Не так ли, мистер
Дилон?
Пресвитер угрюмо кивнул.
- Шестерых, - уточнил он с неохотой.
Эндрюс снова указал на Голика:
- К тому же разговор с ним в ближайшее время вообще невозможен. Он
спит! Да, Голик действительно уже не слышал их разговора. Он расслаблено
растянулся на одеяле - проникший в кровь наркотизатор сделал свое дело.
- Так что, поскольку в госпитале теперь находится этот бандит, мое
вам распоряжение, лейтенант: быстро собирайте свои вещи и...
Рипли встретилась взглядом с Эндрюсом, и что-то было в ее взгляде
такое, что заставило директора замолчать, не окончив фразу.
- Тогда я буду говорить с вами, - сказала она.

22
Она сидела в директорском кабинете, занимая то же кресло, в котором
незадолго до этого расположился Клеменс. Как и во время разговора с
Клеменсом, за спиной директора высился Смит. Только на этот раз перед
участниками беседы не был выставлен кофейный напиток.
При мысли об этом Эндрюс ухмыльнулся. Ничего, не велика птица...
А вообще-то, если вдуматься, они - два сапога пара: медик и эта...
лейтенант. Оба с претензией на высоколобность, оба абсолютно не
представляют (хотя Клеменс мог бы себе представить!), как вписываются их
планы во внутреннюю жизнь тюрьмы. Вдобавок оба одержимы схожей манией.
Правда, у Клеменса данная мания выражена в менее отчетливой форме, и
вообще, похоже, этой формой его заразила лично мадам Лейтенант. И он, надо
полагать, оказался особо восприимчив к подобной заразе. Совсем свихнулся
бедняга в наших условиях. Да и не мудрено, по правде сказать...
- Итак, насколько я вас понял, лейтенант, имеет место быть некая
здоровенная тварь - клыки, щупальца, кислота вместо крови и тому подобные
прелести, которая путешествует вместе с вами сквозь космос и убивает все,
до чего дотянется. Одним словом, очень неприятная картина получается. -
Эндрюс говорил, с некоторым трудом заставляя себя сохранять серьезность. -
Это верно?
- Да, вы правильно поняли меня, господин директор, - ровно произнесла
Рипли.
Эндрюс почесал голову, после чего внимательно осмотрел свои ногти.
- И вы думаете, я поверю вам на слово? - спросил он предельно
саркастически.
Женщина пожала плечами:
- Я не прошу верить моим словами. Поверьте фактам. То, что произошло
за последний час...
Директор снова с увлечением поскреб голову, как будто у него не было
более важного занятия.
- Факты - вещь упрямая, лейтенант. Поэтому иногда их даже притягивают
за уши. Сдается мне, так вы сейчас и поступаете. Все произошедшее вполне
можно объяснить в реалиях тюремного бытия - и объяснить куда лучше, чем с
привлечением зубасто-кислотно-попотолкулазающего да еще головоотрывающего
монстра, о котором, по правде, никто ничего и никогда не слышал.
Сложносоставные слова директор произносил с особым вкусом, явно
восхищаясь собственным остроумием.
- Ну, хорошо. Предположим, - я сказал "предположим"! - я приму вашу
версию событий. И что же вы предлагаете делать?
Рипли сдержалась. Не в ее интересах было обострять конфликт. Быть
может, этот непробиваемый служака все же сумеет оценить нависшую над всеми
опасность? Не враг же он сам себе...
- У вас есть оружие? - спросила она, не сомневаясь в утвердительном
ответе.
- Нет, - коротко отрубил директор.
Рипли вздернула брови. Кажется, повторялась история с
аудиоприставкой.
- У вас тюрьма особо строгого режима, - раздельно произнесла она. - И
вы говорите мне, что у вас нет оружия?!
- Вот именно - тюрьма, - медленно свирепея, Эндрюс навалился грудью
на стол. - А также единственный пригодный для жизни оазис на всей планете.
Убежать отсюда нельзя - некуда бежать. Перебить тюремную администрацию?
Это, в принципе, возможно, но продуктов жизнеобеспечения хватает примерно
на шесть земных месяцев. И пополнить запас здесь неоткуда. Мы находимся в
глубокой космической заднице, лейтенант, более глубокой, чем вы можете
себе представить... По истечении шестимесячного срока прилетает очередной
корабль с припасами, и если что-то не в порядке, им даже не нужно будет
высаживать десант. Они просто не разгрузятся - и через очень короткое
время оставшиеся в живых бунтари приползут к ним на брюхе. Конечно, можно
захватить этот корабль, но вот его-то экипаж отменно вооружен. Одолеть их,
следовательно, можно только с оружием. Нет оружия - нет "тока в сети".
Значит, не будет и бунта (хотя бы с целью вооружиться), не будет и попытки
захвата. Вам все понятно?
- Ясно... - Рипли пусто глянула на Эндрюса. - Значит, чтобы вас всех
не перебили...
- Вот именно. Вы уловили самую суть.
