Ко смирилась с особенностями характера профессора - труднее будет Веронике. Но ведь никто не заставит ее переехать к отцу и коротать свой век в марсианском захолустье. Может быть, в ее сердце проснутся дочерние чувства, которые заставят не замечать некоторые черты его характера?
Быстро, без суеты, как хирург, собирающий саквояж на выезд к месту катастрофы, профессор наполнил портфель кляссерами и каталогами и, уже направившись к выходу, вдруг заявил:
- По крайней мере, если ты окажешься поддельной и тебя придется вернуть на расправу князю Вольфгангу, то я смогу остаться на почтамте и не зря потеряю время.
Ко вздрогнула. Оказывается, лицемерный профессор знал или догадывался, на какую судьбу он обрек Кларенс, разоблачив ее и отказавшись признать дочерью. Конечно, Ко не знала Кларенс и видела ее уже только в образе чучела в музее таксидермии, но Ко была уверена, что Кларенс была жертвой не только князя, но и профессора. Обоим плевать на Кларенс, Ко или Веронику. Но Вероника-то в безопасности! Как это несправедливо: Вероника оказалась дочкой профессора, а расплачиваться за обман придется Ко. Так сильные мира сего удовлетворяют свои страсти за счет простого народа. Ведь генералы сидят в надежных укрытиях, тогда как солдаты ждут под дождем, в грязи, своей бесславной гибели.
По пути к почтамту, видно, в ожидании успешных коллекционных сделок, профессор подобрел и даже сказал:
- Не исключено, что у тебя и на самом деле найдется свидетель. С моей точки зрения, достойный. Не исключено. Тогда ты станешь моей дочерью. И первой помощницей. Давно пора разобрать шкафы в подвалах - там скопились тысячи альбомов. Я ведь скупал коллекции и вынимал из них одну-две марки. Кое-что продавал, чтобы окупить приобретение. А остальное оставалось в подвалах. Может пригодиться...
Ко поежилась. Менее всего ее устраивала судьба разборщицы пыльных завалов. Может, уже сейчас признаться, что она знакома с его настоящей дочкой? Это, конечно, приятно, но где гарантия, что Милодар успеет спасти Ко от гнева Вольфганга? Нет такой гарантии.
Когда они доехали до скромного, углубленного в марсианскую красную глину здания почтамта и оставили машину на стоянке, профессор доверил Ко тащить за ним неподъемный портфель.
У входа в почтамт толпились в основном пожилые и просто старые марсиане с кляссерами, ожидая, когда начнется спецгашение. Многие приветствовали профессора. Но Ко показалось, что, как правило, теплоты в приветствиях не было.
Внутри почтамт представлял собой высокий сводчатый зал, вокруг которого располагались окошки. К некоторым стояли небольшие очереди.
- У нас есть пятнадцать минут до начала гашения, - сказал профессор. - Где твой свидетель? - Я знаю не больше вас, папа, - ответила Ко. И в этот момент из-за колонны походкой римского сенатора вышел господин Артур дю Гросси, муж Коры и потому инкогнито зять профессора дю Куврие.
- А, вы уже здесь! - произнес профессор с разочарованием, и Ко поняла почему: взгляд его остановился на кучке скромно одетых пожилых людей, которые сгрудились вокруг скамейки, где вальяжный старик с двумя длинными серебряными косами разложил альбом с марками.
- Свидетель ждет! - торжественно объявил Артур и тут же обернулся к Ко, словно только что заметил ее. Незаметно от профессора подмигнув, он спросил официально: - Как вы спали, Вероника?
- Без вас мне всегда одиноко спать, - нагло ответила Ко, Артур зашелся в кашле и покраснел, а профессор поморщился.
- Не терплю глупых шуток! - заявил он. Ко чуть было не сказала, что это не шутка, но Артур резко потянул профессора к толстой колонне, уходящей под потолок зала. Ко пришлось торопиться за ними, волоча портфель, который кирпичной ношей рвался к полу.
Так что из-за портфеля Ко чуть опоздала и подняла глаза в тот момент, когда профессор уже кланялся госпоже Аалтонен, директрисе Детского острова, столпу педагогики и верному помощнику комиссара Милодара. Так что первым чувством Ко было облегчение от того, что свидетель - это свой человек, и лишь встретившись взглядом с госпожой Аалтонен и увидев в этих глазах откровенную панику, Ко встревожилась: а все ли проходит так гладко, как обещал комиссар?
- Здравствуйте, - сказала Ко робким голосом, как положено приветствовать директрису детского дома. - Ах, - произнесла директорша. -Это вы тут... - Что такое? - вдруг спросил профессор. - В чем дело? Я чувствую неладное.
- Разрешите представить вам, - вмешался смущенный Артур, который, видно, не понял значения этой сцены, - директрису детского дома на острове Кууси, я правильно говорю? - Правильно...
