Не желаете?– Нет.– Располагайтесь поудобнее, – предложила девушка.– Мне ещё надо кое-кого опросить...– Какая скука! Это надо же, работать в субботу вечером. А вы что, вообще не пьете?– Почему же, пью...– Так давайте я вам налью.– Только не сейчас, спасибо.– Послушайте, сейчас никого из жильцов на нашем этаже нет дома. Как-никак субботний вечер, все разбежались веселиться. Суббота, понимаете? Неужели вы не знаете, что такое суббота?– Знаю, конечно, – успокоил её Хейз.– А вы знаете, как можно повеселиться?– Конечно.– Ну так давайте выпьем. Все равно допрашивать вам сейчас некого. Кроме меня. А я одна-одинешенька. Вот и допрашивайте. Задавайте вопросы. А я буду отвечать. У Дженни Пеленко есть ответы на любые вопросы.– Кроме тех, которые меня интересуют, – сказал Хейз.– То есть?– Вы же ничего не знаете о Феттерике, верно?– Я вам уже сказала: ничтожество. Мошенник. Канавокопатель. Ничтожество. Человек, который кладет кирпичи.– Огромное спасибо, – сказал Хейз. Дженни Пеленко допила виски и уставилась на Хейза долгим взглядом.– Боишься? – спросила она. Хейз сделал шаг к двери.– Спокойной ночи, миссис Пеленко, – сказал он. – Будете писать мужу, сообщите ему, что полиция весьма признательна вам за оказанную помощь. Это доставит ему удовольствие.Он открыл дверь. Дженни Пеленко по-прежнему не сводила него глаз.– Боишься женщин, сыщик? – крикнула она.– Только вооруженных, – вежливо ответил Хейз и вышел на площадку.Он уже спускался по лестнице, когда услышал крик Дженни:– Чем вооруженных? * * * Те, кто работал вместе с ним, шли теперь по обе стороны черного гроба. Они шли торжественно, шаг в шаг. Гроб не казался тяжелым – наверное, потому, что его тяжесть приходилась на много плечей.Гроб поставили на катафалк, и он отправился в путь на кладбище Санд Спит, а черные машины двинулись вслед. На кладбище пришли немногочисленные родственники Хэвиленда, он был одиноким человеком. Священник сказал несколько слов, и гроб стали опускать на холщовых ремнях. Полицейские, склонив головы, смотрели, как их товарищ уходит в землю. Стоял прекрасный июньский день. Лучшей погоды Хэвиленд не мог бы и пожелать.Могильщики забросали яму землей, и люди начали расходиться.Черные машины словно растворились в солнечном июньском дне. Полицейских ждала работа. Нужно было разобраться с двумя убийствами.Роджер Хэвиленд лежал в земле, не ведая их забот. Недели через две над его могилой поставят каменную плиту, и раз в год родственники будут возлагать к ней цветы. Потом визиты прекратятся и цветы исчезнут.Но Роджеру Хэвиленду на все это наплевать.Роджеру Хэвиленду теперь все равно.Роджер Хэвиленд – покойник. Глава 11 Что может быть хуже, чем попасть на допрос к полицейскому? Известно что – попасть на допрос к двум полицейским. Необходимость отвечать на вопросы, которые тебе задают поочередно два субъекта с непроницаемыми физиономиями, кого угодно выведет из себя. Наверное, детективы потому-то и работают на пару, что так легче давить на психику.Патрицию Колуорти допрашивал детективный дуэт в составе: Мейер Мейер и Берт Клинг. Патриция в жизни не видела, чтобы у двух человек сразу были такие каменные лица. Когда сыщики переступили её порог, она почему-то решила, что к ней пожаловали представители похоронного бюро, чтобы сообщить о кончине давно хворавшей тетки. Но оказалось, что это детективы. У них не было ничего общего с обаятельными сыщиками из кино, и Патриция даже огорчилась. Блондин, правда, мог сойти за симпатичного парня, если бы не выражение лица – ещё более непроницаемое, чем у его напарника. Патриции казалось, будто два отбойных молотка вдруг ожили и, приняв обличье сыщиков, явились её допрашивать.