https://wodolei.ru/catalog/kuhonnie_moyki/nakladnye/
— Ну, мне пора.— Жаль, что вы так торопитесь.— Дела, знаете ли.— Что ж, будьте здоровы.— Пока-пока.Я вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий воздух.
* * *
Зная, что ждёт меня дома, я с удовольствием отправился бы в клуб и провёл бы там остаток дня. Но опасности следует встречать лицом к лицу.— Ну? — спросила тётя Агата, как только я появился в дверях гостиной.— И да, и нет, — ответил я.— Что ты имеешь в виду? Она отказалась взять деньги?— Не совсем.— Значит, взяла?— Ты не понимаешь.И я объяснил, что произошло. Я не ждал, что она придёт от моего сообщения в восторг, и поэтому не огорчился, когда моё предчувствие сбылось. По правде говоря, во время моего рассказа она отпускала в мой адрес всё более колкие замечания, а когда я закончил, издала шипящий звук такой силы, что в комнате задребезжали стёкла. По-моему, она собиралась воскликнуть «сукин сын», но вовремя спохватилась, вспомнив о своём благородном происхождении.— Приношу свои извинения, — сказал я. — Я готов честно признаться, что струсил. Мне стало совестно. Такое с каждым может случиться.— Ты самое мягкотелое беспозвоночное из всех, кого я знаю.Я задрожал, как воин, которому разбередили старую рану.— Я буду крайне тебе признателен, тётя Агата, — попросил я, — если ты в моём присутствии воздержишься от упоминаний о позвоночнике. Это слово будит во мне неприятные воспоминания.Дверь открылась, и на пороге показался Дживз.— Сэр?— Да, Дживз?— Мне показалось, вы меня звали, сэр.— Нет, Дживз.— Слушаюсь, сэр.В моей жизни бывают минуты, когда даже под пристальным взором тёти Агаты я могу проявить твердость характера. Я видел, что каждая чёрточка лица Дживза светится разумом, и неожиданно понял, какую неимоверную глупость совершаю, отказываясь воспользоваться этим целительным источником в угоду предрассудкам тёти Агаты, не желавшей обсуждать семейные дела с прислугой. Возможно, она зашипит на меня сильнее прежнего, но я решил обратиться к Дживзу за советом, что, кстати, мне следовало сделать с самого начала.— Дживз, — сказал я. — Ты знаешь моего дядю Джорджа?— Да, сэр.— Ты знаешь, что произошло?— Да, сэр.— Ты знаешь, чего мы хотим?— Да, сэр.— В таком случае дай нам совет. И не мешкай, Дживз. У нас мало времени. Давай, шевели мозгами.— Насколько я понимаю, вы навещали молодую особу у неё дома, сэр?— Только что оттуда вернулся.— В таком случае вы, вне всяких сомнений, видели её тётушку?— Дживз, это единственное, что я там видел.— Тогда моё предложение должно вам понравиться, сэр. Я порекомендовал бы вам познакомить его светлость с этой женщиной. Она всегда намеревалась остаться жить со своей племянницей, когда та выйдет замуж. Если его светлость узнает об этом после того, как встретится с тётушкой невесты, он крепко задумается, прежде чем связать себя брачными узами. Вы не могли не заметить, сэр, что тётя мисс Платт, несмотря на свою добрую душу, самая настоящая простолюдинка.— Дживз, ты абсолютно прав. Не говоря обо всём прочем, у неё жёлтые волосы.— Вот именно, сэр.— И ярко-красное платье.— Совершенно верно, сэр.— Я завтра же приглашу её на ленч и познакомлю с дядей Джорджем. Вот видишь, — обратился я к тёте Агате, которая всё ещё извергала лаву за моей спиной, — Дживз попал в яблочко, не сходя с места. Разве я тебе не говорил…— Это всё, Дживз, — сказала тётя Агата.— Слушаюсь, мадам.Когда он ушёл, тётя Агата в течение нескольких минут высказывала своё мнение по поводу того, как Вустер роняет престиж всего клана, позволяя слуге мнить о себе бог весть что. Затем она вновь вернулась, если так можно выразиться, к основной теме разговора.