— О-су-сама дешита! — сказало Приближение, кланяясь.
— Вон тот интересный вариант известен в Польше как Звездный Человек, — продолжала Гармония. — Возможно, это какое-то языческое божество, которого христиане сохранили по ассоциации с Вифлеемской Звездой… У многих народов ежегодным дарителем даров выступает святой Николай, щедрый епископ. Он иногда связан с Рождеством, иногда нет. Его греческое имя менялось: синтер Клаас — голландский святой Николай — стал прототипом Сайта-Клауса, а вот и он сам в епископской митре. Заметьте, его сопровождает темная фигура, Черный Питер, некогда наказывавший плохих детей и ничего никому не даривший. В мифах о дарителе даров мотив наказания встречается очень часто, но теперь все человеческие дети на Рождество попадают в разряд «хороших». Кое-где в Германии, в Австрии и Швейцарии дары раздает ангелочек, символизирующий Христа-младенца, — Кристкиндл или Крисе Крингл, которого сопровождает демонический спутник. В скандинавских странах рождественские подарки раздают гномы вроде вон тех — Юлниссе, Юлтомтен и Юлесвенн, что явно восходит к дохристианской традиции.
Четверка лилмикских Надзирателей задержалась возле еще одного представления, собравшего много зрителей: среди искусственных льдов и снега стоял забавный домик, из которого одетые эльфами полтроянцы выносили красиво упакованные подарки и укладывали их в санки, запряженные восемью небольшими четвероногими.
— Вон тот, в красном костюме, черных сапогах и с седой бородой, — наиболее типичное воплощение Санта-Клауса, — сказала Гармония. — Эта первоначальная североамериканская фигура получила такую рекламу, обрела такой мистический ореол, что быстро вытеснила всех других дарителей даров в Конфедерации Землян. Естественно, с религией он ничего общего не имеет.
Внезапно детишки в толпе разразились возбужденными криками.
— Взгляните туда, — сказала Родственная Тенденция. — Этот эльф вывел еще одно роботоживотное, чтобы запрячь его во главе октета. Какой уродец! Он изображает мутанта? Да нет, никакое живое существо не может быть таким.
— Это, — со вздохом сказала Гармония, — Рудольф, Красноносый Северный Олень — фантазия третьестепенного американского писателя Роберта Мэя. Только Бесконечному известно, почему эта зверюга так твердо прилипла к рождественскому мифу. Докучать вам слащавой сказочкой о Рудольфе нет смысла. Перепев сказки о Гадком Утенке. Достаточно сказать, что симпатии к Рудольфу человеческих детей указывают на врожденную беспросветность их психики.
«Чепуха!» — произнес веселый психоголос, так хорошо им знакомый.
— Привет, Координатор! — воскликнули четверо Надзирателей.
Самый старший из них, носивший свое человеческое обличье с куда большим шиком, чем его сосущности, прошел к ним сквозь густую толпу, в которой дети (и многие взрослые) вслед за полтроянскими эльфами затянули песню о Рудольфе. Смеющиеся серые глаза, румяные щеки, щеголевато подстриженные седые волосы и борода, элегантный темно-бордовый костюм-тройка, веточка остролиста в петлице — Примиряющий Координатор мог бы послужить прототипом не только Санта-Клауса, но и парижского бульвардье. На нем был даже цилиндр.
— Не пойти ли нам дальше? — предложил Координатор. — Там британцы с немцами и гии распевают застольные песни.
— Наконец-то ты появился, — сказало Равновесие, и черты его окаменели от попытки помешать непокорным мимическим мышцам выразить неодобрение. Лицо у него было европейского типа, а одежда состояла из модного плаща с капюшоном и костюма металлически-серого и кораллового цветов. Второй «мужчина» — Родственная Тенденция — щеголял в темно-серой пиджачной паре из твида, розовой рубашке и пестром галстуке. — Два неотложных дела требуют внимания Лилмикского Надзирательства, — продолжало Равновесие, — а Первый Надзиратель…
— Мне надо было заняться кое-чем. Но я готов приступить немедленно… Какой прекрасный Рождественский праздник. Не забыть бы поздравить гии и полтроянцев.
Они остановились перед сценической площадкой: человеческая труппа под аккомпанемент оркестра экзотиков танцевала балет «Щелкунчик». Координатор сдвинул брови.
— Оформление Мориса Сендака? Да, безусловно.
— Будь так добр! — перебило его Равновесие. — Произошло еще одно жуткое убийство. Маргарет Стрейхорн, кандидат в Магнаты и жена Дэвида Сомерледа Макгрегора, была убита неизвестной сущностью прямо тут, на нашем Орбе. Написанная покойной записка сообщала, что она добровольно уходит из жизни. Однако Магистрат с достаточными основаниями отрицает факт самоубийства.