– Мы нашли ваше имя в записной книжке Анни Бун, – начал лысый. – Вы с ней дружили?– Дружила, – сказала Патриция Колуорти.– Она была вашей близкой подругой? – спросил блондин.– Довольно близкой.– Как вы давно знакомы?– Года два, не меньше.– Вы знали о её разводе?– Да.– Вы были знакомы с её бывшим мужем? – поинтересовался лысый.– Нет.– Вы не знали Теда Буна?– Нет.– Когда вы виделись с Анни в последний раз?– В позапрошлую субботу. Мы были в компании.– С кем?– С двумя людьми.– Это понятно. С кем именно?– Моего знакомого зовут Стив Брезил. И ещё там был приятель Анни.– Как его имя?– Фрэнк. Франк Абельсон.– До этого вы знали Абельсона?– Да, он приходил с Анни несколько раз.– Между ними было что-то серьезное?– Нет, пожалуй. Почему бы вам не допросить её бывшего мужа? Судя по тому, что рассказывала мне Анни, он собирался отобрать у неё дочь. У него был повод убить Анни. В отличие от Франка. Он очень симпатичный молодой человек.– У мистера Буна мог быть повод, но не было возможности, – сказал блондин. – Когда его бывшую жену застрелили, он был в сорока милях от города. Владелец ресторана подтвердил это. Бун просто не мог совершить убийство.– Значит, он ни при чем, так?– Так.– Но и Фрэнк Абельсон тоже не мог этого сделать. Готова биться об заклад, у него алиби. Вы собираетесь его допрашивать?– Очень может быть.– Почему бы вам не допросить тех, кого следовало бы?– Например? – осведомился блондин.– Тех, кто имеет к этому отношение, – сказала Патриция.– Анни была алкоголичкой? – спросил лысый.– Кем, кем?– Она выпивала?– Вы шутите?– Нет, я говорю совершенно серьезно.– Кто вам сказал такое?– Это наше дело.– Ну вы даете!– Значит, она не пила?– Если человек иногда сделает глоток шерри, это ещё не значит, что он пьет. Нет, это же надо придумать такое! Она не пила.– Вы в этом уверены?– Еще бы, мы ведь часто бывали вместе. Рюмку шерри, от силы – две. Или чуточку ликера. Но только не виски. Анни – алкоголичка! Кошмар!Лысый взглянул на блондина.– Вам кто-то сказал, что она выпивала? – спросила Патриция.– Да.– Будьте внимательны. Есть люди, которые ради своих интересов готовы на все. Им ничего не стоит опорочить даже мертвых.– Кого именно вы имеете в виду, мисс? – осведомился лысый.– У каждого человека есть свои интересы. Разве вы этого не знаете?– Вам нравилась Анни?– Я любила её как сестру. Мне далеко не все нравилось в ней, в её поступках и знакомствах, но это её личное дело. Я не задаю лишних вопросов. И не сую свой нос куда не следует.– Вы сказали, что вам не все нравилось в её поступках и знакомствах. Что же именно?– Меня это не касается.– Зато касается нас, – возразил лысый. Вообще-то он был не так уж и плох, если немного привыкнуть. Приятные голубые глаза, спокойные манеры...– Ох, не нравится мне плохо говорить о покойниках...– Это поможет нам отыскать убийцу.– Понимаю. Но мне бы не хотелось, чтобы вот так судачили обо мне, когда я умру. – Патриция вздрогнула. – Бр-р! У меня от этого просто мурашки ползают. Не переношу разговоров о смерти. Я не смогла заставить себя пойти на похороны собственной матери, вот до чего дошло! На Западе у меня есть тетка, которая вот-вот помрет. Стоит мне только об этом подумать, как становится не по себе.Блондин взглянул на лысого.– Вы только не обижайтесь, – сказала Патриция, – но сначала, когда вы вошли, я подумала, что вы из похоронного бюро. Вы были такие угрюмые...