— спросила мадам.
— О да! — кивнул Монарх, поплотнее запахивая на груди халат. — Не только позволю, но и прикажу. Можете идти. А ты, Фитхарн, останься. С тобой мы еще потолкуем.
Дворцовая стража, неподвижно стоявшая по бокам от трона, ударила в пол короткими пиками в знак того, что аудиенция окончена. Однако миниатюрная блондинка, ростом едва ли выше Луло, набралась нахальства подать голос:
— Ваше Величество! Только одно слово!
— Ну чего тебе? — поморщился король. — Знаю, знаю… Золотой торквес не терпится получить?
— Не кормите меня посулами! — Фелиция в упор посмотрела на него, и Йочи отметил, что взгляд у нее еще более пронзительный, чем у самой мадам. — Мой золотой торквес будет гарантией успеха экспедиции.
Король скривил губы, что, по его мнению, могло сойти за любезную улыбку.
— Наслышаны мы и про твои таланты, и про твою заветную мечту. В положенный срок она сбудется. Но не теперь. Сперва помоги своим друзьям раздобыть Копье и птицу. Если найдешь у кратера золотой торквес Луганна, возьми его себе. А не найдешь — возвращайся, там поглядим. Сперва дело, потом награда.
По мановению его руки стражники вывели людей из тронной залы.
— Ушли? — прошептал Властитель, соскакивая с трона и вглядываясь во тьму.
— Ушли, король. — Фитхарн сел на ступеньку перед троном, стащил ботинок и вытряхнул оттуда камешек. — Ах ты, паразит!
— Ты с кем разговариваешь?! — взревел Йочи.
— С камнем в ботинке, вельможный… Ну и что ты об этом думаешь?
— Рискованно, рискованно. — Король вышагивал взад-вперед, сцепив руки за спиной. — Хорошо бы провернуть дельце самим, без посредников!
— Тану тоже об этом подумывают, — заметил Фитхарн. — Они попали в полную зависимость от человечества. Так что у нас другого выхода нет. Люди хитрее нас и в чем-то сильнее. Сам посуди, сможем ли мы после стольких лет наладить Копье и справиться с птицей? Сорок лет ломаем голову, как нам одолеть врага — а что в итоге? Только пиво трескаем — и все дела. Мне хитрая стерва Гудериан нравится не больше, чем тебе. Но то, что она может многое, — это факт. Хочешь не хочешь, в ней наша единственная надежда.
— И все же людям доверять нельзя! — покачал головой Йочи. — Видал, как смотрит эта Фелиция? На языке мед, под языком лед! Да я скорей на вулкан сяду, чем дам такой девице золотой торквес!
— Пейлол и Шарн Мес уже обмозговали, как с ней быть. Даже если она найдет торквес у могилы Корабля, то не научится же им пользоваться за одну ночь? Она теперь рвется в бой на Финию, вот мы и поручим нашим богатыршам за ней присмотреть…
Король так воодушевился, что даже позволил себе святотатство:
— Неплохо придумано, клянусь титьками Тэ!
— Айфа со Скейтой живо ее стреножат. Если Фелиция уцелеет в осаде Финии, пошлем ее на Битву. Это как раз входит в планы мадам Гудериан. Не переживай, король! Они послужат нашей цели, а после Шарн и Пейлол организуют им героическую кончину. Мы разыграли все как по нотам. Копье и Меч будут наши, а с ними нам ни тану, ни первобытные не страшны. Ведь если я не ошибаюсь, именно к этому стремится Незыблемый Страж Всем Известного Мира.
Йочи злобно покосился на него.
— Погоди, придет и твой черед на троне пыхтеть! Вот и поглядим, как ты повертишься…
Вошел слуга с большим дымящимся подносом и стеклянным графином, наполненным коричневой жидкостью.
— Все готово, августейший! С пылу, с жару! И не из саламандровой колбасы, а из этой, новой! Вкуснотища! Повариха сказала, мол, бьюсь об заклад, ваш король яйца себе откусит.