— Берти, — заявила моя престарелая родственница, — завтра ты опять поедешь к девушке и на этот раз поступишь так, как я тебе велела.— Но, прах побери! У нас имеется шикарный альтернативный план, основанный на психологии индивида…— Хватит, Берти. Я всё тебе сказала. Мне пора. До свидания.И она удалилась, даже не догадываясь, что Бертрама Вустера на испуг не возьмёшь. Едва дверь за ней затворилась, я позвал Дживза.— Дживз, — сказал я, — моя тётушка, — ты знаешь, о ком я говорю, — и слышать не хочет о твоём шикарном альтернативном плане, но я, тем не менее, намерен привести его в исполнение. Я считаю, это верняк. Ты сможешь устроить так, чтобы эта женщина пришла ко мне завтра на ленч?— Да, сэр.— Прекрасно. А я тем временем позвоню дяде Джорджу, Мы сделаем тёте Агате доброе дело помимо её воли. Как там говорит поэт, Дживз?— Поэт Бернс, сэр?— Нет, не поэт Бернс. Какой-то другой поэт. О добрых делах украдкой.— «Дела благие, не оставшиеся в памяти», сэр.— Вот-вот. В самое яблочко.
* * *
Должно быть, тот, кто делает доброе дело украдкой, должен радоваться, дальше некуда, но, честно признаться, я не горел желанием усесться за один стол с дядей Джорджем. Мой дядя Джордж зануда, каких мало, и во время ленча рта никому не даёт раскрыть, рассуждая о симптомах своей болезни, причём ему невозможно объяснить, что присутствующие отнюдь не жаждут слышать подробностей о его желудке. Прибавьте, так сказать, к дядюшке Джорджу тётушку мисс Платт, и вы поймёте, что в подобном обществе трудно находиться даже самому мужественному воину. Когда на следующий день я проснулся, у меня возникло какое-то зловещее предчувствие, и тучи, если вы понимаете, о чём я говорю, продолжали сгущаться над моей головой всё утро. Когда пришло время коктейлей, я совсем упал духом.— Если б мне предложили ломаный грош, Дживз, чтобы я плюнул на это дело и умчал бы на весь день в «Трутень», я согласился бы не раздумывая.— Я понимаю, вам предстоит тяжёлое испытание, сэр.— Откуда ты знаешь этих людей, Дживз?— Меня привёл к ним домой мой старый знакомый, сэр, камердинер полковника Мэйнуэринг-Смита. Когда между молодой особой и моим старым знакомым возникло взаимопонимание, он пригласил меня в Вистэрии Лодж.— Они были помолвлены?— Нет, сэр. Но к тому моменту у них возникло взаимопонимание.— А почему они поссорились?— Они не ссорились, сэр. Когда его светлость начал ухаживать за молодой особой, она, вполне естественно, почувствовала себя польщённой, и в ней стала происходить борьба между любовью и честолюбием. Но даже сейчас она ещё не приняла окончательного решения.— Ты имеешь в виду, если дядя Джордж от неё отвяжется, твоему приятелю крупно повезёт?— Да, сэр. Смитхэрст, — его зовут Смитхэрст, сэр, — сочтёт такой исход дела осуществленьем всех его мечтаний.— Здорово сказано, Дживз. Сам придумал?— Нет, сэр. Это «Бард Эйвона», сэр.В этот момент кто-то невидимый позвонил в дверь, и я собрался с силами, приготовившись играть роль гостеприимного хозяина. Испытание началось.— Миссис Уилберфорс, сэр, — объявил Дживз.— Ума не приложу, как мне удержаться от смеха, когда ты будешь стоять за моей спиной и говорить: «Мадам, не хотите ли ещё картошечки?» — сказала тётушка невесты. Почему-то она показалась мне ещё необъятнее, желтее и дружелюбнее, чем в прошлый раз. — Я его знаю, вот в чём дело, — тыкая в Дживза пальцем, объяснила она. — Этот молодой человек не раз заходил к нам на чашечку чая.— Он мне говорил.Она окинула гостиную взглядом.— А у вас тут недурно. Хотя лично мне больше нравятся розовые обои.Обожаю что-нибудь весёленькое. Что это у вас? Коктейли?— Мартини с абсентом, — ответил я, наливая в бокал подкрепляющую силы жидкость.Она взвизгнула, совсем как девочка.