Еж
едневные доклады ее о неосновательности отступления сначала оставляли
сь Брусиловым без внимания, потом приводили его в гнев. Наконец, генераль
ный штаб обратился к иному способу воздействия: пригласили друга Брусил
ова Ц старика генерала Панчулидзева[
Начальник санитарной части армии.
] и внушили ему, что, если так пойдет дальше, то в армии может возникну
ть мысль об измене, и дело окончится очень печально…
Панчулидзев пошел к Брусилову. Между ними произошла потрясающая сцена, в
результате которой Брусилова застали в слезах, а Панчулидзева в глубоко
м обмороке. В тот же день был подписан приказ о наступлении, и армия с быст
ротой и легкостью двинулась вперед, гоня перед собой австрийцев, восстан
овив стратегическое положение и репутацию своего командующего.
Нужно сказать, что не только войска, но и начальники, получая редко и мало
сведений о действиях на фронте, плохо разбирались в общих стратегически
х комбинациях. Войска же относились к ним критически только тогда, когда
явно приходилось расплачиваться своею кровью. Так было в Карпатских гор
ах, на Стоходе, во время второго Перемышля (весна 1917 года) и т. д.
Нет нужды прибавлять, что технические, профессиональные знания командн
ого состава, в силу неправильной системы высших назначений и сильнейшег
о расслоения офицерского корпуса мобилизациями, не находились на должн
ой высоте.
Наиболее угнетающее влияние на психику войск имело великое галицийско
е отступление и безрадостный ход войны (без побед) Северного и Западного
фронтов, а затем нудное сидение их на опостылевших позициях в течение бо
лее года.


* * *

Об офицерском корпусе я уже говорил. Большие и малые недочеты его увелич
ивались по мере расслоения кадрового состава. Не ожидали такой длительн
ости кампании, и потому организация армии не берегла надлежаще ни офицер
ских, ни унтер-офицерских кадров, вливая их в ряды действующих частей все
сразу в начале войны.
Я живо помню один разговор в период мобилизации, первоначально имевшей в
виду одну Австрию, в квартире В. М. Драгомирова, одного из авторитетных ге
нералов армии. Подали телеграмму: объявление войны Германией… Наступил
о серьезное молчание… Все сосредоточились, задумались.
Ц Как вы думаете, сколько времени будет продолжаться война? Ц спросил к
то-то Драгомирова.
Ц Четыре месяца…
Роты выступали в поход иногда с 5Ц 6 офицерами. Так как неизменно, при всех
обстоятельствах кадровое офицерство (потом и большая часть прочих офиц
еров), в массе своей, служило личным примером доблести, бесстрашия и самоо
твержения[
В этом отношении нельзя поставить упрека и большинству старшего команд
ного состава. Личная храбрость, часто безрассудная, явление далеко не ре
дкое.
], то, естественно, оно было в большинстве перебито. Так же нерасчетл
иво был использован другой прочный элемент Ц запасные унтер-офицеры, ч
исло которых в первый период войны на должностях простых рядовых достиг
ало иногда до 50% состава роты.
Отношения между офицерами и солдатами старой армии не везде были постро
ены на здоровых началах. Нельзя отрицать известного отчуждения между ни
ми, вызванного недостаточно внимательным отношением офицерства к духо
вным запросам солдатской жизни. Но, по мере постепенного падения кастовы
х и сословных перегородок, эти отношения заметно улучшались. Война сблиз
ила офицера и солдата еще более, установив во многих, по преимуществу арм
ейских частях, подлинное боевое братство. Здесь необходимо, однако, огов
ориться: на внешних отношениях лежала печать всеобщей русской некульту
рности, составлявшей свойство далеко не одних лишь народных масс, а и рус
ской интеллигенции. Оттого, наряду с сердечным попечением, трогательной
заботливостью о нуждах солдата, простотой и доступностью офицера, по цел
ым месяцам лежавшего вместе с солдатом в мокрых, грязных окопах, евшего с
ним из одного котла, и тихо, без жалоб ложившегося с ним в одну братскую мо
гилу… наряду с этим были нередко грубость, ругня, иногда самодурство и за
ушения.
Несомненно, такого же рода взаимоотношения существовали и в самой солда
тской среде, с тою лишь разницей, что свой брат взводный или фельдфебель б
ывал и грубее и жестче. Вся эта неприглядная сторона отношений, в связи с н
удностью и бестолковостью казарменного режима и мелкими ограничениями
внутренним уставом солдатского быта, Ц давала всегда обильную пищу дл
я подпольных прокламаций, изображавших солдата «жертвой произвола зол
отопогонников».
