Руиз вздохнул. Ему вспомнилось безумное лицо Лорда Бринслевоса...
Воспоминание вряд ли располагало к тому, чтобы желать скорее познакомиться
с Лордом.
И все же, был ли еще какой-то разумный выбор?
- Мне надо уплатить свой долг трактирщику, - сказал Руиз, когда
закончил упаковывать свои флаконы.
Посыльный равнодушно кивнул.
Руиз нашел Денклара в кладовой, где он проверял счета.
- Меня вызывает Лорд, - сказал мрачным тоном Руиз.
Денклар не выказал удивления.
- Тогда придется тебе идти. Хочешь моего совета?
- Разумеется.
- Тогда слушай. Семейная линия Бринслевоса очень древняя. Первый
Бринслевос был фокусником во Второй Эпохе, почти шестьсот лет назад. Его
потомки становились с веками все страннее и страннее. Нынешний Бринслевос
скор на обиду, а его каталог того, что может считаться оскорблением,
постоянно пополняется и расширяется. Ну вот пример: не критикуй ничего,
что ты увидишь во Владениях, ни слуг, ни живности, ни кухню. А она почти
невыносима, должен предупредить тебя. Я думаю, что Бринслевос специально
распаляет себя такой кухней, чтобы тем более наслаждаться своими приездами
сюда. Не будь ни в коей мере дерзок. В то же самое время избегай даже
дуновения неискренней покорности. У Бринслевоса нос замечательно тонкого
нюха на неискренность, невзирая на то, что он сумасшедший. И прежде всего,
не гляди с восхищением на его жен.
- Я постараюсь сохранить в памяти все это. Пока что не отдавай мою
комнату никому другому. Я вернусь назад через день-другой. Вот, сохрани
мой жезл, пока меня нет... Лорд, несомненно, не даст мне пронести в замок
ничего, что напоминало бы оружие.
Денклар взял посох-ружье осторожно и аккуратно.
- Не даст, это точно.
Денклар ничего больше не сказал, но Руизу показалось, что он увидел
проблеск жалости в жестких глазах Денклара, что показалось ему дурным
предзнаменованием.
Снаружи немного ржавая паровая карета ждала его. Она была низкая,
удлиненной формы, словно удлиненный пушечный снаряд на четырех унизанных
спицами колесах, с небольшой кабиной спереди и прицепом-углевозом сзади.
Посыльный жестом пригласил Руиза в кабину. Руиз уселся на вытертое сиденье
и оглянулся вокруг с большим интересом, поскольку это должна была быть его
первая поездка в фараонской машине. Инженерное решение казалось
фундаментально разумным, пусть даже несколько пышным и своеобразным.
Крепления были приукрашены изысканными резными узорами, главным образом,
цветущими лозами с острыми шипами. Обивка некогда была роскошной красной
ящеричьей кожи. Остались следы первоначального цвета. Даже головки болтов
были выполнены в виде маленьких ехидно смеющихся лиц. Их широкие улыбки
образовывали шлицы для отвертки. На петлях были стилизованные солнечные
вспышки. Тысячи мелких деталей показывали, что машина была сделана с
художественным вкусом и старанием, но уровень ее содержания оставлял
желать лучшего.
Посыльный влез на водительское сиденье, которое было усеяно
подушками, чтобы дать ему возможность видеть сквозь заматовевшее стекло.
Он бросил пылающий взгляд на Руиза, словно желая посмотреть, осмелится ли
он сделать какое-либо замечание насчет подушек. Руиз спокойно улыбнулся.
Посыльный снял машину с тормоза и толкнул вперед рычаг включения, чтобы
энергия передалась высоким железным колесам.
Машина слегка закачалась, издала протестующее шипенье, а потом
зачухала прочь от "Приюта Денклара". Руиз оглянулся на выбеленное здание,
чувствуя странное сожаление. Его пребывание тут было приятным и
нетревожным, если принять во внимание все обстоятельства.
Крохотный человечек вел машину с небрежной грацией, медленно набирая
скорость, пока их трясло на ухабах дороги и они выбирались на лучшие
места. Когда они свернули на главную дорогу, он передвинул рычаг до упора,
и карета, казалось, заскакала по дороге, больше напоминавшей стиральную
доску. Амортизаторы-рессоры были не очень-то эффективны, и, прежде чем они
проехали километр, у Руиза начали болеть почки. Он подумал, не занимал ли
уж посыльный свою теперешнюю должность с самого раннего детства и уж не
мучения ли, с ней связанные, замедлили его рост. Пятнадцать минут спустя,
когда уже подножие плато, на котором стояло Владение Бринслевоса, было
перед ними, Руизу представлялось, что он стал на несколько сантиметров
короче, чем когда они выехали из Стегатума.
