Руиз пошел дальше.
Комната была едва ли крупнее, чем чулан для метелок, но солома была
чистая, и даже одеяло, казалось, свободно было от насекомых. Единственное
окно было защищено тесно посаженными металлическими прутьями. Оно выходило
на Площадь Искусного страдания, которая была пуста, за исключением
нескольких металлических ящиков в рост человека. Руиз зажег маленькую
масляную лампу, поставил свое ружье, оно же волшебная палочка в пределах
досягаемости, и стянул сандалии. Ноги его слегка потерлись, поэтому он
втирал в них успокоительную мазь, пока ждал прихода Денклара.
Мотылек с кисейными веселыми зелеными крылышками появился из
какого-то уголка и стал кружить над лампой. За те минуты, пока Руиз ждал,
он наконец начал чувствовать непрочность своего положения - он был один в
чужом и опасном мире, без друзей или союзников. Чувство было не совсем
жалостью, но однако было достаточно близко к жалости к себе, чтобы Руиз
почувствовал что-то вроде презрения к самому себе.
Много раз он оказывался в подобных ситуациях и таким слюнявым мыслям
ни разу не поддавался. Что такое с ним было не так? Неожиданно перед ним
возникло лицо Накера. Что такое сделал с ним Накер, что он вдруг
почувствовал себя таким уязвимым? Он потряс головой и попробовал
освободить мозг от рассеивающих мыслей. До какой-то степени ему это
удалось, хотя он все еще чувствовал разочарование и беспокойство.
Когда Денклар вошел в дверь, Руиз схватился за ружье.
- Почему ты наставляешь на меня свой магический посох? - веско сказал
Денклар. - Хочешь превратить меня в лягушку-квакушку?
Руиз отвел ружье в сторону и выстрелил занозу в дверь. Каменная
кладка задрожала от удара, а Денклар слегка побледнел. Он поднял пустые
руки.
- Никаких агрессивных намерений. Просто попытка пошутить. И, я
надеюсь, ты не станешь держать на меня зло за то, что я вел себя с тобой
раньше таким образом. Я просто не выходил из роли, я делал свое дело.
Голос его изменился, стал легче и более образованным, и он говорил на
пангалактическом лингва-франко.
Руиз поморщился от этой небрежности.
- Нас никто не может тут подслушать?
- Нет-нет. Я поместил тебя в комнату, где самые толстые стены. А окно
выходит на Площадь Искусного страдания и на свалку. Иногда торговцы
змеиным маслом кричат во сне, а это беспокоит прочих постояльцев. Никто из
тех, кто проводил ночь на площади, не хочет слышать вопли других, так мне
кажется.
Руиз отвел в сторону посох, хотя и не опустил его.
- Убедительно. Мне придется время от времени испускать вопли.
Денклар довольно противно осклабился.
- Не слишком громко, пожалуйста. Местный мукети, Лорд Бринслевос,
развлекается с двумя простыми потаскушками в комнате для новобрачных. Если
ты его побеспокоишь, то закончишь свою карьеру, распевая в муравейнике - и
я ничего не смогу с этим поделать. Очень чувствительный и легкий на обиду,
его лордство. Я тебе рекомендую избегать его внимания, если возможно, хотя
это и будет нелегко. Он человек, помешанный на змеином масле, и он,
конечно, про тебя уже прослышал.
Руиз мигнул.
- Я ценю твой совет.
- Это моя работа. Теперь, - сказал Денклар, потирая руки, - займемся
делом. Кто ты и что привело тебя в Стегатум?
Руиз вытащил свой брусок фарфора и потер его определенным образом.
Белый фарфор стал прозрачным, и в нем проявился пылающий золотистый факел,
который показывал, что он агент Лиги со Сверхфакторскими полномочиями.
На Денклара это, казалось, произвело впечатление. Его широкое лицо
покрылось пленкой пота, хотя воздух уже заметно похолодал.
- Понятно, - сказал он.
Руиз отложил брусок в сторону.
- Хорошо, я могу сказать тебе вот что. Я здесь для того, чтобы
проанализировать определенные упущения в деятельности. А когда я покончу с
расследованием, полетят головы.
- Не моя, я уверен. Описание моей работы очень простое и точное. Я
слежу за развитием запрещенной технологии, я обеспечиваю кров для агентов
Лиги, которые посещают этот регион, и я пытаюсь укротить самые худшие
импульсы Бринслевоса...
- Вот как?
- Да, конечно - мы хотим, чтобы жизнь крестьян была тяжелой, иначе
какое еще давление может заставить их стараться усовершенствоваться в
фокусах? В конце концов, это единственный выход для самолюбивого ребенка с
амбициями. Но революции, слишком вероятно, принесут нежелательные
перемены, а Бринслевос особенно небрежен со своим добром.
- Вот оно что, - Руиз внимательно смотрел на Денклара.
