— А почему бы ему не догнать, вон ведь как загнал свою лошадь!— Она старая, долго не протянет. А потом, в мои планы входит воспрепятствовать ему.— Зачем?— Затем, что иначе беглецы узнают, что я свободен и что их преследуют. А это нам не на руку. Чем беспечнее они себя чувствуют, тем спокойнее будут и тем легче мы их настигнем. Именно по этой причине я намереваюсь догнать этого всадника и помешать ему сообщить новости.— Но у него большое преимущество во времени.— А ты думаешь, жеребец разучился летать?— Вороной-то? Сиди, ты же знаешь, что его имя Ри (Ветер). У него еще не было возможности показать свои стальные сухожилия. Как он порадуется поспорить с бурей! Но нам тогда за тобой не угнаться!— Это и не нужно. Я поеду один.— Один, сиди? А что же делать нам?— Вы поедете следом и как можно быстрее.— Куда?— Вы все время будете придерживаться дороги на Мастанлы. Я тоже поскачу туда, но изберу прямой путь. И поскольку не знаю еще, где его встречу, не могу сказать, где мы увидимся вновь.— А если он тоже выбрал спрямленный путь?— Он этого явно не сделал. Этот путь слишком утомителен для его старой буланой клячи.— А что станется, когда ты его перегонишь?— Я буду его поджидать.— А как ты узнаешь, позади он или впереди?— Как-нибудь узнаю…— Ты ведь не знаешь этой местности, можешь попасть не туда, наконец, может произойти несчастный случай. Возьми меня с собой, сиди!— Не беспокойся, дорогой мой Халеф! Подо мной надежный конь и со мной отличное ружье. Тебя я не могу взять по той простой причине, что тогда некому будет возглавить остальной отряд.Этим я умаслил его гордыню. Он смирился с моими доводами, и я дал ему, Оско и Омару последние наставления. Обсуждая подробности, мы выпустили из поля зрения обоих хавасов. Когда же я обернулся, то увидел лишь пресловутого капрала, тогда как его товарища рядом не оказалось.— Где твой напарник? — спросил я его. Он озадаченно обернулся и воскликнул:— Эфенди, он ехал за мной!Его обеспокоенность не была ложной. Он действительно считал, что второй хавас скакал позади него.— Но тогда где же он?— Исчез, растворился, смылся, испортился! — прокричал он в обычной своей манере.— Но ты же должен следить за всем, что происходит за спиной.— Как я могу делать это? Ты разве заметил? Я вернусь, чтобы задержать его!Он уже собрался осуществить свое намерение. Еще немного времени — и он исчез бы навсегда из поля нашего зрения.— Стой! — крикнул я. — Ты останешься. У нас нет времени искать этого кретина или ждать, пока ты его изловишь.— Но он должен ехать вместе с нами!— Это ты обсудишь с ним позже в Эдирне. А сейчас следуй за нами. Хаджи Халеф Омар, в мое отсутствие не своди глаз с этого онбаши Онбаши — капрал, ефрейтор (тур.).

