Через час он по ближней связи уже запрашивал командира авиационной боевой части авианосца «Джон Ф.Кеннеди», чтобы тот разрешил ему совершить посадку на полётную палубу. На «крыше» (так на специфическом жаргоне называют полётную палубу), которая с высоты в полмили казалась по размерам не более спичечного коробка, копошились матросы в ярко-зелёных куртках дивизиона обслуживания взлётно-посадочного оборудования. Они заканчивали операцию натяжения стальных тросов аэрофинишеров, подгоняя их под заданную посадочную массу «хорнета». Получив разрешение, Санчес снизился до высоты в тысячу футов, пролетел вдоль правого борта авианосца от кормы к носу, развернулся влево впереди корабля и лёг на посадочную глиссаду Глиссада — прямолинейная траектория снижения или подъёма летательного аппарата, наклонённая под углом к горизонту.

. Внимательно следя за «фрикаделькой» (оранжевым огнём системы FLOLS Система FLOLS (Fresnel Lens Optical Landing System) — автоматизированная гиростабилизированная оптическая система посадки, представляет из себя систему линз Фреснеля и световых сигнальных огней.

, расположенной с левого борта авианосца) и стараясь удерживать его в центре и на одном уровне с горизонтальной линией зелёных огней, кэптен сбросил скорость до 120 узлов, выпустил закрылки, шасси и гак Гак — тормозной крюк длиной 2,5 метра.

.
Его старшего брата, Бада Санчеса, командира авиакрыла авианосца «Честер У.Нимитц», пилоты Тихоокеанского флота прозвали «Человек-Машина», потому что за полторы тысячи посадок он только в полусотне случаев не сумел захватить гаком третий трос аэрофинишера, считающийся наиболее удобным для правильной посадки, и ни разу — первый, находящийся всего лишь в 160 футах от кормового среза. Майкл такими достижениями похвастаться не мог. И посадок совершил меньше, и частенько цеплял первый и четвёртый тросы, за что приходилось расплачиваться из собственного кармана В морской авиации США существует довольно любопытная система наказаний за некачественные посадки: нерадивые лётчики платят денежные штрафы, про них публикуют ехидные статьи в периодической печати авианосцев.

