Можно также нанять гребцов и доплыть на лодке до границы, ведь все, в конце концов, зависит от скарабея, а он станет охранять нас одинаково заботливо как на реке, так и на суше. Но лучше действовать наверняка, к тому же было бы не очень красиво украсть лодку у бедных гребцов, которые, наверное, прячутся здесь в камышах, дожидаясь тьмы, чтобы нас убить. Поэтому лучше отправиться в путь теперь же, а если гребцы и попытаются натравить на нас царских стражей, то, я думаю, им никто не поверит, ведь они станут рассказывать о бесчинствующих в погребальном кувшине злых духах и всяких чудесах, так что ни стражники, ни судьи не захотят слушать их сказки, а направят к жрецам.
Близился вечер, и нам следовало поторопиться - Каптах вряд ли ошибался, предполагая, что гребцы сумеют преодолеть страх, чтобы вернуть свою лодку, а их было десятеро силачей против нас троих. Поэтому мы смазали тела маслом, испачкали глиной свои одежды и лица, разделили оставшееся у меня золото и серебро и запрятали их у себя в одеждах. Мой сундучок врачевателя, с которым я не хотел расстаться, мы завернули в ковер и взвалили на спину Каптаху, несмотря на все его возражения, потом, бросив лодку в камышах, побрели к берегу. В лодке остались припасы еды и пара кувшинов вина; по мнению Каптаха, гребцы этим воспользуются, напьются допьяна и не станут нас преследовать. Если же они, протрезвев, пойдут к судьям с доносами, то все десятеро расскажут по-разному, и их истории окажутся такими бестолковыми, что служители закона прогонят их палками. Я тоже на это надеялся.
Так начались наши странствия. Мы дошли до засеянных земель, нашли караванный путь и шагали по нему всю ночь, хотя Каптах ругался и проклинал час своего рождения из-за ноши, которая свернула ему шею. Утром мы все добрались до селения, жители которого хорошо нас приняли и прониклись к нам уважением за то, что, не убоявшись злых духов, мы шли ночью. Они накормили нас кашей на молоке, продали нам двух мулов и, провожая, устроили праздник - это были простосердечные люди, которые месяцами не видели клейменого серебра, оплачивая свои долги и подати скотом и зерном; жили они в глиняных хижинах, где помещался и скот.
Так мы брели день за днем по дорогам Вавилонии, встречая торговцев и с поклонами отступая к обочине при виде носилок со знатными людьми. Солнце опалило нашу кожу, одежда превратилась в лохмотья, и мы привыкли выступать перед людьми на глинобитных площадках для обмолота зерна. Я лил масло в воду, предвещая зрителям хорошие дни, богатые урожаи, выгодные браки и рождение сыновей, потому что сочувствовал их бедности и не хотел предсказывать ничего плохого. Они верили мне и очень радовались. Но если бы я говорил им правду, мне пришлось бы предупредить их о наглых сборщиках налогов, о палочных ударах, жадных судьях, голоде в неурожайные годы, тяжелых болезнях во время наводнений, саранче и мухах, опаляющей засухе и гнилой воде в летние месяцы, об изнуряющем труде, за которым последует смерть, ибо такова была жизнь этих бедных людей. Каптах рассказывал им сказки о колдунах и царевнах, о дальних странах, где люди ходят, держа головы под мышкой, раз в год оборачиваясь в волков, а они верили его историям, очень почитали его и угощали так, что он растолстел. Минея танцевала для них на глиняных токах - чтобы не утратить мастерства, ей следовало танцевать ежедневно, а они дивились ее искусству и говорили: «Никогда раньше не видали мы ничего подобного».
Это путешествие было для меня очень полезно, благодаря ему я понял, что не только богатые и знатные, но также и бедняки во всех странах и городах, в сущности, одинаковы и думают одинаково, хотя у них разные обычаи и боги их зовутся по-разному. Я узнал, что бедняки добрее богатых, так как, считая нас бедными, они приносили нам кашу и сухую рыбу, не ожидая от нас ответных подарков - просто по доброте сердечной, тогда как богатые палками отгоняли бедняков от своих дверей и презирали их. Я узнал, что беднякам тоже знакомы радости и печали, тоска и смерть, и что ребенок бедняка является в мир точно таким же, как дитя богача. Душа моя расположилась к ним, и, глядя на их простосердечие, я не мог не исцелять их, если они болели, не вскрывать им нарывы, не промывать глаза, так как знал, что иначе они скоро ослепнут. За все это я не просил у них подарков, а делал это по доброй воле.
Почему я подвергал себя опасности быть узнанным - того я н ведаю. Может быть, сердце мое стало чувствительным из-за Минеи, которую я видел ежедневно и которая по ночам согревала мне бок, когда мы спали на глиняных полах, пахнущих соломой и навозом. Может быть, ради нее я старался смягчить богов добрыми делами, а может быть, просто хотел упражняться в своем искусстве, чтобы при врачевании рука моя не утратила твердости, а глаз зоркости, ибо чем дольше я жил, тем лучше начинал понимать, что каждое дело человек делает по многим причинам и даже сам не всегда знает зачем. Поэтому все человеческие деяния для меня лишь пыль под ногами, ибо я не ведаю, ради чего они совершены и каково их предназначение.
