Получается как бы небольшой коллективный разум.
– Черт побери, – прошептала адмирал. – Если твой отец в состоянии не только создать суперлюдей, но и объединить их мозги, чтобы они не передрались друг с другом и оставались постоянно в контакте, даже разбросанные по всей галактике…
– Это еще хуже, чем проклятые балроги, – проворчал Тобит. – Кстати, если уж говорить о них, то представьте себе, как чувствуют себя эти ублюдки, зная, что их споры используют в качестве телефонных линий, словно каких-то рабов!
– Они ненавидят тех, кто это сделал, – тихо сказала Фестина и повернулась ко мне. – Похоже, этот контейнер – продукт технологии фасскистеров, они мастера по соединению машин с живыми организмами, и наоборот. Помнишь, что говорила Кайшо на орбитальной станции?
Я кивнул. Фасскистеры знают, почему им самое место внутри их драгоценных металлических оболочек, где полностью удовлетворяются все физиологические нужды, но мозги постепенно сходят с ума. Вот почему споры захватили орбитальное поселение фасскистеров – чтобы отомстить тем, кто замкнул им подобных в маленьких стеклянных шариках.
– Интересно, – продолжала адмирал, – кому на самом деле пришла идея напустить споры на фасскистеров? Самой королеве Умеренности? Или балрог внушил ей эту мысль?
– Обычно, – прошептал чей-то голос, – мы не лезем в головы низших существ. Но бывают и исключения.
Над находившимся неподалеку пандусом парила в своем кресле Кайшо. Позади нее виднелось ярко-красное сияние, словно отсвет лесного пожара.
Глава 42
СМИРЯЕМСЯ С НЕИЗБЕЖНЫМ
Зилипулл прыгнул к ней, широко расставив клешни.
– Назад, ты, – прорычал он.
Похоже, он больше злился на себя, чем на Кайшо, – за то, что позволил ей тайком подкрасться к нам.
– Дорогой мой, – прошептала Кайшо из-под своей вуали из волос, – ты можешь остановить меня, но не моих друзей.
Она небрежно махнула рукой в сторону окружавших ее спор. Они сверкали на поверхности пандуса, словно пылающий красный ковер – он не приближался, но становился все толще, словно все новые и новые споры поднимались снизу, накапливаясь слой за слоем.
Зилипулл не дрогнул. Мандазарские воины сражаются до последнего, даже когда они обречены.
– Назад, – снова сказал он, щелкнув клешнями. – Вонючий не-хуман.
Кайшо усмехнулась.
– Спокойно, дружок. Мы здесь не для того, чтобы тебя поглотить, а для того, чтобы вынести справедливый приговор.
Фестина выпрямилась во весь рост.
– Приговор кому? Здешнему стеклогрудому?
– И ему тоже, – сказала Кайшо.
– Потому что балрог не любит, когда его используют?
– Именно.
Фестина фыркнула.
– Вот и пойми этих инопланетян! Этот чертов балрог не имел никакого морального права порабощать женщину, которой ты когда-то была, Кайшо, исковеркав твои разум и тело ради своего удобства… Но не дай бог человеку воспользоваться даже единственной спорой! Нет, я вовсе не защищаю нашего стеклогрудого клона, но неужели ты не замечаешь всей иронии происходящего?
Кайшо опустила голову.
– Я не порабощена, – прошептала она. – Вовсе нет. Но я слишком прочно связана с балрогом, чтобы ощущать страдания споры в животе у этого человека. Вы можете представить себе, насколько это унизительно, когда тебя держат в плену, словно животное, заставляя каждую секунду передавать скотские человечьи мысли? Когда твою жизнь едва поддерживают проблески солнечного света и отходы из человечьих кишок? Когда тебя используют в качестве передатчика для чудовищных планов мирового господства…
Голос ее прервался, и она разразилась рыданиями – настоящими, очень громкими. Затем Кайшо снова заговорила… и никакого шепота!
– Фестина… и вы все… я знаю, что вы считаете балрога злом. Вы видите в нем угрозу, поскольку представляете себе некоего жуткого паразита, который пожирает вас и похищает вашу душу. Но это не так. Он… прекрасен. Просто прекрасен. Он мудр, честен, благороден и заботлив; я люблю его всей душой. Конечно, мне страшно, когда я меняюсь, и иногда у меня возникают минутные сомнения… но я люблю это создание внутри меня. Люблю. Потому что он самый святой из всех, о ком я когда-либо могла мечтать.
Она вызывающе тряхнула головой, отбросив волосы с лица. Губы ее были плотно сжаты, а в глазах отражались красные отблески от мха.