Здоровой сущности не замечали: она умышленно затемнялась неприглядной
внешностью.
А между тем, все мотивы обвинений, исходящих от начальников солдата, были
хорошо известны. Они излагались в наводнивших армию в 1905 году листовках, п
овторялись заученными фразами на всех митингах, перепечатывались с нек
оторыми вариантами и в 1917 году. Кажется, кроме пресловутой формулы «без ан
нексий и контрибуций», солдатская революционная литература не обогати
лась ни одним новым понятием. Если бы власть своевременно отнеслась вним
ательнее к психологии солдатской среды, изъяла из уставов все несуществ
енные для сохранения дисциплины ограничения и некоторые смешные или ка
завшиеся унизительными требования, то потом не пришлось бы отменять их п
од давлением, не вовремя и в расширенных размерах.
Все эти обстоятельства имели тем большее значение, что закрепление внут
ренней связи во время войны и без того встречало большие затруднения: с т
ечением времени, неся огромные потери и меняя 10Ц 12 раз свой состав, войско
вые части, по преимуществу пехотные, превращались в какие-то этапы, через
которые текла непрерывно человеческая струя, задерживаясь недолго и не
успевая приобщиться духовно к военным традициям части. Одной из причин с
охранения относительной прочности артиллерии и отчасти других специал
ьных родов оружия было то обстоятельство, что в них процент потерь в срав
нении с пехотой составлял не более 1/20 Ц 1/10.
Два фактора имели несомненное значение в создании неблагоприятного на
строения в войсках. По крайней мере, впоследствии, во время «словесной ка
мпании» министров и военных начальников, солдатские ораторы очень част
о касались этих двух тем: введенное с 1915 года официально дисциплинарное н
аказание розгами и смертная казнь Ц «палечникам». Насколько необходим
ость борьбы с дезертирством путем саморанения[
«Палечники» Ц явленье не
русское. Наши солдаты выучились этому способу у австрийцев, которые перв
ыми начали практиковать его массами еще летом 1914 года.
] не возбуждала ни малейшего сомнения и требовала лишь более тщате
льного технического обследования для избежания возможных судебных оши
бок, настолько же крайне нежелательным и опасным, независимо от этическо
й стороны вопроса, являлось телесное наказание, применяемое властью нач
альника. Военные юристы не сумели разрешить иначе этого вопроса. Между т
ем, судебные уставы не обладают в военное время решительно никакими реал
ьными способами репрессий, кроме смертной казни. Ибо для элемента престу
пного, праволишения не имеют никакого значения, а всякое наказание, сопр
яженное с уходом из рядов, является только поощрением. Революционная дем
ократия этого вопроса также не разрешила.
Впрочем, после полной демократизации, после завоевания всех свобод и даж
е самостийности, войсковой круг Донского казачьего войска, весьма демок
ратического состава, ввел в свою армию в 1919 году наказание розгами за ряд в
оинских преступлений.
Такова непонятная психология русского человека!
Значительно сложнее вопрос о взаимоотношениях во флоте. Сословные и кас
товые перегородки, замкнутость офицерского корпуса, консерватизм и неп
одвижность уставных форм быта и взаимоотношений, большая отчужденност
ь от матросской среды Ц все это не могло не повлиять впоследствии на зна
чительно большую обостренность борьбы этих двух элементов. Кронштадт, С
веаборг, Гельсингфорс, Севастополь, Новороссийск Ц все эти кровавые эта
пы несчастного морского офицерства, нещадно избивавшегося, приводят в у
жас и содрогание своим бессмысленным жестоким зверством, и, вместе с тем,
требуют глубокого и внимательного изучения…
В конечном итоге, все эти обстоятельства создавали не совсем здоровую ат
мосферу в армии и флоте, и разъединяли, где в большей, где в меньшей степен
и, два их составных элемента. В этом несомненный грех и русского офицерст
ва, разделяемый им всецело с русской интеллигенцией. Грех, вызвавший про
тивоположение «барина» мужику, офицера Ц солдату и создавший впоследс
твии благоприятную почву для работы разрушительных сил.
В стране не было преобладания анархических элементов. В особенности, в а
рмии, которая отражает в себе все недостатки и достоинства народа. Народ
Ц крестьянская и казачья массы Ц страдал другими пороками: невежество
м, инертностью и слабой волей к сопротивлению, к борьбе с порабощением, от
куда бы оно ни исходило Ц от вековой традиционной власти или от внезапн
о появившихся псевдонимов. Не надо забывать, что наиболее яркий представ
итель чистого русского анархизма Ц Махно Ц недолго мог держаться на юг
е России своим первоначальным лозунгом: «долой всякую власть, свободное
соглашение между собой деревень и городов. Вся земля и все буржуйское до
бро Ц ваше»… Дважды разбитый, весною 1920 года он уже сам приступает к орган
изации гражданского управления и произносить слово:
Ц Порядок.
