VadikV

138
Антон Иванович Деникин:
«Крушение власти и армии. (Февраль-сентябрь 1917 г.)»


Антон Иванович Деникин
Крушение власти и армии. (Февраль-сентябрь 1917 г.)

Очерки русской смуты Ц 1


Нет данных; доп. обработка: Hoaxer (hoaxer@mail.ru)
«Деникин А.И. Очерки русской смуты.»: Париж; 1921

Аннотация

В данной книге автор рассказыв
ает о событиях, происходивших в России в февралеЦ сентябре 1917 года: предр
еволюционная смута, военные реформы Временного правительства, потеря а
рмией управления и, как следствие, Ц ее развал.


Антон Иванович Деникин

Очерки русской смуты

Том I. Крушение власти и армии. (ФевральЦ сентябрь 1917)

Предисловие

В кровавом тумане русской смуты гибнут люди и стираются реальные грани и
сторических событий.
Поэтому, невзирая на трудность и неполноту работы в беженской обстановк
е Ц без архивов, без материалов и без возможности обмена живым словом с у
частниками событий, я решил издать свои очерки.
В первой книге говорится главным образом о русской армии, с которой нера
зрывно связана моя жизнь. Вопросы политические, социальные, экономическ
ие затронуты лишь в той мере, в какой необходимо очертить их влияние на хо
д борьбы.
Армия в 1917 году сыграла решающую роль в судьбах России. Ее участие в ходе ре
волюции, ее жизнь, растление и гибель Ц должны послужить большим и предо
стерегающим уроком для новых строителей русской жизни.
И не только в борьбе с нынешними поработителями страны. После свержения
большевизма, наряду с огромной работой в области возрождения моральных
и материальных сил русского народа, перед последним, с небывалой еще в от
ечественной истории остротой встанет вопрос о сохранении его державно
го бытия.
Ибо за рубежами русской земли стучат уже заступами могильщики и скалят з
убы шакалы, в ожидании ее кончины.
Не дождутся. Из крови, грязи, нищеты духовной и физической встанет русски
й народ в силе и в разуме.

А. Деникин

Брюссель.
1921 г.

