» — и повалился с коня на землю. Он еще несколько секунд жил и ни о чем не думал. Его последний сон был очень короток…
Как и было напророчено, война продлилась всего три минуты и о том так и не узнал бывший и.о. начальника военного госпиталя…
Погранзастава была поднята по тревоге.
Раненых эвакуировали в госпиталь, а вечером к ним в палату явилось все начальство заставы. Офицеры принесли цветы и много алкоголя. Также была зачитана грамота от Главкома, его благодарность за хорошую службу и устные заверения начальника заставы о присвоении друзьям боевых наград.
Друзья были тронуты и напились, как полагается.
Уже уходя, подполковник склонился к уху Мыкина и поинтересовался:
— Откуда у вас пистолет Васи Огрызова?..
А глубокой ночью в палату к раненым тихонечко вошла миловидная медсестра и сделала по какой-то инъекции в капельницу каждого. Друзья скончались самой приятной смертью — в предновогоднюю ночь, во сне.
Утром медсестра Огрызова сдала смену и ушла по своим делам. В кармане ее халата покоилась так и не расплавившаяся пряжка форменного ремня, принадлежавшая отцу и найденная ею в углу возле печи.

13. КРЫМ
Володя Синичкин был крайне удручен. Сегодня, 27 декабря, в отделении ему сообщили о неожиданной смерти лейтенанта Карапетяна. Оказалось, что ему пришили чужой язык, который был отвергнут организмом, случилась гангрена, и сослуживец скончался в муках.
Далее произошла вещь и вовсе выходящая за пределы сознания Володи. Его вызвал к себе начальник отделения майор Погосян и попросил покрепче закрыть дверь. Отгородившись от остального мира, командир сообщил подчиненному, что уже давно болен неизлечимой формой рака желудка и что ему скоро Туда.
Синичкин хотел было запротестовать, но Погосян раздраженно цыкнул.
— Не перебивать! — приказал он.
В общем, смысл разговора начальника с подчиненным состоял в том, что майор не прочь передать хозяйство в руки Синичкина, о чем и подал рапорт вышестоящему начальству.
Капитан возвращался домой затемно и думал о превратностях судьбы.
Вот как бывает, — размышлял Синичкин. — Сегодня умер Карапетян, через несколько дней умрет и Погосян… Тьфу, не дай Господи!..
Еще у милиционера болели ноги, и он подумал, что нужно смазать их мазью с живой клеткой…
А не умерла ли старуха, хранящая секрет той мази?..
Единственное, что согревало душу Володи, так это мысль о жене Анне Карловне, о надежном тыле, в который можно отступать бесконечно, не боясь быть обвиненным в трусости…
Неожиданно Синичкин увидел странную картину. Несколько молодых людей волокли девушку куда-то уж совсем в темень. Девушка сдавленно кричала, вероятно, прося помощи.
Эх ты, подумал капитан, придется задержаться и опоздать на ужин. Грустно вздохнув, он побежал на выручку…
Жечка Жечков передвигался по городу в служебной машине вместе с оператором Каргинсом и находился в омерзительном настроении. Час назад ему позвонили из головной конторы и сообщили, что он отзывается из России по причине полной профессиональной непригодности. Шеф настаивал на том, что репортаж о самой большой картошине не соответствует действительности и является фальсификацией, шитой белыми нитками. Что же касается поедания пельменей, то это тоже не может засчитаться рекордом, так как итальянцы сожрали за тот же период времени в пять раз больше равиолей, а это в сущности те же пельмени! В связи с этим работа Жечки Жечкова признана неэффективной, и все крайне сожалеют, что связались с ним!
— Билет в Болгарию купите за свой счет! — последнее, о чем информировали его официальные источники.
— Ах, подонки! — выругался Жечка.
— Да-да, — согласился латыш Каргинс и заулыбался.
— Ты-то что ржешь! — сорвался Жечков.
Он хотел было продолжить ругательную тираду, но тут что-то увидел за окнами несущегося автомобиля.
— Тормози! — крикнул он шоферу, и тот покорно нажал на тормоз.
В принципе Жечка увидел то же самое, что и капитан Синичкин, — несколько молодых людей практически насиловали на улице девушку.
— Снимай! — заорал представитель Книги. — Быстро!!!
Оператор Каргинс на этот раз был большим профессионалом, и через пять секунд камера уже работала…
— Эй, ребята! — прикрикнул Синичкин. — Вы чего там делаете?
Вместе с тем капитан разглядел, что с девушки уже стащили нижнее белье и кто-то уже тыркается в ее тело чем-то.
— А ну, стоять! — выказал он командный голос и стал нащупывать свой «ТТ».
— Милиция!
Только сейчас он вспомнил, что оружие похищено и он совершенно безоружен.
Девчонка пронзительно завизжала, и Володя вдруг признал в ней дочку Митрохина, который и похитил у него, бессознанного, оружие и был объявлен во всероссийский розыск.
— Ой, мамочки! — орала Елизавета. — Рвете мне все!!!
