Рука лейтенанта потянулась к пистолету, его примеру последовал и энсин Поттс. Нед и Том схватились за рукоятки сабель. Иерихон с угрожающим видом взял наперевес лом.
Мы все дрожали от возбуждения, точно соперничающие псы в мясной лавке.
– Прекратите! – прошипел Фархи. – Вы что, окончательно сдурели? Начнете драку, и сюда сбегутся все мусульмане Иерусалима! Ссоры сейчас просто недопустимы.
Немного поколебавшись, мы опустили руки. Он был прав, со вздохом признал я.
– Ладно, и кто из вас хочет идти первым? В Египте дой стеной прятались змеи и крокодилы.
Ответом мне было встревоженное молчание.
– Похоже, ты, мистер, у нас самый опытный, – наконец буркнул Нед.
В общем, я пролез в дырку, помедлил чуток, убедившись, что никто на меня не нападает, вытянул из отверстия фонарь и осветил темный проход.
От неожиданности я едва не выронил светильник. Из рассеявшейся темноты на меня уставились зловеще оскалившиеся черепа.
При ближайшем рассмотрении черепа оказались ненастоящими, их изваяли из камня. И все-таки этот своеобразный фриз из высеченных в камне черепов со скрещенными костями, отделявший стены от сводчатого потолка, производил жутковатое впечатление. В Египте мне не встречалось ничего подобного. Остальные пролезли за мной, и когда они разглядели этот отвратительный бордюр, у моряков вырвались самые разные восклицания – от испуганного «Господи Иисусе!» до более радостного, но преждевременного заявления: «Пиратский клад!»
У Фархи нашлось более прозаичное объяснение.
– Пираты тут ни при чем, господа. Такие скелетные украшения присущи стилю тамплиеров. Вам известно, господин Гейдж, что эмблемы из подобных черепов со скрещенными костями появились по меньшей мере во времена этих бедных рыцарей?
– Я видел их также на масонских ритуалах. И на церковных кладбищах.
– Естественно, ведь всех нас тревожат мысли о смерти.
По обрамленному черепами коридору мы прошли в более просторное помещение. Там я увидел другие украшения, по моему разумению также имевшие масонское происхождение. Пол покрывали плиты в виде уже знакомой мне черно-белой шахматной доски, применяемой архитекторами со времен Дионисий, за исключением того, что посередине этот узор видоизменялся. Расположенные зигзагами черные плиты образовывали знак, похожий на гигантскую молнию. Странно. При чем тут молния?
Внутри зала, по обе стороны от входного проема, высились две массивные колонны: одна черная, а другая белая.
Рядом с входом, в стенных нишах друг напротив друга стояли скульптуры, похожие на мадонн, одна из алебастра, а вторая из эбенового дерева: белая и черная мадонны. Богоматерь и Мария Магдалина? Или Богоматерь и древняя Исида, богиня звезды Сириус?
– Двойственность мира, – пробормотала Мириам.
Невысокий куполообразный потолок выглядел, однако, достаточно мощным, чтобы выдержать вес давящей на него сверху платформы Ирода. В дальнем конце находился каменный алтарь, за которым также темнела ниша. Больше в этом зале ничего не было. Судя по размерам, он мог бы служить трапезной, и, возможно, рыцари пировали здесь, отдыхая от сооружения подземных ходов и поисков тайных кладов царя Соломона. И все-таки он был неутешительно пуст.
Мы обошли весь зал – он оказался пятьдесят шагов в длину. Поверхность алтаря украшала сдвоенная плита. С одной стороны на ней было грубо высечено изображение купольного храма, а с другой – двух рыцарей на одной лошади.
– Печать тамплиеров! – воскликнул Фархи. – Она подтверждает то, что именно они построили этот зал. Видите, это же храм со скалой вознесения Мухаммеда, такой же, как нынешняя мечеть над нами, они определяют место храма Соломона, так изначально называли его храмовники. И опять же два их рыцаря на одной лошади… Некоторые считают, что это символизирует добровольное принятие ими обета бедности.
– Но есть и такие, кто считает, что это знак двойственности мира, – сказала Мириам. – Мужчины и женщины. Развития и упадка. Ночи и дня.
– Да здесь же ни черта нет, – вмешался Большой Нед, окидывая взглядом подземный зал.
– Тонкое наблюдение, – сказал Тентуистл. – Похоже, господин Гейдж, мы корячились тут впустую.
– Исключительно во имя британской короны, – с кислой улыбкой отшутился я.
– Да уж, этот американец выжал из нас все соки, – проворчал Малыш Том.
– Эй, поглядите-ка сюда! – воскликнул энсин Поттс. Он старательно разглядывал Белую Мадонну. – Может, за ней есть особая дверца? Или тайный проход!
Мы собрались вокруг. Энсин потянул за поднятую в благословении руку мадонны, и статуя повернулась. При этом стена за ней отъехала в сторону, и мы увидели винтовую лестницу, хотя в этот стенной проем можно было протиснуться только боком. Крутые ступени уходили вверх.