Глава I. Устои старой власти:
вера, царь и отечество

Неизбежный исторический процесс, завершившийся февральской революцие
й, привел к крушению русской государственности. Но, если философы, истори
ки, социологи, изучая течение русской жизни, могли предвидеть грядущие п
отрясения, никто не ожидал, что народная стихия с такой легкостью и быстр
отой сметет все те устои, на которых покоилась жизнь: верховную власть и п
равящие классы Ц без всякой борьбы ушедшие в сторону; интеллигенцию Ц
одаренную, но слабую, беспочвенную, безвольную, вначале среди беспощадно
й борьбы сопротивлявшуюся одними словами, потом покорно подставившую ш
ею под нож победителей; наконец Ц сильную, с огромным историческим прош
лым, десятимиллионную армию, развалившуюся в течение 3Ц 4 месяцев.
Последнее явление, впрочем, не было столь неожиданным, имея страшным и пр
едостерегающим прообразом эпилог манчжурской войны и последующие собы
тия в Москве, Кронштадте и Севастополе… Прожив недели две в Харбине в кон
це ноября 1905 года и проехав по сибирскому пути в течение 31 дня (декабрь 1907 год
а) через целый ряд «республик» от Харбина до Петрограда, я составил себе я
сное понятие о том, что можно ожидать от разнузданной, лишенной сдержива
ющих начал солдатской черни. И все тогдашние митинги, резолюции, советы и,
вообще, все проявления военного бунта Ц с большей силой, в несравненно б
олее широком масштабе, но с фотографической точностью повторились в 1917 го
ду.
Следует отметить, что возможность столь быстрого психологического пер
ерождения отнюдь не была присуща одной русской армии. Несомненно, устало
сть от 3-летней войны сыграла во всех этих явлениях не последнюю роль, в то
й или другой степени коснувшись всех армий мира и сделав их более воспри
имчивыми к разлагающим влияниям крайних социалистических учений. Осен
ью 1918 года германские корпуса, оккупировавшие Дон и Малороссию, разложили
сь в одну неделю, повторив до известной степени пройденную нами историю
митингов, советов, комитетов, свержения офицерского состава, а в некотор
ых частях Ц распродажи военного имущества, лошадей и оружия… Только тог
да немцы поняли трагедию русского офицерства. И нашим добровольцам прих
одилось видеть не раз унижение и горькие слезы немецких офицеров Ц неко
гда надменных и бесстрастных.
Ц Ведь с нами, с русскими, это же самое сделали вы Ц собственными руками
…
Ц Нет, не мы Ц наше правительство Ц отвечали они.
Зимою 1918 года я, как командующий Добровольческой армией, получил предложе
ние от группы германских офицеров, желавших поступить в нашу армию рядов
ыми добровольцами…
Нельзя также объяснить развал психологией неудач и поражения. Брожение
армии испытали и победители: во французских войсках, оккупировавших в на
чале 1918 года Румынию и Одесский район, во французском флоте, плававшем в Че
рном море, в английских войсках, прибывших в район Константинополя и в За
кавказье, и даже в могучем английском флоте в дни его наивысшего нравств
енного удовлетворения победой, в дни пленения германского флота Ц было
не совсем благополучно. Войска начали выходить из повиновения начальни
кам, и только быстрая демобилизация и пополнение свежими, отчасти добров
ольческими элементами, изменили положение.
Каково было состояние русской армии к началу революции? Испокон века вся
военная идеология наша заключалась в известной формуле:
Ц За веру, царя и отечество.
На ней выросли, воспитались и воспитывали других десятки поколений. Но в
народную массу, в солдатскую толщу эти понятия достаточно глубоко не про
никали.
Религиозность русского народа, установившаяся за ним веками, к началу 20 с
толетия несколько пошатнулась. Как народ-богоносец, народ вселенского д
ушевного склада, великий в своей простоте, правде, смирении, всепрощении
Ц народ поистине христианский терял постепенно свой облик, подпадая по
д власть утробных, материальных интересов, в которых сам ли научался, его
ли научали видеть единственную цель и смысл жизни… Как постепенно терял
ась связь между народом и его духовными руководителями, в свою очередь о
торвавшимися от него и поступившими на службу к правительственной влас
ти, разделяя отчасти ее недуги… Весь этот процесс духовного перерождени
я русского народа слишком глубок и значителен, чтобы его можно было охва
тить в рамках этих очерков. Я исхожу лишь из того несомненного факта, что п
оступавшая в военные ряды молодежь к вопросам веры и церкви относилась д
овольно равнодушно. Казарма же, отрывая людей от привычных условий быта,
от более уравновешенной и устойчивой среды с ее верою и суевериями, не да
вала взамен духовно-нравственного воспитания. В ней этот вопрос занимал
совершенно второстепенное место, заслоняясь всецело заботами и требов
аниями чисто материального, прикладного порядка. Казарменный режим, где
все Ц и христианская мораль, и религиозные беседы, и исполнение обрядов
Ц имело характер официальный, обязательный, часто принудительный, не мо
г создать надлежащего настроения. Командовавшие частями знают, как труд
но бывало разрешение вопроса даже об исправном посещении церкви.
Война ввела в духовную жизнь воинов два новых элемента: с одной стороны м
оральное огрубение и ожесточение, с другой Ц как будто несколько углубл
енное чувство веры, навеянное постоянной смертельной опасностью. Оба эт
и антипода как-то уживались друг с другом, ибо оба исходили из чисто матер
иальных предпосылок.
Я не хочу обвинять огульно православное военное духовенство. Много пред
ставителей его проявили подвиги высокой доблести, мужества и самоотвер
жения. Но надо признать, что духовенству не удалось вызвать религиозного
подъема среди войск. В этом, конечно, оно нисколько не виновато, ибо в миро
вой войне, в которую была вовлечена Россия, играли роль чрезвычайно слож
ные политические и экономические причины, и не было вовсе места для рели
гиозного экстаза. Но, вместе с тем, духовенству не удалось создать и более
прочную связь с войсками. Если офицерский корпус все же долгое время бор
олся за свою командную власть и военный авторитет, то голос пастырей с пе
рвых же дней революции замолк, и всякое участие их в жизни войск прекрати
лось[ Съезд
ы духовенства в Ставке и в штабах армий не имели никакого реального знач
ения.
].
Мне невольно приходит на память один эпизод, весьма характерный для тогд
ашнего настроения военной среды. Один из полков 4-ой стрелковой дивизии и
скусно, любовно, с большим старанием построил возле позиций походную цер
ковь. Первые недели революции… Демагог поручик решил, что его рота разме
щена скверно, а храм Ц это предрассудок. Поставил самовольно в нем роту, а
в алтаре вырыл ровик для…
Я не удивляюсь, что в полку нашелся негодяй-офицер, что начальство было те
рроризовано и молчало. Но почему 2Ц 3 тысячи русских православных людей, в
оспитанных в мистических формах культа, равнодушно отнеслись к такому о
сквернению и поруганию святыни?
Как бы то ни было, в числе моральных элементов, поддерживающих дух русски
х войск, вера не стала началом, побуждающим их на подвиг или сдерживающим
от развития впоследствии звериных инстинктов.
В общероссийском масштабе православное духовенство также осталось за
бортом разбушевавшейся жизни, разделив участь с теми социальными класс
ами, к которым примыкало: высшее Ц причастное, к сожалению, некоторыми им
енами (митрополиты Питирим и Макарий, архиепископ Варнава и др.) к распути
нскому периоду петроградской истории Ц с правившей бюрократией; низше
е Ц со средней русской интеллигенцией.
Для успокоения религиозной совести русского народа Святейший Синод вп
оследствии посланием от 9 марта санкционировал совершившийся переворо
т и призвал довериться Временному правительству… чтобы трудами и
подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворен
ия новых начал государственной жизни … Но когда жизнь эта стала при
нимать донельзя уродливые, аморальные формы, духовенство оказалось сов
ершенно бессильным для борьбы: русская революция в первой стадии своей н
е создала ни одного сколько-нибудь заметного народно-религиозного движ
ения, хотя бы в таком масштабе, как некогда у лжеучителей Иллиодора и Инно
кентия, не выдвинула ни одного яркого имени поборника поруганной правды
и христианской морали. Я не берусь судить о действенном начале в русской
православной церкви после пленения ее большевиками. Жизнь церкви в сове
тской России покрыта пока непроницаемой для нас завесой. Но процесс духо
вного возрождения ширится несомненно, а мученический подвиг сотен, тыся
ч служителей церкви, по-видимому, бороздит уснувшую народную совесть и в
ходит в сознание народное творимой легендой.