Йочи наклонился понюхать огромный, точно колесо, пирог. На срезах больших ломтей виднелись сливочно-белые и кроваво-красные слои.
— Это что еще за чертовщина? — удивился Фитхарн. — Уж извини за любопытство.
Король подхватил поднос и молодым козлом поскакал к гроту.
— Особое блюдо сеньоры Марипозы де Санчес. Мы ее захватили на плантации Креликса, а там, в будущем, она служила поварихой во дворце Чичен-Итца-Пицца в Мексике… Ну ступай, ступай себе, Фитхарн. Чтоб глаз не спускал с проклятых первобытных.
— Слушаюсь, Твое Королевское Величество!
В пещере вновь воцарилась тишина. Йочи просунул голову в хрустальный альков. Свечи догорели. Из-под груды шкур на него уставились два блестящих глаза.
— Ку-ку! — позвал он. — А вот и я!
Луло подпрыгнула от радости и бросилась ему на шею.
— Ура! Ням-ням!
Он, смеясь, вырвался из ее объятий.
— Да погоди же, ведьма, поднос опрокинешь! Такого ты еще не пробовала. Новый королевский деликатес — пирог с начинкой из сыра и аксолотля!
ГЛАВА 3
— Единорог! Единорог! — всхлипывала Марта, стоя на коленях над растерзанным телом Штефанко.
Высоченные кипарисы поднимались по заболоченному берегу Рейна. В лучах утреннего солнца плясали тучи комаров и алых стрекоз. Рак, по размерам больше напоминавший омара, высунулся из тины, должно быть, привлеченный запахом крови.
Луговой Жаворонок, прислонясь к замшелому стволу, тихонько стонал, а Клод и мадам Гудериан стягивали с него разодранные куртку и штаны из оленьих шкур.
— Ребра почти не задеты, mon petit peau-rouge note 20 вот ногу придется зашивать. Клод, дай ему наркоз.
— Я в порядке, вы лучше о Штеффи позаботьтесь, — процедил Бурке сквозь стиснутые зубы.
Клод сокрушенно вздохнул, достал какую-то штуковину из аптечки, которую Амери собрала им в дорогу, и приложил к виску Бурке.
— О-ох! Вроде полегчало. Что с ногой-то? Мне показалось, эта свинья совсем ее отхватила.
— Да нет, но икроножная мышца вся к чертовой матери располосована. К тому же бивни могут быть ядовиты. Здесь мы тебя не залатаем, Жаворонок. Как ни крути, надо возвращаться. Единственный твой шанс — поскорее попасть к Амери.
Вполголоса чертыхаясь, Бурке свесил седовласую голову и закрыл глаза.
— Сам виноват, дубина! Все думал, как бы не наследить в этих вонючих болотах, высматривал саблезубых хищников да охотничьих собак… а свинью-то и не приметил.
— Тихо, малыш, не буянь, — предупредила его мадам, — не то швы разойдутся.
— Добро бы просто свинья, — отозвался Клод, оборачивая ногу вождя пористой пленкой, после того как наложил на рану повязку с антибиотиком. Подходящего размера костыль был уже приготовлен. — Думаю, нас атаковал не кто иной, как однорогий кавказский кабан. Считается, что в эпоху плиоцена все они уже вымерли.
— Ага, ты расскажи это бедняге Штеффи.
— Теперь я сама справлюсь, Клод. А ты займись Мартой, — распорядилась старуха.
Палеонтолог подошел к женщине, бьющейся в истерике, и с одного взгляда определил, что делать. Грубо схватив Марту за руку, он рывком поднял ее с колен.
— А ну заткнись, чертова кукла! Хочешь на нас серых навести? То-то бы Штеффи тебя похвалил, будь он жив!
Марта, быстро оправившись от растерянности, замахнулась на Клода.