— Не вздумайте угощать меня этой дрянью! Вы не представляете, что со мной будет, если я выпью хоть капельку. Да я просто загнусь от боли! Для желудка нет ничего вреднее коктейлей.— Ну, не знаю.— А я знаю. Если б вы поработали с моё буфетчицей, тоже знали бы.— Э-э-э… вы работали буфетчицей?— Много лет подряд, когда была молодой. В «Крэйтерионе».Я уронил бокал с коктейлем на пол.— Вот! — торжествующе воскликнула она. — Теперь поняли, что значит пить коктейли? У вас дрожат руки. Я всегда говорила мальчикам: «Пейте портвейн. Портвейн полезен. Я сама пью только портвейн. Ни к чему вам глотать эту новомодную американскую гадость». Но они меня не слушали.Я смотрел на неё во все глаза. В своё время в «Крэйтерионе» наверняка были тысячи буфетчиц, но всё равно я получил некоторый шок. Много воды утекло с тех пор, как дядя Джордж пытался вступить в мезальянс, — тогда он ещё не получил титул, — но при упоминании «Крэйтериона» Вустер всё ещё дрожал с головы до ног.— Э-э-э, когда вы работали в Кр., — спросил я, — к вам не заходил парень с такой же фамилией, как у меня?— Знаете, а я забыла вашу фамилию. У меня жуткая память на имена.— Вустер.— Вустер! А мне вчера показалось Фостер. Вустер! Не заходил ли ко мне парень по имени Вустер? Ну, вы даете. Да Джордж Вустер и я, — Свинюшка, вот как я его называла, — собирались пожениться, и обязательно поженились бы, если б его папаша не прослышал бы про это и не вмешался бы. Он предложил мне кучу денег, чтобы я его бросила, а я, как последняя дура, дала ему себя уговорить. Я часто вспоминала Свинюшку; всё думала, куда он подевался. Неужто он ваш родственник?— Ради бога простите, — сказал я. — Совсем забыл, что мне надо дать последние указания Дживзу.Я быстро прошёл на кухню.— Дживз!— Сэр?— Знаешь, что?— Нет, сэр.— Эта женщина…— Сэр?— Она буфетчица дяди Джорджа!— Сэр?— Ох, прах побери, ты не мог не слышать о буфетчице дяди Джорджа. Ты в курсе всей нашей семейной истории. Та самая буфетчица, на которой он собирался жениться много лет назад.— Ах да, сэр.— Она единственная женщина, которую дядя Джордж когда-либо любил. Он говорил мне об этом миллион раз. После четвертого бокала виски с содовой он всегда плачет пьяными слезами, вспоминая эту особу. Нам не повезло, дальше некуда. Мы и оглянуться не успеем, как в дяде Джордже проснутся воспоминания молодости. Я это печёнками чувствую, Дживз. Она именно та особа, которая придётся ему по сердцу. Знаешь, о чём она мне сообщила, едва мы успели начать разговор? О своём желудке. Зловещий признак, Дживз. Любимая тема дяди Джорджа — его желудок. У них родственные души. Они похожи друг на друга, как…— Две половинки одного яблока, сэр?— Вот именно.— Неприятная история, сэр.— Что же делать?— Не могу сказать, сэр.— В таком случае я немедленно позвоню дяде Джорджу и сообщу ему, что ленч отменяется.— Вряд ли это возможно, сэр. По-моему, его светлость уже пришёл. Звонок в дверь.Дживз, как всегда, оказался прав, и, поздоровавшись с дядей Джорджем, я пошёл следом за ним в гостиную. Когда он переступил через порог, на мгновение наступила мёртвая тишина, а затем оба моих гостя наперебой стали обмениваться восклицаниями, как закадычные друзья, которые не виделись тысячу лет.— Свинюшка!— Моди!— Вот это да!— Будь я проклят!— Надо же, как!— Господи прости!— Подумать только, теперь ты лорд Яксли!— Получил титул вскоре после того, как мы расстались.— Ну, ты даёшь!— Сколько лет, сколько зим.Я стоял в сторонке, переминаясь с ноги на ногу. Впрочем, если бы Бертрам Вустер растаял в воздухе, они этого не заметили бы.— Моди, ты совсем не изменилась, прах меня побери!— Ты тоже, Свинюшка.— Как ты жила все эти годы?— Совсем неплохо. Вот только желудок меня беспокоит.— Да что ты говоришь? Будь я проклят! Желудок — моё больное место.