Этого российский милиционер выдержать не мог. Он бесстрашно бросился в гущу насилия, надеясь только на свои кулаки. Но такой был в нем запал правого дела, такая отчаянная храбрость охватила все его существо, что первым же ударом он лишил сознания самого главного, который был уже в Елизавете. Затем участковый завертелся мельницей, как когда-то учил инструктор по рукопашному бою МВД, и зашиб до сотрясения мозгов еще двоих. Остальные долго не раздумывали и разбежались по сторонам…
Елизавета лежала на снегу с растопыренными ногами и смотрела на мента.
— Хочешь? — спросила она.
— Тьфу! — сплюнул в сердцах Синичкин. — Дура!!! — и пошел вязать преступников.
— Снял? — заорал Жечка.
— Снял, — спокойно ответил латыш Каргинс.
— Давай за мной!
Жечков выпрыгнул из машины и с микрофоном бросился к Синичкину.
— Мы восхищены вашим мужеством! — признался он, кося в камеру. — Вы — герой!
— Да что там… — Володя покраснел.
— Против стольких человек без оружия! Кстати, почему вы им не воспользовались?
— Я его потерял, — признался участковый и еще больше покраснел.
— Это мы вырежем, — бросил Каргинсу бывший представитель Книги Гиннесса.
— Кто вы? Представьтесь!
— Я… — Синичкин замялся. — Я — участковый милиционер… Простой…
— Имя, пожалуйста!
— Синичкин. Капитан Синичкин…
Прибыл наряд милиции во главе с прапорщиком Зубовым.
Каргинс снимал панораму, а Жечков комментировал героизм простого русского милиционера, справившегося без применения оружия с шестью насильниками. Жертву сняли издали, уж слишком похотлив был ее взгляд вблизи.
Затем журналисты запрыгнули в автомобиль и в секунду умчались.
В монтажной был собран сюжет, который по Интернету был предложен десяти ведущим новостным компаниям Америки. Шесть из них отреагировали немедленно, три чуть позже, а десятая предложила шестьсот тысяч за эксклюзивный показ.
Жечков и Каргинс синхронно ответили — да!
После этого неожиданного обогащения Жечка позвонил своему бывшему шефу и десять минут обругивал его русскими матерными словами, которые тот понял и за-предчувствовал приближение гипертонического криза…
Той же ночью в состоянии праздничной эйфории удачливые журналисты отправились в казино играть в рулетку и тупо ставили на цифру 27. Они выиграли 27 раз и обогатились на сто двенадцать тысяч.
Уже будучи совершенно пьяным, латыш Каргинс под утро открыл компьютер и, связавшись по Интернету с Токийской биржей, купил на все свои деньги японские йены и акции автомобильного концерна, дела которого шли очень неважно.
На следующий день латыш Каргинс пребывал в де-прессии. Над ним открыто смеялся Жечка из-за того, что оператор так бездарно потратил все свои деньги.
— Почему латыши такие глупые? — спрашивал у небес Жечков.
В течение следующих суток компания CNN тридцать пять раз прокрутила сюжет о бесстрашном русском милиционере, а затем сюжет заимствовали российские компании.
29-го числа Синичкина вызвал министр МВД и, наградив его Орденом мужества, приказал возглавить отдел, в котором капитан служил.
— Так Погосян же еще не умер! — воскликнул Володя, но министр уже был занят другими делами.
Анна Карловна была счастлива. Она гордилась мужем. Она не зря стала его женой!
30-го числа несколько полицейских участков Нью-Йорка, Парижа и Лондона объявили капитана Синичкина почетным полицейским и пригласили к себе для обмена опытом. Прием и размещение были обещаны по высшему классу.
Мечты Володи Синичкина почти сбылись. Он стал знаменитостью и как сильный мужчина покажет своей супруге мир из окон пятизвездочных отелей.
31-го числа нищий Каргинс из новостей узнал, что японская йена взлетела, автомобильная компания, чьи дела шли не лучшим образом, слилась с автомобильным монстром, и он, маленький латыш, стал очень богатым человеком.
— Латыш очень не глупый человек! — сказал он своему бывшему патрону и погрозил пальчиком.
31-го числа Василиса Никоновна получила в районном гинекологическом отделении готовый тест на беременность, в котором прочла: беременна, срок беременно-сти — две недели…
В Светкиной жизни ничего не изменилось. Она по-преж-нему была колбасницей в магазине с названием «Продукты». Лишь под Новый год от одиночества она вспомнила Митю Петрова и грустно вздохнула…
За три часа до боя курантов прапорщик Зубов доложил начальнику отдела Синичкину:
— Митрохина и Мыкина нашли!
— Где?!.
— На границе с Монголией!.. — Зубов сделал паузу. — Мертвыми…
— Почему мертвыми?.. — Синичкин растерялся. — Какая Монголия?…
— Оба умерли от инфаркта. Велено закрывать дело Ильясова!..