Правда, лозунг этот не получил реального осуществления, но уже сама потр
ебность в нем знаменательна.
В армии отнюдь не было преобладания анархических элементов. И потребова
лось потрясение слегка подгнивших основ, целый ряд ошибок и преступлени
й новой власти, огромная работа сторонних влияний, чтобы инерция покоя п
ерешла, наконец, в инерцию движения, кровавый призрак которого долго еще
будет висеть над несчастной русской землей.
Сторонним разрушительным влияниям в армии не противополагалось разумн
ое воспитание. Отчасти, по крайней неподготовленности в политическом от
ношении офицерского корпуса, отчасти, вследствие инстинктивной боязни
старого режима внести в казармы элементы «политики», хотя бы с целью кри
тики противогосударственных учений. Этот страх относился, впрочем, не то
лько к социальным и внутренним проблемам русской жизни, но и к вопросам в
нешней политики. Так, например, незадолго до войны был издан высочайший п
риказ, строго воспрещавший воинским чинам где бы то ни было вести разгов
ор на современную политическую тему (Балканский вопрос, австро-сербская
распря и т. д.). Накануне неизбежно предстоявшей отечественной войны, ста
рательно избегали возбуждения здорового патриотизма, разъяснения целе
й и задач войны, ознакомления со славянским вопросом и вековой борьбой н
ашей с германизмом.
Признаться, я, как и многие другие, не исполнил приказа и подготовлял соот
ветственно настроение Архангелогородского полка, которым командовал.
А в военной печати выступил против приказа с горячей статьей на тему: «Не
угашайте духа».
Ибо для меня нет сомнений, что обвитая траурным флером статуя Страсбурга
на площади Согласия сыграла огромную роль в воспитании героической арм
ии Франции.
Пропаганда проникала и в старую армию с разных сторон. Нет сомнения, что с
удорожные потуги быстро сменявшихся правительств Горемыкина, Штюрмера
, Трепова Ц остановить нормальный ход русской жизни Ц сами по себе дава
ли достаточно материала, возбуждая все больше и больше нараставший наро
дный гнев, переливавшийся и в армию; его использовала социалистическая и
пораженческая литература; Ленин нашел первоначальный путь в Россию сво
ему учению через социал-демократическую фракцию Государственной Думы.
Еще более интенсивно работали немцы. Об этих вопросах говорится подробн
о в главе XXIII.
Должен, однако, отметить, что вся эта пропаганда извне и изнутри, оказывая
воздействие, главным образом, на тыловые части, гарнизоны и запасные бат
альоны крупных центров и в особенности Петрограда, до революции имела ср
авнительно небольшое влияние на войсковые части фронта. И сбитые с толку
пополнения, придя на фронт и попадая в тяжелую, но более здоровую боевую а
тмосферу, зачастую быстро меняли к лучшему свой облик.
Тем не менее, местами влияние разрушительной пропаганды находило подго
товленную почву, и до революции еще были один-два случая, когда целые част
и оказали неповиновение, сурово подавленное.
Наконец, перед главной массой армии Ц крестьянской Ц вставал один прак
тический вопрос, который заставлял ее инстинктивно не торопиться с соци
альной революцией:
Ц Без нас поделят землю… Нет, уж когда вернемся, тогда и будем делить!..


* * *

Своего рода естественной пропагандой служило неустройство тыла и дика
я вакханалия хищений, дороговизны, наживы и роскоши, создаваемая на кост
ях и крови фронта. Но особенно тяжко отозвался на армии недостаток техни
ки и, главным образом, боевых припасов.
Только в 1917 году процесс Сухомлинова вскрыл перед русским обществом и арм
ией главные причины, вызвавшие военную катастрофу 1915 года. Еще в 1907 г. был ра
зработан план пополнения запасов нашей армии и отпущены кредиты. Кредит
ы эти возрастали, как это ни странно, часто по инициативе комиссии госуда
рственной обороны, а не военного ведомства. Вообще же ни Государственная
Дума, ни министерство финансов никогда не отказывали и не урезывали вое
нных кредитов. В течение управления Сухомлинова, ведомство получило осо
бый кредит в 450 миллионов рублей, и не израсходовало из них 300 миллионов! До в
ойны вопрос о способах усиленного питания армии боевыми припасами, посл
е израсходования запасов мирного времени, даже не подымался…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11