— Как поем, сразу испытываю тяжесть.— И я, как поем, испытываю тяжесть. Что ты принимаешь?— Таблетки Перкинса.— Дрянь. Дрянь, каких мало. Дорогая моя девочка, я принимал их много лет, и всё без толку. Если хочешь знать, единственное лекарство:…Я выскользнул из гостиной, в то время как дядя Джордж уселся рядом со своей буфетчицей на диван и начал что-то убеждённо ей доказывать.— Дживз, — сказал я, заходя на кухню.— Сэр?— Накрой стол на двоих. Меня можешь не принимать в расчёт. Если они заметят моё отсутствие, объясни, что меня вызвали по срочному делу. Ситуация оказалась сильнее Бертрама, Дживз. Если я тебе понадоблюсь, я в «Трутне».— Слушаюсь, сэр.Было довольно поздно, когда один из лакеев вошёл в бильярдную, где я в одиночестве играл снукер, и сообщил мне, что тётя Агата требует меня к телефону.— Берти!— Слушаю?Честно признаться, я удивился, потому что она разговаривала голосом тёти, которая довольна жизнью, дальше некуда. Прямо-таки щебетала, как птичка.— Берти, ты ещё не заполнил мой чек?— Нет?— Можешь его порвать. Он тебе больше не понадобится.— А?— Я говорю, разорви мой чек. Я только что беседовала с твоим дядей по телефону. Он отказался от своего намерения вступить в брак с той ужасной особой.— Отказался?— Окончательно и бесповоротно. Оказывается, после долгих размышлений он понял, что она ему не пара. Но, знаешь, что самое удивительное? Твой дядя всё-таки женится!— Женится?— Представь себе. На своей давнишней знакомой, миссис Уилберфорс, судя по его словам, женщине весьма разумного возраста. Интересно, из каких она Уилберфорсов? Существуют две основные семейные ветви: эссекские Уилберфорсы и кумберлендские Уилберфорсы. Насколько я помню, есть ещё младшая линия, где то в Шропшире.— И ещё одна в Восточном Дульвиче.— Что ты сказал?— Нет, ничего. Тебе послышалось.Я повесил трубку и отправился домой. Я чувствовал себя так, словно меня стукнули пыльным мешком по голове.— Ну, Дживз, — спросил я, осуждающе на него глядя, — ты считаешь, дело сделано?— Да, сэр. Между сладким блюдом и сыром его светлость официально объявил о своей помолвке с миссис Уилберфорс.— Официально?— Да, сэр.Я сурово посмотрел на недогадливого малого.— Возможно, тебе невдомёк, Дживз, — произнёс я холодным, строгим тоном, — но после происшедших событий твои акции сильно упали. Я привык видеть в тебе советчика, которому нет равных. Я, можно сказать, ловил каждое твоё слово. А ты вот что натворил, и всё потому, что твой дурацкий план основывался на психологии индивида. Мне кажется, встречаясь с той женщиной не один раз и даже сидя с ней за одним столом, ты обязан был догадаться, что она — буфетчица дяди Джорджа.— Я догадался об этом, сэр.— Что?!— Упомянутый вами факт был мне известен, сэр.— Тогда почему ты не предвидел, что он на ней женится?— Я это предвидел, сэр.— Ну, знаешь!— Если позволите, я всё вам объясню, сэр. Молодой человек, Смитхэрст, — мой близкий друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
* * *
Зная, что ждёт меня дома, я с удовольствием отправился бы в клуб и провёл бы там остаток дня. Но опасности следует встречать лицом к лицу.— Ну? — спросила тётя Агата, как только я появился в дверях гостиной.— И да, и нет, — ответил я.— Что ты имеешь в виду? Она отказалась взять деньги?— Не совсем.— Значит, взяла?— Ты не понимаешь.И я объяснил, что произошло. Я не ждал, что она придёт от моего сообщения в восторг, и поэтому не огорчился, когда моё предчувствие сбылось. По правде говоря, во время моего рассказа она отпускала в мой адрес всё более колкие замечания, а когда я закончил, издала шипящий звук такой силы, что в комнате задребезжали стёкла. По-моему, она собиралась воскликнуть «сукин сын», но вовремя спохватилась, вспомнив о своём благородном происхождении.