— чтобы он старательно выполнял свои обязанности!Затем я пустил коня галопом и вскоре потерял всех из виду.Болгарские деревни часто лежат вдали от дороги и незаметны глазу проезжающего.Каждое из селений, следовавших буквально одно за другим, насчитывало несколько дворов, разделенных покрытыми травой лужайками. Шесть — десять хижин образовывали двор. Эти домишки были вкопаны прямо в землю и увенчаны крышей из соломы, ветвей или же из ивовых прутьев, и тогда они выглядели как большие плетеные корзины. У каждого обитателя деревни было такое убежище. Были также хижины для коров, свиней, овец и кур. И для лошадей тоже. Животные по желанию покидали свои стойла и совершенно свободно бродили по деревне.Шоссе, как в Западной Европе, здесь не было и в помине. Даже слово «улица» не совсем подходит для того, чтобы как-то обозначить местные средства сообщения. Если вы хотите добраться из своей деревни в соседнюю, вы будете тщетно искать нечто, именуемое тропой или проселком. Тот, кто захочет совершить такое смелое путешествие, должен уметь ориентироваться в пространстве подобно перелетной птице; причем ему придется куда хуже, чем птице, летящей по воздуху, — ведь на земле его постоянно подстерегают куда большие препятствия.Я пошел на явный риск, когда свернул с дороги, ведущей на Адачалы. Я знал лишь, что Мастанлы лежит на юго-западе, и смело ринулся через глубокие ручьи, неуютные долины и лесистые участки.Скача между полей и плантаций роз по выжженным солнцем равнинам, я миновал немало деревень пока не настала пора расспросить местных жителей.За одним из плетней я заметил старика, собиравшего лепестки с розовых цветков. Я подъехал поближе и поздоровался. От неожиданности он испугался, и я поспешил успокоить его. Это подействовало, он подошел.— Чего ты хочешь? — спросил он, все еще с недоверием оглядывая меня.— Я нищий, — отвечал я. — Не подаришь ли ты мне одну из небесных роз, ведь твой сад полон этих прекрасных созданий?Тогда он приветливо улыбнулся мне и произнес:— Разве нищие ездят на таких лошадях? Я ни разу; тебя не видал. Ты чужак?— Да.— И любишь розы?— Очень люблю.— Злой человек не может быть другом цветам. Я дам тебе самую прекрасную из моих красавиц — полураспустившуюся. Ее аромат так тонок, будто исходит прямо от трона Аллаха.Он долго выбирал и потом подал мне два цветка через забор.— Вот, чужеземец. Настоящий запах исходит только от этих цветков.— Какой же это запах?— Аромат табака джебели.— А ты знаешь его?— Нет, но слышал о нем. Аллах не разрешает нам познать его. Мы курим здесь только обычный табак.— Как это Аллах не разрешает?— Дело в том, что мы очень бедны, — он склонил голову, — ведь я простой сторож и вынужден резать на табак кукурузные листья.— Но ведь розовое масло такое дорогое!— Но что толку? Мы были бы не так бедны, но налоги! Правительство своего не упустит. Паши и министры наверняка курят джебели. Вот бы мне его хоть разок понюхать, только понюхать!— А трубка у тебя имеется?— Да уж что-что, а это есть.— Тогда подойди сюда.Я вынул из сумки мешочек и открыл его. Очень хотелось доставить старику радость. Он не отрывал взгляда от моих рук.— Какая красивая табакерка. Там что, табак?— Да. Ты ведь подарил мне две драгоценные розы. А я дарю тебе в ответ табак.— О эфенди, как ты добр!Со мной было два или три кисета. Один из них я передал ему. Он поднес его к носу, втянул воздух и произнес, удивленно вздернув брови:— Но это вовсе не кукурузный табак!— Нет, это джебели.— Джебели! Эфенди, ты меня не обманываешь?— Нет, это действительно джебели.— Но тогда ты не эфенди, а паша или министр!— Нет, друг мой. Джебели курят не только в Высокой Порте. Просто я был в тех местах, где он растет.— Счастливчик! Но ты ведь знатный человек!— Нет. Я бедный писатель, но Высокая Порта выделила мне немного табака.— И из этого немногого часть ты отдаешь мне. Аллах отблагодарит тебя. Из какой же ты страны?— Из немче мемлекети Мемлекети — страна, родина (тур.). Немче мемлекети — страна немцев.

.— Это та страна, которую мы зовем Алеманией?— Да.— Я еще ни одного немче не видел. Твои соотечественники все такие, как ты?— Хотелось бы надеяться, что они такие, как мы с тобой.— А что ты делаешь здесь, в Османлы мемлекети? Османлы мемлекети — страна османов (тур.).