- Доктора педагогики госпожу Розу Аалтонен. - Оу, - сказал профессор с неким завыванием, которое он приберегал для разговоров с персонами высокого ранга. Почему-то он отнес госпожу Аалтонен именно к ним. Возможно, на него произвели впечатление размеры мадам, ее сходство с гигантским пингвином, чему способствовал строгий черный костюм и белая манишка госпожи Аалтонен. - Вы прилетели с Земли?
- Вот именно, - сказала Аалтонен, и взгляд ее нервно метался между профессором, Ко и Артуром. Порой ее глаза мутнели, будто она старалась прислушаться к внутреннему голосу. Правда, внутренний голос, как вскоре сообразила Ко, находился точно сзади Аалтонен, метрах в десяти и представлял собой двух силачей князя, которые даже не старались казаться похожими на филателистов.
- Тогда попрошу ваш паспорт, диплом и удостоверение - все документы, которые вы удосужились захватить с собой. - Профессор уже преодолел первую реакцию почтения, и его сварливость взяла верх. - Я хотел бы убедиться в том, что вы - это вы.
- О да, - сказала директриса и, открыв старомодную сумочку, принялась рыться в ней, а Ко поняла, что Аалтонен, не выдав ее в первое мгновение, тем более не выдаст ее сейчас. Может, все же мадам состоит в агентах комиссара?
- Папа, - Ко потянула профессора за рукав, - это в самом деле наша директриса. Она очень строгая, но мы ее уважаем.
- Помолчи! - приказал профессор и выхватил из пальцев Аалтонен ее галактический паспорт.
- Верю, - сказал он, коротко скользнув взглядом по первой странице, и вернул документ. Затем через плечо тоскливо посмотрел на растущую толпу коллекционеров, которые стягивались к окошку, за которым должно было происходить гашение. Профессор беспокоился, что штемпель могут поставить без него. У этого человека отсутствовали критерии того, что хорошо, а что плохо, что важно, а что - пустяк. Он был рабом своей коллекции, и, как назло, она была слишком дорогой, а потому люди становились игрушкой в борьбе за нее. Говорите! - приказал профессор. - Кто эта девица? - Это... - Госпожа Аалтонен проглотила слюну. Ее большой кадык неуверенно дернулся. Ко похолодела. А вдруг она - не агент Милодара? И через несколько секунд здесь прозвучат выстрелы - силачи расстреляют самозванку. - Это Вероника... Сказав так, директриса осмелела и повторила уже уверенней: - Вероника!
- Откуда вам известно ее имя? - спросил профессор. - Мы называем детей... порой по случайным, совсем случайным деталям. Но в случае с Вероникой мы были почти уверены в ее имени.
- Почему? - Профессор вцепился в директрису взглядом.
- На шее у девочки был золотой медальон. В нем находилась старая почтовая марка с надписью "Вероника". Мы определили, что так называлась маленькая английская колония в Карибском море, рядом с островом Тринидад. Марка относилась к выпуску 1886 года...
- Красная? Три пенса? - Голос филателиста сорвался. Он закрыл лицо руками. Он плакал.
Все вокруг замолчали. Было неловко видеть, как трясутся узкие плечи этого короля почтовых марок.
- Простите... - Профессор вытер глаза рукавом, шмыгнул носом и спросил: - А что случилось с этим медальоном?
- О! - воскликнула госпожа Аалтонен. - Вероника бежала из детского дома так быстро, что не оделась и забыла свой медальон. - Вы привезли его? - догадалась Ко. - Простите, Ко... Вероника! Я думала, что помогу тебе отыскать твоего отца.
Директриса раскрыла свою сумочку и долго, мучительно долго копалась в ней, пока наконец не извлекла бумажный пакетик. Из него вытащила толстыми пальцами плоский золотой овал на тонкой цепочке.
- Это он! - закричал профессор. Он выхватил медальон из пальцев директрисы и открыл его. Выпавшую марку колонии Вероника он положил на ладонь и не дыша начал ее рассматривать.
Наконец, вспомнив, что он здесь не один, профессор произнес:
- Это очень редкая марка. Ее нельзя подделать, потому что я помню расположение штемпеля. Все эти годы я страдал от того, что она потеряна для моей коллекции. Спасибо вам, мадам, за то, что вы возвратили эту ценность домой...
- Вы имеете в виду марку? - Директриса была потрясена душевной извращенностью профессора. - Марку или дочку?
- С дочкой теперь все ясно, - отмахнулся профессор. - Кстати, это вы забрались в сейф детского дома и достали оттуда секретные генетические карты? - Да, - упавшим голосом произнесла директриса. - И много вам за это заплатили?
- Клянусь вам, что ни гроша... - Не важно. Даже если это так, то, значит, вам заплатили не деньгами, а молчанием. На свете есть только корысть и шантаж. - Как вам не стыдно...
-А я не лучше вас, госпожа Аалтонен. Но я, по крайней мере, не делаю вида, что люди мне дороже марок. Марка - это совершенное создание природы. Человек - скопище недостатков. Почему я должен любить людей больше, чем марки? Почему?
Госпожа Аалтонен молчала. Она с трудом сдерживала слезы.
- Теперь вы, папа, удовлетворены? - спросила Ко. - Теперь я удовлетворен, моя доченька, - ответил профессор.