— Приношу свои извинения, — сказал я. — Я готов честно признаться, что струсил. Мне стало совестно. Такое с каждым может случиться.— Ты самое мягкотелое беспозвоночное из всех, кого я знаю.Я задрожал, как воин, которому разбередили старую рану.— Я буду крайне тебе признателен, тётя Агата, — попросил я, — если ты в моём присутствии воздержишься от упоминаний о позвоночнике. Это слово будит во мне неприятные воспоминания.Дверь открылась, и на пороге показался Дживз.— Сэр?— Да, Дживз?— Мне показалось, вы меня звали, сэр.— Нет, Дживз.— Слушаюсь, сэр.В моей жизни бывают минуты, когда даже под пристальным взором тёти Агаты я могу проявить твердость характера. Я видел, что каждая чёрточка лица Дживза светится разумом, и неожиданно понял, какую неимоверную глупость совершаю, отказываясь воспользоваться этим целительным источником в угоду предрассудкам тёти Агаты, не желавшей обсуждать семейные дела с прислугой. Возможно, она зашипит на меня сильнее прежнего, но я решил обратиться к Дживзу за советом, что, кстати, мне следовало сделать с самого начала.— Дживз, — сказал я. — Ты знаешь моего дядю Джорджа?— Да, сэр.— Ты знаешь, что произошло?— Да, сэр.— Ты знаешь, чего мы хотим?— Да, сэр.— В таком случае дай нам совет. И не мешкай, Дживз. У нас мало времени. Давай, шевели мозгами.— Насколько я понимаю, вы навещали молодую особу у неё дома, сэр?— Только что оттуда вернулся.— В таком случае вы, вне всяких сомнений, видели её тётушку?— Дживз, это единственное, что я там видел.— Тогда моё предложение должно вам понравиться, сэр. Я порекомендовал бы вам познакомить его светлость с этой женщиной. Она всегда намеревалась остаться жить со своей племянницей, когда та выйдет замуж. Если его светлость узнает об этом после того, как встретится с тётушкой невесты, он крепко задумается, прежде чем связать себя брачными узами. Вы не могли не заметить, сэр, что тётя мисс Платт, несмотря на свою добрую душу, самая настоящая простолюдинка.— Дживз, ты абсолютно прав. Не говоря обо всём прочем, у неё жёлтые волосы.— Вот именно, сэр.— И ярко-красное платье.— Совершенно верно, сэр.— Я завтра же приглашу её на ленч и познакомлю с дядей Джорджем. Вот видишь, — обратился я к тёте Агате, которая всё ещё извергала лаву за моей спиной, — Дживз попал в яблочко, не сходя с места. Разве я тебе не говорил…— Это всё, Дживз, — сказала тётя Агата.— Слушаюсь, мадам.Когда он ушёл, тётя Агата в течение нескольких минут высказывала своё мнение по поводу того, как Вустер роняет престиж всего клана, позволяя слуге мнить о себе бог весть что. Затем она вновь вернулась, если так можно выразиться, к основной теме разговора.— Берти, — заявила моя престарелая родственница, — завтра ты опять поедешь к девушке и на этот раз поступишь так, как я тебе велела.— Но, прах побери! У нас имеется шикарный альтернативный план, основанный на психологии индивида…— Хватит, Берти. Я всё тебе сказала. Мне пора. До свидания.И она удалилась, даже не догадываясь, что Бертрама Вустера на испуг не возьмёшь. Едва дверь за ней затворилась, я позвал Дживза.— Дживз, — сказал я, — моя тётушка, — ты знаешь, о ком я говорю, — и слышать не хочет о твоём шикарном альтернативном плане, но я, тем не менее, намерен привести его в исполнение. Я считаю, это верняк. Ты сможешь устроить так, чтобы эта женщина пришла ко мне завтра на ленч?— Да, сэр.— Прекрасно. А я тем временем позвоню дяде Джорджу, Мы сделаем тёте Агате доброе дело помимо её воли. Как там говорит поэт, Дживз?— Поэт Бернс, сэр?— Нет, не поэт Бернс. Какой-то другой поэт. О добрых делах украдкой.— «Дела благие, не оставшиеся в памяти», сэр.— Вот-вот. В самое яблочко.
