Нет, это не давало представления о крепости Говардов. Сначала показались шесть «небольших» башен, охранявших проезд от внешнего ряда стен к самому замку. Каждая из этих «башенок» была больше, чем главная башня замка Морей.
Внутри самого замка башни были куда выше — Лиана только успевала задирать голову. Впереди она увидела еще одну стену, над которой возвышались черепичные крыши.
Перед рвом, по ширине напоминавшем настоящую реку, им пришлось остановиться. Здесь находился деревянный мост, который в случае осады ничего не стоило разрушить. Потом они миновали еще один ров, с каменным мостом, потом еще один, с деревянным, и оказались в узком тоннеле. Сверху в потолке были расположены бойницы, откуда во время штурма на головы нападавших лили горящее масло.
Потом стало светлее — оказалось, что впереди еще один ров с деревянным мостом. Наконец показались ворота внутренней цитадели, расположенные между двумя высокими, массивными башнями. Проход защищала железная решетка с шипами, вокруг ощерились узкие бойницы.
Центральная площадь цитадели представляла собой просторную травянистую поляну, по краям которой жались к стенам прочные постройки. Здесь было чисто и богато.
Впереди показался еще один тоннель, тоже охраняемый двумя башнями. Таких башен не было и в замках графа Невилла. Отряд въехал в замковый двор. Повсюду каменные здания со стеклянными окнами: часовня, солярий, Большой зал, многочисленные провиантские склады, откуда слуги выносили бочки с вином и мешки с припасами.
Лиана смотрела во все глаза. Она и не представляла себе, что на свете может существовать такая роскошь и такой размах. «Так вот ради чего вели свою нескончаемую войну Перегрины, — подумала она. — Из-за этого-великолепия уже три поколения Перегринов кладут свои жизни. Вот почему они так ненавидят Говардов».
Теперь она понимала Рогана лучше. Неудивительно, что он относился к маленькому замку Морей с таким презрением. Весь замок, вместе со стенами, мог бы три раза поместиться в одном лишь внутреннем дворе твердыни Говардов.
Конечно, Рогану надлежит жить здесь, подумала она. Масштаб и мощь этой крепости были бы ему под стать.
— Отведите ее в северо-восточную башню, — сказал Оливер Говард; Лиану стащили с лошади и отволокли через просторный двор к высокой, массивной башне, расположенной в северо-восточном углу замка. Лиану вели по каким-то каменным лестницам, мимо многочисленных комнат, очень чистых и ухоженных.
На самом верхнем этаже перед окованной железом дверью конвоиры остановились, открыли тяжелый замок и втолкнули молодую женщину внутрь. Она оказалась в маленькой комнате, в одном углу которой находилась грубая деревянная кровать, а в другом — маленький столик и стул. В северной стене находилось окно. Выглянув оттуда, Лиана увидела кольца стен. По парапетам расхаживали многочисленные дозорные.
— И все это против горстки Перегринов, — с горечью прошептала Лиана.
Она приложила руку ко лбу — почему-то кружилась голова. Минувшую ночь Лиана провела под дождем, привязанная к дереву, и совершенно выбилась из сил. Она добрела до кровати, легла, натянула на голову одеяло и немедленно уснула.
Проснулась она на следующий день, поздним утром. Хотела подняться, но покачнулась и чуть не упала. Когда же приложила руку ко лбу, то почувствовала, что он горит огнем. Пока она спала, в комнату кто-то заходил на столике стояли вода, хлеб и сыр. Воду Лиана жадно выпила, но к еде даже не притронулась. Она подошла к двери и заколотила в нее кулаками.
— Я должна поговорить с Оливером Говардом! — закричала она.
Никто не ответил. Лиана опустилась на холодный каменный пол. «Нельзя спать, — подумала она. — Если кто-то войдет, нужно потребовать встречи с Оливером Говардом, нужно убедить его вернуть ей свободу. Если Роган и Сиверн попытаются проникнуть в эту неприступную твердыню, то наверняка погибнут».
И все же Лиана уснула. Проснулась она вновь в кровати, раздетая и обливающаяся потом. Оказывается, в комнату опять кто-то заходил, но Лиана не проснулась. Она встала, пошатываясь, добрела до стола, налила себе воды и чуть не уронила кружку — так ослабели руки. Потом снова рухнула на постель.
На сей раз Лиана проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечи. С трудом она разомкнула веки и увидела перед собой Оливера Говарда. В комнате было темно, тускло горела свеча, и лицо владельца замка расплывалось у нее перед глазами.
— Ваш муж не желает вашего возвращения, — злобно сказал Оливер. — Требования о выкупе остались без ответа.
— Зачем вам отнимать у него последнее, — прошептала Лиана пересохшими губами. Когда Оливер Говард не ответил, ода продолжила. — Нас женили по сговору. Муж наверняка рад, что избавился от меня. Если бы вы спросили у крестьян, то узнали бы, как скверно ему со мной жилось.
