Держа деревянный крест в вытянутой руке, Ричард совместил перекрестие с предполагаемой Полярной звездой, сориентировал одну перекладину вертикально и тщательно запомнил расположение пяти наиболее ярких звезд в квадрантах. Через три часа, когда вследствие вращения Земли звезды слегка изменят свое видимое положение на небе, он произведет еще одну обсервацию. Его профессиональная, почти фотографическая память позволит выявить угловые перемещения звезд, и тогда он попытается определить ту воображаемую точку, вокруг которой обращаются все звезды. Эта точка и будет полюсом. В ней может оказаться (а может и не оказаться) какая-нибудь звезда, которую с полным основанием можно будет назвать плиоценовой Полярной звездой.
Затем через два часа, еще до наступления рассвета, он проверит положение полюса, а если это не удастся сегодня, непременно сделает завтра, когда у него будет достаточно времени, чтобы пронаблюдать поведение циркумполярных звезд при максимальном угле их вращения вокруг полюса.
Ричард поставил будильник своего наручного хронометра на 03. 30, порадовавшись в душе, что не поддался мгновенному порыву выбросить хронометр в розарии мадам Гудериан в то дождливое утро, когда он, Ричард, покидал привычный мир…
Подумать только, что это происходило всего каких-нибудь двадцать часов назад.
ГЛАВА 10
Хотя со слов Крейна Брайан представлял себе в общих чертах, чего следует ожидать, все же вид Ронии, раскинувшейся на берегу могучей реки, произвел на антрополога ошеломляющее впечатление. Город открылся как-то сразу. Отряд всадников долго петлял по темному ущелью, где только свет от факелов стражи озарял узкую дорогу, проложенную в песчанике. Выехав из-за поворота, отряд оказался на высоком холме, с которого открывался великолепный вид на слияние Соны и Роны, и тогда все увидели город, расположенный внизу, на западном берегу, к югу от поросших лесом утесов, возвышавшихся в том месте, где сливались могучие реки.
Рония построена на возвышении рядом с водой. Земляной вал, укрепленный толстыми стенами, обегал основание холма. Выше, блестя и переливаясь, словно нити с нанизанными на них оранжевыми бусинами, приветливо светились крохотные огоньки. Примерно через каждые сто метров по всему периметру защитной стены вздымались смотровые башни. Их контуры, как и очертания зубцов, также высвечены огоньками. Огоньками были очерчены все углы и выступы крепостной стены, все окна. Почти каждая деталь огромных городских ворот иллюминирована небольшими светильниками. Примерно за пятьсот метров до городских ворот дорога проходила между двумя рядами колонн, на вершине каждой из которых пылал и чадил огромный факел. По обе стороны от колоннады простирались выложенные светильниками геометрические узоры — то ли партерный парк, то ли куртины цветов.
Разглядывая город с высокого холма, Брайан заметил, что Рония не перенаселена: маленькие домики, широкие кривоватые улицы. Поскольку было далеко за полночь, в окнах большинства домов света не было, но вдоль коньков крыш горели огоньки и по верхнему краю оград перед домами через равные промежутки также горели светильники. Ближе к реке располагалось несколько более крупных сооружений с высокими стройными мачтами различной высоты. Стены и основные контуры зданий также были усеяны огнями, но не оранжевыми, как городские ворота, а синими, ярко-зелеными и янтарными. Окна во многих башнях светились.
— Красиво, как в сказке, — вздохнула Сьюки. — Все огоньки переливаются!
— Каждый житель обязан вносить свою лепту в освещение города, зажигая светильники в своем доме, — пояснил Крейн. — Земляне обычно пользуются оливковым маслом, которое здесь производится в изобилии. Более высокие постройки тану освещаются сложными устройствами, питаемыми энергией от избыточных метапсихических эманации.
Кавалькада спустилась с холма. Вскоре каменистая дорога, проложенная в песчанике, сменилась дорогой, выложенной гранитными плитами и становившейся все шире и шире. Когда отряд вступил в колоннаду, ширина дороги достигла восьми метров. Между высокими колоннами вздымались стройные побеги бамбука, высаженные отдельными островками вперемежку с каким-то темным кустарником и пальмовыми рощами. Крейн объяснил, что ежемесячно в этих внешних садах возводятся шатры для ярмарок, на которые местные ремесленники привозят свои изделия, а караваны доставляют всевозможные предметы роскоши. Раз в год проводится Большая ярмарка, на которую съезжаются люди со всей Западной Европы.
— А ежедневных рынков, где люди могли бы купить повседневные товары и продукты, здесь нет? — поинтересовался Брайан.