* * *
Должно быть, тот, кто делает доброе дело украдкой, должен радоваться, дальше некуда, но, честно признаться, я не горел желанием усесться за один стол с дядей Джорджем. Мой дядя Джордж зануда, каких мало, и во время ленча рта никому не даёт раскрыть, рассуждая о симптомах своей болезни, причём ему невозможно объяснить, что присутствующие отнюдь не жаждут слышать подробностей о его желудке. Прибавьте, так сказать, к дядюшке Джорджу тётушку мисс Платт, и вы поймёте, что в подобном обществе трудно находиться даже самому мужественному воину. Когда на следующий день я проснулся, у меня возникло какое-то зловещее предчувствие, и тучи, если вы понимаете, о чём я говорю, продолжали сгущаться над моей головой всё утро. Когда пришло время коктейлей, я совсем упал духом.— Если б мне предложили ломаный грош, Дживз, чтобы я плюнул на это дело и умчал бы на весь день в «Трутень», я согласился бы не раздумывая.— Я понимаю, вам предстоит тяжёлое испытание, сэр.— Откуда ты знаешь этих людей, Дживз?— Меня привёл к ним домой мой старый знакомый, сэр, камердинер полковника Мэйнуэринг-Смита. Когда между молодой особой и моим старым знакомым возникло взаимопонимание, он пригласил меня в Вистэрии Лодж.— Они были помолвлены?— Нет, сэр. Но к тому моменту у них возникло взаимопонимание.— А почему они поссорились?— Они не ссорились, сэр. Когда его светлость начал ухаживать за молодой особой, она, вполне естественно, почувствовала себя польщённой, и в ней стала происходить борьба между любовью и честолюбием. Но даже сейчас она ещё не приняла окончательного решения.— Ты имеешь в виду, если дядя Джордж от неё отвяжется, твоему приятелю крупно повезёт?— Да, сэр. Смитхэрст, — его зовут Смитхэрст, сэр, — сочтёт такой исход дела осуществленьем всех его мечтаний.— Здорово сказано, Дживз. Сам придумал?— Нет, сэр. Это «Бард Эйвона», сэр.В этот момент кто-то невидимый позвонил в дверь, и я собрался с силами, приготовившись играть роль гостеприимного хозяина. Испытание началось.— Миссис Уилберфорс, сэр, — объявил Дживз.— Ума не приложу, как мне удержаться от смеха, когда ты будешь стоять за моей спиной и говорить: «Мадам, не хотите ли ещё картошечки?» — сказала тётушка невесты. Почему-то она показалась мне ещё необъятнее, желтее и дружелюбнее, чем в прошлый раз. — Я его знаю, вот в чём дело, — тыкая в Дживза пальцем, объяснила она. — Этот молодой человек не раз заходил к нам на чашечку чая.— Он мне говорил.Она окинула гостиную взглядом.— А у вас тут недурно. Хотя лично мне больше нравятся розовые обои.Обожаю что-нибудь весёленькое. Что это у вас? Коктейли?— Мартини с абсентом, — ответил я, наливая в бокал подкрепляющую силы жидкость.Она взвизгнула, совсем как девочка.— Не вздумайте угощать меня этой дрянью! Вы не представляете, что со мной будет, если я выпью хоть капельку. Да я просто загнусь от боли! Для желудка нет ничего вреднее коктейлей.— Ну, не знаю.— А я знаю. Если б вы поработали с моё буфетчицей, тоже знали бы.— Э-э-э… вы работали буфетчицей?— Много лет подряд, когда была молодой. В «Крэйтерионе».Я уронил бокал с коктейлем на пол.