Лысый посмотрел на блондина.– Анни Бун была в чем-то замешана? – спросил блондин.– Ни в чем.– Что-то противозаконное?– Нет.– Подпольная торговля?– Чего?– Сокрытие доходов?– Чего?– Что же тогда?– Ничего.– Ничего противозаконного?– Нет. Не знаю. Откуда мне знать, законно это или нет.– Что – это?– То, что она делала.– Что же она делала?– Не знаю. Она была моей подругой. Слушайте, я не могу говорить о мертвых. Неужели нельзя переменить тему? Давайте поговорим о ком-нибудь другом.– Она выпивала? – спросил лысый.– Нет.– Кололась? – спросил блондин.– Что?– Ну, принимала наркотики?– Нет.– Что же тогда? Что она делала незаконного?– Ничего.– За что же её убили?– Не знаю. Почему бы вам не спросить... – Она осеклась.– Кого?– Спросите... других.– Например?– Например, тех, кто знает её лучше, чем я. Спросите Фрэнка Абельсона. Он был с ней близко знаком. Или другого её приятеля – Арти Кордиса. Спросите у них.– У неё был роман с кем-то из них?– Нет.– Тогда с какой стати нам обращаться к ним?– Не знаю. Но это лучше, чем задавать вопросы мне. Я мало что могу сказать о ней или о её делах.– Кто мог желать её смерти, мисс Колуорти?– Откуда мне знать? Мне тяжело об этом говорить. Мне тяжело даже думать об этом?– У неё были враги?– Нет.– Близкие друзья? Патриция ничего не ответила.– Были или нет? Патриция молчала.– Ну, ладно, – сказал лысый и вздохнул. – С кем она спала?Патриция тоже вздохнула.– С владельцем винного магазина, где она работала. С мистером Фелпсом.На территории 87-го полицейского участка Франклин Фелпс не проживал.Там находился его магазин, но сам он жил в фешенебельном районе Нозерн Кресчен, в доме, который десять лет назад купил за 35 тысяч долларов, а теперь мог продать при желании за 49 500. В доме не было ничего особенного, просто за эти годы район стал престижным, и цены подскочили.Фелпсу принадлежал небольшой участок на улице, которая называлась Пала-Виста-драйв. Мейер с Клингом медленно ехали по извилистой дороге, вглядываясь в номера особняков. Остановились около таблички с номером 35. Оставив машину у обочины, они направились к дому по мощенной плиткой дорожке. Дом был двухэтажный, крытый кедром, с кедровыми ставнями. Крыша покрашена голубым, ставни белым. Дверь тоже была белой, и на ней висел большой медный молоток. Мейер постучал.– Десять против одного, что откроет прислуга, – сказал он Клингу.– И спорить не буду, – отозвался тот. Дверь открылась. Юная негритянка в розовом платье уставилась на них.– Я вас слушаю, – сказала она.– Мы к мистеру Фелпсу.– Как прикажете доложить?– Полиция, – сообщил Мейер и показал значок.– Минуточку, – сказала девушка и прикрыла дверь.– Она не даст стрекоча через черный ход? – с деланным испугом спросил Мейер.– Запросто, – в тон ему отозвался Клинг. – Не взять ли мне из машины баллон со слезоточивым газом?– И ручные гранаты, – добавил Мейер. – Жаль, с нами нет мистера Коттона. Давненько в меня никто не стрелял.Дверь снова отворилась. На пороге стояла миловидная кареглазая женщина лет сорока с небольшим. Когда-то она была блондинкой, но теперь в её волосах просвечивала седина. С приятной улыбкой женщина проговорила:– Входите, пожалуйста. Франклин принимает душ.Детективы вошли в холл. Серое туманное зеркало отразило их физиономии.– Проходите в гостиную, – пригласила женщина. – Меня зовут Марна Фелпс.– Я детектив Мейер, – представился Мейер. – А это мой коллега, детектив Клинг.– Очень приятно, – сказала миссис Фелпс. – Не желаете ли кофе? Или чего-нибудь еще? Франклин сейчас придет.