За несколько мгновений до этого я собирался спросить Фестину, почему она хочет, чтобы Кайшо полетела с нами на Троян… но теперь я решил, что мне не стоит этого знать.

***
Кресло по очереди проплыло вокруг каждого из мандазаров – Советницы, пытавшейся выглядеть невозмутимо, Зилипулла, пытавшегося выглядеть храбро, рабочих, пытавшихся выглядеть совершенно неприметными и незначительными – в то время как Кайшо едва удостоила их всех взглядом. Да и зачем? Все равно сквозь завесу из волос ей ничего не было видно, так к чему притворяться, будто она на кого-то смотрит?
– Почему она прячет лицо под волосами? – спросил я Фестину. – У нее там мох? Или она…
Я не договорил. Принимая во внимание пятно на щеке адмирала, задавать вопрос было не слишком вежливо. Но Фестина догадалась, о чем я хотел спросить.
– Уродлива? – предположила она. – Или обезображена?
– Гм… извини.
– За что? Ты задал вполне нормальный вопрос. Особенно учитывая, что Кайшо в свое время была разведчиком, значит, у нее должны быть хоть какие-то отклонения от нормы.
Я почувствовал, что краснею, и поспешно отвел взгляд.
– У Кайшо действительно были… проблемы с внешностью, – продолжала адмирал. – Подробности тебе знать не обязательно. Но когда она подцепила балрога, уродство исчезло. Балрог, по сути, слегка поработал над ее генами и гормонами – возможно, просто для того, чтобы сделать ей приятное; он достаточно хорошо умел читать мысли Кайшо, чтобы понять, насколько она ненавидела свои… дефекты. В каком-то смысле он сделал ей свадебный подарок, продемонстрировав, что союз с балрогом – не так уж плохо. Но ее лицо, со всеми его недостатками, являлось частью ее жизни, личности. И эту личность мимоходом уничтожил инопланетный паразит… Представь себе, например, что тебе сделали пластическую операцию, так что ты перестал быть похожим на себя. Не имеет значения, что ты стал намного красивее, чем мог когда-либо надеяться. Особенно если твое прежнее, пусть и отвратительное, лицо помогало тебе чувствовать себя разведчиком – и это было единственным, чем ты мог в своей жизни гордиться. Вздохнув, женщина отвернулась.
– Уверена, – пробормотала она, – что Кайшо чувствует себя именно так. Ее разум с каждым днем все больше и больше сливается с разумом балрога, но она до сих пор испытывает гнев и горечь из-за того, что этот чертов мох сделал с ее лицом. Он сделал ее «нормальной», и ей не хочется, чтобы кто-нибудь увидел ее такой.
Странно. Скрывать и стыдиться того, что ты стал выглядеть намного лучше, чем раньше? Конечно, «лучше» – понятие относительное… но, будь я на месте Кайшо, я бы прятал свои ноги, а не лицо.