— Я все знаю. Даже про то, как он отправился вместе с вами на деревенский праздник без оружия. Жалко, не знал этого раньше, а то обязательно схватил бы его. Схватил и убил бы точно так же, как он убивал моих братьев.
— А перед этим вы убивали его братьев.
Лиана говорила еле слышно. Она настолько ослабела, что не могла приподнять голову.. Но желание спасти Рогана оставалось таким же сильным.
— Можете меня отпустить или убить — ему все равно, — сказала она. — Делайте, что хотите. Роган с удовольствием женится на новой наследнице. Только решайте скорее.
"Главное — скорее, — подумала Лиана. — Пока Роган не напал на крепость».
— Посмотрим, действительно ли ему нет до вас дела. — Оливер махнул рукой одному из своих людей. Лиана увидела; как блеснули ножницы.
— Нет! — вскрикнула она и попыталась отшатнуться, но ее крепко, держали.
Горячие слезы потекли по лицу, а слуга обрезал ее пышные локоны до самых плеч.
— Это была моя единственная краса, — прошептала Лиана.
Оливер и его слуги даже не взглянули на нее. Они вышли из комнаты, причем старший Говард нес отрезанные волосы сам.
Лиана долго плакала, не решаясь коснуться своей обезображенной головы.
— Теперь он ни за что не станет любить меня, — повторяла она.
Перед рассветом она провалилась в забытье, а когда проснулась, то сил встать и напиться уже не было. Она уснула опять.
Очнувшись, Лиана почувствовала, что к ее пылающему лбу кто-то приложил холодную ткань.
— Успокойтесь, — прошептал чей-то тихий голос. Лиана открыла глаза и увидела женщину с каштановыми волосами, в которых пробивались серебряные нити. Глаза у нее были мягкие и кроткие, как у лани.
— Кто вы?
Женщина смочила материю и стерла с лица Лианы пот.
— Вот, попробуйте. — Она приложила ложку с напитком к губам больной. — Я Жанна Говард.
— Вы! — поперхнулась Лиана. — Убирайтесь прочь. Вы предательница, лгунья, дьяволица из преисподней. Женщина чуть улыбнулась.
— А вы — настоящий Перегрин. Бульон выпьете?
— Только не из ваших рук. Жанна молча смотрела на Лиану.
— Наверное, вы хорошая пара Рогану. Неужели вы в самом деле подожгли ему постель? И повесили на лицо вуаль из монет? Это правда, что вас с ним насильно заперли в комнате?
— Откуда вы все это знаете?
Жанна со вздохом встала и подошла к столику.
— Неужели вам не известно, как неистово ненавидят друг друга Говарды и Перегрины? Они знают друг про друга все на свете.
Несмотря на жар и слабость, Лиана внимательно изучала Жанну. Так вот какова она — женщина, из-за которой произошло столько зла. Самая обычная внешность, рост средний, волосы каштановые….
Волосы! Лиана поднесла руку к голове и горько заплакала.
Жанна обернулась к ней и с жалостью посмотрела, как пленница держится за свои обрезанные волосы. Выражение лица Жанны изменилось, и она села на край кровати.
— Вот, поешьте. Вам нужно подкрепиться. Волосы отрастут, а в жизни встречаются вещи и похуже. Лиана захлебывалась от рыданий.
— Волосы были моей единственной красой. Роган не станет больше любить меня.
— Любить? — поморщилась Жанна. — Все равно Оливер его убьет. Какая вам разница, будет вас Роган любить или нет?
Лиана собрала последние силы и выбила кружку из руки Жанны.
— Убирайтесь отсюда! Это из-за вас все произошло. Если бы вы не предали Рогана, он был бы другим.
Жанна устало подняла кружку, поставила ее на столик и вновь села рядом с Лианой.
— Если я уйду, сюда никто больше не придет. Оливер запретил слугам ухаживать за вами. Но мне они мешать не смеют.
— Из-за Оливера? Потому что вы его любимая женушка? — ядовито спросила Лиана. — Та самая женщина, которая предала моего мужа?
Жанна встала и подошла к окну. Когда она повернулась к Лиане, ее лицо выглядело намного старше.
— Да, я предала его. Единственным оправданием мне может служить то, что я была глупой и наивной. Меня отдали Рогану в жены еще совсем ребенком. Я столько мечтала о замужней жизни. В раннем детстве я стала сиротой и воспитанницей короля. Выросла среди монахинь, без любви, без заботы, без ласки. Я думала, что муж будет меня любить и наконец-то у меня появится настоящий дом. — Она помолчала и продолжила гораздо медленнее. — Вы не видели старших братьев Рогана. После свадьбы они превратили мою жизнь в сущий ад. Для них я означала лишь деньги, на которые можно продолжать войну с Говардами. Если я говорила, никто меня не слушал. Если я приказывала что-нибудь слугам, они не подчинялись. Мне приходилось жить в такой грязи, что это не поддается никакому описанию.
Лиана почувствовала, что ее гнев, проходит. Жанна, несомненно, говорила правду.