, но теперь он был уверен в том, что совершит идеальную посадку: в конце концов видимость отличная, авианосец стоит на рейде, а не идёт по бушующему океану, боковой ветер практически отсутствует — лучше бывает только на тренажёре.
Санчес по толчку почувствовал, что шасси коснулись палубы, и быстрым движением левой руки перевёл рукоятку управления двигателями до стопора полной мощности — так требовала инструкция на случай, если гак не зацепится и пилоту снова придётся взлетать. Но всё прошло без единой осечки. Офицер визуального управления посадкой, находившийся на специальной площадке в кормовой части авианосца, отметил зацепление гака за трос аэрофинишера и сообщил об этом Майклу тем, что зажёг зелёный сигнальный огонь. Кэптен сразу же сбросил ручку газа до нуля. Пробежав за три секунды 200 футов, «хорнет» остановился. Третий трос! Майкл медленно выдохнул сквозь зубы и нажал на кнопку, убирающую гак. Регулировщик рулёжки в жёлтом комбинезоне и защитном шлеме знаками показал Санчесу, куда на парковом участке ему следует ставить свой штурмовик.
Майкл вырулил к самолётоподъёмнику номер 2 и окончательно заглушил двигатель. Техники натянули крепёжные цепи, зафиксировав «хорнет» на палубе, а кэптен откинул фонарь кабины. Внизу его уже ждал личный механик Рон Бернард — толковый парень из Канзаса, который, можно было поручиться, далеко пойдёт, если бросит заниматься обслуживанием военно-морских штурмовиков и поступит в Массачусетский технологический институт.
— Хай, кэп! — крикнул Бернард. — Как себя чувствует наша птичка?
Бернард всегда это спрашивал.
— О'кей, — отозвался Санчес.
Он спустился по приставной лестнице на палубу и отдал механику шлем. На посадку уже заходил новый «хорнет» эскадрильи под номером «04». Майкл с удовлетворением отметил, что лейтенант Сэм Андерсон, который управлял этим штурмовиком, наверняка промахнётся и зацепится за второй трос, что, конечно, неплохо, но и неидеально.
Кивнув техникам, Майкл быстрым пружинистым шагом направился к «острову» и через пять минут уже сидел в мягком кресле на посту управления полётами, расположенном на одном из верхних ярусов надстройки авианосца. Пил чай со льдом и наблюдал за работой своего старого приятеля Дика Митчема, выполнявшего на авианосце обязанности командира авиационной боевой части. Митчем не отрывался от панорамного окна и давал команды в микрофон, закреплённый у него перед губами. Меланхоличный матрос над планшетом полётной палубы молча выставлял на него миниатюрные макеты штурмовиков, постепенно заполняя места условных стоянок. Самолёты садились с интервалом в минуту, и скоро на планшете стало тесно от макетов. Две эскадрильи «хорнетов» по двенадцать машин в каждой, за ними — эскадрилья из десяти противолодочных самолётов S-3A «Викинг», и того — тридцать четыре боевые машины. Но и это было ещё не всё.
— «Вирджиния» будет через четверть часа, — сообщил Митчем Санчесу, когда последний из «викингов» ушёл с полосы. — Они уже на связи.
— Я знаю, — кивнул Майкл.
— Не хочешь с Кингом поговорить? — Митчем с ехидной улыбкой обернулся.
— Не испытываю никакого желания, — сказал Санчес. — Я бы предпочёл вообще с ним никогда не говорить и не встречаться.
Фрэд Кинг был притчей во языцех базы Ошеана. Тридцатилетний лейтенант отличался несносным характером, слыл отчаянным забиякой и грубияном. Он не признавал авторитетов и неохотно мирился с армейской дисциплиной. При этом он был лётчиком от Бога и, по слухам, начал свою воздушную карьеру в одиннадцать лет, когда ему пришлось самостоятельно сажать на аэродром легкомоторную «цессну», после того как его отца, сидевшего за штурвалом, хватил апоплексический удар. Скорее всего, это была красивая сказка, придуманная самим Фрэдом, но в неё уверовали многие, кто хоть раз видел, как молодой лейтенант управляется с самолётом. И если бы не его дурной характер… Способности Кинга были замечены ещё в училище, из-за него, рассказывают, передрались командующие авиационными соединениями флотов, а в результате достался он особой эскадрилье мастеров высшего пилотажа ВМФ «Воздушные дьяволы». Там он заработал уважительное прозвище «Небесный король» и вылетел из состава через год после того, как явился на парадный смотр в майке с вызывающей надписью «Трахаюсь в зад» и плюнул на лакированный ботинок сделавшему ему замечание адмиралу. С военной службы его не погнали — слишком ценный кадр — а направили в Средиземное море, в состав штурмовой эскадрильи авианосца «Теодор Рузвельт», где, как казалось высокому начальству, он будет наиболее полезен. Но и там он натворил бед. Проводя увольнительную в греческом портовом городе Салоники, неугомонный Фрэд привязался к какой-то девушке в местном баре, а когда та послала его подальше, попытался силой склонить её к близости, за что был избит завсегдатаями и препровождён в ближайший полицейский участок. Оттуда его забирал корабельный отряд морской пехоты. Командир отряда, которому нрав Небесного Короля был хорошо известен, заковал лейтенанта в наручники и в таком виде доставил его на авианосец. Неделю Кинг провёл в карцере, а в увольнительных ему было отказано до конца операции «Решительная сила». А ещё через неделю его вновь арестовали и переправили военно-транспортным самолётом прямиком в Штаты. Потому что, возвращаясь с боевого задания, Фрэд сбросил две оставшиеся на подвеске «хорнета» бомбы Mk.82 не в море, как предписывалось существующими инструкциями, а на Салоники. Лётчиком он был действительно уникальным, а потому не промахнулся, и бомбы угодили точнёхонько в тот самый бар, где Кинг получил свои первые «боевые ранения». К счастью, случилось это под утро, и бар был закрыт. Однако сброс бомб вызвал волну протестов, в Салониках начались демонстрации под лозунгами «Янки — вон!» и «Пилота — под суд!», правительство Греции направило ноту правительству США, дело шло к расколу в монолитных рядах сторонников продолжения военных действий, а потому командование Североатлантического альянса предпочло избавиться от главного виновника произошедшего инцидента, переведя его в резерв. Так молодой, но уже легендарный лейтенант оказался в Ошеане, что заметно прибавило головной боли её начальнику, а теперь вот и кэптену Майклу Санчесу, под начало которого поступил Небесный Король.
