- Она делала кукол поразительной красоты и естественности. У нее был
кукольный магазин, и она подбирала жертвы среди покупателей. Убивала она с
помощью яда, предварительно завоевав доверие своей жертвы. Она делала
копии, кукольные, своих жертв, их точное подобие. Этих кукол она оживляла
и посылала со своими смертоносными заданиями. Она полагала, что в куклах
сохраняется некая жизненная сущность тех, кого они изображали. Это было
нечто невероятно злое, эти маленькие демоны с острыми стилетами... за
которыми присматривала бледнолицая, пораженная ужасом девушка, которую
мадам Мэндилип называла своей племянницей, но которую держала под таким
гипнотическим контролем, что она буквально стала вторым я кукольницы. Было
ли это иллюзией или реальностью, одно несомненно: куклы убивали.
- Рикори стал одной из жертв, но благодаря моей помощи пришел в себя
в моей больнице. Он суеверен, поверил, что мадам Мэндилип ведьма, и
поклялся уничтожить ее. Похитил ее племянницу, и в этом самом доме я
поместил ее под собственный гипнотический контроль, чтобы извлечь из нее
тайны кукольницы. Она умерла с криком, что кукольница душит ее,
останавливает ее сердце...
Он помолчал, как будто снова видел эту ужасную картину, потом
продолжил:
- Но перед смертью рассказала, что у мадам Мэндилип в Праге был
любовник, которому она передала тайну изготовления живых кукол. В ту же
ночь Рикори со своими людьми отправился... уничтожать кукольницу. Она
погибла - в огне. Я, вопреки своей воле, был свидетелем этой невероятной
сцены... до сих пор не могу поверить, хотя видел своими глазами...
Он помолчал, потом твердой рукой поднял стакан.
- Похоже, этим любовником был де Керадель. Похоже также, что, помимо
тайны кукол, он знает и тайну теней. Или ее знает мадемуазель? А что еще
ему известно из темных знаний? Ну, вот, все начинается сначала. Но на этот
раз будет потруднее...
Он задумчиво сказал:
- Я бы хотел, чтобы Рикори нам помог. Но он в Италии. И я не смогу
связаться с ним вовремя. Однако тут есть его ближайший помощник,
участвовавший во всем деле и в казни. Он здесь. Мак Канн! Я свяжусь с Мак
Канном!
Он встал.
- Прошу прощения, доктор Карнак. Уильям, передаю все в ваши руки. Сам
пойду в кабинет и в спальню. Я потрясен. Элен, моя дорогая, позаботьтесь о
докторе Карнаке.
Он поклонился и вышел. Билл начал:
- Так вот относительно кукольницы...
Была уже почти полночь, когда он закончил рассказ и у меня не
осталось вопросов. Когда я уже уходил, он спросил:
- Ты смутил де Кераделя, когда заговорил.... как же это?.. - об
Алкар-Азе и Собирателе в Пирамиде, Алан. А что это значит?
Я ответил:
- Билл, сам не знаю. Слова сами по себе возникли на языке. Может, их
подсказала мадемуазель... как я и сказал ее отцу.
Но в глубине души я знал, что это не так, что я знал, когда-то
знал... и Алкар-Аз и Собирателя в Пирамиде... и настанет день, когда я
вспомню.
Элен сказала:
- Билл, отвернись.
Она обхватила меня руками за шею и прижалась губами к моим губам.
Прошептала:
- У меня сердце поет оттого, что ты здесь. И сердце мое разбивается
оттого, что ты здесь. Боюсь, я так боюсь за тебя, Алан.
Она откинулась назад и слегка засмеялась.
- Вероятно, ты считаешь это опрометчивостью моего поколения и его
морали... и, может, вульгарностью. Но на самом деле все не так внезапно,
как кажется, дорогой. Вспомни... я тебя любила еще во времена ос и ужей.
Я ответил на ее поцелуй. Откровение, которое началось, когда я ее
встретил, теперь завершилось.
По дороге в клуб я видел только лицо Элен, с ее медными волосами и
золотыми янтарными глазами. Если иногда и вспоминал мадемуазель, то только
как серебристо-золотой туман с двумя пурпурными пятнами на белой маске. Я
был счастлив.
Присвистывая, начал раздеваться, по-прежнему видя перед собой лицо
Элен. Сунул руку в карман и извлек серебряный браслет с черным камнем.
Лицо Элен внезапно поблекло. И на его месте, как живое, возникло лицо
мадемуазель, с большими нежными глазами, улыбающимися губами...
Я отбросил браслет, как змею.
Но когда я засыпал, у меня перед глазами было лицо мадемуазель, а не
Элен.

