Эгей, а вот и Катька!
Я моргнул. Из ароматного полумрака возникла девушка - очень даже
симпатичная. В своем цветистом костюме она вполне вписывалась в интерьер;
она могла сойти с одной из винных этикеток - крестьянская девушка из
книжки с картинками, родом откуда-нибудь с верховий Дуная. Может, и не
совсем крестьянская: вышивка на широкой красной юбке и черном переднике
была чуть-чуть слишком раззолоченная и вычурная, вырез белой блузки над
полной грудью - чуть-чуть низковат и стянут. Ее волосы казались белокурыми
от природы, но лицо под ними было тонким и немного лисьим - строго говоря,
даже не слишком хорошенькими, а глубокие морщины по обе стороны рта
свидетельствовали об опыте, какой не часто приобретают крестьянки. Если
отвлечься от этого удивительного расхождения, самыми лучшими в ее лице
были глаза - огромные, серые и встревоженные.
- Что случилось? - нетерпеливо спросила девушка. Ее голос неожиданно
оказался глубоким, и акцент - менее заметным, чем у Мирко. - Кто ранен,
Джип? Ох... - Прежде, чем кто-либо успел ответить, она бросилась ко мне,
кудахча, как мать-наседка, и ругая остальных за то, что не позвали ее
раньше. Она стащила с меня куртку так быстро и мягко, что я едва
почувствовал ее прикосновение, а пуговицы моей рубашки, казалось, сами
расстегивались, когда ее проворные пальчики порхали вдоль моей груди; она
сняла и рубашку, оставив меня смущенно вздрагивать. Но если кто и наблюдал
за нами, я их видеть не мог, в гуле голосов не произошло никаких
изменений; в любом случае эту девушку - Катьку - казалось, это ничуть не
волновало. Она без обиняков притянула мою голову к себе на грудь, и когда,
пыхтя, появился Мирко с горячей водой, за которой она его посылала, стала
промывать и обследовать мой пульсирующий скальп невероятно чуткими
пальцами, втирая какую-то острую, похожую на водоросли, субстанцию из
горшочка. - Расслабься, - проворковала она. Однако на такой пикантной
подушке сделать это было и трудно, и одновременно слишком легко; в конце
концов, я просто смирился со своим положением и обмяк.
Похоже, ей это было приятно, но я был не очень уверен в этом. Хотя
она была премилым созданием, со своей позиции я не мог не заметить в ней
одной особенности. Запах не был таким уж неприятным, это была не та
обычная вонь, что стоит в раздевалках на кортах для сквоша, но все же он
присутствовал, и ощущался довольно сильно. Это было не хуже, чем могло
быть у наших предков, наших прадедов, или людей, живущих в странах, где
ванны все еще считаются роскошью. Я припомнил, как служащий отдела по
экспорту угля из Восточного блока жаловался, что на его родине девушки
никогда не мылись достаточно из-за постоянной нехватки топлива; он знал, о
чем говорил. Но в нашей просвещенной стране Бьющей Ключом Жизни, где
горячая вода льется из крана, этому не было оправданий, это не было
вызвано необходимостью - вот почему у меня возникло неприятное ощущение. А
может, все-таки было? Я снова бросил взгляд вверх, на лампы. Возможно, они
были не декорацией, нужной для атмосферы; может, здесь и в самом деле не
было электричества и даже газа. В таком случае у девушки могли быть
проблемы с мытьем. Только вот где в наше время может не быть газа или
электричества? Даже мелкие фермы в горной Шотландии получают газ в
баллонах. И потом, как может заведение общественного питания обойти без
этого инспекторов санэпидемстанции?
Под действием сливовицы и прочих событий голова у меня еще слегка
кружилась, подобные мысли бесцельно бродили в ней и уходили в никуда. Но
постепенно я ощутил, что в голове прояснилось, и - чудо из чудес! -
пульсирующая боль почти прошла. Похоже, Катька это почувствовала,
поскольку мягко заставила меня выпрямиться, и осторожные пальцы занялись
моей раненной рукой. Я бросил на нее только один взгляд и тут же отвел
глаза - рука выглядела гораздо хуже, чем я предполагал, - устрашающее
месиво из застывшей крови. Кроме того, я предпочитал смотреть на девушку:
красивая или нет, она была симпатичным созданием. А теперь она прижимала
мою руку к груди, оставив кисть свободно лежать на ее коленях; это весьма
отвлекало. Рядом с нами я слышал разговор Мирко и Джипа, но то, что они
говорили, доходило до меня лишь постепенно.
- Так скажи мне, штурман, как же тогда все случился? Как это такой
прыткий парень, как ты, позволил нескольким шелудивым Волкам свалить тебя?
- Простая небрежность, наверное. Выследили меня до двери и
навалились. По их меркам, это вроде как тонкая хитрость.
- Да. Будем надеяться, что они не набирраются ума. Только из-за чего
весь сырр-борр? Что там такое в этом складе?