— Мясо — основной продукт питания, — ответил Крейн — Профессиональные охотники, все как один земляне, поставляют в больших количествах мясо на плантации, расположенные к северу от этих мест по берегам Соны и Роны. Ежедневно мясо вместе с зерном, фруктами и другими продуктами сельскохозяйственного производства, как, например, оливковое масло и вино, на баржах сплавляется заготовителями провизии сюда, в Ронию. Трудятся на плантациях в основном рамапитеки. В прошлом плантациями управляли тану, но теперь почти везде во главе стоят земляне.
— А вы не усматриваете в этом потенциальной опасности? — спросил Брайан.
Крейн улыбнулся. Его глаза сверкнули в свете дальних огней и отблесках факелов.
— Никакой опасности нет. Все земляне, занимающие сколько-нибудь ответственное положение, носят ожерелья — торквесы. Попытайтесь понять, что сопротивление, или коэрцитивная сила, здесь, в Изгнании, редко бывает необходимо. Если не считать небольшой кучки возмутителей спокойствия, жизнь в Изгнании для большинства протекает счастливо.
— Даже для женщин? — поинтересовалась Элизабет.
Тану с невозмутимым видом ответил:
— Даже стоящие на самой низкой общественной ступени обычные женщины, не обладающие никакими метапсихическими способностями, полностью избавлены от нудных или утомительных работ. Они могут выбирать себе занятие по своему вкусу или проводить дни в полной праздности. Если они того пожелают, у них даже могут быть любовники из числа землян. Единственное ограничение, которое неукоснительно соблюдается, — все дети должны принадлежать нам, тану. Особо привилегированное положение занимают те счастливчики среди землян, которые обладают генетическим кодом, передающим их потомству метапсихические функции. Наше общество принимает их как равных, и если за время испытательного срока они доказывают свою лояльность по отношению к тану, их серебряные ожерелья могут быть заменены золотыми.
— Вы говорите о мужчинах и женщинах или только о женщинах? — переспросил дрожащими губами Эйкен.
— О мужчинах и женщинах. Смею вас заверить, что очень скоро вы по достоинству оцените нашу стратегию в отношении репродукции. Ведь мы не только усиливаем сопротивляемость расы действию космической радиации в земных условиях, но и включаем ваши гены скрытых и активных метапсихических функций. Мы надеемся, что в конце концов нам удастся развить в себе активные метапсихические способности в полном объеме, такие, какие вам, землянам, — тут Крейн кивнул на Элизабет, — удалось развить в себе в том далеком будущем, откуда вы прибыли, то есть через шесть миллионов лет.
— Что и говорить, грандиозный проект, — согласилась Элизабет. — А как вы совместите ваши планы с реальностью далекого будущего этой планеты… будущего без тану?
Крейн улыбнулся.
— Все в воле великой богини Таны. Шесть миллионов лет — немалый срок. Я полагаю, что мы, тану, будем благодарны ей, если она соблаговолит разрешить нам населить хотя бы малую часть той планеты, которую мы назовем своей.
Всадники приблизились к огромным воротам, достигавшим метров двенадцати-тринадцати в высоту и почти вдвое больше — в ширину. Сбитые из огромных бревен, они были окованы тяжелыми бронзовыми пластинами.
— По ночам здесь довольно много диких зверей. Других опасностей тоже хватает, — пояснил Крейн. — Ночь — не лучшее время для людей, чтобы находиться за городской стеной, если только это не связано со службой у тану.
— Интересно, — задумчиво проговорил Брайан. — Стены и крепостные ворота способны выстоять против любой попытки непрошеных гостей вторгнуться ночью в город. Для защиты от диких зверей такие сооружения чрезмерны. Более того, даже для защиты от нападения преступных элементов, а такие, как я понимаю, встречаются время от времени и здесь, эти сооружения излишне массивны.
— Вы совершенно правы, — подтвердил Крейн, сделав небрежный жест, — преступники нам особенно не досаждают.
— Так против кого же возведены столь мощные укрепления?
— Против той опасности, о которой нельзя забывать ни на миг, — пояснил Крейн, — против фирвулагов.
Перед городскими воротами отряд остановился. Над аркой красовалась такая же эмблема, как при въезде в Надвратный замок, — выкованная из желтого металла маска. Каптал Зденек в сопровождении солдата, державшего факел, подъехал к темневшей рядом с воротами нише, куда уходила свисавшая из-под арки цепь. Наклонившись с седла, каптал освободил цепь от запора и, держа ее, стал отъезжать от ворот. На нижнем конце цепи оказался заключенный в металлическую клетку камень диаметром в полметра. Отведя груз гигантского маятника, каптал отпустил цепь и камень, описав дугу, ударился в почерневшую бронзовую линзу, вставленную в раму из толстых бревен. Раздался низкий звук, напоминавший звон огромного церковного колокола, какие некогда украшали звонницы Старого Мира. Едва солдат поймал откачнувшийся назад камень и завел его снова в нишу, как створки ворот начали медленно отворяться.