Куда спешишь?— В Мастанлы.— Но ты сбился с пути. Тебе надо сначала попасть в Черен, а оттуда — в Деренией.— Я намеренно свернул с дороги. Мне надо попасть в Мастанлы по кратчайшему пути.— Для чужеземца это непосильная задача.— А ты не опишешь мне дорогу?— Попытаюсь. Взгляни на юго-восток. Вон там, где солнце падает на вершины, — горы Мастанлы. Теперь ты знаешь направление. Ты проедешь через многие деревни, в том числе и Кушукавак. Переедешь через реку Бургас, а там уже на западе будет Мастанлы. Точнее я не могу объяснить. Завтра вечером ты уже сможешь быть на месте.Меня это позабавило, и я спросил осмелев:— Ты, наверное, не ездишь верхом?— Нет.— Ну а мне надо в любом случае попасть сегодня в Кушукавак. — Это невозможно. Если только ты волшебник…— Нет, это не так, но мой конь летит как ветер.— Я слышал, что бывают такие лошади. И ты хочешь провести эту ночь в Кушукаваке?— Вероятно.— Тогда вот что я тебе скажу. Не ищи постоялого двора, а оставайся у моего брата. Шимин-кузнец примет тебя с радостью.Это предложение могло оказаться для меня полезным. Я ответил ему:— Спасибо тебе. Во всяком случае, я передам от тебя привет.— Нет, ты уж остановись у него. Ах, что за запах!— Нравится?— Нравится! Не то слово, дым проходит через нос, как солнечный свет через утреннюю зарю. Так душа почившего в бозе возносится на небо. Эфенди, подожди, я дам тебе кое-что с собой. — С несвойственной вроде бы ему резвостью он удалился и тут же появился снова между розовых кустов.— Эфенди, как ты думаешь, что я держу в руке?— Не вижу.— О, это очень маленькая вещица, но такая же ценная, как и твой табак. Хочешь взглянуть?— Покажи!— Вот она. — И он протянул мне бутылочку, переспросив снова: — Что в ней? Скажи-ка, эфенди!— Наверное, розовая вода?— Вода? Эфенди, ты меня обижаешь! Это розовое масло, какого ты в своей жизни еще не видел!— Чье оно?— Как чье? Мое!— Но ведь ты всего лишь сторож!— Да, это так, но хозяин разрешил мне засадить для собственных нужд один уголок этого сада. Я нашел лучший сорт и долго его растил. Набрал две бутылочки масла. Одну собирался сегодня продать. Другая — твоя.— Я не могу ее принять.— Почему?— Я ведь не вор и не собираюсь тебя обкрадывать.— Как это обкрадывать, раз я тебе это дарю?! Твой джебели так же дорог, как и это масло.Я знал, что для приготовления одной унции масла нужно 600 фунтов отборных лепестков. Поэтому я еще раз отказался от подарка.— Тогда я вылью его на землю! Я понял, что он не шутит.— Стой! Ты выгнал масло для продажи?— Да.— Тогда я куплю у тебя его. Он улыбнулся и спросил:— И сколько же ты мне дал бы?Я вынул все, что у меня имелось, и протянул ему. Он принял деньги, пересчитал, склонил голову, улыбнулся и сказал:— Эфенди, твоя доброта больше, чем твой кошелек!— Именно поэтому я и прошу тебя оставить себе свое масло. Ты слишком беден, чтобы дарить его, а я не так богат, чтобы купить.Он засмеялся и ответил:— Я достаточно богат, потому что у меня есть твой табак, а ты достаточно беден, чтобы получить за него. Вот ты и возвращаешь свои деньги.Его щедрость была непомерна. Деньги он не принял, да и бутылочку обратно не взял. И я решил разрешить ситуацию следующим образом:— Мы оба хотели одарить друг друга, не став при этом богатыми, так что давай оставим у себя то, что дали друг другу. Если я благополучно вернусь домой, то расскажу самым красивым женщинам, которые будут наслаждаться твоим маслом, о том, что есть такой садовник Джафиз и как он добр.Похоже, такой выход его обрадовал. Глаза у него заблестели.