– Наверное, она выведет нас к основанию храма, – сказал Фархи. – К древней резиденции тамплиеров, теперь ставшей мечетью Аль-Акса. Скорее всего, верхний проход закрыт, но мы должны постараться вести себя как можно тише. Звуки поднимаются вверх как по дымоходу.
– А чего тут тихариться-то? – удивился Нед. – Здесь внизу все равно ничего нет.
– Мы рядом с мусульманской святыней, глупец, и к тому же в священной еврейской земле. Если хоть кто-то из верующих услышит нас, они схватят всю нашу компанию, некоторым проведут обрезание, потом будут пытать за осквернение святыни и закончат полным расчленением наших бренных тел.
– О-о…
– Давайте попробуем открыть и Черную Мадонну, – предложила Мириам.
Мы перешли к другой статуе, но на сей раз, как бы Поттс ни давил на ее руку, скульптура осталась неподвижной. Дуализм Мириам, казалось, не принес пользы. Мы разочарованно топтались вокруг.
– Фархи, где же храмовые сокровища? – спросил я.
– Разве я не предупреждал, что тамплиеры могли опередить вас?
– Но этот зал выглядит по-европейски, значит, они сами построили его, а где же более древние помещения? И зачем они вообще так старались? Они явно переусердствовали, если хотели построить обычную трапезную.
– Здесь нет никаких окон, – заметил Поттс.
– Наверное, тут проводились какие-то ритуалы, – рассудительно заметила Мириам. – Но настоящими делами или поисками они занимались в другом подземелье. Где-то должен быть еще один проход.
– Эти стены выглядят слишком монументально, – сказал ее брат.
Мне вспомнились люки в египетском храме Дендеры, и я пригляделся к полу. Черные и белые плиты диагонально расходились от алтаря.
– По-моему, Большому Неду стоит попытаться сдвинуть этот каменный стол, – сказал я. – Давай, покажи свою силушку!
Сначала его усилия ни к чему не привели. Потом к нему присоединился Иерихон, а в итоге и мы с Малышом Томом. Все мы кряхтели от натуги, и наконец алтарный стол начал со скрежетом поворачиваться на скрытой опорной оси. Когда он отъехал в сторону, мы увидели отверстие люка. В подземный мрак уходила узкая лесенка.
– Вот это уже поинтереснее, – отдуваясь, пробурчал Нед.
Спустившись по ступеням, мы столпились в небольшом нижнем помещении. В конце его темнела массивная железная дверь, покрытая рыжими пятнами ржавчины. На дверной поверхности выделялось также десять позеленевших от времени медных дисков, каждый размером с обеденную тарелку. От верхнего диска расходились вниз лучи двух боковых рядов из трех дисков. А между ними, но пониже располагался вертикальный ряд из трех последних дисков. В центре каждого диска находилась затейливая щеколда.
– Десять дверных ручек? – спросил Тентуистл.
– Скорее, десять замков, – сказал Иерихон. – Видимо, поворот каждой такой щеколды сдвигает засов, скрытый в косяке этой железной двери. – Он попытался повернуть одну рукоятку, но ничего не вышло. – Жаль, что их не прошибешь даже ломом.
– А значит, ее, возможно, никому не удалось открыть и все сокровища остались в сохранности, – сделал вывод Нед, удивив меня сообразительностью. – По-моему, это добрый знак. Того и гляди наш мистер найдет в конце концов заветный клад. Что же они в древности ценили так высоко, что решили выкопать эту кроличью нору да еще снабдили ее такой мощной дверью?
– Десять замков? И ни одной замочной скважины, – заметил я.
Как ни старались Иерихон с Недом дубасить или толкать массивную преграду, она даже не шелохнулась.
– Она вмурована в камень, – наконец вынес заключение кузнец. – Может, это и не дверь вовсе, а чистое украшение.
– Времени осталось мал о, – предупредил Фархи. – Скоро рассветет, и мусульмане начнут молиться над нашими головами. Если мы будем колотить по железу ломом, нас наверняка услышат.
– Погодите, – сказал я, вспомнив тайну египетского медальона. – Не кажется ли вам, что это особый рисунок? Десять дисков, расходящихся, как лучи солнца… десять – это же священное число. И оно что-то означало для тамплиеров, как я подозреваю.
– Но что?
– Сефирот, – медленно сказала Мириам. – Это дерево.
– Дерево?
Фархи вдруг отступил назад.
– Да-да, теперь я догадался! Эц Хаим, Древо жизни.
– Каббалистическая символика, – подтвердила Мириам. – Еврейская мистика и нумерология.
– Рыцари-тамплиеры тоже были евреями?