И все же она не могла поверить, что все проиграно окончательно.
- Ну хоть что-нибудь у вас есть? Например, для личной обороны?
Пистолет там, или я уж и не знаю...
Директор задумался не надолго.
- Ну... вообще-то в нашей столовой есть кухонные ножи. Да и у
заключенных, если поискать, ножи найдутся. (Рипли вздрогнула: ей
вспомнился нож в руках Грегора в момент сцены на свалке.) Хотя мы их и
изымаем. Но это, как я понимаю, вас не устроит.
- Тогда нам хана, - со спокойствием отчаяния произнесла Рипли,
уставившись директору в лицо.
По правде сказать, она употребила другое слово.
- Нет, это ВАМ хана! - Эндрюс тоже высказался более крепко. Вскочив
из-за стола, он стоял посреди комнаты и орал, наливаясь темной кровью:
- Лейтенант Рипли, отныне вы не имеете права покидать территорию
госпиталя! Даже не самого госпиталя: там сейчас находится ваш собрат по
общению с драконами - а бокса изолятора, где положено находиться
инфекционным больным. Будем считать, что вы больны... холерой. Да, особой
психической холерой, которая вызывает галлюцинации, заразные для
окружающих. Надеюсь, там вы окажетесь в безопасности от хищных зверей!
Мистер Смит проводит вас. Ну как, пойдете сами или прикажете вас тащить?
Аарон уже встал за ее спиной, готовый выполнить любое приказание
директора.
Рипли покорно поднялась. Ей было уже все равно.
- Не трудитесь, я иду.
- Ну вот и хорошо. Умница.
На выходе Рипли обернулась.
- Прощайте, господин директор, - сказала она, сделав ударение на
первом слове.
- Я тоже надеюсь, что мы больше не увидимся до прилета спасателей,
господин лейтенант, - ответил Эндрюс, имея в виду совершенно иное, чем
Рипли, и даже не вдумываясь в значение ее слов.
Оставшись один, директор потянулся к столу и открыл потайное
отделение. Внутри стояла небольшая бутыль с неразбавленным медицинским
спиртом. Сделав хороший глоток прямо из горлышка, Эндрюс крякнул и
некоторое время стоял, задерживая дыхание, чтобы не обжечь носоглотку.
- Будем надеяться, что половым путем эта драконья холера не
передается, - пробормотал он минуту спустя уже гораздо более успокоенным
голосом. - Потому что если так - храни Господь нашего ветеринара!

23
...Громко и неясно заговорил интерком. Рипли даже не повернула
головы, зато Клеменс приподнялся, подошел к устройству и, выслушав
сообщение, ответно сказал что-то в микрофон. Потом он вернулся к Рипли,
сидевшей на своей кровати.
- Директор Эндрюс извещает всех, что через пять минут начнется общее
собрание. Правда, нас с тобой это не касается.
Рипли устало повела плечом:
- Ну, что же...
Они находились, конечно, не в тесной каморке изолятора, а в основном
помещении госпиталя: Клеменс сразу же дал понять Смиту, куда именно тому
следует засунуть свои предложения насчет того, где полагается разместить
его подопечную. Но и сам госпиталь тоже отнюдь не отличался простором.
- Ты о чем думаешь? - врач внимательно посмотрел на Рипли.
- Почему ты об этом спросил? - она подняла на него глаза.
- Ну, не знаю... Просто недавно ты проявляла бешеную активность, а
теперь...
Внезапная мысль вдруг посетила Рипли. Она пружинисто встала на ноги.
- Скажи, как ты думаешь - можно отсюда бежать?
В удивлении Клеменс круто поднял бровь:
- "Отсюда" - это с планеты?
- Да.
- Вот на этот вопрос я отвечу совершенно однозначно. Разумеется, нет!
Не пешком же идти сквозь космос... Раз в полгода прилетает корабль с
провизией.
- И это все?
- Все.
- Черт... - Рипли опустилась на прежнее место. Выходит, Эндрюс
все-таки говорил правду.
- Я слышал, скоро за тобой придет внеочередной рейс, - сказал Клеменс
с явным намерением утешить.
- "Скоро" - это как? - спросила Рипли без особой надежды.
- Не знаю... - в раздумье врач выпятил губы. - Просто до этого к нам
никто никогда... не спешил.
- Понятно, - голова Рипли снова склонилась.
- Ты мне не расскажешь, о чем ты говорила с Эндрюсом?
Спрашивая это, врач не очень рассчитывал на положительный ответ. Он
оказался прав.
- Нет. Пусть здесь останется хоть один человек, не думающий, что я
спятила.
- Ага... Ты имеешь в виду меня?
- Кого же еще...
Несколько секунд врач размышлял.
- Ну, это совсем не обязательно... Я достаточно узнал о тебе, чтобы
не сомневаться в абсолютной устойчивости твоей психики. Потом, я и сам
ведь что-то видел.