— Существует серьезное подозрение, — сказало Бесконечное Приближение, — что Маргарет Стрейхорн стала жертвой убийцы, уже покушавшегося однажды на ее жизнь. И покушавшийся прибегнул к тому же своеобразному приему высасывания жизненной силы, следы которого были обнаружены на трупе Бретта Макаллистера.
— А конкретные подозреваемые есть? — спросил Координатор, не отводя глаз от сцены, где страшный Мышиный Царь угрожал Мари.
— Официально их нет, — ответила Родственная Тенденция. — Многие люди верят, что Орб нашпигован механическими средствами наблюдения. Но, как нам хорошо известно, это не так. У нас нет способа установить, как погибла Маргарет Стрейхорн. Крондакский Аналитик, ведущий дело, предложил, чтобы членов семьи Ремилардов, проживавших на планетоиде во время убийства, допросили как можно тщательнее. Мы наложили вето, указав, что нет достаточных улик, чтобы оправдать применение столь жесткой процедуры, которая нанесет серьезный ущерб суверенному достоинству и престижу тех, кто будет ей подвергнут.
— Правильно, — одобрил Координатор.
Бесконечное Приближение позволило, чтобы его фарфорового лица коснулась гримаса разочарования.
— Кроме того, судебные следователи все равно не сумели бы извлечь из Ремилардов правду.
— Тоже верно, — согласился Координатор. На сцене Мари швырнула туфлю в Мышиного Царя, и победа наконец начала клониться на сторону оловянных солдатиков. — Так в чем же ваша проблема?
Все четверо проецировали изумленное неодобрение.
— Это совершенно понятно! — визгливо воскликнуло Приближение. — Нарочитая несообразительность! Очередное потворство предфиксированным человеческим особенностям. Чем объяснить такое надменное обхождение с нами?
Координатор потрепал возмущенную сущность по плечу.
— Не следует позволять женским гормонам в физическом теле так затуманивать логическое мышление. Что ты предлагаешь? Чтобы мы, лилмики, вели следствие сами? И например, психосозидательно препарировали мозг Ремилардов, чтобы проверить, не приложил ли кто-нибудь из них руку к убийству?
— Видимо, это единственный способ найти выход из тупика. — Квинтэссенция уклонилась от руки владыки, сделав вид, будто поправляет платье. — Прямо под нашими фигуральными носами совершено убийство, и мы ничем не можем облегчить Магистрату поимку преступника.
— Да, — подтвердил Координатор, — не можем. Я категорически против лилмикского вмешательства в настоящий момент. Будьте уверены, сейчас показано терпение. И только терпение.
— Дэвид Сомерлед Макгрегор вчера решил не снимать свою кандидатуру в Первые Магнаты, — сказала Тенденция. — Возможно, его жизни тоже угрожает опасность, если мотивом убийства Маргарет Стрейхорн было желание заставить его отказаться от соперничества с Полем Ремилардом. Это второе важное дело, которое мы хотели обсудить с тобой.
— Несомненно, риск новых насильственных действий существует, — признал Координатор. — Но Дэвид Великий Магистр в принуждении. Если он не потеряет головы — а этого не будет, — убийца не сможет прикоснуться к нему. Поверьте мне.
Четверо сущностей укрылись за психобарьерами, но ничего не смогли поделать с укоризненным выражением, которое приняли их лица. А музыка оркестра возвестила превращение неказистой игрушки в прекрасного принца.
— Мы должны поверить, — объявила Умственная Гармония тоном покорности судьбе, — хотя даже нам ясно, что ему известно, кто убийца.
— И он не собирается принимать никаких мер! — вскричало Бесконечное Приближение.
Координатор невозмутимо смотрел на двух лилмиков в женском обличье.
— Бывают моменты, когда бездействие обязательно. Для блага большей реальности.
Приближение, сверкнув черными очами, сказало:
— Но бедняжка Маргарет умерла, холодное твое сердце!
— Да, а бедный Дэвид жив. Пока достаточно этого. — Он повернулся, чтобы уйти. — Я всегда ощущал, что хореографии па-де-де не хватает чего-то, je ne sais quoi note 45. Пожалуй, я успею к финалу «Мессии», прежде чем кардинал Богатырев начнет служить полуночную мессу.
Марк нашел младших сестер и брата в той части Променада, где изображалось греческое Рождество. Полтроянцы в жутких костюмах калликанцароев — подземных злых духов — вели осаду семьи, изображаемой актерами-людьми, которая собиралась приступить к праздничному обеду в деревенском домике девятнадцатого века. Гнусные уродцы, волосатые и горбатые, прискакали верхом на уродливых роботолошадках и гигантских петухах. Их вождь прихромал пешком, заключая демоническую кавалькаду. Его отличали рогатая, гротескно распухшая голова и непропорционально большой детородный член. Визжащим юным зрителям он представился как Коутсодаймонас и поклялся лишить невинности всех девушек в домике — а потом и всех девственниц, которые сейчас смотрят на него.