Он достал из верхнего кармана своего потертого, блестящего на локтях пиджака маленький пластиковый пакетик и вложил в него марку. Его пальцы дрожали от возбуждения. Затем он спрятал конвертик, а медальон собственноручно повесил на шею Ко.
- Носи, - сказал он. - Все в порядке. Ты - моя потерянная и возвращенная дочь.
Профессор обернулся к Ко. Глаза его сияли. Это было немыслимо увидеть сияющие глаза этой бумажной крысы. Он поднялся на цыпочки и поцеловал Ко в щеку.
- Какое счастье! - воскликнул он. - Спасибо вам, госпожа Аалтонен, у меня больше нет сомнений. Вы все можете идти. А ты, дочка, подожди меня здесь. Береги портфель.
И с превеликим облегчением, словно выкинув из головы собеседников и саму проблему поисков дочери, он кинулся 'к толпе филателистов, которые двинулись на штурм окошечка, где начиналось гашение. Оттуда отдельными выстрелами звучали удары почтового штемпеля. Ко осталась лицом к лицу с Артуром и директрисой. - Спасибо, - сказала Ко, - что вы прилетели. - Не беспокойся, - ответила директриса, часто мигая белыми ресницами. - Не беспокойся, Вероника. Все будет в порядке.
- Теперь, девочки, - обратился к директрисе и ее ученице Артур, ваша задача - поскорее отвезти этого крысенка в Совет, пускай оформит отцовство, как положено.
- Это уж он сам будет решать, - возразила Ко. - Как я могу ему это сказать?
- Ты что думаешь, "Сан-Суси" вечно здесь будет парковаться? - спросил молодой муж. - Почему это связано одно с другим? - спросила Ко. - Много будешь знать, скоро состаришься, - прошипел Артур, заметив, что профессор возвращается к ним. Он поспешил спрятаться за стол, профессор заметил этот маневр, но отнесся к этому философски.
- А этот жулик все здесь крутится! Я знаю, он рассчитывает оторвать клок от того, что они берут с меня за беседу с вами, госпожа Аалтонен. Не поддавайтесь, торгуйтесь, как дьявол - иначе вам ничего не достанется. Я же понимаю, что они ничего не делают бесплатно. Завтра и я от них получу счет за находку моей дочери.
И с неожиданной нежностью он потрепал Ко по руке. Впрочем, она тут же поняла, что ошиблась, назвав это чувство нежностью. Просто она стала значительным прибавлением к его коллекции.
- Как вам моя дочь? - спросил он у директрисы. Но та не думала о Ко. Оказывается, ее занимала совсем другая проблема.
- Вы заявили, - воскликнула она, - что я приехала сюда ради получения определенной суммы денег! Так вы не правы!
Из-за колонны выскочил толстый камергер и позвал ее: - Госпожа Аалтонен, госпожа Аалтонен, мы вас ждем! - Ага, - засмеялся профессор. Засуетились, испугались, что их денежки убегут. - И, обратившись к колонне, из-за которой выглядывала физиономия Артура, заявил: - Госпожа Аалтонен едет сейчас вместе со мной в мэрию. Вы слышите, жулики? Там она мне нужна как свидетель при одном юридическом акте. Поехали!
Никто не откликнулся из-за колонны. Лишь оба силача князя, что стояли в отдалении, играли мышцами. Потом, подчиняясь какому-то приказу, поспешили к выходу.
Это встревожило Ко. И она, хоть и дала себе слово не вмешиваться в отношения между всеми этими людьми, негромко сказала профессору, когда они втроем шагали через зал:
- Будьте осторожны, папа, за нами следуют силачи князя Вольфганга.
- А ты чего от него ожидала? - ответил профессор. - Конечно же, они глаз с нас не спустят. Как бы мы не украли у них госпожу Аалтонен.
Он обернулся к директрисе и взял ее под пышный локоть. Он был на голову ниже ее и втрое тоньше, но так уверен в себе, что разница в размерах не ощущалась.
- Госпожа Аалтонен, - сказал он, - я проникся к вам искренней симпатией. Независимо от причин, которые заставили вас прилететь сюда, вы совершили благородный поступок - восстановили мое семейство. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы получили причитающиеся вам деньги и улетели на Землю.
- Но вопрос не в деньгах... вопрос вообще не в этом! - Госпожа Аалтонен говорила срывающимся голосом.
- Ну ладно, ладно, не надо переживать. Деньги еще никому не мешали. Ведь важны не деньги - важен ваш честный, благородный поступок.
Лицо госпожи Аалтонен стало малиновым, Ко испугалась, что щеки ее могут лопнуть от прилива крови. Но профессор ничего не замечал. Он отворил дверь в машину и пригласил Аалтонен внутрь. Затем проверил, не потеряла ли Ко драгоценный портфель, и занял место за рулем.
- Надеюсь, - сказал профессор, уверенно ведя автомобиль, - что вы сможете уделить мне еще полчаса вашего времени, притом бесплатно. - О, конечно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63