— Вот! — торжествующе воскликнула она. — Теперь поняли, что значит пить коктейли? У вас дрожат руки. Я всегда говорила мальчикам: «Пейте портвейн. Портвейн полезен. Я сама пью только портвейн. Ни к чему вам глотать эту новомодную американскую гадость». Но они меня не слушали.Я смотрел на неё во все глаза. В своё время в «Крэйтерионе» наверняка были тысячи буфетчиц, но всё равно я получил некоторый шок. Много воды утекло с тех пор, как дядя Джордж пытался вступить в мезальянс, — тогда он ещё не получил титул, — но при упоминании «Крэйтериона» Вустер всё ещё дрожал с головы до ног.— Э-э-э, когда вы работали в Кр., — спросил я, — к вам не заходил парень с такой же фамилией, как у меня?— Знаете, а я забыла вашу фамилию. У меня жуткая память на имена.— Вустер.— Вустер! А мне вчера показалось Фостер. Вустер! Не заходил ли ко мне парень по имени Вустер? Ну, вы даете. Да Джордж Вустер и я, — Свинюшка, вот как я его называла, — собирались пожениться, и обязательно поженились бы, если б его папаша не прослышал бы про это и не вмешался бы. Он предложил мне кучу денег, чтобы я его бросила, а я, как последняя дура, дала ему себя уговорить. Я часто вспоминала Свинюшку; всё думала, куда он подевался. Неужто он ваш родственник?— Ради бога простите, — сказал я. — Совсем забыл, что мне надо дать последние указания Дживзу.Я быстро прошёл на кухню.— Дживз!— Сэр?— Знаешь, что?— Нет, сэр.— Эта женщина…— Сэр?— Она буфетчица дяди Джорджа!— Сэр?— Ох, прах побери, ты не мог не слышать о буфетчице дяди Джорджа. Ты в курсе всей нашей семейной истории. Та самая буфетчица, на которой он собирался жениться много лет назад.— Ах да, сэр.— Она единственная женщина, которую дядя Джордж когда-либо любил. Он говорил мне об этом миллион раз. После четвертого бокала виски с содовой он всегда плачет пьяными слезами, вспоминая эту особу. Нам не повезло, дальше некуда. Мы и оглянуться не успеем, как в дяде Джордже проснутся воспоминания молодости. Я это печёнками чувствую, Дживз. Она именно та особа, которая придётся ему по сердцу. Знаешь, о чём она мне сообщила, едва мы успели начать разговор? О своём желудке. Зловещий признак, Дживз. Любимая тема дяди Джорджа — его желудок. У них родственные души. Они похожи друг на друга, как…— Две половинки одного яблока, сэр?— Вот именно.— Неприятная история, сэр.— Что же делать?— Не могу сказать, сэр.— В таком случае я немедленно позвоню дяде Джорджу и сообщу ему, что ленч отменяется.— Вряд ли это возможно, сэр. По-моему, его светлость уже пришёл. Звонок в дверь.Дживз, как всегда, оказался прав, и, поздоровавшись с дядей Джорджем, я пошёл следом за ним в гостиную. Когда он переступил через порог, на мгновение наступила мёртвая тишина, а затем оба моих гостя наперебой стали обмениваться восклицаниями, как закадычные друзья, которые не виделись тысячу лет.— Свинюшка!— Моди!— Вот это да!— Будь я проклят!— Надо же, как!— Господи прости!— Подумать только, теперь ты лорд Яксли!— Получил титул вскоре после того, как мы расстались.— Ну, ты даёшь!— Сколько лет, сколько зим.Я стоял в сторонке, переминаясь с ноги на ногу. Впрочем, если бы Бертрам Вустер растаял в воздухе, они этого не заметили бы.— Моди, ты совсем не изменилась, прах меня побери!