- Да все, как обычно, - голос Джипа звучал озадаченно. - Несколько
старых грузов, они там уже месяцами валяются, и вещи с "Искандера" - он
причалил утром, пришел с Запада. Там ничего из ряда вон выходящего. Черный
лотос для Пэтчи, пара толстых шкур морских лошадей, которых прислали от
Мендозы из Те Арахоа на свой страх и риск, а они померли на рынке. Груз
дров на продажу, индиго, перец и кофе из Хай Бразил, пух гагарки -
двадцать тюков! - и несколько тонн сушеного Корня Победителя и Ночного
Глаза для магазинов в Аллее Дамбалла. Ничего такого, что выгодно было бы
спереть, а чтобы вытащить хоть что-то стоящее, нужно больше троих. Там,
правда, действительно был груз рома черного дьявола, пятьдесят больших
бочек, да Дик-Маркитант забрал его меньше чем за четыре часа до того, как
я пришел.
- Может, никто не сказать об этом Волкам, - пропыхтел Мирко.
- Может быть... - эхом отозвался Джип, но по голосу чувствовалось,
что его это не убедило. Я как раз собирался спросить, что означают эти
товары с дикими названиями, когда мое внимание отвлекла Катька - и как
отвлекла! Я дернулся в агонии и едва не опрокинул стол. Ощущение было
таким, словно, осторожно промыв рану, она неожиданно развела ее края,
вонзила в нее зубы и с силой стала отсасывать кровь. Я бросил взгляд вниз
и увидел, что именно это она и сделала. Более того, она продолжала это
делать. Я, дрожа, откинулся назад, не в силах вымолвить ни слова, и увидел
улыбавшегося мне Джипа.
- В ране может быть грязь, ты забыл? Пакостные вещи, клинки Волков,
никогда нельзя знать наверное. А Катькин народ - они справляются с ними
вот так, и могу поручиться, что это срабатывает, уж ты мне поверь. Имей в
виду, там, в своем родном уголке они все вампиры!
Катька подняла глаза и выплюнула мою кровь точно на брюки Джипа,
сшитые из материала, похожего на лоснящуюся кожу. Джип фыркнул и стер
кровь.
- При том, с кем ты водишься, нечего тебе эдак задаваться, штурман!
Сейчас уже не так больно, нет, мой Стефан?
Я умудрился выдавить некое подобие улыбки, а Катька взяла бутыль со
сливовицей и стала промывать рану обжигающим спиртом.
- Если уж быть съеденным, так только тобой, лучшей кандидатуры я бы
не придумал, - выдавил я, и девушка хихикнула.
- Особенно под маринадом? О'кей! Тогда я положу сюда еще немного
бальзама, вот так, и забинтую, и через день-два ты будешь совсем как
новенький - хорошо, да?
Я с силой выдохнул и изобразил полуулыбку. Джип передал мне бутыль,
но я покачал головой:
- Спасибо, но мне достаточно. Надо ехать домой.
- С такой рукой? Думаешь, будешь в порядке? Лучше оставайся-ка ты
здесь на ночь. Попробуй разбойничий бифштекс Мирко с французским жареным
гарниром и полбутылки старого Вара Орсино - от него волосы растут на груди
и чресла наливаются, как свинец, вот так-то! А на потом - покувыркаешься с
Катькой, она тебе покажет чудеса, это уж точно! А ты дашь ему все самое
лучшее, слышишь, девушка, - настоящий моряцкий праздник! Это ведь мое
угощение, верно? Быть бы мне сейчас волчьим мясом, если б не мой старый
дружище Стив...
Я слегка заморгал и украдкой бросил взгляд на Катьку. Похоже,
небрежное "коммерческое" отношение Джипа ее нисколько не взволновало,
скорее, ей это даже польстило.
- Ну-у... - сказал я, и Катька обратила на меня взгляд своих больших
серых глаз. У меня возникло подозрение, что они лишили многих моряков их
покоя, если не что похуже. Тем не менее я потянулся за рубашкой.
- Ты ведь не уходишшь? - обиженно, словно не веря своим глазам,
сказала Катька. По-видимому, это была ее обычная манера поведения, но
сейчас, похоже, она говорила серьезно. Или, может быть, это тоже была
обычная линия поведения? Однако у Джипа и Мирко вид был такой же
потерянный.
- Эй, погоди, - запротестовал Джип, и его старчески молодое лицо
сморщилось. - Я же собирался закатить тебе вечеринку - я твой должник,
забыл? Ты же не можешь уйти, чтоб я чувствовал себя неблагодарной свиньей,
правда? Катька вон тоже разминается. Сядь! Оставайся! Ты среди друзей!
Это последнее слово чуть не убедило меня. Среди друзей - да, я
чувствовал это как никогда в своей жизни. Я заколебался. Передо мной снова
мигал тот же светофор, и всем своим существом я рвался нажать педаль до
отказа и проскочить его - умчаться прочь, вон, в тот призрачный закат, в
погоне за какой-то новой мечтой. Это было каким-то завершением, которого я
не мог и представить, чем-то, что могло заполнить пустую скорлупу...