Вне сомнения, трактирщику было что скрывать, какому работнику Лиги
скрывать было абсолютно нечего? Ключевым вопросом был один: был ли Денклар
частью заговора, который пытался устранить Руиза, а если так, то успели ли
конспираторы передать Денклару новые инструкции? Руизу казалось, по
крайней мере, возможным, что времени было слишком мало, чтобы
сформулировать в отношении него политику и отдать соответствующие
приказания. В любом случае, Денклар прореагировал на внезапное появление
чужака в своем трактире без всякого лишнего беспокойства, что говорило в
пользу его невиновности - или неинформированности. А подозревать каждого
агента Лиги на Фараоне в двойной игре было, вероятно, неумной паранойей.
Возможно.
Денклар беспокойно заерзал.
- Чем я могу тебе помочь?
Руиз позволил ему поерзать, пока на его лице сохранялось хмурое
выражение подозрительности.
- Ну что же, - сказал он наконец. - Я скажу тебе потом. Я остановлюсь
в твоем трактире, продам немного масла, и изучу, как тут дела.
Акклиматизируюсь. Ты заметил, что с орбитальной станции больше ничего не
передают?
Денклар страшно удивился.
- Собственно говоря... нет. У нас тут, разумеется, есть
разведывательные бусины, которые передают данные наверх, на платформу, но
очень мало связи идет к нам вниз. Это не самая важная явка, в конце
концов. Любой ребенок, который проявляет талант к фокусам, немедленно
продается в школу магов в одном из крупных городов, поэтому тут не
происходит никакого серьезного сбора рабов.
Казалось, свет просиял в глазах Денклара.
- Ты здесь для того, чтобы разобраться в действиях браконьеров? Да?
Руиз нахмурился еще свирепее.
- Моя миссия секретна. Не любопытствуй. То отсутствие связи, о
котором я упоминал, теперь включает и твою связь с платформой. Мой корабль
патрулирует спектр частот в поисках любых нарушений. Это очень хороший
корабль.
- Конечно, конечно. Хорошо, рассчитывай на меня. Как мне тебя
называть, кстати?
- Зови меня Вухийя. Не меняй своего поведения по отношению ко мне,
кроме как разреши мне продавать свои товары в твоем общем зале.
- Я бы не хотел, чтобы ты это делал. Могут пойти слухи, а потом
продавцы змеиного масла будут мне тут поганить все углы.
- Ты с этим справишься. - Руиз неожиданно почувствовал страшную
усталость. - Теперь уходи, мы поговорим утром.
Денклар ушел, явно не в счастливом настроении. Руиз забаррикадировал
дверь. Потом поставил многочисленные тревожные маяки и ловушки, которые
могли сохранить ему жизнь, пока он спит.
Как раз перед тем, как Руиз готовился спать, зеленый мотылек налетел
на лампу и исчез во вспышке блистающих искр.

8
В ста километрах оттуда, в каменном городе Кобатуме, за столом сидел
человек, глаза его были пусты, рот растянут в гримасе беззвучного
блаженства. Время от времени глаза его закатывались, а он сам
подергивался. На столе перед ним был небольшой ящичек черного пластика, из
которого плоский кабель вел к пристегнутому к основанию его черепа
индуктору.
Высоко вверху, на границе неба, облако крохотных предметов пролетело
сквозь первые следы атмосферы. Несколько из них слишком отвесно падали,
поэтому сгорели, а остальные в конце концов благополучно упали в
стратосферу.
Когда они оказались в более густом воздухе, они выпустили тоненькие
крохотные крылышки и разлетелись в всех направлениях. Часом позже они
разлетелись по всем регионам обитаемого плато Фараона, ища феромонные
маяки.
Один расположился как раз за окном человека. Он прижал свой крохотный
интерфейс к приемнику, который был укреплен на подоконнике, включив тем
самым низкий, настойчивый тревожный сигнал, пульсирующую ноту, которую не
мог не услышать человек в комнате.
Когда его устройство наслаждения выключилось, человек заметил сигнал
и снял индуктор.
- Что еще? - сказал он бесцветным голосом, обращаясь к пустой
комнате.
Он подошел к приемнику и нажал на кнопку, которая выключала сигнал
тревоги. Сообщение с орбиты ввелось само в маленький экран приемника, и
человек нагнулся, чтобы увидеть, как оно пробегает вверх по экрану.
СВЕРХФАКТОРИАЛЬНЫЙ АГЕНТ НА ФАРАОНЕ, ВЕРОЯТНО, ЗАМАСКИРОВАН
ПОД БРОДЯЧЕГО ПРОДАВЦА ЗМЕИНОГО МАСЛА. КРАЙНЯЯ УГРОЗА ДЛЯ ВСЕХ
ОПЕРАЦИЙ. В ЕГО МОЗГУ ИМПЛАНТИРОВАНА СМЕРТНАЯ СЕТЬ ГЕНЧЕЙ.