– Разумеется нет, но они склонялись к экуменизму, когда речь шла о поиске древних тайн, – рассудил Фархи. – Изучив еврейские тексты, они узнали, где находится этот подземный тайник. Мусульмане поступали так же, как и все прочие люди. Их интересовала любая символика, способная открыть путь к нужным знаниям. Перед нами десять сефирот, завершающихся кетером, или венцом, от него отходит бина, распознавание, а напротив – хокма, символ мудрости, и так далее.
– Милость или великодушие, крепость или суд, торжество, красота или великолепие, слава или величие, основание, независимость или царство, – процитировала Мириам. – Все непостижимые аспекты Бога. Мы не в силах постичь Его, кроме как через подобные проявления Его сущности.
– Но как все это связано с дверью?
– Наверняка тут какая-то загадка, – сказал Фархи и поднес поближе свой фонарь. – Да, я узнаю еврейские слова, написанные на древнееврейском языке. Хезед, тиферет, нецах…
– Египтяне верили, что слова обладают магическим свойством, – припомнил я. – Что, произнося их, можно вызвать божество или обрести силы…
Большой Нед перекрестился.
– Прости Господи! – ужаснулся он. – Что за языческое богохульство! Да еще эти ваши рыцари, принявшие иудейское учение… Неудивительно, что их посжигали на кострах!
– Они не приняли его, а воспользовались им, – терпеливо пояснил Иерихон. – Здесь в Иерусалиме принято уважать чужие верования, даже если мы сомневаемся в их истинности. Тамплиеры, видимо, разгадали тайну этой двери. Возможно, ее задвижки следует поворачивать в правильной последовательности.
– Первый венец, – предположил я. – Вон ведь кетер наверху.
– Давайте попробуем начать с нее, – согласился Иерихон, однако щеколда осталась недвижимой, как и остальные.
– Минутку, надо подумать, – сказал Фархи. – Если мы ошибемся, то ничего не сработает.
– Или мы попадем в ловушку, – заметил я, вспомнив опускающиеся с потолка плиты, которые едва не раздавили меня в пирамиде. – Тут наверняка скрывается какая-то загадка, чтобы не допустить к святыням недостойных.
– С чего бы начал тамплиер? – задумчиво произнес Фархи. – Крепость? Они были воинами. Слава? Они нашли славу. Мудрость? Если среди сокровищ была книга. Ум?
– Мысль, – сказала Мириам. – Мышление подобно Тоту, как та книга, что ищет Итан.
– Мышление?
– Если соединить линиями эти диски, то они пересекутся вот здесь, в центре, – показала она. – Разве не в центре сосредоточен для еврейских каббалистов непостижимый разум Бога? Разве не к центру он стягивается? Не к сущностному единству? К тому, что мы, христиане, называем душой.
– Ты права, – сказал Фархи, – но в этом месте нет никакой задвижки.
– Да, единственное место без замка – в сердце. – Определив точку пересечения лучей от десяти дисков, она пристально пригляделась к этому центру. – Но здесь вырезана маленькая окружность.
И, прежде чем кто-то успел остановить ее, Мириам взяла ломик, который раньше использовала для защиты от Малыша Тома, и ударила концом точно в центр этого кружка. Глухой, раскатистый гул заставил всех нас вздрогнуть. Но кружок скрылся в толще двери, послышался щелчок, и вдруг все десять замков на десяти медных дисках начали одновременно поворачиваться.
– Приготовьтесь к любым опасностям! – воскликнул я и поднял винтовку.
Тентуистл и Поттс схватились за пистолеты. Нед и Том достали из ножен кортики.
– Нас ждет богатство, – выдохнул Нед.
Когда замки перестали вращаться, Иерихон слегка навалился плечом на дверь, и она со скрежетом медленно опустилась на цепях, как подъемный мост, и с тихим стуком легла на запыленный пол. В воздух взмыло серое облачко, а когда оно рассеялось, мы увидели, что этот мост перекинут через зияющий в полу провал. Дно скрывалось в кромешном мраке.
– Основательная пропасть, – озадаченно произнес Фархи, вглядываясь в темную бездну. – От начала времен эта горная вершина связывалась с путем к небесам, но, возможно, нам открылся проход в подземный мир.
– Все в мире двойственно, – повторила Мириам.
Из каменной трещины дохнуло холодным воздухом. Все мы испытывали смутную тревогу, а мне вспомнилась адская бездна египетской пирамиды. И тем не менее алчность побудила нас пройти по мосту.
Второе помещение оказалось значительно меньше верхнего зала тамплиеров, оно напоминало келью с низким сводчатым потолком. Свод украшали скопления звезд, знаки зодиака и диковинные создания доисторических времен – подобные круги символов я видел в храме Дендеры. В его центре поблескивала, по-видимому, золоченая сфера, изображавшая, я думаю, солнце. В центре кельи стоял каменный пьедестал примерно в половину человеческого роста, похожий на постамент для статуи или выставочный стенд, но пустой. На стенах были начертаны письмена, но таких букв я никогда прежде не видел, они не имели ничего общего с арабским, еврейским, греческим и латинским алфавитом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54