8. В БАШНЕ ДАХУТ. НЬЮ-ЙОРК
На следующее утро я проснулся с головной болью. К тому же мне снился
сон. В нем куклы держали в руках длинные, в фут, иглы и плясали в розовых
тенях вокруг огромных камней-монолитов. А Дахут и Элен попеременно и
быстро обнимали и целовали меня. Я хочу сказать, что обнимала и целовала
меня Элен, но тут же лицо ее расплывалось и вместо него возникало лицо
мадемуазель, потом оно менялось на лицо Элен и так далее.
Я еще во сне подумал, что это очень похоже на весьма необычное
увеселительное заведение в Алжире, именуемое "Дом сердечного желания". Им
владеет француз, куритель гашиша и удивительный прирожденный философ. Мы с
ним очень подружились. Кажется, я заслужил его уважение, рассказав ему о
своем плане "Небо и Ад, Инкорпорейтед", который так заинтересовал
мадемуазель и де Кераделя. Он процитировал Омара:
Я душу посылал в незримый Край:
"Лети, душа, и, что нас ждет, узнай!"
И мне она, вернувшись, принесла
Такой ответ: "Во мне и ад, м рай".
[Пер. О.Румера]
Потом сказал, что моя идея не так уж оригинальна: комбинация этого
рубаи и того, что делает его заведение таким прибыльным. В его доме
скрывались два беглых сенуси. Эти сенуси - настоящие волшебники, мастера
иллюзий. У него также двенадцать девушек, прекраснее я не видел, всех
цветов кожи: белые, желтые, черные, коричневые и промежуточных оттенков.
Когда кто-то желает получить объятие "сердечного желания", а это очень
дорогое удовольствие, все девушки, обнаженные, встают в круг, большой
широкий круг в большой комнате, все берутся за руки. Сенуси садятся в
центре этого круга со своими барабанами, а желающий получить удовольствие
встает рядом с ними. Сенуси начинают петь и бить в барабаны и делать
разные магические жесты.
Девушки танцуют, переплетаясь. Все быстрее и быстрее. Пока белое,
желтое, черное, коричневое и все прочее не сливается в одну божественную
девушку, девушку мечты, как говорится в старых сентиментальных песнях. В
ней Афродита, Клеопатра - все красавицы; во всяком случае это такая
девушка, которую всегда хотел иметь мужчина, сознавал он это или нет. И он
получает ее.
- Такова ли она, как он считает? Откуда я знаю? - пожимал плечами
француз. - Для меня - если смотреть со стороны - всегда остаются
одиннадцать девушек. Но для него, если он так считает, то да.
Мадемуазель и Элен менялись так быстро, что мне захотелось, чтобы они
слились окончательно. Тогда мне не нужно будет беспокоиться. Мадемуазель,
казалось, остается дольше. Она прижалась ко мне губами... и вдруг мне
показалось, что у меня в мозгу огонь и вода, и огонь превратился в столб,
к которому привязан человек, и пламя закрывает его, как одежда, и я не
могу рассмотреть его лицо.
А вода - кипящее море... и из него, распустив бледно-золотые волосы,
омываемая волнами, поднимается Дахут... глаза смотрят в небо... она
мертва.
И тут я проснулся.

После холодного душа я почувствовал себя лучше. За завтраком
попытался привести события предшествовавшего вечера в логический порядок.
Прежде всего история Лоуэлла о кукольнице. Я много знал о магии оживших
кукол, это гораздо более сложное дело, чем простое подобие, в которое
вкалывают иголки или сжигают на огне. И я не верил, чтобы гипотеза о
гипнозе объясняла столь древнюю и широко распространенную веру.
Но более древней и гораздо более зловещей была магия теней, которая
убила Дика. Немцы могли изобразить ее в более или менее юмористическом
виде Питера Шлемиля, который продал свою тень дьяволу, а Барри приложил
свое воображение, рассказав о Питере Пене, чья тень застряла в ящике
комода и оторвалась. Но остается фактом, что вера в связь тени с жизнью
человека, его личностью, душой - назовите, как угодно, - самая древняя из
всех. И жертвы, которые приносились для умиротворения теней, обряды,
связанные с этой верой, ничему не уступят по жестокости. Я решил пойти в
библиотеку и подробней познакомиться с этой темой. Я пошел к себе в
комнату и позвонил Элен.
Я сказал:
- Дорогая, знаешь ли ты, что я в тебя отчаянно влюблен?
Она ответила:
- Знаю, что даже если это не так, то будет так.
- Во второй половине дня я буду занят, но ведь есть еще вечер.
- Буду ждать, дорогой. Но ведь ты не собираешься к этой белой
дьяволице?
- Нет. Я даже забыл, как она выглядит.
Элен рассмеялась. Моя нога коснулась чего-то. Я посмотрел вниз.
Браслет. Элен сказала:
- До вечера.
Я поднял браслет и положил в карман. И механически ответил:
- До вечера.
