Конечно, придется попотеть и вспомнить кое-какие навыки...
"Я мог бы следить за тобой на расстоянии," - предложил паук.
- Всю жизнь? - опять засмеялся вал. - Мне здесь жить, и поверь, главная опасность исходит не от глупых хищников, а от людей и восьмилапых. Нет уж, чем быстрее, тем лучше. Мне пора забывать город абажей, я там изнежился. Видишь впереди будто вмятина? Зимой там часто собирается вода, но давно не было дождей. Опусти меня там.
"Много насекомых," - паук мысленно указал человеку на заросли, которые окружали пересыхающий водоем.
- Я обойду их по степи. Мое племя где-то рядом, я вижу следы стоянки, вон там!
На зеленой траве четко выделялись несколько черных пятен, оставшихся от кострищ. На глаза Жани навернулись слезы - заканчивалось его четырехгодичное путешествие, в которое он в отличии от Рудиса отправился не по своей воле. Смертоносец приказал существу в шаре поглотить часть газа, корзина медленно стала приближаться к земле.
Опытный воздухоплаватель, он опустил шар именно в том месте, которое наметил: равноудаленное от всех замеченных хищников, спрятавшихся в зарослях. Рудис пробежал могучим сознанием по их плоским душам, и убедился, что никто пока не заинтересовался человеком.
- Вот я и дома! - Жани спрыгнул вниз, и от этого корзина чуть дернулась, перестав опускаться. - Спасибо тебе, Рудис! Позаботься об Авере!
"Не мучай больше раненых смертоносцев," - попросил паук. - "Просто убивай, воины достойны этого. Прощай."
Существо уже опять выделяло летучий газ, шар пошел вверх. Рудис немного покружил в высоте, стараясь найти нужный поток, но вынужден был все же полететь не обратно на север, а сначала на восток, чтобы найти подходящий ветер у реки. Крохотная фигурка Жани уверенно шагал куда-то внизу, время от времени вал задирал голову и махал рукой.
Полет проходил скучно, но Рудис не знал, что означает это слово. Представители его вида миллионы лет провели в ожидании добычи, скрываясь в засаде возле тенет. Теперь, когда они стали почти хозяевами этого мира, тем более было бы глупо куда-то спешить.
Наде Одрой смертоносец смел повернуть к северу, хотя для этого пришлось подняться очень высоко. Внизу он своими зоркими глазами заметил новые отряды ньяна, а также группу восьмилапых, бегущую им наперерез. Что ж, эта война его не касалась.
Впереди показались темные тучи, они летели низко. Смертоносец забеспокоился - после недавней бури и последовавшей за ней катастрофы ему следовало быть поосторожнее. Он стал искать способа обойти грозу, но она, вырываясь из Ворот, расползалась все шире. Паук подумал, что неплохо было бы переждать ее где-нибудь в лесу, ведь дождь - это вода, которую восьмилапые просто ненавидят.
Найдя новый поток, Рудис заложил крутой вираж и понесся на северо-восток, постепенно снижаясь. Внизу бежала степь, не сулившая никакой защиты. Тучи надвигались стремительно, паук занервничал. Это и заставило его опять подняться очень высоко, в поисках еще более быстрых воздушных рек. Налетевший порыв ветра вдруг подхватил шар и швырнул его вперед так резко, что смертоносец едва удержался в корзине. Когда ему удалось успокоить запаниковавшее существо и немного опуститься, тучи были уже прямо перед ним, огромные, сверкающие молниями.
Спустя несколько минут шар оказался в гуще грозы и стал ее послушной игрушкой. Смертоносец испытал горькое сожаление, вспомнив о ждущем его Авере, а потом отдался накатившему на него страху. Пауки тоже умели бояться, о чем многие люда даже не догадывались.

Глава двенадцатая

Черви передвигались под землей, пропуская ее сквозь себя, поэтому почти никакого шума не производили. Просто ровная стена вдруг начала трескаться, немного осыпалась, а потом оттуда вылезла голова, которую и назвать-то так можно было только по наличию на него большого, круглого, алчно ищущего грунта рта.
- Гости дорогие! - провела Белая и быстро уползла в лаз.
Фцук осталась в камере одна. Она вжалась в стену, не зная, чего ожидать от таких гостей. Червь, извивалась в воздухе, нащупал пол и медленно вывалился из стены. Он был несколько выше Фцук ростом - если бы мог вдруг встать, - покрытый крупными рубчиками, белый. Зад и голова у него действительно совершенно не различались, когда червь закрывал рот.
- Червяк! - вслух сказала девушка и вдруг это слово эхом отозвалось у нее в голове. Фцук решила, что это произошло случайно и повторила: - Червяк! Большой белый червяк!
Слова возвращались, а червь пополз к ней. Девушка взвизгнула и попыталась ускользнуть в лаз, но по нему уже карабкалась старуха. Она надела на себя чистую одежду, как могла расчесала длинные седые волосы и даже украсилась бусами из зубчиков чеснока.