Приступ сухого, нехорошего кашля вдруг сотряс тело Рипли, и Клеменс
настороженно прислушался.
- Как ты себя чувствуешь?
- Да не очень... - Рипли уже сумела удержать кашель и теперь
выглядела по-прежнему. - Горло что-то болит... живот... И вот здесь - тоже
болит... - Взяв обеими руками кисть Клеменса, она прижала ее к собственной
груди.
- О! - сказал врач с чувством. - Локализация последней боли мне
особенно нравится. - Мгновение он обдумывал свои действия, но потом
чувство долга взяло верх. - Однако давай все-таки сперва займемся твоей
хворобой. Что-то не нравится мне этот кашель... Я предлагаю лечебный укол.
Мой особый коктейль персонального изобретения! - сказал он с
профессиональной гордостью, отошел в сторону и загремел инструментами.
В этот момент на кровати соседнего койкоблока зашевелился, приходя в
себя, Голик. Они оба забыли о нем. Его лицо, покрытое маской из запекшейся
крови - своей и Рейнса, пятном виднелось сквозь полупрозрачный занавес.
Врач в свое время только и смог удостовериться, что ранение головы у
Голика несерьезное и не требует хирургического вмешательства. Но ни
обработать рану, ни даже смыть кровяную корку ему не удалось: даже сквозь
наркотический сон Голик при малейшем прикосновении судорожно дергался и
начинал отбиваться, не приходя в сознание.
А теперь, просыпаясь, он медленно ворочался на испачканном покрывале,
и в глазах его уже отсутствовал леденящий ужас. С его места ему были видны
оба - Клеменс и Рипли.
- Ты замужем? - спросил он ни с того ни с сего.
Женщина только покосилась на него, не ответив. Ей никак не удавалось
вспомнить: был ли он на свалке?
- Тебе надо замуж... Надо рожать детей...
Клеменс тоже покосился в сторону Голика. Не следует ли прервать его
рассуждения? Вроде бы пока ничего особенного он не говорит, но врач уже
имел опыт общения с этим типом.
Голик отодвинул занавеску.
- У меня было много хороших девушек... Там, тогда, еще до Ярости...
Теперь Рипли были видны кисти его рук. Они нервно сжимались и
разжимались какими-то странными движениями: не то оглаживая что-то, не то
терзая.
- Они любили меня... Во всяком случае, какое-то время.
Наступило молчание. Было слышно, как звенит стекло о металл: Клеменс
готовил шприц к уколу.
- Ты тоже умрешь!.. - провозгласил Голик совершенно неожиданно. И
Рипли увидела, как при этих словах его пальцы одновременно сжались хищным
движением, словно перехватывая чью-то шею.
- Ну, достаточно, - сказал Клеменс негромко, но тоном, не сулящим
ничего хорошего.
Он задернул перед носом Голика занавеску, не подозревая, что тем
самым опять спасает ему жизнь.
Рипли облокотилась на стену, с трудом сдерживая вновь подступающий
кашель. Когда врач подошел к ней, она уже справилась с собой.
- Ну, как дела?
- Что? - будто не поняв вопроса, спросила Рипли и улыбнулась. Улыбка
вышла слегка принужденной.
- С тобой все в порядке?
- Да.
Клеменс обломил одну из ампул, которые он держал в руке, поднес к ней
шприц.
- По-моему, ты мне лжешь, - сказал он тихо, чтобы не услышал Голик. -
Причем делаешь это абсолютно напрасно.
- А по-моему, лжешь ты. И тоже напрасно. - Рипли говорила еще тише.
Клеменсу самому пришлось напрячь слух. - Как-то ты сказал мне, что я
несколько раз подряд уклонилась от ответа. А о себе что скажешь? Ты ведь
тоже уклонился, когда я спросила тебя, каким образом тебе досталось такое
завидное назначение. И повторно уклонился, когда был тебе задан вопрос о
татуировке - вот об этой. - Она коснулась пальцем его затылка. - Может
быть, хоть сейчас ты мне расскажешь правду?
Клеменс надолго задумался, позабыв об уколе. Наконец он принял
решение:
- В общем-то ты права. Я должен был рассказать об этом раньше... И
рассказал бы, клянусь, если бы не боялся тебя потерять!
Он тяжело дышал, крупные капли пота выступали у него на лбу, словно у
человека, собственноручно подписывающего себе приговор.
- Это долгая, тяжелая история...
Клеменс снова запнулся. Но когда он, наконец, заговорил, его голосу
мог бы позавидовать ушедший в небытие Бишоп: из него напрочь исчезли все
эмоции.
- Я был самым способным студентом на медицинском факультете нашего
университета. Ты не поверишь, но профессора буквально дрались за право
называться моим Учителем. Довольно рано я пристрастился к наркотикам - это
случается с врачами гораздо чаще, чем готов официально признаться любой из
них. Тут все перемешивается: сверхнагрузки, вид человеческих страданий,
доступность наркотических средств - морфий, алкоголь в чистом виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24