Вместо того чтобы заниматься преданиями о тенях, я провел день в двух
богатых частных собраниях, к которым имею доступ, погрузившись в старые
книги и рукописи о древней Бретани, или Арморике, как она называлась до
прихода римлян и еще пять столетий спустя. Я искал упоминания о городе Ис
и хотел найти где-нибудь объяснения Алкар-Аза и Собирателя в Пирамиде.
Очевидно, я слышал эти названия раньше или читал о них.
Единственное возможное альтернативное объяснение заключалось в том,
что мне их внушила мадемуазель, и, вспоминая то, как при прикосновении ее
руки я ясно и четко увидел Карнак, я склонялся ко второму объяснению. С
другой стороны, она отказалась, но я не верил ее отказу. Мне это казалось
похожим на правду. Никаких упоминаний об Алкар-Азе я не нашел. Но в одном
палимпсесте седьмого столетия на оборванном листке находились строки,
которые могли иметь отношение к Собирателю. Если свободно перевести с
монастырского латинского, в них говорилось:
...говорят, не из-за участия жителей Арморики в галльском восстании
римляне расправились с ними с такой жестокостью, но из-за жестоких и злых
обрядов, равным которым по свирепости римляне нигде не встречали.
Существовало одно... (несколько слов неразборчиво)...место стоячих камней,
называемое... (две строки неразбочивы) ...бьют по груди сначала
медленно... (пропуск) ...пока грудь и даже сердце не разбиваются, и тогда
в склепе в центре храма появляется Чернота...
Здесь кончается отрывок. Возможно, "место стоячих камней" - это
Карнак, а "Чернота", которая появляется "в склепе в центре храма", и есть
Собиратель в Пирамиде. Вполне возможно. Я знал, разумеется, что римляне
буквально истребили туземное население Арморики после восстания 52 года, а
выжившие бежали от их гнева, оставив страну ненаселенной до пятого
столетия, когда множество живших в Британии кельтов под давление саксов и
англов не переселились в Арморику и заново населили полуостров Бретань.
Римляне в целом были людьми широких взглядов и весьма терпимыми к
богам народов, которые они завоевывали. И не в их обычае было так свирепо
расправляться с побежденными. Что же это за "жестокие и злые обряды,
равным которым по свирепости римляне нигде не встречали" и которые их так
поразили, что они безжалостно уничтожили все связанное с ними?
Я нашел множество упоминаний о большом городе, затонувшем в море. В
некоторых случаях он назывался Ис, в других не имел названия. Рассказы о
нем, подвергшиеся уничтожению в христианские времена, явно были
апокрифами. Город относился к доисторическим временам. Почти во всех
случаях указывалось, что это злой город, что он предался злым духам,
колдовству. В основном легенда сводилась к резюме, которое я изложил
накануне вечером. Но нашелся один вариант, который крайне меня
заинтересовал.
В нем говорилось, что гибель Иса вызвал повелитель Карнака. Именно он
"соблазнил Дахут Белую, дочь короля, как она до этого соблазнила и
уничтожила многих мужчин". Далее говорилось, что "красота этой волшебницы
была так велика, что повелитель Карнака не сразу набрался решительности,
чтобы уничтожить ее и злой Ис"; и что она родила ребенка, дочь; и что,
открыв ворота морю, Карнак бежал с дочерью, а тени Иса вынесли его в
безопасное место, точно так же, как они подгоняли волны, утопившие Дахут и
ее отца, которые преследовали Карнака.
Это, особенно в свете теорий де Кераделя о наследственной памяти,
поразило меня. Во-первых, помогало понять замечание мадемуазель о том, что
я "помню". И давало еще одно объяснение, пусть абсурдное, тому, почему я
произнес эти два названия. Если эта Дахут происходит непосредственно от
той Дахут, может, и я происхожу прямо от владыки Карнака, который
"соблазнил" ее. В таком случае контакт с Дахут мог привести в действие
одну из пластинок в моем мозгу. Я думал, что Алкар-Аз и Собиратель должны
были произвести очень сильное впечатление на владыку Карнака, моего
предка, и поэтому именно эта пластинка ожила первой. Я улыбнулся этой
мысли и подумал об Элен. Что бы там ни было, но я помнил о вечернем
свидании с Элен и радовался ему. У меня также свидание с Дахут, но что с
того?
Я взглянул на часы. Пять часов. Достал носовой платок, и что-то со
звоном упало на пол. Браслет. Он лежал и смотрел на меня черным глазом. Я
смотрел на него, и жуткое чувство узнавания становилось во мне все сильней
и сильней.
Я пошел в клуб переодеться. Выяснил, где остановились де Керадели.
Послал Элен телеграмму.
Прости. Неожиданно вызван из города. Некогда позвонить. Позвоню
завтра. Люблю и целую.
Алан
В восемь часов вечера я передавал свою карточку мадемуазель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29