Он кивнул и спросил:— Женщины твоей страны почитают хорошие запахи, эфенди?— Да, они любят цветы, они им как сестры.— Долго ли тебе еще скакать, прежде чем ты доберешься до дома?— Может, неделю. А потом, когда я слезу с лошади, надо ехать на корабле и по железной дороге.— Далеко. И наверное, придется бывать в опасных местах, встречаться с разбойниками?— Да, мне придется побывать в горах, там, куда ушли злые люди.Он внимательно оглядел меня и наконец произнес:— Эфенди, лицо человека — как поверхность воды. Одна вода светлая и чистая, ей человек доверяется охотно. Но есть темная и грязная вода, она таит опасность, и лучше ей не доверяться. Первое соответствует образу доброго человека, второе — плохого. Твоя душа — дружеская и светлая, глаз ясный, а сердце не боится ни опасности, ни предательства. Мне нужно тебе кое-что сообщить, чего я даже не всем знакомым доверю. А ты чужеземец.Эти слова порадовали меня, хотя я не знал, что он имеет в виду. Я ответил:— Твои слова теплы и чисты, как вода в ясный день. Говори же!— В какую сторону ты собираешься ехать из Мастанлы?— В Мелник. Там дальше будет видно. Наверное, в Ускуб, а оттуда в горы Кюстендила.— Ну и ну! — вырвалось у него.— Ты считаешь эту дорогу опасной?— Очень опасной. Когда ты будешь в Кюстендиле и попадешь на море, то тебе придется ехать через Шар-Даг в Персерин, где прячутся штиптары и беглецы. Они бедны, и все, что у них есть, — это оружие; они живут разбоем. Они отнимут у тебя все, а может, и жизнь.— Я знаю, как постоять за себя. Он покачал головой:— Молодая кровь — бей хоть в глаз, хоть в бровь! Ты еще молод; да, оружие у тебя есть, но что ты сможешь сделать с десятью — двадцатью врагами?— Лошадь моя резва!— У тех, кто в горах, очень хорошие лошади. Они легко тебя нагонят.— Мой жеребец чистых кровей, его зовут Ветер, и он летит как ветер.— Но пули быстрее лошади. Штиптары подстерегут тебя из засады. Как от них убережешься?— Только прибегая к осторожности.— Но и она тебя не спасет, ибо поговорка гласит: «осторожность — предпосылка преступления». Ты честный человек — они в десять раз осторожнее тебя. Разреши предупредить тебя.— Это то, что ты мне хочешь сообщить?— Да.— Тогда я с нетерпением жду.— Должен сказать тебе, что есть некая охранная бумага, которая спасает друзей, родных и союзников от злоумышленников.— Откуда ты это знаешь?— Это знает здесь каждый. Но немногие знают, как ее получить.— А ты знаешь?— Нет, я никогда не покидаю своего сада. Но Шимин, мой брат, знает. Я это сообщаю потому, что доверяю тебе и знаю, что ты скоро покинешь эту страну.— Хотелось бы, чтобы он проникся ко мне таким же доверием.— Он проникнется, если я тебя к нему направлю.— Ты напишешь пару строк?— Я не умею писать. Но ты покажешь ему розовое масло. Он знает эту бутылочку, знает и то, что я не продам ее чужому, злому, ненужному человеку. Ты только скажи ему, что тебя послал его сводный брат. Никто не знает, что у нас разные матери. Он будет доверять тебе, как мне.— Спасибо тебе. Ты думаешь, он что-то сообщит мне о секретной бумаге?— Надеюсь, в этой местности…Он обернулся и прислушался. Где-то в глубине сада раздался громкий свист, через некоторое время он повторился.— Хозяин зовет, — определил старик. — Надо идти. Ты все запомнил?— Все.— Не забудь по дороге. Аллах с тобой, он поможет передать красивейшим женщинам твоего отечества ароматы моего сада.Прежде чем я успел ответить, он отошел от изгороди, и вот уже звук его шагов растворился в шелесте розовых кустов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42