- Гости дорогие! Здравствуйте мои хорошие!
Фцук с омерзением смотрела, как Белая обняла червя, а тот дружелюбно извивался у нее в руках. Головой он был повернут к старухе или задницей, этого поселянка понять уже не могла. Что-то мягкое ткнуло ее в локоть. Девушка обернулась и увидела еще одного гостя, который так же мягко, плавно вливался в камеру из стены.
- Я пойду приберу на кухне! - сказала она и побыстрее, пока старуха не остановила, забралась в лаз.
Черви показались ей отвратительными, но дело было не только в этом. Сумасшедшая старуха говорила правду: они пришли! Но откуда она это знала? Фцук чувствовала что-то недоброе, Белую и червей что-то связывает. Даже имя хозяйки норы теперь казалось девушке зловещим.
Пока Белая занималась гостями, Фцук вяло подметала, потом перекладывала в кладовой одежду, просто так, без всякого смысла. Ей хотелось сбежать отсюда, навсегда покинуть подземелье, но наверху ждала верная смерть.
Вдруг позади послышалось тихое шуршание. Червь вполз в камеру застыл перед девушкой. От него исходило что-то, чего девушка пока не могла понять, да и понимать не хотела. Она пошла к другому ходу, чтобы уйти от гостя, но оттуда показалась еще одна голова.
Фцук испугалась. Чего они от нее хотят? Вдруг не настолько черви безобидны, как рассказывала старуха, да и где она сама? Девушкой овладела паника, она прижалась к стене.
- Белая!! - впервые закричала она в подземелье. - Белая, ты где?!
- Что ты орешь? - донесся голос старухи. - У нас такие гости дорогие, а она кричит! Неряха глупая. Что надо?
- Они здесь, оба! Приходи, а? Я не могу выбраться, они меня не пускают!
- А куда ты собралась? - Старуха показалась в лазе. - Гости хотят тебя видеть. Поговори с ними, они это любят. Смотри, какие благостные, жирненькие да беленькие! А ты кричишь. Они ведь и напугаться могут, хорошие мои.
- Я не хочу с ними говорить, - отвернулась Фцук к стене и опять ее слова отозвались странным эхом куда-то прямо в сознание.
- Дура! - крикнула старуха, но без особого зла.
Она готова была проводить с червями круглые сутки. Белая постоянно что-то бормотала, легонько поглаживала гостей, но они почти не обращали внимания. Белесые твари ползали где хотели, предпочитая собираться вокруг работницы. Сколько их было всего Фцук не могла сказать: выглядели черви совершенно одинаково.
Ночью девушка легла в постель, а Белая продолжала заниматься гостями. Фцук внутренне возликовала: хотя бы сюда они не приползут! Однако ночью ее одолели смутные, непонятные сны, а проснувшись, она увидела в камере четырех червяков. Старухе не хватило места и она выглядывала из лаза.
- Интересуются тобой, - укорила она поселянку. - А ты спишь.
- Я не хочу, чтобы они около меня были! - вскрикнула девушка, отдергивая ногу. - Они твои гости!
- Это мой дом, ты моя работница, хоть и неряха! Иди на кухню, угости червячков.
С трудом обходя извивающихся червей, Фцук прошла в кухню и стала готовить для себя и старухи завтрак. Белая теперь не выходила по утрам на поверхность, не играла с пауком Бражаном, она посвятила все свое внимание гостям. Черви приползли за девушкой, стали разевать круглый беззубые рты. Она, передернув плечами от отвращения, забросила одному из них в рот несколько корешков.
Червь заглотил их и улегся, прямо на него наползли другие. Фцук это показалось даже забавным. Она набрала клубней и стала кидать их в круглые рты. Белая увидела это и неодобрительно покачала головой.
- Ты их не любишь, а они-то к тебе ластятся! Будь любезна пообходительнее быть с моими гостями дорогими. Смотри, какие они гладенькие да сладенькие!
Весь день, стараясь занимать себя какими-нибудь делами, Фцук перебегала из камеры в камеру, преследуемая червями. Она уже привыкла, что каждое слово возвращалось в ее сознание эхом, но пропустила момент, когда это стало происходить и с мыслями.
Что-то происходило в подземелье, что-то, чего никак нельзя было допускать. Ночью девушке снились Отто, Варакша и Бражан, они дружески беседовали. Потом абаж и пасеч стали хохотать и показывать на Фцук пальцами, а чернокожий смотрел грустно и молчал. Поселянка проснулась в холодном поту. Вокруг лежали черви, но это уже не трогало ее.
Напившись воды, девушка опять легла и снова на нее навалились непонятные, слепые сны. Утром она задумалась, как черви исхитряются следовать за ней и Белой, если у них нет глаз. Неужели настолько хорошо слышат? Ушей у тварей тоже не было, но насекомые тоже прекрасно обходятся без них. Еще один день прошел в попытках скрыться от гостей, под непрерывное воркование Белой. Они больше не пили чая, старуха вообще почти не ела.