Посыльный резко замедлил ход, чтобы машина могла взобраться на холм.
Дорога туда, казалось, была в еще худшем состоянии, чем та, что вела вниз,
в Стегатум, и Руиз постоянно сидел в готовности немедленно выброситься из
машины, если только осыпающаяся дорога начнет сползать под весом кареты.
Но они благополучно добрались до бронированной подъемной решетки, которая
была утоплена в скалу. Дорога вела сквозь двадцатиметровый тоннель,
прорезанный сквозь скалу основания плато, а потом в главный двор, где
карета остановилась среди выхлопов дыма, которые заслонили вид Владения
Бринслевоса.
Когда пар и дым рассеялись, Руиз мрачно огляделся, не в силах устоять
от приступа самого черного пессимизма. Множество железных клеток висели на
крепостных стенах, а в них скрючились иссохшие трупы. В центре двора из
маленькой часовенки торчали высокие острые колья. Самый их вид предполагал
весьма скверное назначение их, что усугублялось их непосредственной
близостью к виселице с тремя петлями. Руиза передернуло. Денклар
претендовал на то, что ему удается усмирять поведение Лорда - интересно,
как это, подумал Руиз...
- Приехали, - сказал посыльный с видом мрачной категоричности. Его
маленькое личико не отражало никакой радости по случаю приезда, и Руиз
догадался, что Бринслевоса не очень-то любили его верные слуги.
- Так я и понял, - ответил Руиз.
- Ну, тогда вылезай. Вон тот управляющий проведет тебя в твою
комнату, а Лорд призовет тебя, когда захочет.
Посыльный указал на маленькую дверцу во внутренней западной стене,
где его поджидал пожилой горбун, чьи бугристые черты лица освещало
выражение дружелюбного идиотизма.
Руиз вылез из кареты и дружелюбно кивнул посыльному:
- Одно удовольствие с вами ездить, - сказал он искренне, - у вас
замечательная машина.
Лицо посыльного слегка потеплело.
- Да, этого у нее не отнимешь. Хотя она заслуживает лучшего ухода,
чем сейчас.
Но потом он покраснел, словно сказал опасную вещь и тем сделал
глупость. Лицо его снова стало замкнутым. Карета пропыхтела к гаражу,
который, очевидно, находился за виселицами, под низкой широкой аркой.
Руиз пожал плечами и понес свой мешок к дверям - вероятно, это был
вход для прислуги.
- Привет, - сказал он горбуну.
Горбун наклонил голову, широко открыл дверь и жестом приказал Руизу
следовать за собой. Руиз подумал, что горбун не умеет говорить.
Они прошли через темный холл к узкой лестнице. Управляющий зажег
свечу и пошел впереди Руиза по лестнице, которая изгибалась и извивалась
самым причудливым образом. Они прошли множество крохотных лестничных
площадок. Окон нигде не было. Наконец они пришли на тот этаж, где
предстояло разместиться Руизу, и управляющий отомкнул и дверь на
лестничную площадку, и дверь в комнату Руиза, которая оказалась маленькой
и промозглой. Внутрь Руиз зашел весьма неохотно. Вероятно, Лорд Бринслевос
держал своих гостей в вертикальной тюремной башне. Высоко в стене узенькое
окошечко-щелка пропускало солнечный луч. Простенькая кровать с веревочным
матрасом, ночной горшок, умывальник и потрепанное клетчатое одеяло
составляли убранство комнаты. Руиз вздохнул. Денклар и его "Приют
Денклара" показались ему задним числом убежищем комфорта и безопасности.
По крайней мере, подумал Руиз, комната относительно сухая, и никаких
крупных грызунов или насекомых видно пока не было.
Горбун беззубо ухмыльнулся и, поклонившись, вышел. Он закрыл дверь, и
секундой позже Руиз услышал лязг ключа в замке. За ним последовал еще один
звук, потише, когда управляющий запирал дверь на лестницу. Замки были
своеобразным утешением. Они недолго устоят против орудий Руиза, если ему
понадобится выйти отсюда, но они успокоили его относительно его
собственной безопасности, по крайней мере, на время.
Он устало опустился на веревочный матрас и стал оценивать свое
положение. Он не мог стряхнуть с себя дурные предчувствия, хотя, думал он,
это вполне понятно, при таких-то условиях. Он был в руках человека,
который, очевидно, не знал границ своим капризам, никакого ограничения
своей власти, - а это никогда не бывает здравой ситуацией. Вдобавок, Руиз
все еще чувствовал себя не в своей тарелке, из-за того, что Фараон был
чужим миром, а он лично не совсем уверенно вжился в свою роль.
