Поль и его влиятельные братья и сестры не выступали против проекта закона, пока он обсуждался в Интендантской Ассамблее, а, наоборот, всячески его поддерживали. Он был принят простым большинством, утвержден человеческими Магнатами Консилиума и стал законом, подписанным Дирижером Земли Дэвидом Сомерледом Макгрегором 10 мая 2052 года.
Дополнительный пункт, амнистировавший Терезу Кендалл и Рогатьена Ремиларда, был изъят в заключительных дебатах. За его сохранение проголосовали все члены Династии, за исключением Поля.
Я совсем взбеленился, когда узнал об этом, — но не Поль, а Анн телепатически сообщила мне подробности из Конкорда. Я тут же выскочил из своего магазина и кинулся за угол, к дому Терезы. День был солнечный, и новые розы на клумбе, которую она разбила под окнами библиотеки, цвели вовсю. На дорожке стоял турбоцикл Марка, из чего я понял, что он получил известие из столицы даже раньше меня. Терезу со всеми пятью ее детьми я нашел в прохладной полутемной гостиной. Джек лежал в своей индейской колыбели, которая стояла рядом с креслом его матери. Мари, Люк и Мадлен расположились у ног Терезы. Марк угрюмо смотрел в окно.
— Не беспокойся! — выпалил я. — Джека они у тебя не отнимут. Ведь еще будет суд — долгий процесс!
Она взглянула на меня безмятежным взглядом мадонны.
— Я как раз объясняла детям то, что мне сказала их тетя Анн. Суд над нами назначен на ноябрь, но до тех пор у нас есть две возможности получить помилование. Первая, и, по мнению Анн, более вероятная, — действовать через Директорат Конфедерации Землян. Анн тоже в нем состоит и сделает все возможное. Она полагает, что Поль счел необходимым публично выразить свое неодобрение вызову, который я бросила закону, и потому он проголосовал против пункта об амнистии. В любом случае Ассамблея его не утвердила бы. Но когда прошение о помиловании будет подано Директорату, они настоят на том, чтобы нас простили.
— Хм! — сердито буркнул я. — Пусть постараются! Ведь суд признает нас виновными. Ты-то в состоянии заплатить любой штраф, а твои десять лет общественных работ наверняка сведутся к урокам музыки на чертовой Сибирской планете. Но мой магазинчик и так все время балансирует на грани банкротства, и даже самый небольшой штраф его прикончит. И у меня нет ни малейшего желания все следующие десять лет моего бессмертия сажать елочки в каком-нибудь мэнском питомнике, подставляя задницу оголтелым комарам.
Мадди захихикала, а Люк захныкал:
— Не хочу, чтобы маму сажали в тюрьму. Она же совсем недавно вернулась к нам.
Малыш Джек спросил: «Что такое тюрьма?»
— Жуткое местечко, — ответила Мадди и тут же проецировала устрашающий образ средневековой темницы и камеры пыток. Младенец залился плачем.
— Дурачок, никто маму в тюрьму не посадит, — заявила Мари, телекинетически наступив Мадди на ногу. — И дядюшку Роги — тоже. В тюрьму сажают только очень плохих людей.
Все еще всхлипывая и икая, Джек сказал: «А родить меня было всего лишь умеренно плохим?»
Тереза засмеялась, взяла малыша на руки и поцеловала его.
— Нет, конечно! Это было вовсе не плохо, а только незаконно. А это огромная разница. Мари отнесет тебя в спальню и все тебе объяснит, а потом пора и бай-бай. Попозже придет бабушка Колетт с новой порцией хороших генов для тебя, и, чтобы они сработали, ты должен как следует отдохнуть и набраться побольше самовосстанавливающихся мыслей!
Малыш согласился: «Хорошо, мама».
Тереза отдала младенца Мари, а Мадди с Люком велела пойти поиграть. Когда младшие ушли, Марк отвернулся от окна.
— А что будет, если папа и тетя Анн не сумеют убедить Директорат помиловать вас с дядюшкой Роги?
— Тогда мы апеллируем к Дэвиду Макгрегору, — ответила она спокойно. — Планетарный Дирижер имеет право помилования, и даже лилмик не может отменить его решения.
— Если Макгрегор склонен к милосердию, — пробурчал я.
— Вероятно, у вас больше шансов на его помощь, чем на помощь папы, — отрезал Марк.
— Не смей так говорить! — упрекнула его Тереза.
— Сколько еще оправданий для рождения собственного сына потребуется папе? — горячо спросил Марк. — Даже предварительная оценка показывает, что такого могучего сознания человеческая раса еще не знала! Ты поступила абсолютно правильно, не допустив, чтобы он стал жертвой аборта! Когда-нибудь он станет сверхЭйнштейном! А папа способен думать только о своих драгоценных принципах и о том, что скажут чертовы симбиари и крондаки. Он даже не приезжает навестить Джека!
Решимость Терезы поколебалась. На ее глаза навернулись слезы, и она сжалась в уголке кушетки. А потом безмолвно воззвала ко мне на персональной волне.