Мы испытали на своем пути много тягот, руки мои огрубели, кожа на подошвах стала толстой, солнце иссушило лицо, пыль слепила глаза, но позднее это путешествие по пыльным дорогам Вавилонии вспоминалось мне как прекрасное, незабвенное время, и я отдал бы многое из обретенного и испытанного в течение жизни ради того, чтобы еще раз проделать этот путь таким же молодым, бодрым и неутомимым и чтобы рядом со мной шла Минея с глазами, сияющими, словно лунный свет на воде. Всю дорогу за нами тенью следовала смерть, она не была бы легкой, если бы нас обнаружили и отдали в руки царя, но в те далекие времена я не вспоминал о ней и не боялся ее, хотя жизнь была для меня так дорога, как никогда прежде, потому что я шел рядом с Минеей и смотрел, как она танцует на покрытых глиной площадках, которые обливали водой, чтобы они не пылили. Благодаря ей я забыл о позоре своей юности, о своем преступлении, и каждое утро, просыпаясь от блеяния овец и мычания коров, любуясь тем, как подобно золотой ладье поднимается и плывет по омытому до сини небосводу солнце, сердце мое становилось легким, словно птица.
Наконец мы добрались до выжженной солнцем границы, и пастухи, принимая нас за бедняков, указали нам дорогу, так что мы попали в Митанни и в Нахарин, не платя пошлину и не встретив ни вавилонских, ни митаннских стражей. Лишь придя в большой город, где люди не знали друг друга, мы пошли в торговые ряды, купили себе новые одежды, умылись и оделись так, как подобало нашему положению, и поселились в доме для богатых приезжих. Поскольку золото мое кончалось, я задержался в этом городе, чтобы заняться врачеванием. Больных было много, и многих я излечил, ибо жители Митанни, как и прежде, отличались любопытством и любили все чужеземное. Минея привлекала внимание своей красотой, и многие богачи хотели ее у меня купить. Каптах отдыхал от дорожных тягот, жирел и встречался со множеством женщин, которые были милостивы к нему благодаря его сказкам. Насладившись вином в домах увеселений, он рассказывал о том дне, когда был царем Вавилонии, и слушатели смеялись, хлопали себя по коленям и говорили: «Такого обманщика мы еще никогда не слыхали. Язык у него длинный и гибкий, как река».
Так шло время пока в обращенных ко мне глазах Минеи не стало вспыхивать беспокойство, по ночам она не могла уснуть и плакала. Наконец я сказал ей:
- Знаю, что ты тоскуешь по своей родине и по своему богу. Нам предстоит долгий путь. Но сначала мне придется побывать в земле хеттов - почему - этого я не могу открыть. Расспрашивая торговцев и путешественников в домах приезжих и получив от них много сведений, правда противоречивых, я узнал, что из страны хеттов можно доплыть до Крита, но, так как я не вполне в этом уверен, я могу отвезти тебя на сирийское побережье, откуда каждую неделю отправляются суда на Крит. Мне, правда, говорили, что совсем скоро отсюда отправится посольство с ежегодными дарами митаннского царя царю хеттов, к которому мы могли присоединиться, чтобы увидеть и узнать многое, чего раньше не знали; другой такой случай представится только через год. Но я не хочу решать это сам, сделаем так, как ты скажешь.
В сердце своем я знал, что обманываю ее, ибо намерение мое попасть в землю хеттов было подсказано желанием удержать ее подольше возле себя и оттянуть наше расставание, но она сказала:
- Кто я такая, чтобы нарушать твои планы? Я с удовольствием последую за тобой, куда бы ты ни направился, раз ты обещаешь проводить меня потом на мою родину. К тому же я знаю, что на побережье в стране хеттов принято, чтобы юноши и девушки танцевали на лугу перед дикими быками, а значит, оттуда уже не так далеко до Крита. У хеттов я смогу поупражняться в танцах, ведь уже скоро год, как я не танцевала перед быками, и боюсь, что они поднимут меня на рога, когда я попытаюсь сделать это на Крите.
Я отвечал ей:
- О быках я ничего не знаю, но должен тебя предупредить, что хетты, если верить молве, - злой и коварный народ, и в пути нам может грозить немало опасностей, даже смерть. Поэтому тебе, я думаю, лучше остаться в Митанни и ждать моего возвращения, я дам тебе золота, чтобы ты могла безбедно прожить это время.
Но Минея мне возразила:
- Это глупые речи, Синухе. Я пойду туда, куда пойдешь ты, и, если нас постигнет смерть, я огорчусь только за тебя, а не за себя.