Они проследовали за хозяйкой в гостиную. Мебель была прямо-таки из Версальского дворца. У стены между окон – бювар в стиле Людовика XVI, украшенный фарфоровыми медальонами, тремя круглыми и тремя прямоугольными. У противоположной стены стоял столик для книг красного дерева времен Регентства, а возле него – пара позолоченных стульев, опять же эпохи Людовика XVI, обитых гобеленовой тканью. Комната была уставлена старинным фарфором. Мейеру почудилось, что ещё мгновение – и в гостиную войдет с чаем и пирожными на подносе Мария Антуанетта. С некоторой опаской детективы уселись.– Не хотите ли кофе? – ещё раз спросила миссис Фелпс.– Нет, спасибо, – сказал Клинг.Мейер откашлялся и с досадой посмотрел на Клинга. Он-то как раз с удовольствием выпил бы чашечку. Но шанс был упущен. Миссис Фелпс заговорила о другом.– Вы по поводу Анни, не так ли? – спросила она.– Да, – сказал Клинг.– Значит, вы все знаете?– Что?– Насчет неё и Франклина?– Что вы имеете в виду, миссис Фелпс? – спросил Мейер.– То, что у них был роман, – сказала миссис Фелпс.Клинг смутился. Мейер, который был старше, не смутился ничуть.– Это нам известно, – кивнул он.– Он не убивал, – заявила миссис Фелпс. – Я в этом абсолютно уверена.– Давно ли вы узнали об этом?– О романе? Конечно, давно.– А точнее?– Примерно с год. – Миссис Фелпс покачала головой. – Франклин не из весенних петушков, поэтому я не очень-то беспокоилась. Такое часто бывает, мне ли этого не знать. Вот если бы я подняла скандал, то могла бы его потерять. Слишком много я в него вложила, чтобы в одночасье всего лишиться. Если бы ничего не случилось, все кончилось бы через полгода, но, к несчастью, Анни погибла.– Вы её знали, миссис Фелпс?– Встречала раз-другой. В магазине.– Что вы могли бы о ней сказать?– Она была очень хороша собой. Это делает честь вкусу Франклина.– Вы проявляете удивительную широту взглядов, миссис Фелпс.– Вы женаты, детектив... Мейер, так вас, кажется, зовут?– Женат.– В таком случае спросите вашу жену. Задайте вопрос, сколько времени ей потребовалось, чтобы сделать вас настоящим мужчиной. Это способ помещения капитала, детектив Мейер, только и всего. У женщин есть лишь один способ поместить капитал – вложить его в своего мужа. Ну и, конечно, в детей, если вам посчастливилось их иметь. Но у меня нет детей. А у вас, детектив Мейер?– Трое...– Значит, вашей жене повезло гораздо больше, чем мне. У меня есть лишь Франклин. Ему я посвятила себя целиком. Он – труд моей жизни. У мужчины множество дел, у женщины – одно. Я потратила на своего мужа много сил. Я дала ему все, что могла дать. Я была хорошей женой, и в результате он стал настоящим мужчиной. Когда мы встретились, он был весьма далек от совершенства, но я разглядела в нем большие возможности. Я вложила в него средства. Те средства, какими располагала, – самое себя.– Понимаю, – сказал Мейер.– А когда появилась красивая молодая женщина и мой капитал оказался под угрозой, я сделала то, что подсказал мне здравый смысл. Надо ли закрывать дело из-за небольшого пожара на складе? – Миссис Фелпс снова одарила гостей приятной улыбкой. – Еще полгода, и все встало бы на свои места. Все пошло бы по-прежнему.– Анни Бун догадывалась, что вы все знаете?– Нет.– А ваш муж?– Не знал и не знает. Зачем ему об этом говорить? Жена не должна быть слишком проницательной. – Миссис Фелпс в очередной раз улыбнулась. – Но я выдаю вам профессиональные тайны, детектив Мейер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17