– Подумайте о том, как этот ублюдок использует споры, которыми ему удалось завладеть. Сейчас с их помощью связаны между собой трое: адмирал Йорк на Новой Земле, стеклогрудый, который сейчас находится здесь, и тот вербовщик на Целестии – еще один клон Йорка, более ранняя модель, без измененной ДНК. Черты его лица были изменены с помощью пластической операции, чтобы его не узнали те, кто пользуется услугами вербовщиков. Три версии одного и того же человека, мысли которых работают полностью в унисон, так что, по сути, это одна и та же личность.
Кайшо показала на лежащего у наших ног.
– Это твой отец, Эдвард, – и телом, и разумом. Клонированная яйцеклетка была пересажена суррогатной матери здесь, на Трояне, и младенец родился за несколько недель до начала войны; чуть позже в его живот был вживлен контейнер со спорой. С тех пор в мозгу ребенка настолько преобладали передаваемые извне мысли, что у него не было никаких шансов развиться в самостоятельную личность. Он – Александр Йорк, который помогает Саманте на Трояне, возглавляет вербовщиков на Целестии и заседает в Адмиралтействе на Земле. Руки этого человека запятнаны кровью в трех различных звездных системах, но Лига не может ничего с ним сделать, поскольку он никогда физически не пересекает границу. Можете представить себе, – продолжала Кайшо сквозь слезы, – какую боль испытывает из-за всего этого балрог? Адмирал Йорк постоянно совершает убийства и поощряет войну, используя разумных существ в качестве расходного материала для своих отвратительных целей. Можете представить себе, что чувствует балрог, которому приходится иметь дело со столь прогнившим разумом?
Вся раса балрогов испытывает страшные мучения. И вместе с ними испытываю их и я – а я ведь не святая, я всего лишь низшее существо…
– Кайшо. – Фестина заговорила тихим и мягким голосом, какого я никогда прежде от нее не слышал. – Пожалуйста, не плачь. Прошу тебя. Чего хочет балрог?
– Освободиться, конечно. Избавиться от этого чудовища.
– И наказать его?
Кайшо на мгновение встретилась с Фестиной взглядом, затем подняла руку и стряхнула волосы на лицо, снова скрыв его за естественной вуалью. Голос ее вновь упал до шепота – она опять говорила от имени балрога, а не сама:
– Если ничего не сделать, он будет продолжать заниматься тем же самым. У него есть еще споры, которые он похитил из госпиталя, где я проходила обследование.
Адмирал задумчиво посмотрела на бесчувственное тело у своих ног.
– Предположим, мы отправим его к Гашван, чтобы она сделала операцию и извлекла контейнер у него из кишок…
– Мы заберем контейнер, – немедленно ответила Кайшо.
– Конечно, – согласилась Фестина. – Что же касается его самого… если он совершал преступления, а я в этом не сомневаюсь, мы отдадим его под суд. Учитывая, что балрог слышал каждую мысль Йорка в течение нескольких последних десятилетий, доказать его вину будет нетрудно.
– Да, нетрудно, – отозвалась Кайшо. – Только где вы сможете его осудить? Даже если «Палисандр» спасет нас прямо сейчас, вам не удастся забрать этого человека обратно в Технократию. Он – опасное неразумное существо, и если вы попытаетесь вывезти его из этой системы, Лига убьет не только его, но и вас. А если он останется на Трояне, его оправдает новая королева, ее величество Саманта. Извини, дорогая Фестина, но тебе не удастся предать его суду, ты никогда не сумеешь найти подходящих законных представителей власти.
– Есть один, – сказала Советница. – Тилу.
На мгновение наступила тишина. Затем остальные мандазары начали восторженно кивать, не обращая внимания на то, что я отрицательно махал руками.
– Какой же я законный представитель власти! – запротестовал я.
– Не менее законный, чем твоя сестра, – заявила Фестина, – и ты прошел обработку ядом задолго до нее. Так что, если говорить о королевских правах, то старшинство за тобой.
– Не говоря уже о том, что ты старше ее, – буркнул Тобит.
– Всего на десять минут.
– Говорят, ты был супругом ее величества, – вмешался Флебон. – Выходит, ты последний оставшийся в живых представитель прежнего режима.
– На самом деле всего лишь ее телохранителем! Фестина потянула меня за рукав и привлекла к себе, прижавшись шлемом к моему уху, так чтобы я мог слышать ее шепот. Гладкий прозрачный пластик оказался удивительно теплым на ощупь.
– Эдвард, если ты не скажешь, что намерен хоть что-то сделать, балрог может сам свершить правосудие. И подобного прецедента нам очень хотелось бы избежать. – Она глубоко вздохнула. – Я не прошу тебя устраивать суд на месте. Просто согласись с тем, что можешь взять на себя роль законного представителя властей и что все остальные вопросы ты решишь в надлежащее время.
Я посмотрел на нее: ее глаза были всего лишь в нескольких дюймах от меня, но их наполовину скрывала тень внутри шлема. Мои губы почти касались прозрачного пластика… вероятно, сейчас я был ближе всего к тому, чтобы ее поцеловать.