***
Процедура осмотра заняла не слишком долгое время. Кайшо облетела по кругу каждого из мандазаров, а затем объявила:
– Возражений нет. Они не в большей степени убийцы, чем все прочие.
Фестина поморщилась.
– Хороша рекомендация, нечего сказать.
– А чего ты ожидала? И люди, и мандазары в лучшем случае на грани разумности. Когда с генами все в порядке и никакие стрессы не выводят из себя, можно оставаться разумным всю свою жизнь. Если же не повезет – тест на разумность дает отрицательный результат. Впрочем, беспокоиться не о чем – оба ваших вида до сих пор развиваются в верном направлении. Вам просто нужно пройти по этому пути чуть дальше, чтобы достичь уровня… скажем так, некоей мохообразной расы, названия которой скромность не позволяет мне упоминать.
– Развиваться, развиваться, развиваться и превратиться в мох, – пробормотал Зилипулл.
– Ладно, – объявила адмирал, повернувшись к собравшимся мандазарам, – как вам, вероятно, известно, меня зовут Фестина Рамос, и я… я отправляюсь на Троян, где, надеюсь, найду то, что поможет решить вашу проблему с вербовщиками.
Послышался радостный ропот, но недолгий, исключительно из вежливости – словно всем хотелось услышать больше, прежде чем прийти в неподдельный восторг.
– Тем временем, – продолжала она, – вербовщики наверняка затаились. Прошлой ночью они убили одного из вас, когда этот парень отважно защищал принца Эдварда и меня; после подобного самопожертвования полиция уже не может игнорировать ваши проблемы так, как она делала это в прошлом. Если повезет, все мандазары Целестин смогут потребовать более надежной защиты и полиции придется отнестись к этому серьезно.
Снова послышались радостные возгласы, на этот раз чуть громче. Я мог представить себе, насколько разочарованы были мандазары, раз за разом получая отказ после своих жалоб в Службу гражданской защиты. Теперь у полиции не оставалось выбора, кроме как надавить на вербовщиков.
– Итак, я надеюсь, – продолжала адмирал, – что с вами ничего не случится, пока нас не будет. На всякий случай я оставляю вам этот скиммер, который я оснастила прошлой ночью приспособленным для мандазара креслом. Вы сможете летать над долиной, наблюдая за всеми, кто покажется вам подозрительным, – в нем установлены лучшие датчики, способные уловить тепло человеческого тела с высоты в десять километров. Никто не сможет уйти от вас незамеченным.
Все в толпе сияли от радости – особенно самки, которые наверняка уже готовы были к спору о том, кто будет управлять скиммером. Все самки обожают дорогие машины, и каждая из них убеждена, что она лучший водитель во вселенной.
Возможно, не так уж и плохо, что я летел на Троян, ибо в ближайшем будущем на Целестии могло стать по-настоящему опасно. Особенно в ее воздушном пространстве.
– Значит, решено. – Фестина кивнула. – Надеюсь, что мы будем отсутствовать не больше трех недель, но всякое может случиться. Что бы ни произошло, мы постараемся вернуться, как только сможем. Оказывайте содействие полиции, но не теряйте бдительности. Вербовщики серьезно себя дискредитировали прошлой ночью, опустившись до убийства, и неожиданно лишились многих друзей. Даже компании, покупающие рабов у работорговцев, дважды подумают, прежде чем связываться с убийцами. Так что есть шанс, что в ближайшем будущем вербовщики в отчаянии могут натворить немало глупостей.
– Если это правда, – сказала самка из толпы, – почему ты забираешь от нас Тилу?
Фестина посмотрела на меня.
– Хочешь ответить или это сделать мне?
– Гм…
Вдруг мною вновь овладело то же самое «нечто». Мне стало не по себе – я надеялся, что это всего лишь некий странный результат отравления. Почему это происходило сейчас, когда я чувствовал себя совершенно здоровым?
– Дети Трояна, – произнесли мои губы, – следующие несколько недель могут оказаться трудными для каждого из вас, но если наша миссия увенчается успехом, вам никогда больше не придется бояться вербовщиков. Не менее важно и то, что на родной планете оказались брошены хорошие люди и они заслуживают того, чтобы их спасли… если они все еще живы. Им уже давно приходится обороняться от врагов, и пришло время сделать хоть что-то, чтобы им помочь.
– Тилу, – прошептала Кайшо, – ты говоришь о наших несчастных потерявшихся разведчиках или о ком-то другом?
Фестина с любопытством посмотрела на нее. Кайшо лишь усмехнулась. Ноги ее замерцали, словно балрог тоже смеялся.