— Роган иногда являлся ко мне по ночам, но большую часть времени проводил с другими женщинами. — Жанна смотрела куда-то в с гену. — Это было ужасно. Для этих грубых, свирепых красавцев я ровным счетом ничего не значила. Пустое место, я просто не существовала. Они разговаривали друг с другом, не обращая на меня внимания. Если я оказывалась у кого-то из Перегринов на дороге, меня просто отпихивали в сторону. А какие они были свирепые! — Жанна передернула плечами. — Когда одному нужно было позвать другого, он просто швырял в него боевым топором. Я не понимаю, как они вообще дожили до зрелого возраста. — Жанна взглянула на Лиану. — Когда мне рассказали, что вы подожгли его постель, я подумала, что вы поступили правильно. Такой язык для Рогана вполне понятен. Наверняка он вспомнил о своих старших братьях.
Лиана не знала, что сказать. Разумеется, Жанна не лгала. Лиана и сама знала, каково это — когда тебя не замечают. Да, она сумела найти общий язык с Роганом, но если представить, что кроме него были бы еще какие-то старшие братья… Лиана спохватилась. Ни в коем случае нельзя вставать на сторону этой изменницы.
— Скажите, а все это, — она махнул рукой в сторону окна, — окупило ваше предательство? Двое братьев погибли, пытаясь вернуть вас. Вам приятно было слышать, что они умерли?
Жанна рассердилась.
— Они не пытались вернуть меня! Они не узнали бы меня, если бы встретили. Нет, им нужно было отомстить Говардам. Когда я жила у Перегринов, каждый день я слышала о том, какие Говарды мерзавцы. А здесь я каждый день слышу, какие негодяи Перегрины. Неужели эта омерзительная вражда никогда не кончится?
— Ваше предательство подлило масла в огонь, — прошептала Лиана, чувствуя, что силы ее оставляют.
Жанна успокоилась.
— Вы правы. Но Оливер был так добр ко мне, а этот дом показался… — Она взмахнула рукой. — Здесь играла музыка, звучал смех, служанки склонялись передо мной в реверансе. А Оливер был такой заботливый…
— Такой заботливый, что сделал вам ребенка, — заметила Лиана.
— После грубого Рогана находиться в постели с Оливером было сущим наслаждением, — резко ответила Жанна и встала. — Я ухожу. Вам нужно поспать. Вернусь утром.
— Не нужно. Я и сама обойдусь.
— Ну как угодно. — Жанна вышла из комнаты.
Лиана услышала, как задвигается засов, и тут же уснула.
Три дня к ней никто не приходил. В холодной, неотапливаемый комнате ее простуда усилилась. Лиана не могла ни есть, ни пить, а просто лежала, то трясясь от холода, то пылая огнем и проваливаясь в забытье.
Когда Жанна наконец появилась. Лиана смотрела на нее сквозь какой-то зыбкий туман.
— Я так и думала, что меня обманывают, — сказала Жанна. — Слуги говорили, что вы выздоравливаете. — Она ударила кулаком в дверь. — Поднимите ее и несите за мной, — приказала она охраннику.
— Лорд Оливер приказал держать ее здесь, — возразил караульный.
— А я отменяю его приказ. Если ты не хочешь, чтобы тебя прикончили и вышвырнули со стены, как падаль, выполняй приказ.
Лиана почувствовала, как ее обхватывают чьи-то мощные руки.
— Роган, — прошептала она.
Она не помнила, как ее несли куда-то, и очнулась лишь тогда, когда проворные руки служанок раздели ее, смыли с тела пот и положили на мягкую пуховую перину.
В течение последующих трех дней Лиана видела только Жанну Говард: та поила ее бульоном, сажала на горшок, обтирала салфетками, просто сидела рядом. Ни разу за все это время они не заговорили друг с другом — Лиана помнила, что эта женщина предала ее мужа.
Но на четвертый день ее упрямство ослабло. Лихорадка спала, осталась только слабость.
— Как мой ребенок? — прошептала она, нарушив молчание.
— Здоров и с каждым днем растет. Обычной простуде не под силу одолеть Перегрина.
— Конечно, для этого нужна изменница-жена, — бросила Лиана.
Жанна отложила вышивку, поднялась и направилась к двери.
— Подождите! — позвала Лиана. — Прошу прощения. Вы были добры ко мне.
Жанна вернулась, налила из кувшина какого-то напитка и протянула Лиане.
— Выпейте. Вкус отвратительный, но это вам поможет.
Лиана послушно выпила горький отвар.
— Что происходило в эти дни? Напал ли на замок Роган?
Жанна ответила не сразу.
— Роган ответил… что вы ему не жена, что Оливер может делать с вами все, что ему заблагорассудится. Лиана разинула рот.
— Оливер впал в неистовство. Он приказал отрезать вам волосы и отослать их Рогану.
Лиана отвернулась, чтобы не видеть жалостного взгляда Жанны.
— Понятно. И когда отвезли ему мои… волосы? — Она с трудом произнесла это слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34