Он улегся на койку, сосредоточив внимание на грубом камне потолка. Он
надеялся, что Бринслевос соблюдал местные фараонские обычаи, которые
признавали за продавцами змеиного масла большие права на эксцентричное
поведение, чем за остальными низшими кастами. Он надеялся достаточно
развлечь Бринслевоса, чтобы избежать его неудовольствия, но в то же самое
время ему нельзя стать настолько притягательным для Лорда, чтобы тот
предложил бы ему постоянное место в своем владении. Мысль о том, что
придется оставаться здесь долгое время, наполняла унынием, поэтому он
отбросил ее в сторону и вместо этого сосредоточился на том, как ему
поймать браконьеров.
По всему Фараону труппы фокусников соревновались в поисках славы и
ради "вознесения в землю Вознаграждения". Вознесение - это была фараонская
интерпретация того, что происходило, когда бригада по сбору урожая
забирала труппу, готовую к тому, чтобы ее забрали. Об этом обычно
докладывали наблюдатели Лиги, следящие, когда появится такая труппа.
Избранной труппе обычно позволялось дать одно последнее представление,
которое почти всегда принимало форму одной из гигантских религиозных
мистерий, называемых Искуплениями, во время которых жертва, обычно -
осужденный преступник, отдавалась в распоряжение искусных
фокусников-палачей. Немедленно по окончании пьесы лодка-ловушка,
принадлежащая Лиге, - ее делали невидимой с помощью пангалактической
технологии - вступала в действие и забирала труппу. С точки зрения
зрителей происходило чудо.
Религия процветала на Фараоне, как и на большей части низко развитых
миров - поставщиков рабов, которые принадлежали Лиге. Лига считала
эффективным и легким эксплуатировать религиозные импульсы рабских миров,
воистину, нет лучшего способа скрыть следы своей сомнительной
деятельности. На Кардуне, откуда Лига экспортировала поразительно
прекрасных женщин, самые красивые выбирались на крупных религиозных
праздниках, а потом их приносили в жертву богам. Этот процесс состоял в
том, что их грузили в лодки и посылали их по подземной реке. Персонал Лиги
выхватывал жертвы из их лодок как раз в тот момент, когда река исчезала в
огромном подземном сифоне.
На Мортадиндере, знаменитом качеством своих гладиаторов, мужчины и
женщины соревновались между собой за милость богов, играя во множество
разнообразных смертельных игр. А выжившие становились святыми - а потом
продуктом, товаром, отправляемым на рынки пангалактических миров, которые
разрешили у себя такие кровавые развлечения.
На Скарфе ученые пытались превзойти друг друга в интеллектуальных
занятиях, ради славы богов. Самые совершенные отправлялись в монастыри на
высоких скалах, из которых никто не возвращался, поскольку монастыри были
базами для занесения ученых в каталог, а затем переправки на рынок.
На Фараоне гораздо большее, нежели религия, заставляло фокусников
подниматься на вершины своего искусства. Те фокусники, которые не были
настолько блистательными, чтобы завоевать вознесение в Землю наград, но
все же были способны на постоянное разнообразие и высокий уровень своих
представлений, могли подняться вверх сквозь весьма жесткую в остальных
случаях кастовую систему, они могли даже получить статус аристократов.
Любой человек, даже крестьянин, мог пробовать себя в ремесле фокусника и
стараться добиться успеха.
Проблема, над которой бился Руиз, состояла в отборе. Если учесть, что
на Фараоне каждую неделю бывает до дюжины представлений высокого класса,
как ему было найти одно, то, которое выберут браконьеры? Предположительно,
у браконьеров были какие-то возможности выбирать самые лучшие труппы,
которые пока еще не были предназначены к захвату. Лодка-ловушка Лиги
никогда еще не вступала в конфликт с лодкой браконьеров. Вероятно,
структура Лиги на местах была пронизана людьми, которые охотно
сотрудничали с браконьерами.
Руиза это очень беспокоило, поскольку он не мот прийти ни к какому
решению, пока веки его не отяжелели, а мысли не расплылись в отрывочные
спекуляции. Наконец он уснул.
К тому времени, когда Руиз проснулся, солнце ушло из высокого окна.
Позже горбун принес ему еду, которая была заметно менее приемлема, чем еда
в "Приюте Денклара". Руиз стоически ел. Много позже он снова провалился в
неспокойный сон.

Еще один человек в пышном и ярком наряде продавца змеиного масла
прибыл в Стегатум на закате и пришпоривал свое верховое животное по
песчаным улицам. Усталый зверь шел спотыкающейся рысью. Он остановил свое
животное возле "Приюта Денклара" и воплем позвал мальчишку-конюха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45