***
Толпа отодвинулась назад, освободив пространство рядом со скиммером. Фестина вышла на середину площадки и поставила на землю маленький черный ящичек, покрытый золотой инкрустацией в форме подков. Подобное устройство мне уже приходилось видеть – это был якорь, предназначенный для того, чтобы притягивать и захватывать «хвост» со звездного корабля.
Фестина щелкнула переключателем на крышке ящичка и сразу же отступила на шаг. В течение трех секунд ничего не происходило; затем в небе, словно воронка торнадо, возникла молочно-белая труба, которая устремилась вниз, беззвучно прильнув к одной из золотистых подков. Труба была туманной и колеблющейся, с мерцающими в ней синими и зелеными искорками – словно столб дыма, уходивший прямо в голубое небо, – достаточно прозрачная для того, чтобы сквозь нее я мог видеть испуганные морды мандазаров по другую сторону.
– Не бойся, – шепнул я Советнице, что означало: я вновь владел собственным телом; оказывается, пока я таращился на трубу, наваждение мое прошло, а я этого даже не заметил. – Не бойся, – повторил я, – это просто что-то вроде лифта, который доставит нас на корабль.
– Корабль на орбите? – спросила она.
– Да.
– Но ведь до него должно быть несколько сотен километров?
Я кивнул.
– «Хвосты» очень эластичны и могут растягиваться на тысячи километров.
Советница судорожно сглотнула.
– И что мы должны делать?
– Гм… Если сунуть руку в открытый конец трубы, тебя… засосет в корабль.
– Кто-то будет тащить меня за руку несколько сотен километров…
– Это не причинит тебе никакого вреда, – пообещал я. – Как только ты сунешь в трубу хотя бы палец, внешняя вселенная как бы втолкнет тебя туда. Тебя не будет тащить, тебя будет толкать. И как только ты окажешься внутри трубы… да, ощущения весьма необычные, но ничего страшного не случится.
Советница вздрогнула.
– Мне это не внушает доверия, Тилу.
– Тогда смотри.
Я повернулся к Фестине.
– Мне идти первым?
– Да, – ответила она. – Я пойду последней, чтобы убедиться, что с остальными все в порядке.
Я кивнул и опустился на колени. Честно говоря, мне никогда прежде не приходилось бывать в «хвосте». Настоящие разведчики пользовались им постоянно, но я всегда путешествовал в обществе дипломатов. «Дипломаты, – сказала мне Сэм, – никогда не унижаются. А тут одного названия достаточно, чтобы унизить кого угодно. К тому же путешествие по ней выглядит весьма отталкивающим, а дипломаты терпеть этого не могут; мы предпочитаем держаться в стороне от физической реальности».
Возможно, часть этих слов была лишь шуткой, но Сэм тем не менее имела в виду именно то, что хотела сказать. Она и остальные дипломаты всегда спускались с корабля на поверхность планеты в челноках, а не по скользкой белой трубе.
Интересно, что же подразумевала моя сестра под «весьма отталкивающим»?
Глава 22
МЧИМСЯ ПО ТРУБЕ
Хлюп!
«Хвост» поглотил меня, перенеся из привычной мне вселенной в искусственную, которая подрагивала и пульсировала, увлекая меня с собой. Все мое тело превратилось в воду, прокачивавшуюся через трубу, которая изгибалась, поворачивала, сужалась, расширялась, сворачивалась в петли. Я будто лишился костей, даже вообще каких-либо твердых частей, превратившись в жидкость и пар, мчавшиеся под высоким давлением. И еще я чувствовал, что я не один. Я ощущал присутствие кого-то еще, так же мчавшегося рядом со мной; казалось, нас разделяет лишь тончайшая мембрана. Видимо, именно оно периодически овладевало мной – дух, призрак, инопланетный паразит или некая сущность, вселившаяся в мое тело и время от времени бравшая управление на себя.
«Кто ты? Чего ты хочешь? Почему именно от меня?» В ответ последовала яркая вспышка эмоций – гнев и грусть, сожаление и решимость, и все это было спутано в плотный клубок воспоминаний. Моих воспоминаний.
Тело Саманты, ее одежда, пропитанная кровью, все еще льющейся из пробитой груди. Красная лужа, расползающаяся по полу. Красные пятна на моих пальцах.
Голова королевы Истины, брошенная на тарелку посреди королевского обеденного стола… и ее тело, лежащее в десяти шагах, из ядовитых желез сочится зеленая жидкость.
Я бегу сквозь ночь с тяжелым черным мешком на плече, в то время как во дворце за моей спиной раздается эхо выстрелов. Вбегаю в садовую беседку, приподнимаю доску на полу, вижу маленький черный ящичек с золотой инкрустацией в форме подков и узкое отверстие трубы, тянущейся по подземному каналу. Вкладываю один конец мешка в это отверстие и, затаив дыхание, смотрю, как тяжелый груз исчезает в невероятно маленькой дырочке, устремляясь одному богу известно куда. Бью ногой по коробочке-якорю, освобождая хвост, который ускользает прочь, так что никто не сможет отправиться следом…
Никто…
Невинность. Моя дочь.
Которую я не видел двадцать лет.
Которую я оставил на воюющей планете.
И это меня считали «маленьким безгрешным отцом»? Если бы я сейчас не находился внутри «хвоста» – если бы сейчас я обладал телом, – меня бы вывернуло наизнанку.

***
Воспоминания продолжали врываться в мой мозг, повторяясь раз за разом, словно по замкнутому кругу. Сэм, залитая кровью; мертвая Истина; я, уносящий в мешке юную Невинность; снова Сэм и ее кровь. Словно то, что мчалось вместе со мной, пыталось заставить меня увидеть нечто такое, чего мне просто недоставало ума понять.
Кровь сестры. Я дотрагиваюсь до красной лужи. Подношу пальцы к носу…
Чей-то голос в моей голове закричал: «Нет!», борясь с моей памятью, борясь с неизвестным существом, пытавшимся заставить меня вспомнить. Голос казался мне чужим, так же как и сила, накачивавшая меня моими собственными воспоминаниями, но мне очень хотелось закричать «нет!» самому. Что угодно, лишь бы избежать жуткого повторения самой страшной ночи в моей жизни. И я закричал: «Нет, нет, уходи, хватит, хватит, хватит!» Я чувствовал, как с отчаянным воем рассыпаются в прах мои видения, отброшенные к хрупкому барьеру, разделявшему их и мой разум; но прежде чем они успели полностью исчезнуть, я вывалился обратно в нормальное пространство и рухнул на что-то мягкое.

***
Не знаю, сколько времени я лежал, пытаясь привести мысли в порядок. Впрочем, недолго – подушка из упругого пластика с каким-то студенистым веществом внутри была мягкой и податливой, но чем дольше я на ней оставался, тем холоднее она становилась и тем сильнее вибрировала. Видимо, это было сделано специально, учитывая, что непосредственно за мной следовали другие, для которых требовалось освободить место. Другие. Кайшо.
Я попытался рывком оттолкнуться от подушки, которая зашипела и забулькала, поглощая мое движение; я оттолкнулся сильнее, но моя рука лишь утонула в складках оболочки.
«Словно пытаешься сражаться с надувной куклой». Заставив себя успокоиться, я подтянул руки к груди и перекатился на бок, свалившись с подушки как раз в тот момент, когда из трубы вылетела Кайшо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51