За два часа до боя курантов капитан Синичкин, начальник отдела, навестил квартиру, где некогда проживал татарин Илья Ильясов, чтобы снять пломбы.
В глазок соседней двери его рассмотрела Елизавета, но не выбежала, радостная, навстречу своему спасителю, а просто отошла от двери и отправилась в свою комнату, где прилегла отдохнуть…
Синичкин вошел в квартиру Ильясова и обнаружил прямо посредине комнаты огромного черного таракана.
Чудо природы, подумал милиционер и автоматически наступил на насекомое, расплющивая его о паркет.
Самое поразительное, что, когда Синичкин отступил на шаг, от таракана и следа не осталось. Ни крыльев, ни внутренностей, даже капли не обнаружилось.
— Ах, — проговорил Ильясов, рассеиваясь в пространстве.
Тараканье тело татарина распалось на атомы и превратилось в ничто. Ничто
— это бесконечная малость.
Может быть, почудилось? — удивился Синичкин. — Может, и не было таракана?..
Удовлетворенный жизнью, капитан Синичкин отправился встречать с Анной Карловной Новый год…
В один из выходных дней, когда влюбленные один раз уже ныряли к морскому дну, обгоняя удивленных рыб, а затем нежились на белом, словно снег, песке, отщипывая от спелых гроздей с виноградом и обсасывая мясные сливовые косточки, когда их головы оказались чересчур близко, соприкоснувшись мокрыми волосами, а губы, липкие фруктовым ароматом, потянулись навстречу, когда они впервые стукнулись зубами в неумелом поцелуе, а рука Ильи скользнула по груди Айзы, наталкиваясь на вишневые косточки, когда тела сотрясло электричеством страсти, в небе неожиданно прогремело пушечным выстрелом. Гром раскатился по всей округе, налетел порыв ветра и швырнул в глаза любовников горсть песка. Это заставило их отпрянуть друг от друга в неожиданном страхе, и они, кашляя, схватившись за глаза, побежали к морю, где бросились шальными головами в набегавшую волну и поплыли к горизонту, а достигнув его, с промытыми от песка глазами, оборотили свои лица к небу, которое было целиком свободно от туч, и откуда тогда взялся гром и шквальный ветер — ничего этого им не было понятно.
Как и всегда, Айза нырнула первой, сильно оттолкнувшись от поверхности ногами. За ней через секунду, набрав полные легкие воздуха, исчез с поверхности и Илья. Они плыли параллельно, наклонившись телами, словно подводные лодки, шли ко дну, которое располагалось где-то там, далеко внизу, его даже не было видно, несмотря на прозрачность воды. Так они плыли с минуту, выпуская ртами пузыри воздуха, а потом Илья стал показывать Айзе знаками, что пора возвращаться к поверхности, но она лишь улыбалась в ответ, желая во что бы то ни стало достичь водорослей… Еще через несколько секунд Илья стал беспокоиться, сбросил скорость и попытался схватить девушку за ногу, но она выскользнула и, толкнувшись более мощно, поплыла ко дну, темнеющему где-то совсем далеко. Илья закричал ей, что очень глубоко, что опасно! И в немоте, бесполезно выпустив из легких остатки воздуха, заколотил ногами, устремляясь к поверхности… Он не доплыл до солнца всего лишь одного метра.
Илья вдохнул воду, как глоток свежего воздуха… Его тело, словно осенний лист, стало плавно спускаться ко дну. В этом месте как раз оказалась глубокая впадина, по дну которой медленно волочилось течение, подхватившее мальчика и утащившее его в морские глубины…
Айза вынырнула и осмотрелась по сторонам. Ильи не было. Ее сердечко почти сразу затрепыхалось от предчувствия неладного, но она погнала это неладное от себя прочь и закричала до горизонта:
— Илья-я-я-я!!!
Она бросилась под воду и смотрела во все глаза, стараясь отыскать своего друга…
— Илья-я-я-я!!!
Она выныривала и вновь ныряла, пока силы не покинули ее, пока солнце не упало в дальнюю волну.
Она не помнила, как доплыла до берега, а когда вы-бралась на белый песок, то завыла тоскливо, как кошка, потерявшая котят:
— Илья-я-я!
Слезы текли по ее лицу дождевыми струями, а море было спокойным и безмятежным…
Илью искали неделю. Все лодки были спущены на воду, и все мужчины селения с утра до вечера прочесывали бухты и заливы в поисках утопленного тела.
Айзу с собой не брали. Она оставалась на берегу и все твердила селянам, что Илья вовсе не утонул , а превратился в молодого кита или в какую-нибудь рыбу и уплыл в самую глубину моря.
— И я стану рыбой! — восклицала девушка…
Ее жизнь будет очень долгой.
Через несколько лет она почти забудет мальчика Илью и полюбит другого мужчину. Вероятно, у них родятся дети, а у их детей еще дети… А потом Айза умрет. Лишь в самый миг смерти перед ее глазами встанет далекий, почти расплывшийся образ мальчика-татарина… Ее последний сон будет очень долог, почти совсем как жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45