— Ты тоже, Свинюшка.— Как ты жила все эти годы?— Совсем неплохо. Вот только желудок меня беспокоит.— Да что ты говоришь? Будь я проклят! Желудок — моё больное место.— Как поем, сразу испытываю тяжесть.— И я, как поем, испытываю тяжесть. Что ты принимаешь?— Таблетки Перкинса.— Дрянь. Дрянь, каких мало. Дорогая моя девочка, я принимал их много лет, и всё без толку. Если хочешь знать, единственное лекарство:…Я выскользнул из гостиной, в то время как дядя Джордж уселся рядом со своей буфетчицей на диван и начал что-то убеждённо ей доказывать.— Дживз, — сказал я, заходя на кухню.— Сэр?— Накрой стол на двоих. Меня можешь не принимать в расчёт. Если они заметят моё отсутствие, объясни, что меня вызвали по срочному делу. Ситуация оказалась сильнее Бертрама, Дживз. Если я тебе понадоблюсь, я в «Трутне».— Слушаюсь, сэр.Было довольно поздно, когда один из лакеев вошёл в бильярдную, где я в одиночестве играл снукер, и сообщил мне, что тётя Агата требует меня к телефону.— Берти!— Слушаю?Честно признаться, я удивился, потому что она разговаривала голосом тёти, которая довольна жизнью, дальше некуда. Прямо-таки щебетала, как птичка.— Берти, ты ещё не заполнил мой чек?— Нет?— Можешь его порвать. Он тебе больше не понадобится.— А?— Я говорю, разорви мой чек. Я только что беседовала с твоим дядей по телефону. Он отказался от своего намерения вступить в брак с той ужасной особой.— Отказался?— Окончательно и бесповоротно. Оказывается, после долгих размышлений он понял, что она ему не пара. Но, знаешь, что самое удивительное? Твой дядя всё-таки женится!— Женится?— Представь себе. На своей давнишней знакомой, миссис Уилберфорс, судя по его словам, женщине весьма разумного возраста. Интересно, из каких она Уилберфорсов? Существуют две основные семейные ветви: эссекские Уилберфорсы и кумберлендские Уилберфорсы. Насколько я помню, есть ещё младшая линия, где то в Шропшире.— И ещё одна в Восточном Дульвиче.— Что ты сказал?— Нет, ничего. Тебе послышалось.Я повесил трубку и отправился домой. Я чувствовал себя так, словно меня стукнули пыльным мешком по голове.— Ну, Дживз, — спросил я, осуждающе на него глядя, — ты считаешь, дело сделано?— Да, сэр. Между сладким блюдом и сыром его светлость официально объявил о своей помолвке с миссис Уилберфорс.— Официально?— Да, сэр.Я сурово посмотрел на недогадливого малого.— Возможно, тебе невдомёк, Дживз, — произнёс я холодным, строгим тоном, — но после происшедших событий твои акции сильно упали. Я привык видеть в тебе советчика, которому нет равных. Я, можно сказать, ловил каждое твоё слово. А ты вот что натворил, и всё потому, что твой дурацкий план основывался на психологии индивида. Мне кажется, встречаясь с той женщиной не один раз и даже сидя с ней за одним столом, ты обязан был догадаться, что она — буфетчица дяди Джорджа.— Я догадался об этом, сэр.— Что?!— Упомянутый вами факт был мне известен, сэр.— Тогда почему ты не предвидел, что он на ней женится?— Я это предвидел, сэр.— Ну, знаешь!— Если позволите, я всё вам объясню, сэр. Молодой человек, Смитхэрст, — мой близкий друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30