, какое тот имеет
для него.
ШОПЕНГАУЭР АРТУР (1788-1860 гг.)
w
1
ШОПЕНГАУЭР АРТУР (1788-18601-1.)
О Каждый усматривает в другом лишь то, что содержится в нем
самом, ибо он может постичь его и понимать его лишь в меру
своего собственного интеллекта.
С) Можно и проще: <Каждый понимает другого в меру своего
ума>. С)
О Если же кто-то действительно для нас очень дорог, мы должны
скрывать это от него, как будто бы это было преступление. Такой
совет не особенно-то отраден, зато он верен. Даже собакам трудно
не испортиться от больших ласк, не говоря уже о людях.
С) Если бы нам захотелось узнать, как поступит человек в положе-
нии, в какое мы собираемся его поставить, мы не должны в
таком случае основываться на его обещаниях и уверениях. Ибо
допустим даже, он говорит искренно, тогда он говорит о том,
чего не знает. Нам надлежит, стало быть, определять его пове-
дение, опираясь исключительно на разбор обстоятельств, в ка-
кие ему придется попасть, и столкновения их с его характером.
а Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их
поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в
холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к
другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют
друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли
уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так -
все ночи напролет.
О Тысячи наслаждений не окупают одного страдания.
О Иной бы удивился, увидев, из чего, собственно, слагается его
совесть, которая кажется ему вполне благоразумной: приблизи-
тельно /5 страха перед людьми, /5 дезидемонии (страха перед вер-
ховными силами), /5 предрассудка, /s тщеславия и /5 привычки,
так что он в основе не лучше того англичанина, который прямо
заявил: <Мне не по средствам содержать совесть>.
О Сострадание есть вполне единственная и действительная ос-
нова всякой свободной справедливости и всякого истинного
человеколюбия, и лишь, - поскольку деяние истекает из не-
го, - имеет оно нравственную ценность.
С1 Каждое деяние человека есть необходимое произведение его
характера и наступающего мотива.
О Характер - неизменен.
О Жизнь - коротка, а правда действует далеко и живет долго;
будем же говорить правду!
a Мое отечество обширнее, чем Германия, и я призван служить
человечеству не кулаком, а головою.
1
№
1
/Шопенгауэр здесь обосновывает свое неучастие в револю-
ции 1848 г. в Германии/.
О Уединение избавляет нас от необходимости жить постоянно на
глазах у других и, следовательно, считаться с их мнениями.
О Ценить высоко мнение людей будет для них слишком много чести.
О Довольствоваться самим собою, быть для себя всем и иметь
право сказать: (<Все свое ношу с
собой>) - это, бесспорно, важнейшее данное для счастья.
С1 Философские системы такой же неуживчивой натуры, как пау-
ки или хищные животные, истребляющие друг друга. Борьба
эта длится более двух тысячелетий.
а Прогресс - это сновидение XIX века, подобно тому, как вос-
кресение из мертвых было сновидением Х века; у каждого
времени свои сны.
О Какой прок от просветителей, реформаторов, гуманистов? Че-
го добились на самом деле Вольтер, Юм, Кант? Все их стара-
ния - тщетные и бесплодные усилия, ибо мир - это госпиталь
неизлечимых.
d Всякое страдание есть не что иное, как неисполненное и пресе-
ченное хотение.
О Для меня оптимизм, если он только не бессмысленные речи
тех, под плоскими лбами которых ничего не гостит, исключая
слова, является не только нелепым, но также и истинно без-
нравственным образом мыслей, как горькая насмешка над не-
сказанными страданиями человечества.
СП Люди подобны часовым механизмам, которые заводятся и идут,
не зная зачем.
Д Кто не любит одиночества - тот не любит свободы, ибо лишь
в одиночестве можно быть свободным.
СЗ Моя философия не дала мне совершенно никаких доходов, но
зато избавила меня от очень многих трат.
П Придет поколение, которое будет радостно одобрять каждую
мою строчку.
ЧААДАЕВ
ПЕТР ЯКОВЛЕВИЧ
XVIII-XIX века
Родился 7.05.1794 г.
Умер 14.04.1856 г.
Толкуют, что я
демагог! Дураки! Не
знают, что тот, кто
презирает мир, не
думает о его исправ-
лении.
