.. когда я почувствую ее
губы...
Я резко спросил: "Что ты должен сделать?"
Он ответил: "Убить себя".

Доктор Лоуэлл, дрожа, отодвинул свое кресло.
- Боже! И он убил себя! Доктор Беннет, не понимаю, почему вы не
проконсультировались со мной по этому случаю. Зная, что я рассказал вам
о...
Билл прервал его:
- Именно поэтому, сэр. У меня были причины пытаться справиться с этим
одному. Я готов изложить вам эти причины.
Я сказал ему: "Это всего лишь галлюцинация, Дик. Фантом воображения.
Тем не менее он достиг степени, которая мне не нравится. Ты должен
пообедать со мной и остаться на ночь. Если не согласишься, откровенно
говоря, я применю насилие".
Он со странным выражением посмотрел на меня. Потом негромко сказал:
"Но если это галлюцинация, что это даст? Мое воображение ведь со мной? И
Бриттис появится здесь, как и у меня дома".
Я ответил: "К дьяволу все это. Ты остаешься здесь".
Он ответил: "Хорошо. Я готов попробовать".
Мы пообедали. Я не позволил ему говорить о тени. Добавил в его стакан
сильное снотворное. В сущности накачал его наркотиком. Немного погодя у
него начали слипаться глаза. Я уложил его в постель. А про себя сказал:
"Приятель, если ты проснешься раньше, чем через десять часов, я не врач, а
ветеринар".
Мне пришлось уйти. Вернулся я сразу после полуночи. Прислушался у
двери Дика, не решаясь войти, чтобы не побеспокоить его. Решил не входить.
На следующее утро в девять часов я заглянул к нему. Комната была пуста. Я
спросил слуг, когда ушел мистер Ральстон. Никто не знал. Когда я позвонил
ему, его тело было уже обнаружено.
Я ничего не мог сделать, и мне нужно было время, чтобы подумать.
Чтобы мне не мешала полиция. Чтобы провести собственное исследование в
соответствии с тем, что говорил мне Ральстон и что я не считал связанным с
этим случаем.
Билл повернулся к де Кераделю.
- Ведь вас профессионально интересуют только симптомы?
Доктор де Керадель ответил:
- Да. Но в вашем рассказе ничто не противоречит моему диагнозу о
галлюцинациях. Может, если вы сообщите подробности, о которых сами хотели
подумать...
Я прервал его.
- Минутку. Билл, ты ведь сказал: Бриттис, кто бы она ни была, тень
или иллюзия, утверждала, что она не демон, не суккуб. Ты начал передавать
его слова: "Она сказала, что она..." - и смолк. Но кем она себя считала?
Казалось, Билл колеблется, затем он медленно ответил:
- Она сказала, что была девушкой, бретонкой, пока не стала... тенью
из Иса.
Мадемуазель откинула назад голову и безудержно рассмеялась. Она
положила свою руку на мою.
- Тень злой Дахут Белой! Алан де Карнак, одна из моих теней!
Лицо де Кераделя оставалось невозмутимым.
- Вот как? Теперь я понимаю. Так. Ну, доктор Беннет, если принять
вашу теорию о колдовстве, то с какой целью это было сделано?
Билл ответил:
- Вероятно, деньги. Надеюсь со временем узнать точно.
Де Керадель откинулся назад, благосклонно поглядывая на Лоуэлла. Он
сказал:
- Не обязательно деньги. Цитируя доктора Карнака, возможно, это
искусство ради искусства. Проявление истинного художника. Гордость.
Некогда я знавал... ну, несомненно, суеверные люди назвали бы ее
ведьмой... так вот она гордилась своим мастерством. Это заинтересовало бы
вас, доктор Лоуэлл. Дело происходило в Праге...
Лоуэлл вздрогнул. Де Керадель вежливо продолжал:
- Подлинный художник, она практиковалась в своем мастерстве, или
использовала свой разум, или, если предпочитаете, доктор Беннет, исполняла
колдовские обряды исключительно ради удовольствия, которое получала как
художник. Между прочим, она умела заключать что-то от убитых ею в
маленьких кукол, точное подобие убитых, и оживляла этих кукол; и затем они
выполняли ее приказания... - Он заботливо наклонился к доктору Лоуэллу: -
Вам плохо, доктор Лоуэлл?
Лоуэлл был бледнее бумаги. Глаза его, устремленные на де Кераделя,
были полны ужасом. Он пришел в себя и твердым голосом сказал:
- У меня случаются прострельные боли. Ничего страшного. Продолжайте.
Де Керадель сказал:
- Подлинный художник... да, ведьма, доктор Беннет. Но я назвал бы ее
не ведьмой, а владелицей древних тайн, утраченной мудрости. Из Праги она
отправилась в этот город. Приехав, я попытался отыскать ее. Узнал, где она
жила. Но увы! Она и жившая с ней племянница сгорели, со всеми своими
куклами и вместе с домом. Загадочный пожар. Откровенно говоря, я
почувствовал облегчение. Я немного побаивался этой кукольницы. Не таю зла
против тех, кто организовал ее уничтожение, если оно было организовано. В
сущности... это может показаться бессердечным, но вы, мой дорогой доктор
Лоуэлл, поймете, я уверен... в сущности, я даже благодарен им... если они
существуют.