Но, надевая рубашку, я почувствовал резкую боль в руке, и моя
собственная вязкая кровь облепила ткань вокруг моей кожи. Я ударил по
тормозам. Хватит рваться, во всяком случае, на сегодняшний вечер:
- Я знаю. Извините меня. Может быть, в другой раз, но... мне надо
ехать. Если только я найду свою машину, я припарковал ее на улице Тампере,
не знаю уж, как далеко отсюда.
На какое-то мгновение я испугался, что сейчас они спросят меня, что
такое машина. Однако Джип, хотя он явно был обижен и разочарован, небрежно
бросил:
- О'кей, Стив. Я понимаю. Пусть будет в другой раз. Мне и самому,
наверное, надо бы пойти назад на тот склад. Тампере, точно, это прямо за
этим домом, вперед и за угол, мимо большого старого таможенного склада,
сначала налево, потом направо, еще раз направо и вперед - там в конце ты
ее и увидишь. Понял? Пошли, я покажу тебе дорогу.
- Если это так просто, я сам справлюсь, спасибо. Ты иди занимайся
своими делами. И спасибо - спасибо за ремонт прокола, Катька... и за
выпивку, Мирко... Спасибо вам всем. - Все это прозвучало по-идиотски. Я
нервничал, мне не хотелось обижать этих странных и добрых людей. Мирко
только что-то проворчал, но Катька улыбнулась.
- Хорошо, Стефан. Приходи поскорее, а?
- Да уж, - засмеялся Джип, - пока у меня еще есть бабки.
- Есть или нет, все равно, - спокойно сказала Катька.
Джип повернулся к ней, его костлявая челюсть отвисла; Катька
погрозила ему кулаком, и он снова обернулся ко мне. С минуту он оглядывал
меня сверху вниз, словно заново оценивая:
- Да, ты уж приходи еще. Так или иначе. Пари держу, что придешь. И
вот еще что: если будешь искать меня и не найдешь, спроси Джипа-штурмана,
ладно? Просто Джипа-штурмана. Спрашивай любого, меня все знают. Любого,
ладно? До скорого, Стив. - Он порывисто шагнул вперед и стиснул мою руку с
неожиданной силой: - И спасибо, парень, СПАСИБО!
Я с неохотой остановился у двери и оглянулся назад. На улице,
казалось, было так темно и холодно, и мне не хотелось, чтобы этот хрупкий
очаг жизни и цвета так скоро ушел навсегда. Сколько шансов есть у нас,
чтобы вернуться в мечту? Мирко растворился в тенях. Джип положил голову на
колени Катьке, но смотрела она на меня. Она улыбнулась и медленно вдохнула
воздух. Я взглянул вниз и поднял щеколду. Дверь дважды скрипнула, и я был
изгнан в морской ветер, невероятно холодный и тяжелый от смрада гавани и
последних капель дождя. Я торопливо поднял воротник, а ветер словно в
насмешку хлестал рядом с моими ушами. Булыжники теперь блестели и мерцали
под ясной молодой луной, и я без труда различал дорогу. Однажды я
обернулся назад, но ветер бросил мне в глаза колючей солью и невидимыми
руками стал подгонять меня вперед.
Указания Джипа были достаточно ясными. Что было хорошо, поскольку
спрашивать было не у кого, улицы по-прежнему выглядели покинутыми. Как
только я завернул за угол, я сразу увидел таможенный склад: мрачное
здание, нависающее, как гора, когда-то выглядевшее внушительным. Теперь
окна его нижнего этажа покрывали заплаты из ржавеющего железа, а вдоль
разбитых бойниц по его стенам вилась колючая проволока. Первый поворот
налево тоже оказался рядом, но его вид - и запах - отнюдь не были
располагающими; ровная аллея была вся в отбросах. Я заколебался: может.
Джип забыл об этом и имел в виду какую-то более широкую дорогу впереди? Но
когда я отступил на шаг и огляделся, я увидел, что другого пути не было:
дорога закруглялась вправо. Задержав дыхание, я приготовился к броску
через эту помойку, как вдруг услышал слабый скрип и краем глаза уловил
какое-то движение - за углом, откуда я только вышел. Но когда я заглянул
за угол, там никого не было, и я перестал об этом думать. Аллея оказалась
именно такой гнилой, как я ожидал; вода, плескавшаяся вокруг моих
злосчастных башмаков, кишела бледными бесформенными предметами, наполовину
погруженными в нее, и ее поверхность издавала страшное зловоние, когда я
ее тревожил. Когда лужа закончилась, я на минуту остановился, чтобы
вытащить эту гадость из ботинок и почистить их. Но когда я, опираясь одной
рукой, прислонился к бурому кирпичу, я снова услышал этот звук, тихонько
отдававшийся в аллее. Позабыв про хлюпающие башмаки, я резко обернулся и
посмотрел назад, почти примерзнув к месту. Там был лишь намек на движение,
всего лишь проблеск, но мне показалось, что на мгновение дальний конец
аллеи заполнила огромная нависающая тень, заслоняя свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56