Таким образом, я решил примкнуть к царскому посольству, чтобы спокойно добраться до земли хеттов. Услышав об этом, Каптах начал браниться, призывая на помощь богов.
- Едва мы избежали смерти, как господин мой ищет уже новой опасности. Каждый человек знает, что хетты подобны диким зверям и даже хуже зверей, что они едят человечину, выкалывают чужеземцам глаза и заставляют их вертеть свои мельничные жернова. Боги наслали на моего господина безумие, и ты, Минея, тоже безумна, если поддерживаешь его, лучше бы нам его связать, запереть в комнате и поставить ему под колени пиявки, чтобы он успокоился. Клянусь скарабеем, едва я отъелся, как опять ни за что ни про что надо отправляться в опасный путь. Да будет проклят день, в который я родился, чтобы терпеть безумные капризы своего сумасшедшего хозяина.
Мне снова пришлось прибить его палкой, чтобы он успокоился, а когда он умолк, я сказал:
- Пусть будет по-твоему. Я отошлю тебя отсюда вместе с торговцами прямо и Симиру и оплачу твою дорогу. Позаботься там о моем доме, пока я не вернусь, мне и вправду очень надоели твои вечные капризы.
Но Каптах и тут закричал:
- Разве это дело и разве можно допустить, чтобы господин мой отправился в землю хеттов без меня, ведь с таким же успехом я мог бы отпустить только что родившегося ягненка в собачью будку, такого преступленья мое срдце мне никогда не простило бы. Я спрашиваю тебя только об одном, и ответь мне честно: по морю ли надо ехать в землю хеттов?
Я сказал ему, что, насколько мне известно, между Митанни и землей хеттов нет моря, хотя все говорят по-разному и точного расстояния туда никто не знает.
- Хвала скарабею! - воскликнул в ответ на это Каптах. - Если бы туда пришлось ехать по морю, я не смог бы тебя сопровождать, ведь, как тебе известно, я поклялся богам, что никогда не ступлю на палубу судна. Даже ради тебя и ради этой бесстрашной Минеи, которая говорит и держится, словно юноша, я не мог бы нарушить клятву богам, которых, если надо, могу хоть сейчас перечислить.
Сказав так, он принялся собирать наши вещи и готовиться к поездке, а я предоставил все заботы ему, потому что он справлялся с такими делами лучше меня.
3
Я уже говорил о том, что слышал о хеттах в Митанни, и теперь расскажу лишь о том, что увидел собственными глазами и в чем ничуть не сомневаюсь. Только поверит ли кто моим рассказам, ведь владычество хеттов ввергло в ужас весь мир, и все наслышаны об их злых деяниях. Но и в хеттах есть нечто хорошее, достойное подражания, хотя это и опасный народ, обычаи которого отличаются от обычаев всего мира. Вопреки тому, что о них рассказывают, в их стране господствует порядок и покорность, поэтому тем, кто имеет на это разрешение, можно с большей безопасностью путешествовать по их горам, нежели по любой другой стране, а когда кто-нибудь из получивших разрешение попадет в беду или подвергается в пути нападению, он получает от их царя двойное возмещение за понесенный урон, а если путешественник умирает от руки хеттов, царь платит его родственникам по особой шкале, предусматривающей ценность погибшего при жизни.
В связи со всем этим путешествие с посольством митаннского царя было однообразно, и мне нечего рассказать об этой дороге, ибо хеттские воинские колесницы все время нас сопровождали, и хетты заботились о том, чтобы во время наших остановок у нас были еда и питье. Хетты - закаленные люди, они не боятся ни жары, ни холода, ибо живут в бесплодных горах и с детства привыкают к трудностям горной жизни. Они бесстрашны в сражениях и не жалеют себя, презирают слабые народы и покоряют их, но чтят смелых и отважных и ищут с ними дружбы.
Хеттский народ разделен на бесчисленные племена, которыми безжалостно управляют наместники, а наместниками, в свою очередь, управляет царь, живущий в городе Хаттушаш, расположенном в горах. Их царь - главный жрец, и главный военачальник, и верховный судья, так что в нем воплощена вся власть, и, хотя власть царей повсюду считается безграничной, я не знаю другого монарха, чье могущество было бы так же безусловно. В других странах, в том числе и в Египте, жрецы и судьи ограничивают власть фараона гораздо больше, чем мы думаем.
Хотя я и знаю, что тот, кто прочтет мой рассказ, мне не поверит, я все-таки хочу поведать о горной столице хеттов.
Двигаясь по выжженной местности вдоль границ, охраняемых сторожевыми отрядами, добывающими себе пропитание грабежом соседних стран, куда они вторгаются, передвигая по своему усмотрению пограничные камни так, что никто не смеет их остановить, невозможно представить богатство хеттов, его нельзя себе представить и глядя на их суровые горы, летом опаленные солнцем, а зимой, как мне рассказывали, покрывающиеся холодным пухом, хотя я сам этого и не видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121