Он взглянул на часы и сказал дочери:
- Дорогая, нам пора идти. Мы уже опоздали. Время прошло так приятно,
так быстро... - Он помолчал и сказал подчеркнуто, медленно: - Если бы я
обладал той властью, которой обладала она, а она обладала этой власть, я,
доктор де Керадель, не боялся бы ее... Если бы я обладал этой властью, ни
один из тех, кто мешал мне, становился на моем пути, не прожил бы долго...
- Он пристально посмотрел на Лоуэлла, затем на Билла, Элен, наконец на
меня... - Я уверен, что даже моя благодарность не спасла бы их, не спасли
бы и те, кто их любит.
Наступило молчание. Его нарушил Билл:
- Откровенно сказано, де Керадель.
Мадемуазель с улыбкой встала. Элен провела ее в холл. Никто не
подумал бы, что они ненавидят друг друга. Пока де Керадель вежливо
прощался с Лоуэллом, мадемуазель подошла ко мне. Она прошептала:
- Жду вас завтра, Алан де Карнак. В восемь. У нас есть что сказать
друг другу. Не подведите меня.
И что-то сунула мне в руку.
Де Керадель сказал:
- Скоро будет готов мой главный эксперимент. Хотел бы, чтобы вы были
свидетелем, доктор Лоуэлл. И вы, доктор Карнак. Вам будет особенно
интересно. А до того времени - adieu.
Он поцеловал руку Элен, поклонился Биллу. Я подумал со странным
предчувствием, почему он не пригласил и их.
У дверей мадемуазель повернулась, слегка коснулась щеки Элен. Сказал:
- Вот сюда вас поцелует тень...
Смех ее прозвучал, как шелест маленьких волн. Она и ее отец сели в
ожидавший автомобиль.

7. ЛЮБОВНИК КУКОЛЬНИЦЫ
Бриггс закрыл дверь и ушел. Мы вчетвером молча стояли в холле. Вдруг
Элен топнула ногой и яростно заявила:
- Будь она проклята! Пыталась заставить меня чувствовать себя
рабыней. Как будто я одна из твоих любовниц, Алан, И королева с насмешкой
это заметила.
Я улыбнулся, потому что это почти точно совпало с моими мыслями. Она
гневно сказала:
- Я видела, как она с тобой шепталась. Вероятно, приглашала к себе в
любое время. - И стала извиваться, будто надевала спасательный жилет.
Я раскрыл руку и посмотрел, что сунула туда мадемуазель. Чрезвычайно
тонкий серебряный браслет, лента в полдюйма, почти такая же гибкая, как
тяжелый шелк. В браслете полированный, грубо овальной формы черный камень.
На его гладкой верхней грани заполненный каким-то красноватым материалом
символ власти древнего бога океана, у которого было множество имен задолго
до того, как греки прозвали его Посейдоном: трезубец, которым он управляет
своими глубинами.
Один из загадочных талисманов смуглого маленького
азильско-тарденуазского человека, который семнадцать тысяч лет назад смел
с лица земли высокого, светловолосого, голубоглазого, с большим мозгом
кроманьонца; а этот кроманьонец и сам появился в Западной Европе
неизвестно откуда. Вдоль серебряной ленты было вырезано изображение
крылатой змеи, в своих челюстях она держала черный камень.
Да, я знал такие камни и браслеты. Но меня поразило какое-то
внутреннее убеждение, что мне знакомы именно этот браслет и именно этот
камень. Что я видел их много раз... мог даже прочесть символ... если бы
только мог припомнить...
Может быть, если надену на руку, вспомню...
Элен вырвала браслет у меня из рук. Поставила на него ногу и
надавила. Сказала:
- Сегодня эта дьяволица вторично пытается надеть на тебя свои
кандалы.
Я потянулся к браслету, но она оттолкнула его ногой.
Билл наклонился и поднял его. Протянул его мне, и я опустил его в
карман. Билл резко сказал:
- Успокойся, Элен! Он должен пройти через это. Впрочем, он, вероятно,
в большей безопасности, чем мы с тобой.
Элен страстно сказала:
- Пусть только попробует завладеть им!
Она угрюмо посмотрела на меня.
- Не хотела бы я, чтобы ты встречался с мадемуазель, Алан. Прогнило
что-то в Датском королевстве... что-то между вами странное. Я бы не стала
на твоем месте стремиться к этому египетскому котлу для варки мяса. Много
мошек уже обожглось на этом.
Я вспыхнул:
- Ты откровенна, моя дорогая, как все ваше поколение, и твои метафоры
соответствуют вашей морали. Но не ревнуй меня к мадемуазель.