— Много ты понимаешь! Ты же совсем не знал Штеффи! А я знала! Он один заботился обо мне, когда все мое нутро… в общем, когда я думала, что подохну. А теперь погляди на него! Погляди! — Некогда красивое, но до предела изможденное лицо страдальчески сморщилось. Ярость сменилась новым приступом отчаяния.
— Ох, Штеффи, Штеффи! — прошептала она, припав к старику. — Еще несколько минут назад он шел впереди и улыбался мне через плечо…
Однорогий монстр почти бесшумно вылетел из густых зарослей камыша и врубился в середину людской цепочки. Не успели они опомниться, как зверь подбросил Штефанко в воздух, а потом яростно вонзил свой рог ему в живот. Затем, увидев, что вождь выхватил мачете, чтобы преградить ужасающий разбег, смел с тропы и его. Фитхарн полыхнул иллюзорным пламенем, увлекая кабана в болотную трясину. Ричард с Фелицией натянули тетиву луков и последовали за ними, предоставив остальным заботиться о раненых. Но помочь Штефанко было уже нельзя.
Клод крепко обнял дрожащую Марту, полой своей мохнатой куртки утер ей слезы. Затем усадил под деревом, где Анжелика Гудериан заканчивала перевязывать Бурке. Кожаные брюки Марты на коленях были перепачканы темной кровью и грязью, а чуть выше выступили алые пятна.
— Присмотрите за ней, мадам. Я — к Штеффи…
Стараясь подавить подступившую к горлу тошноту, Клод вытащил из рюкзака металлизированное одеяло и направился к трупу. Со Штефанко он действительно был знаком всего четыре дня, но и за это короткое время ловкий, сильный, отзывчивый парень успел стать ему настоящим другом. Теперь Клоду предстояло выполнить свой последний долг: закрыть глаза, разгладить искаженные страхом черты. Все, мальчик, не печалься больше ни о чем! Успокойся и отдохни!
Туча мух неохотно поднялась с развороченных внутренностей Штеффи; Клод завернул тело и лучом от магнитной батареи скрепил края одеяла наподобие мешка. От печального занятия его оторвали выбежавшие из леса Фитхарн, Фелиция и Ричард.
Девушка размахивала каким-то желтоватым предметом, похожим на свайку из слоновой кости.
— Вот! Конец ублюдку!
Ричард в ужасе затряс головой.
— Не кабан, а целый бычище! Килограммов на восемьсот потянет. Мы израсходовали на него пять стрел, пока Деревянная Нога не заманил его в чащобу. Не пойму, как такому гиганту удалось подкрасться бесшумно.
— Умен, дьявол! — прорычал Фитхарн. — И нюх как у собаки. Будь у меня голова на плечах, я б его тоже по ветру учуял. Но у меня все мысли заняты тем, чтобы нам переплыть на тот берег, до того как туман рассеется.
— Уж давно рассвело, а мы все торчим здесь, — проворчала Фелиция, пряча в рюкзак свой трофей.
— Ну, и как же теперь? — спросил Ричард.
Спортсменка вытащила стрелы и, опустившись на колени у воды, принялась отмывать от крови наконечники.
— Придется переждать в укрытии, пока не зайдет солнце, и плыть до восхода луны. Сейчас почти что полнолуние, и времени у нас для переправы будет мало — часа два в лучшем случае. А на другом берегу расположимся биваком под прикрытием скал и заночуем.
— Ты все-таки думаешь продолжать путь? — удивился фирвулаг.
Она вытаращила глаза.
— Что за вопрос?! Не поворачивать же назад!
— Штеффи мертв, — сказал Клод. — Жаворонок очень плох. Кто-то должен доставить его к Амери, иначе он лишится ноги… это еще в лучшем случае.
— Нас все равно остается пятеро, — упорствовала Фелиция. — Деревянная Нога пусть отправляется назад с вождем. Ведь друзья-фирвулаги и на расстоянии могут оказывать нам поддержку. Но прежде чем мы расстанемся, — она повернулась к Фитхарну, — объясни, как найти берлогу этого ревуна… Суголла.