П. Я. Чаадаев
Не через родину,
а через истину ведет
путь на небо.
П. Я. Чаадаев
1. ЖИЗНЬ
Русский мыслитель, С) философ <россиист> С) .
Родился в дворянской семье, рано лишился родителей, воспи-
тывался у Анны Михайловны Щербатовой (ум. в 1852), родной
сестры матери.
Чаадаев развивался очень быстро, уже в детстве обнаружив
прямой и твердый характер, чрезвычайное чувство своего досто-
инства.
Учился в Московском университете, где был дружен с А. Гри-
боедовым, Н. Тургеневым, И. Якушкиным. Окончил словесное
отделение. >
/Любопытный штрих. В 1824 г. А. С. Грибоедов выпустил
свою пьесу <Горе от ума>, которая первоначально называ-
ЧААДАЕВ П. Я. (1794-1856 гг.)
1.
лась <Горе уму> и задумывалась как <комедия на Чаадае-
ва> -- университетского приятеля. /
Чаадаев был на военной службе, участвовал в Отечественной
войне 1812 года, проявив храбрость под Бородином, на Берези-
не, под Кульмом и Лейпцигом, награжден орденом Анны IV сте-
пени и Железным крестом.
По мнению многих биографов, Чаадаева ожидала блестящая
карьера (говорят, его прочили в адъютанты к царю Александ-
ру 1), но он как-то вдруг и без всякого сожаления пренебрег всем
и вышел в отставку. Жест был настолько неожиданным и свое-
нравным, что был замечен и негативно оценен государем.
/Обстоятельства отставки Чаадаева до настоящего време-
ни неясны. В письме к А. М. Щербатовой от 2 января 1821 г.
Чаадаев сообщал: <Я действительно должен был получить
флигель-адьютанта по возвращении императора с конгрес-
са в Троппау. По крайней мере Александр сам сказал мне:
<Теперь мы будем служить вместе>. Я нашел более забав-
ным презреть эту милость, чем получить ее. Меня забавляло
выказывать мое презрение людям, которые всех презирают.
Как видите, все это очень просто. В сущности, я должен вам
признаться, что я в восторге от того, что уклонился от их
благодеяний>, /
Чаадаев сближался с декабристами, но в их обществе удовле-
творения своим духовным запросам не получил. На все произо-
шедшее на Сенатской площади в Петербурге 14 декабря 1825 г. он
имел свой взгляд, причем бескомпромиссный и осуждающий.
/В мае 1836 г. Чаадаев писал декабристу И. Д. Якушкину
(1793-1857):
что ты сделал? Как мог он тебе позволить до такой степени
поставить на карту свою судьбу, судьбу великого народа,
судьбу твоих друзей, и это тебе, тебе, чей ум схватывал
тысячу таких предметов, которые едва приоткрываются для
других ценою кропотливого изучения? Ни к кому другому я
бы не осмелился обратиться с такою речью, но тебя я слиш-
ком хорошо знаю и не боюсь, что тебя больно заденет глубо-
кое убеждение, каково бы оно ни было.
Я много размышлял о России с тех пор, как роковое потря-
сение так разбросало нас в пространстве, и я теперь ни в чем
не убежден так твердо, как в том, что народу нашему не
хватает прежде всего - глубины. Мы прожили века так,
ЧААДАЕВ П. Я. (1794-1856 гг.)
или почти так, как и другие, но мы никогда не размышляли,
никогда не были движимы какой-либо идеей; и вот почему
вся будущность страны в один прекрасный день была разы-
грана в кости несколькими молодыми людьми, между труб-
кой и стаканом вина>./
В 1823-1826 гг. Чаадаев путешествовал по Европе. В 1825 г.
в Карлсбаде он познакомился с немецким философом Шеллингом
(1775-1854), с которым впоследствии добрых лет пять еще и
переписывался.
Чаадаев прожил жизнь один, без семьи. Об интимной стороне
его жизни достоверно ничего не известно.
/Михаил Иванович Жихарев (1820-1882), дальний родст-
венник и преданный ученик П. Я. Чаадаева, в своей <Док-
ладной записке потомству о Петре Яковлевиче Чаадаеве>
на правах очевидца сообщает нам следующее:
<Чаадаев имел огромные связи и бесчисленные дружеские зна-
комства с женщинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88