Конечно, это ложь. Я чувствовал смутный, необъяснимый страх, тайную
непонятную ненависть, но и что-то еще. Она прекрасна. Никогда не смог бы я
полюбить ее, как, например, Элен. Но все же у нее есть нечто, чего нет у
Элен, что-то, несомненно, злое, но такое, что, как мне казалось, я пил
давным-давно и должен буду пить снова. И жажда может быть утолена только
так.
Элен негромко сказала:
- Я могла бы ревновать. Но я боюсь - не за себя, а за тебя.
Доктор Лоуэлл, казалось, проснулся. Ясно, что, погруженный в свои
мысли, он не слышал нашего разговора. Он сказал:
- Идемте к столу. Мне нужно кое-что сказать вам.
Он пошел по лестнице и шел так, будто внезапно состарился. Билл
сказал мне:
- Де Керадель был откровенен. Он нас предупредил.
- О чем?
- Ты не понял? Предупредил, чтобы мы не расследовали обстоятельства
смерти Дика. Они не узнали того, что хотели. Но узнали все же достаточно.
А я узнал, что хотел.
- И что же это?
- Они убийцы Дика, - ответил он.
Прежде чем я мог о чем-нибудь его спросить, мы оказались за столом.
Доктор Лоуэлл позвонил, чтобы подавали кофе, потом отпустил дворецкого. Он
вылил себе в кофе полный бокал коньяка. И сказал:
- Я потрясен. Несомненно, потрясен. Происшествие, ужасное
происшествие, которое, как я считал, завершилось, получило продолжение. Я
рассказывал о нем Элен. У нее сильный дух и светлый ум. Следует ли понять
так, - обратился он к Биллу, - что и вы поверяете ей тайны, что она знала
факты, которые так поразили меня?
Билл ответил:
- Отчасти, сэр. Она знала о тени, но не знала, что у мадемуазель де
Керадель есть и имя д'Ис. Да и я этого не знал. И у меня не было никаких
оснований подозревать де Кераделей, когда они приняли ваше приглашение. До
этого я не обсуждал с вами подробности случая с Ральстоном прежде всего
потому, что это вызвало бы болезненные воспоминания. И очевидно, пока де
Керадель сам не объявил об этом, я и не подозревал, что он так тесно
связан с вашими черными воспоминаниями.
Доктор Лоуэлл спросил:
- Доктор Карнак знает?
- Нет. Я решил, справедливы мои соображения или нет, рассказать
историю Дика в присутствии де Кераделей. Я попросил доктора Карнака
рассердить де Кераделя. Хотел проследить за его реакцией и реакцией его
дочери. И за вашей реакцией, сэр. Мне казалось это важным. Я считаю, что
мои действия оправданы. Я хотел, чтобы де Керадель выдал себя. Если бы я
сам выложил перед вами карты, он бы этого не сделал. Вы были бы настороже,
и де Керадель понял бы это. И тоже был бы настороже.
- Ваша очевидная неосведомленность в моем расследовании, то, как вы
невольно выдали свой ужас от аналогичного происшествия, - все это побудило
его показать, что он знал кукольницу. Он почувствовал презрение к нам и
позволил себе угрозу.
- Конечно, он вне всякого сомнения каким-то образом узнал о вашем
участии в истории кукольницы. Он считает, что вы до глубины души поражены
ужасом... боитесь, что что-нибудь случится с Элен или со мной и заставите
меня прекратить расследование смерти Ральстона. Если бы он в это не верил,
он никогда бы не предупредил нас.

Лоуэлл кивнул.
- Он прав. Я испуган. Мы все трое в опасности. Но он и ошибся. Мы
должны продолжать...
Элен резко сказала:
- Втроем? Я думаю, Алан в гораздо большей опасности, чем мы. У
мадемуазель уже готово клеймо, чтобы добавить его к своему стаду.
Я сдержал улыбку.
- Не будь такой вульгарной, дорогая. - Я обратился к Лоуэллу. - Я все
еще в темноте, сэр. Объяснения Билла по поводу случая Ральстона абсолютно
ясны. Но я ничего не знаю об этой кукольнице и поэтому не понимаю, почему
упоминание о ней де Кераделя так значительно. Если я и дальше буду
участвовать, то мне нужно знать все факты... да и для самозащиты тоже.
Билл мрачно заметил:
- Считай себя призванным.
Доктор Лоуэлл сказал:
- Расскажу вам коротко. Потом, Уильям, вы можете сообщить доктору
Карнаку все подробности и ответить на его вопросы. Я встретился с
кукольницей мадам Мэндилип из-за удивительного случая заболевания:
странная болезнь и не менее странная смерть приближенного одного из
известных руководителей подпольного мира Рикори. Все это было весьма
необычно.
- Я до сих пор не знаю, была ли эта женщина тем, что обычно называют
ведьмой, или обладала знанием естественных законов, которые нам,
исключительно из-за нашего невежества, кажутся сверхъестественными, или же
наконец просто была прекрасным гипнотизером. Но она была убийцей. Среди
многих смертей, за которые она несет ответственность, смерть моего
ассистента доктора Брэйла и сестры, которую он любил. Эта мадам Мэндилип
была исключительной мастерицей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29