Мари и Мадлен захихикали, а маленький Люк проворчал:
— Не понимаю, при чем тут Рождество.
Калликанцарои взобрались на крышу домика и посыпались в трубу. Внутри они навели ужас на обитателей, помочились в пылающий очаг, вспрыгнули на спины взрослым и вынудили их скакать и плясать.
— В греческом фольклоре, — небрежно объяснил Марк, — мир держится на гигантском дереве. Согласно сказанию, эти демоны весь год стараются его срубить, но рождение Христа — а прежде, вероятно, какого-то древнего бога — кладет конец их покушениям: дерево остается невредимым. Потерпев неудачу, разъяренные бесы вырываются из преисподней и принимаются мстить людям на протяжении всех двенадцати дней Рождества. Но их всегда прогоняют с помощью фольклорных колдовских средств.
«Дети» в осажденном доме метлами и веточками иссопа выгнали своих безобразных мучителей наружу. Чтобы помешать им вернуться через трубу, в очаг положили огромное полено — его огонь и дым спасали от демонов. Едва дом был очищен от нечисти, «мать семейства» начала раздавать смоченные вином булочки калликанцароям.
Угостили булочками и зрителей, к полному посрамлению демонов, которых затем прогнал актер, одетый деревенским священником, — он побрызгал везде святой водой и запел с «семьей» греческую рождественскую песню.
— Ну, ладно, — сказал Марк властно. — Посмотрели, и хватит. Папа нас ждет.
— Ну-у-у… — протянул Люк. — А мы хотели пойти на представление мексиканцев и разбить рождественский горшок!
Странная аура этого бледного белокурого десятилетнего мальчика все еще сохраняла следы врожденных отклонений от нормы, от которых его удалось в значительной мере избавить с помощью экстенсивной генной инженерии и микрохирургии. Однако ему все еще угрожали травмы и болезни, к которым у подавляющего большинства людей теперь был полный иммунитет.
— А я хотела посмотреть представление «Рождественской песни», — сказал Мадди.
Мари вздохнула.
— Наверное, придется тащиться на мессу со всеми прочими.
— Вот именно, — сказал Марк, подгоняя их принуждением. — Пошли!
Миновав рощу рождественских елок, они вышли на запруженную толпами площадь, где за одну ночь, как по волшебству, на месте экзотических садов, украшавших ее еще накануне, выстроили шесть храмов. (Церкви эти вместе с прочими атрибутами Рождества исчезнут в день, который на Орбе соответствует 26 декабря на Земле.) Кроме молящихся, поспешавших в свои храмы, площадь заполняли веселящиеся люди и нелюди, а в ее центре красовалось изображение рождения Иисуса, выполненное в традиционном провансальском стиле. Вблизи собрались почти все Ремиларды — семеро братьев и сестер со своими многочисленными детьми, женами (у кого они были), а также Дени и Люсиль. Поль стоял несколько в стороне, оживленно беседуя со своим близким другом Ильей Гаврысом. Поль, как и большинство других взрослых, был одет в парадный костюм. После мессы в пляжной вилле дяди Фила в Палиули им и их политическим союзникам предстоял reveillion note 46. Детей ждал ужин по-гавайски под надзором нянь.
— Вон папа, — сказала Мари без всякой радости. — А дядя Илья и тетя Кэт пойдут с нами в церковь?
— Не думаю, — ответил Марк. — Если и пойдут, то не с нами. Папа, вероятно, опять ведет предвыборную кампанию. Он был потрясен, когда Дэвид Макгрегор объявил, что не снимает своей кандидатуры.
Едва Люк увидел отца, как робкая радость в нем совсем угасла, и он уцепился за руку Мари…
— Это… это совсем не похоже на Сочельник! Лучше бы мы сейчас были дома в Нью-Гемпшире.
— Посмотри, как для нас постарались полтроянцы и гии, ты должен быть им благодарен, — попенял ему Марк. — Такого празднования Рождества я нигде не видел. И уж конечно, не в Нью-Гемпшире.
— Я не о том, — пробормотал мальчик. — Зачем все это без мамы? — У него на глаза навернулись слезы.
— Не плачь! — строго сказал Марк, но Люк только опустил голову и еще крепче сжал руку сестры.
Марк глубоко вздохнул. Рискнуть? Поль придет в ярость, если узнает. Но папа как будто даже не вспоминает, а сейчас Сочельник как ни крути, и Люк, мышонок несчастный, совсем нос повесил, того и гляди, распустит нюни…
Он заговорил на их общей персональной волне:
Вот что, ребятки, я бы хотел вам кое-что сказать. Но вы должны держать это при себе. Во что бы то ни стало! Не думаю, что кто-то станет зондировать дурашек вроде вас, но если так случится — или вы непроизвольно излучите — вся наша семья вляпается в такое la merde, что уже не выберется из него.
Марк! ТЫ О ЧЕМ?
(Черт!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68