Крейн в полном одиночестве поскакал к воротам, поднявшись над седлом в полный рост, а его красно-белый плащ струился за плечами, развеваемый ветром. Крейн выкрикнул три слова на незнакомом языке, одновременно мысленно передав какой-то образ настолько быстро, что ни земляне с ожерельями, ни Элизабет не успели расшифровать изображение.
Два отряда солдат-землян в шлемах с гребнями замерли по обе стороны распахнутых ворот. Пластины и кольчуги сверкали при свете бесчисленных светильников, словно золотые. Позади ворот улица была пустынна, если не считать выстроившихся по обе ее стороны почти на целый квартал рамапитеков. На каждом человекообразном был металлический ошейник и синий с золотым плащ. Каждый рамапитек держал жезл из какого-то материала, напоминавшего по виду стекло, с синим или желтым огоньком на конце.
Крейн и его свита проследовали между рядами рамапитеков, и те зашагали рядом с халикотериями, сопровождая всадников по улицам спящего города. У рыночной площади, посреди которой плескался фонтан, подсвечиваемый снизу плававшими по воде фонарями, каптал Зденек отсалютовал Крейну и направился к темным казармам в сопровождении солдат Билли и Сиюн Киу — их ночная вахта закончилась. Глазам изумленных путешественников предстали дома, темные, если не считать мириады мерцающих огоньков на гребнях и по краям крыш, по верхним краям заборов и балюстрад. Архитектура в кварталах, где жили люди, была самой причудливой, в ход шли всевозможные строительные материалы: встречались здания из беленого камня, с каменным низом и деревянным верхом, глинобитные дома, как в библейские времена, с толстыми стенами для прохлады, черепичными крышами, глубокими лоджиями, утопавшими в тени и увитыми виноградом, небольшими двориками с пальмами, лаврами и душистыми коричными деревьями.
— Стиль рваных Тюдоров, — подвел итог своим наблюдениям Брайан. Несмотря на Изгнание за шесть миллионов лет до своего времени, человечество явно не потеряло чувство юмора.
Людей нигде не было видно. Зато то и дело попадались похожие на подростков рамапитеки в плащах разных цветов, сновавшие всюду с маленькими закрытыми тележками. Кошка сиамской породы прошмыгнула поперек главной улицы и скрылась в открытом окне дома.
Всадники приблизились к комплексу больших зданий у самой реки. Здания были построены из какого-то материала, похожего на белый мрамор, и отделены от остальной части города узорчатой стеной, в которой через определенные промежутки были сделаны проходы. Сверху стена украшена вазами с живыми цветами. Вместо светильников из металла или керамики обнесенную оградой территорию освещали настенные факелы, похожие на большие серебряные подсвечники. Здания увешаны гирляндами стеклянных фонарей. Их синие, зеленые и желтые огни разительно контрастировали с теплом и уютом масляных светильников на улицах внешнего города. Несколько штрихов были знакомы: водяные лилии в выложенных плитками бассейнах, вьющиеся желтые розы, отважно взбиравшиеся по фигурной мраморной решетке. Разбуженный появлением всадников соловей издал несколько сонных трелей и умолк.
Въехали во внутренний двор, окруженный со всех сторон украшенными причудливым орнаментом беловатыми, словно тронутыми инеем, зданиями. Большая дверь одного из зданий внезапно отворилась, и изнутри полилось золотистое сияние. Пленники замерли от удивления. Рамапитеки застыли. Из дома торопливо выбежали слуги (все до единого — представители человеческой расы) и принялись освобождать путешественников от сковывавших их цепей и помогать спешиться с халикотериев.
Затем из дверей нестройной толпой вышли двадцать или тридцать тану. Они смеялись, приветствовали Крейна на своем экзотическом языке, оживленно переговаривались по поводу вновь прибывших на стандартном английском с какими-то особенно музыкальными интонациями. На тану были тончайшие, как бы струящиеся мантии, одежды ярких «тропических» цветов с фантастическими ювелирными украшениями — высокими воротниками-наплечниками, расшитыми золотом и усыпанными драгоценными камнями, с лентами, свисавшими спереди и сзади и переливавшимися при малейшем движении. Разодетые так же, как тану, люди были поменьше ростом и носили не золотые, а серебряные торквесы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65