— Ну, хватит, — резко сказал я Марку. — Выразил праведное негодование, а теперь катись отсюда!
У мальчика хватило совести устыдиться. Он угрюмо попросил у матери прощения, обещал навестить Джека завтра же и удалился. Я выждал, пока рев его турбоцикла не замер вдали, и только тогда сказал Терезе:
— Ему же только четырнадцать. Интеллект взрослого, а такт и терпимость грубияна подростка.
— Я знаю… а с Джеком он ведет себя замечательно. Приезжает чуть не каждый день, несмотря на такую нагрузку в институте.
— А это правда… что он сказал про сознание Джека? Я с самого начала нутром чувствовал, что из малого выйдет толк. Что, психологи правда подтверждают?
Она пожала плечами:
— Как будто. Колетт сказала мне на прошлой неделе. Извини, Роги, что забыла рассказать про это. Видишь ли, я никогда не сомневалась, что Джек уникален, и тесты только подтвердили то, что мне было ясно с самого начала. Да… очень больно, что Поль все еще воспринимает его как досадную помеху, вместо того чтобы гордиться им. Мне остается только молиться, чтобы он изменил свое мнение, хотя бы когда мы будем амнистированы. — Она посмотрела мне прямо в глаза: — Нам с тобой ничего не грозит. Я знаю. Пожалуйста, не тревожься из-за этого, милый.
Я заверил ее, что не стану тревожиться, а потом сказал, что мне нужно вернуться в магазин. Тереза проводила меня до двери, и мы увидели наземную машину Колетт Рой. Она затормозила у крыльца.
— Как идет терапия? — спросил я у Терезы.
Она снова улыбнулась.
— По словам Колетт — очень хорошо. Ты сам видел, Джек совершенно здоров. Вполне возможно, что его сознание нейтрализует вредное воздействие дефектных генов.
— Молодец! — от души похвалил я и сбежал, торопливо помахав Колетт.
Две недели спустя Колетт объявила семье, что все гены-заменители внедрены в организм Джека с полным успехом. Теперь нам оставалось только терпеливо ждать, смогут ли они устранить все дефекты. Периодически он будет проходить полное сканирование в старинной Хичкоковской больнице, ставшей частью Генетического центра. Кроме того, ему имплантировали крохотный диагностический монитор, который предупредит Колетт о любых изменениях.
Тем временем Джек жил жизнью нормального младенца, а потому Тереза с детьми присоединилась к остальным членам семьи, съехавшимся в канун Дня Памяти на виллу Адриена и Шери на Нью-Гемпширском побережье, под Раем. По традиции в этот день открывался лодочный сезон. Во вторник 28 мая Тереза вернулась с Джеком в Хановер, где в Феррандском центре метанауки ему предстояло пройти тестирование на способность к самоисправлению. С ними уехал и Марк, которому предстояли весенние экзамены. Младшие дети с няней Гертой остались у Шери до конца недели.
Двадцать девятого мая в парке Уоллис-Сэндс, в двух километрах к северу от Рая, оперантка Фрэнсис Шредер исчезла бесследно, купаясь в море. День спустя молодой оперант Скотт Линч исчез из парка Хэмптон-Бич в нескольких километрах южнее Рая. Тела их найдены не были.
Мадлен Ремилард, которая плавала вдоль берега на маленьком катамаране и двадцать девятого и тридцатого, утверждала, что видела плавник акулы. Четверо детей, плававшие вместе с ней, — Селина, Квентин, Гордо и Парни — ничего необычного не заметили. Береговая охрана вывесила объявление «Берегись акул» и почти до конца лета вела бдительные наблюдения.
Конец июля и весь август Мари, Мадлен и Люк проводили на берегу моря, гостя либо у Шери, либо у Люсиль с Дени на их даче, как и остальные маленькие Ремиларды и Макаллистеры. Еще два пловца стали, видимо, жертвой акул: оперант, чей перевернутый ялик обнаружили в прибрежных водах островов Шоалс, и оперантка, исчезнувшая, когда отправилась поплавать на заре с пляжа Солсбери в Массачусетсе, к югу от границы Нью-Гемпшира.
Старшие Ремиларды отнеслись к этим трагедиям здраво и не запретили своим детям купаться: если они будут держаться вместе и сканировать море, не появятся ли опасные хищники, с ними почти наверняка ничего не случится.
30

Рай, Нью-Гемпшир, Земля
2 сентября 2052
Весь день в пикниковой яме на пляже горел костер, пока кирпичная прокладка не раскалилась докрасна, и теперь Адриен Ремилард аккуратно выгребал последние тлеющие угли. Четверо детей, назначенные поварами на этот день, надели пестрые фартуки поверх купальных костюмов и расставили наготове корзинки и картонки с припасами. Те их братья и сестры, родные и двоюродные, которые не купались и не катались на досках, собрались вокруг и отпускали шуточки.
— Все в порядке! — объявил Адриен, отбрасывая последнюю дымящуюся головешку. — За дело, повара!