* * *

Царь?
Едва ли нужно доказывать, что громадное большинство командного состава
было совершенно лояльно по отношению к идее монархизма, и к личности гос
ударя. Позднейшие эволюции старших военачальников-монархистов вызыва
лись чаще карьерными соображениями, малодушием или желанием, надев «лич
ину», удержаться у власти для проведения своих планов. Реже Ц крушением
идеалов, переменой мировоззрения или мотивами государственной целесоо
бразности. Наивно было, например, верить заявлениям генерала Брусилова,
что он с молодых лет «социалист и республиканец». Он Ц воспитанный в тра
дициях старой гвардии, близкий к придворным кругам, проникнутый насквоз
ь их мировоззрением, «барин» Ц по привычкам, вкусам, симпатиям и окружен
ию. Нельзя всю долгую жизнь так лгать себе и другим.
Русское кадровое офицерство в большинстве разделяло монархические убе
ждения и в массе своей было во всяком случае лояльно.
Несмотря на это, после японской войны, как следствие первой революции, оф
ицерский корпус почему-то был взят под особый надзор департамента полиц
ии, и командирам полков периодически присылались черные списки, весь тра
гизм которых заключался в том, что оспаривать «неблагонадежность» было
почти бесполезно, а производить свое, хотя бы негласное, расследование н
е разрешалось. Мне лично пришлось вести длительную борьбу с киевским шта
бом по поводу маленьких назначений (командира роты и начальника пулемет
ной команды) двух офицеров 17-го Архангелогородского полка, которым я кома
ндовал до последней войны. Явная несправедливость их обхода легла бы тяж
елым бременем на совесть и авторитет командира полка, а объяснить ее не п
редставлялось возможным. С большим трудом удалось отстоять этих офицер
ов, и впоследствии оба они пали славною смертью в бою. Эта система сыска со
здавала нездоровую атмосферу в армии.
Не ограничиваясь этим, Сухомлинов создал еще свою сеть шпионажа (контрра
зведки), возглавлявшуюся неофициально казненным впоследствии за шпион
аж в пользу Германии полковником Мясоедовым. В каждом штабе округа учреж
ден был орган, во главе которого стоял переодетый в штабную форму жандар
мский офицер. Круг деятельности его официально определялся борьбою с ин
остранным шпионажем Ц цель весьма полезная; неофициально Ц это было ти
пичное воспроизведение аракчеевских «профостов». Покойный Духонин до
войны, будучи еще начальником разведывательного отделения киевского ш
таба, горько жаловался мне на тяжелую атмосферу, внесенную в штабную слу
жбу новым органом, который, официально подчиняясь генерал-квартирмейст
еру, фактически держал под подозрением и следил не только за штабом, но и з
а своими начальниками.
Действительно, жизнь как будто толкала офицерство на протест в той или д
ругой форме против «существующего строя».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11