Кэптен искренне считал, что таким людям, будь он хоть трижды уникум, не место на флоте. Он только ждал, когда Кинг выкинет какой-нибудь новый фортель — в таком случае можно будет с лёгким сердцем ходатайствовать по инстанциям о необходимости увольнения лейтенанта в запас. Но пока… пока приходилось мириться с его присутствием.
Чтобы перевести разговор на другую тему и в очередной раз попытаться отыскать ответы на мучающие его вопросы, Санчес спросил командира боевой части:
— Что-нибудь слышно, Дик?
— Ты о чём? — уточнил Митчем.
— О целях нашей экспедиции.
— А-а, это… — Митчем открыл банку с тоником, сделал глоток. — Если честно, Майкл, то никто ничего до сих пор не знает. Хотя все об этом только и говорят. ЦРУ разворачивает на корабле свой секретный оперативный штаб. Скоро прибудут представители Госдепартамента. В общем, дело серьёзное, — Митчем вздохнул: и у него Рождество тоже оказалось испорчено.
— Но хотя бы известно, куда мы направляемся?
— Это да, известно. Земля Королевы Мод, Антарктида.
Санчес озадаченно потёр подбородок.
— А что, мы решили заявить свои права на этот континент?
Шутка Митчему понравилась и он усмехнулся.
— Пока нет. Но если понадобится… Впрочем, нашу задачу уже сформулировали: обеспечить высадку специальной группы, отразить любые попытки противодействия этой высадке и… не совать свой нос куда не просят.
— Не нравится мне всё это, — признался Санчес.
— Ерунда, — отмахнулся Митчем. — На мой взгляд, увеселительная прогулка: сходим туда и обратно, к маю вернёмся, получим премиальные и — в отпуск.
— Мне не нравится, что мы идём ударной группировкой, — пояснил мысль кэптен. — Не нарваться бы на неприятности.
— От кого я это слышу? — весело изумился Митчем. — Неужели так теперь заговорил герой «Бури в пустыне»? Чего ты боишься, Майкл? — спросил он, посерьезнев.
— Я ничего не боюсь, — огрызнулся Санчес, он взглянул на планшетиста и понизил голос: — Но я не люблю, когда ещё до начала экспедиции мне советуют «не совать нос не в свои дела». Потому что я в игре, а значит, это и моё дело тоже. Ты говорил о возможном «противодействии»? Кто может оказать это «противодействие»? Полярники? Пингвины? Или, может быть, маленькие зелёные человечки с Альфы Центавра?
Митчем выразительно пожал плечами.
— Чего не знаю, того не знаю, — сказал он. — Может быть, и маленькие зелёные человечки. Ты слышал эту историю об операции «Высокий прыжок»?
— Нет, — кэптен заинтересованно подался вперёд.
— Я тоже мало что слышал, но история очень занятная. Рассказывают, будто бы в 47-ом к Земле Королевы Мод уже отправляли авианосную группировку под командованием адмирала Ричарда Берда. Через несколько месяцев экспедиция вернулась. С потерями…
— И что? — Санчеса легко было заинтриговать.
— А ничего, — выдержав эффектную паузу, сообщил Митчем. — Потеряли четыре самолёта и эсминец боевого охранения. То ли русские постарались, то ли твои зелёные человечки — никто теперь толком сказать не может.
— Почему?
— Гриф секретности с той экспедиции не снят, а журналистским расследованиям, сам знаешь, верить нельзя. Но хватит об этом, — оборвал сам себя Митчем. — «Вирджиния» вошла в пятимильную зону — пора работать.
Санчес заказал себе ещё чаю, твёрдо решив выпытать из Митчема дополнительные подробности операции «Высокий прыжок», как только представится такая возможность. Она могла представиться вечером — например, в салоне кают-компании.
В череде новоприбывших первыми на «крышу» садились истребители F-14 «Томкэт». Эти проверенные временем двухместные машины, первая из которых поднялась в воздух в декабре 1970 года, до сих пор оставались наиболее популярными перехватчиками в ВМФ США. Их постоянно модернизировали, увеличивая мощность двигателей и вооружённость, с 1984 года даже шла речь о создании модификации совершенно нового типа — «Супер-томкэт», однако окончание Холодной войны привело к урезанию бюджета Министерства обороны, и старые «томкэты» остались в строю.
После того, как две эскадрильи F-14 по дюжине машин в каждой были размещены на палубе, на посадку зашли пять самолётов ДРЛО Е-2С «Хокай», отряд самолётов-заправщиков КА-6D «Интрудер» и эскадрилья самолётов радиоэлектронной борьбы EA-6B «Проулер».
С посадкой последнего самолёта авиакрыла на палубу авианосец «Джон Ф.Кеннеди» сменил свой статус: из корабля экстренного резерва он снова стал грозным повелителем морей и океанов, которому скоро предстояло отправиться в неизвестность.

* * *

(Норфолк, США, декабрь 1999 — январь 2000 года)

На авианосце — даже на таком крупном как «Джон Ф.Кеннеди» — лишних помещений не бывает. Любая каюта, любой отсек имеют строго функциональное назначение, поэтому чтобы отыскать подходящую площадь под свой штаб, «независимому эксперту» Джеку Риану пришлось потрудиться.
В конце концов штаб разместился в носовой части авианосца между галерейной Галерейная палуба — палуба авианосца, размещённая на сильно развитых спонсорах, поддерживающих полётную палубу; на ней, как правило, находятся боевой информационный центр, помещения для экипажей самолётов, каюта капитана корабля, внутренние агрегаты катапульт и аэрофинишера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49