— Легко сказать — объясни! — Фирвулаг тряхнул головой. — Шварцвальд — дикое место, не то что Вогезы. Суголл обитает в пещере Фельдберга, где с заснеженных склонов стекает Райская река… Одним словом, я вам не завидую.
— По ту сторону Рейна серых патрулей уже нет. Стало быть, одной заботой меньше.
— А ревуны? А Летучая Охота по ночам? — напомнил Фитхарн. — Ведь ее может возглавить сам Велтейн. Если они застигнут вас на открытом месте — вам хана.
— Не обязательно передвигаться ночью, — возразил Ричард. — А днем мадам Гудериан наверняка почувствует приближение ревунов.
Старуха отошла от дерева, присоединившись к группе; на лице ее была написана озабоченность.
— Меня беспокоят не столько les Criards, сколько сам Суголл. Без его помощи мы не выйдем к Дунаю. А если Фитхарна с нами не будет, Суголл может заявить, что король ему не указ. И еще одно осложнение… Марта. У нее открылось кровотечение. Понимаешь, тану заставили ее рожать без передышки, и теперь она…
— Да ну, ерунда! — отмахнулась Фелиция. — До заката оклемается. Что до Суголла, думаю, нам стоит рискнуть.
— Марта очень слаба. До темноты она не успеет восстановить силы. С маточным кровотечением шутить не следует. Лучше отправить ее назад с Жаворонком и Фитхарном.
— Да, но после смерти Штефанко она единственная, кто разбирается в приборах, — возразил Ричард. — Бог знает, пойму ли я что-нибудь в экзотической системе управления. А если придется перезаряжать Копье, тут уж я и вовсе пас.
— Давайте все вернемся, — предложил Фитхарн. — Пойдете в другой раз.
— Целый год ждать?! — вскричала Фелиция. — Да ни за что! Если вы не хотите, я пойду одна и принесу это чертово Копье!
— Нельзя откладывать экспедицию, мадам, — окликнула их лежащая под кипарисом Марта. — За год всякое может случиться. День-другой — и я буду в норме. А пока обопрусь на чье-нибудь плечо и доковыляю до Шварцвальда.
— Я понесу тебя на закорках! — просияла Фелиция. — Марта права, что произойдет за год, никогда не предугадаешь. — Она стрельнула глазами в фирвулага, который ответил ей совершенно бесстрастным взглядом. — До нас другие могут найти могилу Корабля.
— По-моему, разумнее было бы отложить, — произнес Фитхарн. — Однако последнее слово за мадам Гудериан.
— Dieu me secourait note 21, — пробормотала старуха и медленно подошла к лежащему на тропе свертку. — Один из нас уже отдал жизнь за общее дело. Он не может высказать свое мнение, но я точно знаю, что бы он сказал. — Она повернулась к своим спутникам, характерным для нее жестом вздернула подбородок. — Alors note 22, Фитхарн, ты возвращаешься с Жаворонком. А мы продолжим путь!
Остаток дня они прятались в лесной чаще на берегу Рейна. Низко растущие сучковатые ветви служили им отличным насестом. Из-под свисающих до земли эпифитов они свободно обозревали реку и в то же время были в недосягаемости для крокодилов, саблезубых хищников, ядовитых змей, коими кишели речные низины.
Солнце нещадно припекало, зато с едой проблем не было: лучами магнитной батареи они жарили черепаховое мясо, лакомились съедобными орехами и сладчайшим виноградом — таких терпких ягод величиной с мяч для гольфа, наверно, не едали даже гурманы античной Греции. Усталость после утренней встряски и вынужденное безделье все больше клонили путников в сон. Ричард, Фелиция и Марта сбросили одежду, привязались к дереву и уснули, оставив мадам и Клода в дозоре на нижних ветвях. Мимо их воздушного укрытия изредка проплывали баржи, груженные провизией. Финия раскинулась на противоположном берегу километрах в двадцати к северу, где Райская река, берущая начало в глубоком источнике, сливалась с Рейном, взрезая массив Шварцвальда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65