Порой в моей голове возникают весьма глупые мысли.
Я отступил на шаг назад, несколько быстрее, чем предполагал. Все смотрели на меня – даже балрог. Красное свечение сфокусировалось на мне, словно прожектор – не слишком яркий, но выделявший меня из числа других.
Неожиданно у меня в голове возникла еще одна глупая мысль: что все эти разговоры насчет суда – полный вздор, особенно в нынешних обстоятельствах. Не могли же мы устроить суд прямо здесь, на крыше, пока вражеские войска осаждали дворец? Но каким-то образом Кайшо удалось навести нас на подобные мысли, и я уже готов был сказать: «Ладно, я здесь главный», – то есть заявляю о своих претензиях на трон.
Неужели именно этого хотел балрог? Насколько события последних недель являлись частью его плана? Что, если балрог организовал экспедицию на Троян лишь ради того, чтобы освободить крошечную спору из живота клона? Чтобы окончательно не запутаться в происходящем, я решил поступать так, как следовало в меру моего понимания, и надеяться, что все будет как надо.
– Ладно, – сказал я, пытаясь не обращать внимания на бешено колотящееся в груди сердце. Какое-то мгновение я понятия не имел, что говорить дальше, но затем слова сами стали приходить мне на ум – не так, словно мною овладел дух, но словно в голове у меня проскочила какая-то искра.
– Именем ее величества королевы Истины Второй… – Я испытал странное чувство, будто внутри меня зарождается нечто новое и незнакомое. – Именем ее дочери и законной наследницы, Невинности Первой… – Слова продолжали следовать одно за другим, откуда-то из глубин моего разума.
– Именем моих обязательств как защитника короны и носителя бремени королевской крови… – Как будто целая часть моего мозга пребывала во сне до того дня, когда я наконец столкнулся лицом к лицу со всем тем, о чем знал, но отказывался признавать, – что моя сестра и отец были чудовищами, а я – кем-то особенным, что у меня был долг, который я пытался игнорировать в течение многих лет.
– Именем всего, чем я являюсь, всего, чем я был, и всего, чем мне предстоит быть… принимаю на себя ответственность за это королевство в качестве регента до того времени, когда истинный монарх Трояна взойдет на законный трон.
Я с трудом перевел дыхание. Голова была ясной, и на долю секунды мне показалось, будто я знаю, что произойдет, еще за мгновение до того, как оно случится. Я уже начал поворачиваться, когда послышался голос:
– Великолепно, братец! Я просто восхищаюсь теми, кто писал для тебя эту речь. Жаль только, что твое царствование будет самым коротким в истории.
Глава 43
ПРОТИВОСТОЮ ЧЕРНОЙ КОРОЛЕВЕ
Не медля ни секунды Фестина упала на пол и перекатилась в сторону. Трудно представить, чтобы кто-то мог двигаться столь быстро в неуклюжем скафандре – но в мгновение ока она была уже у стены парапета и схватила скальпель, которым Флебон вскрывал ее скафандр. Еще мгновение, и она нависла над клоном моего отца, держа лезвие у его горла.
Только после этого она посмотрела в ту сторону, откуда раздался голос моей сестры.
Над вторым каналом парил большой стеклянный куб, высотой, шириной и длиной в три этажа. Изнутри исходило слабое голубое сияние – не ярче света свечи, едва достаточное для того, чтобы куб был виден на фоне ночной тьмы. Внутри двигались тени, но куб находился слишком далеко для того, чтобы можно было что-то различить.
Впрочем, вскоре у меня мог появиться шанс взглянуть на него поближе – куб летел прямо к нам, со скоростью несущейся галопом лошади.
Когда расстояние между ним и нами несколько сократилось, я заметил параболическую тарелку, установленную на крыше куба. Это было одно из тех хитроумных устройств, предназначавшихся для подслушивания людей и для разговора с ними, если такое желание возникнет. Сэм смогла выиграть войну в том числе и потому, что ни у кого из других королев не было летающего командного пункта, снабженного всевозможным радиооборудованием. Удивительно, откуда Сэм вообще его взяла – но, с другой стороны, она имела дело и с фасскистера-ми, и с флотом. Вероятно, она как-то сумела убедить кого-то из них тайно переправить ей несколько вещиц, неподвластных разрушающим электронику нанитам.
Когда куб завис над изгородью, обороняющиеся на земле обстреляли его из арбалетов, но стрелы отскакивали от него, словно зубочистки. После этого охранники сразу же попрятались в укрытие, так как куб сопровождали четыре Смеющихся Ларри, каждый из которых плыл под одним из четырех нижних углов, словно золотые подставки, поддерживающие напольный аквариум. Никто из Ларри не пытался стрелять – они даже не издавали грозного воя, лишь слегка посвистывали, – но воины предпочитали не рисковать.
Куб остановился в нескольких метрах от нас, повиснув в воздухе на уровне парапета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51