Его старшая дочь Адриена в высоком поварском колпаке вдобавок к фартуку отдала телепатическую команду Марку и Макаллистеру, и они начали сбрасывать морские водоросли из большой кучи на плассбрезенте в яму. Раздалось оглушительное шипение, и из ямы взвилось огромное облако пара, пахнущего йодом. Младшие ребятишки завизжали. Когда дно ямы устлал толстый слой водорослей, Адриена скомандовала:
— Картошку в яму!
Она и ее двоюродная сестра Каролина принялись метать в яму обернутые фольгой клубни, прибегая к ультразрению и психокинезу, чтобы в дыму и пару попадать в нужное место. Когда все картофелины были уложены, Марк с Дугги засыпали их более тонким слоем водорослей. Теперь туда надо было уложить крабов и омаров — задача, выполнимая лишь совместным усилием всех четырех поваров. Добросердечная Адриена потребовала, чтобы Марк психооглушал каждое живое ракообразное перед тем, как оно отправлялось в яму, что вызвало бешеный хохот почти всех зрителей.
— Кукурузу в яму!
Они с Каролиной бросили туда несколько охапок спелых початков, а мальчики засыпали их остатками водорослей, после чего все четыре повара нагребли поверх всего кучу песка, чтобы жар и пар сохранились внутри. Зрители прокричали «ура» и разбрелись кто куда.
Приступить к пиршеству можно было лишь через несколько часов. Тогда за деревянными столами на пляже соберется вся семья и примется за яства, извлеченные из ямы, а также за салат и персиковый пирог, которые повара попозже приготовят на кухне дома.
Марк полоскал пласс из-под водорослей в гремящих волнах, когда к нему подошел Люк, большеглазый и очень серьезный.
— Я рад, что ты убил крабов до того, как их бросили в яму, — тихонько сказал он брату. — А то некоторые другие… хотели послушать, как они будут телевопить… ну, поджариваясь. Понимаешь?
— Садистские поганцы! — буркнул Марк. — Ну-ка берись за край и помоги мне.
Люк послушно ухватил пласс.
— Мадди один раз убила ночную бабочку для Джека. Сказала, что хочет, чтобы он эмп… эмпатировал. И еще хотела убить для него воробья, а он не позволил. Сказал, что уже разобрался в этом понятии. А она разозлилась. Вот как сегодня, когда ты оглушал крабов.
— Черт! Ну и стерва. Понятно, почему Джек сказал мне, что она ему не нравится. Придется с ней потолковать. — Тут он заметил, что его младшая сестра в сотне-другой метров дальше по берегу спускает на воду катамаран с Квинтом, Гордо, Парни и Селиной. Он дальнировал им всем: «Ребята: помните про акул!»
Они ответили: «Есть СЭР Офицер Друг Сэр!»
Лицо у Люка было расстроенное.
— Убивать трудно, Марк?
— Таких тварей, как крабы и омары, — нет. Или червей, жуков и всякую другую мелочь.
— А большого ты никого не убивал?
— Нет, — резко ответил Марк. — И хватит об этом! — Он встряхнул пласс и сложил его. — Хочешь помочь? Отнеси в дом и повесь на перилах задней веранды.
— Я бы не смог никого убить. Даже комара. Я их просто отгоняю.
— Ну и отлично. Только не отгоняй в мою сторону. — Марк направился назад к яме, и Люк поплелся за ним. Адриена с помощью Дугги и Каролины собирала корзины из-под крабов, вилы, которыми мальчики сбрасывали водоросли, и все прочее.
— Марко, а если бы за тобой погналась акула, ты бы мог ее убить? — спросил Люк.
— Не знаю. Акулы жуткие чудища. Джо Каналетто рассказывал, что если отрубить у акулы голову, голова все равно может тебя укусить.
Люк вздрогнул.
— Тут ведь водятся акулы, так все говорят. Я больше не стану купаться в океане. Никогда!
— Тебе нечего бояться. Только пользуйся ультразрением и, если увидишь акулу, просто скажи ей: «Я не съедобный. Убирайся!»
— Но это же не помогло четырем оперантам, которые пропали, — с сомнением заметил Люк.
— Они купались в одиночку и, наверное, не обращали внимания ни на что вокруг. А теперь марш домой и повесь пласс.
Он смотрел, как мальчик, такой худенький в плавках, заковылял к дому. Люк станет сильным по достижении половой зрелости, когда его тело будет наконец полностью восстановлено в регенванне. И хотя его метаспособности, по оценке, достигали уровня Великого Магистра, он все еще практически не мог ими пользоваться. То, что ему пришлось перенести в раннем детстве, превратило его в метапсихического калеку. Марк вдруг спросил себя, а не случится ли то же и с Джеком, если его генетические дефекты не поддадутся терапии.
— Помоги мне унести мешки из-под водорослей, — окликнула его Адриена.
— Ладно, — ответил Марк. Два других повара уже ушли с вилами и пустыми корзинами. Над песчаной горкой курился пар, и молодая чайка поклевывала обрывки водорослей. Адриена мешком смахивала песок и птичий помет со столов.
— Нам осталось только отнести эти мешки к насосу и выстирать их, а тогда мы свободны, пока тут все не испечется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68