ОПОЗНАТЬ И УСТРАНИТЬ БЕЗ СЛЕДА. ДЕЙСТВОВАТЬ С МАКСИМАЛЬНОЙ
ОСТОРОЖНОСТЬЮ.
Вслед за сообщением появилась грубозернистая фотография. Худощавое
красивое лицо дерзко смотрело с экрана - уверенное, целеустремленное лицо.
- Максимальная осторожность, - пробормотал раздраженно человек. Он
схватил посыльное устройство с окна и сдавил его между пальцами, скатывая
его в крохотный шарик фольги. Он щелчком выбросил его из окна и уселся
подумать. По всей вероятности, агент работал в чьем-то еще секторе, и это
была не его проблема. "Ну и хорошо", - подумал он. Он предпочитал убивать
просто, прямо, задушевно. Это задание потребовало бы отвратительно тонкого
подхода.
Все же убийство было убийством, и он стал надеяться, что агент
окажется достаточно глупым, чтобы залезть в его сектор. Он выложил свою
собственную маскировку, которая тоже состояла из потрепанной яркой одежды
продавца змеиного масла.
- Вероятно, - сказал он сам себе, - мы одинаково мыслим.
Он проверил свои татуировки, которые пока были яркими. Он убедился,
что определенные виды оружия были заряжены и в порядке. Он выложил свой
запас змеиного масла и убедился, что ни один из его флаконов не просрочен
больше, чем надо. Он упаковал несколько предметов пангалактической роскоши
- нелегальные подкожные шприцы, запрещенные нейронные индукторы,
развлекательные шпули с черного рынка. Он их использует, чтобы подкупать
прочих агентов Лиги, когда необходимо будет их сотрудничество. Все эти
вещи он разложил перед собой аккуратными рядами, потому что это был
человек осторожный и аккуратными.
Наконец он подошел к стене и открыл тайник в камне. В тайнике он
спрятал все пангалактические вещи, которые ему придется оставить. Потом он
улегся на подстилку и отдыхал в ожидании утра. Но он не спал, он лежал в
темноте, широко раскрыв глаза, а рот его застыл в трепещущей улыбке.

На заре Руиз проснулся от звуков звенящей упряжи и криков, звуков,
которые слабо доносились сквозь его окно. В этих криках была некая
особенность, какой-то диссонанс, который пробудил любопытство Руиза.
Взгляд из окна ничего не открыл, кроме пустой площади с ее зловещими
ящиками и свалки, серой и пустой под восходящим солнцем. Он встал с
постели и вышел в холл, хотя глиняный пол был ледяным под его голыми
ногами.
В конце зала было занавешенное окно, которое выходило во двор
гостиницы. Руиз слегка приподнял занавеску и выглянул.
Высокий стройный дворянин в черном кожаном охотничьем костюме стоял
во дворе, визжа на двух конюших, которые пытались оседлать крупное
верховое животное. Животное было очень нервное, как оказалось, а дворянин
получал извращенное наслаждение в том, чтобы сделать задачу конюших более
трудной, поскольку он орал на них как раз тогда, когда они держали седло
наизготовку, чтобы положить его на спину зверя.
- Быстрее не можете что ли, свиньи? Солнце зайдет, прежде чем вы
закончите!
Лицо дворянина привлекло внимание Руиза. Оно было типичным для
фараонской знати, узкое и с тонкими костями - хотя в данном случае его
искажало безумие. Рот подергивался, глаза вылезали из орбит, а два
лихорадочных пятна подчеркивали выступающие скулы. Руиз предположил, что
это и был местный номарх, Лорд Бринслевос.
Минутой позже, когда конюшие были почти у цели, Бринслевос рванулся
вперед и ударил животное своим кнутом, так что оно отпрянуло от человека,
который собирался удержать его. Конюшие бросили на дворянина злобные
взгляды, но не протестовали.
Наконец, смилостивившись или наскучив такой забавой, Бринслевос
позволил, чтобы седло наконец надели. Он грациозно вскочил на зверя. Это
заставило животное встать на дыбы, и конюшие разбежались.
- До свиданья, - сказал Бринслевос, широко растянув рот в какой-то
дурацкой ухмылке, и галопом умчался прочь. Звук его скачки медленно
замирал в отдалении.
Руиз отвернулся от окна и вернулся в свою комнату, беспричинно
подавленный. Он сидел на кровати и собирался с силами. Наконец он стал
строить планы.
Когда он наконец спустился к завтраку, столовая была пуста, а каша
загустела и стала холодной, как камень. Но красивая молодая женщина в
грязной сорочке вбежала в столовую и отрезала щедрый кусок. Он догадался,
что она, должно быть, и есть одна из "простых шлюх", которых Денклар
поминал в связи с Бринслевосом. У нее на щеке темнел синяк, и двигалась
она очень осторожно, но в остальном она казалась весьма веселой. Она
иногда улыбалась ему, пока расхаживала по столовой по своим делам, собирая
грязные тарелки, а он улыбался в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45