Потом Фцук устала. К червям она немного привыкла, вели они себя не агрессивно, укусить не пытались. К чему бегать по подземелью? Гости поняли это и теперь не пытались ползать за ней, а спокойно ждали, пока девушка вернется к своей лежанке. Незаметно для себя поселянка перестала работать, почти все время лежала, а Белая воспринимала это как должное.
Старуха переодевалась по нескольку раз в день, иногда в своем безумии снимая и ту же напяливая одну и ту же одежду. Почему она считала это таким важным для "обходительного" обращения с червями, Фцук не знала. Ночами Белая исхитрялась в полной темноте делать новые бусы и браслетики из всевозможных съедобных корешков и клубней.
- Почему ты с ними не поговоришь? - спросила однажды Белая.
- Они ведь не понимают, - лениво ответила с лежанки Фцук.
- Как это не понимают? Все понимают. Ты поговори с ними, особенно вот этому хочется тебя слушать.
Белая показала на червя, который если чем и отличался от других, то только белизной и жирностью. Фцук лениво погладила его.
- Как дела, червяк?
- Как дела? - пришло эхо, более сильное, чем обычно.
- У меня никаких дел нет... - ответила девушка. - Домой не попасть, да и что там делать? Никого у меня там нет, а скоро вообще весь поселок вымрет. Отовсюду меня гнали, и теперь я оказалась под землей, наверху для меня нет места. Когда надоест жить, я туда выйду. Вот и все.
- Вот и все, - сказало эхо очень приятным голосом.
- Да, вот и все. Ничего особенного. У меня есть дом, еда и тепло.
- Дом, еда и тепло!
- Мне ничего не нужно, потому что и я никому не нужна.
- Никому не нужна!
- Ты хороший, - Фцук стало так уютно в этом темном, безопасном месте. Она опять погладила червя. - Ты мне нравишься.
- Ты мне нравишься!
Девушка и не заметила, как уснула. Поднявшись ночью, она вскоре опять легла, а потом перестала обращать внимание на время суток. Мало помалу Фцук открыла, что глаза совершенно не нужны. Она хорошо знала подземелье и легко могла передвигаться по нему, не задевая стен. Краешку сознания поселянки это показалось странным, но убаюкивающее эхо быстро успокоило ее.
Белая ворковала и ворковала, но эти звуки перестали беспокоить Фцук, но она не перестала тих замечать. Когда старуха умолкала, девушка сама начинала говорить. Она не понимала слов, да и не интересовалась ими, все слилось в один сладкий, нежный звук. Только звук, смотреть было незачем и не на что. Черви красивы не внешне, а внутренне. Она, Фцук, тоже. Ее глупость - это и есть ее красота. По крайней мере гости считали именно так.
В какой-то момент девушка обнаружила себя в камере с одеждой, она копалась среди тряпок Белой, выбирая что-нибудь себе. Фцук потрясла головой, чтобы немного прийти в себя. Зачем она переодевается? Здесь темно, у червей нет глаз, да и у нее самой почти уже нет.
К ноге прижался червь, тот самый, что больше других ей интересовался, теперь Фцук знала это точно. Девушка поняла, что уже разделась и немного мерзнет, но успела нацепить на себя бусы.
- Ты хочешь, чтобы я переодевалась? - удивилась она. - Почему?
- Когда ты одеваешь красивое сверху, у тебя становится красиво внутри.
- Но ту нет ничего красивого! Все уже давно не стирано, заношено...
- Этого никто не видит. Я не вижу, ты не видишь. Считай красивым, и так и будет.
Поселянка хотела одеть свое, но не нашла, одела то, что оказалось сверху. Червю это понравилось, он опять прижался к ноге, стало уютно. Фцук широко зевнула и пошла к лежанке.
- Ах вы гости мои дорогие...
- Дорогие!
- Сладкие...
- Сладкие!



- Зачем вы так нас любите?
- Мы знаем, что вы хорошие, мы сами вас такими делаем. Спи, спи...
- Наверху нет ничего интересного, только суета и смерть. Все оттого, что там светло. Все глупое и некрасивое, злое и уродливое тянется к свету, вверх. Мы живем внизу. Тут тепло, тут есть пища, тут нет врагов. Мы ползаем, никому не мешая, не встречая никого.
- А мы?
- Белая спряталась в брошенную осиную нору. Ей было плохо, она засыпала вход, оставив только дырочку для воздуха. Мы услышали ее и пришли. Мы научили Белую, как жить. К сожалению, она не сможет жить по настоящему хорошо.
- Почему?
- У нее слишком много злости. Мы не можем вычерпать ее всю. Приходим, помогаем, но мы не можем оставаться здесь навсегда. Тут слишком близко поверхность, нам мешает то, что приходит оттуда.
- А что приходит?
- Зло. Глупость. Жестокость. Оно просачивается сквозь почву и надо уйти по настоящему глубоко, чтобы освободиться. Но туда открыт путь лишь тем, кто готов. Белая не готова. Она просит взять ее с собой, плачет, но она не готова и никогда не будет готова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36