Они были забиты оборудованием
и снаряжением, сваленным сюда после того, как отпала необходимость
военного присутствия на Карибах. Однако несмотря на то, что работы сильно
поубавилось, верфь сохраняла прекрасную репутацию - Кокина оставалась на
карте исключительно благодаря ей - а рабочие, чтобы хоть как-то сводить
концы с концами, подрабатывали на стороне - кто рыбаком, кто на ферме.
- Сдавай, - проговорил Перси под грохот молотка. Он посмотрел туда,
откуда доносился стук: дверь в ближайший сухой док, больше похожая на
простую перегородку, была открыта, за ней виднелась голова Дж.Р.,
работавшего в железобетонной ремонтной яме. Рядом громоздились выгоревшие
на солнце останки брошенного кеча; потрескавшийся корпус был белым, как
песок под сухой травой, на котором он лежал. В нескольких десятках ярдов
от сборочного цеха у причала стояло на приколе несколько рыболовецких
суденышек. С дальнего конца пристани, с длинной сваи, в море смотрела
написанная суриком, потрепанная бурями и ураганами вывеска: "ВЕРФЬ
ЛЭНГСТРИ".
Перед Перси легли карты, но он еще не успел собраться с мыслями. Он
смотрел на море. Когда они с Мэйсоном садились играть, он приметил вдали
крохотный ялик с каким-то белым на борту, бегущий по рокочущим пенным
гребням у Кисс-Боттома. Потом, когда игра была в самом разгаре, Перси из
любопытства снова поглядел в сторону Бездны. Вставший на якорь ялик - он
превратился в крошечное белое пятнышко на синеве неба и моря - покачивался
на волнах. Перси вдруг стало интересно, что там делает белый человек. Один
посреди моря, на таком солнцепеке! Черт побери, этот Мур - настоящий псих.
Даже он, Перси, чью черную кожу выдубили годы работы под раскаленным
небом, прятался от полуденного солнца, предпочитая в это время играть в
покер под сенью пальм или пить пиво и обмениваться старыми историями с
приятелями в "Лэндфолле".
Он заглянул в свои карты. Четверка и шестерка треф, король червей,
десятка червей и бубновый туз. Что сбросить, что оставить, на чем строить
игру? Он вдруг почувствовал: глупо сидеть здесь за картами. Ему еще нужно
успеть починить сети, чтобы утром можно было выйти в море. Иначе придется
ловить на перемет, чего ему не хотелось. Рыба пошла слишком хитрая, чтоб
попадаться на старую приманку. Вдобавок огромные тралы промышленных судов
нещадно ее распугивали. Черт подери, сердито подумал Перси, нынче человеку
и себя-то тяжело прокормить, что уж говорить про жену и двоих детей.
- Ну, сколько тебе, говори, - поторопил Мэйсон.
Но когда Перси поднял на него глаза, собираясь попросить три карты,
Мэйсон застывшим взглядом смотрел куда-то в одну точку.
Море в районе Бездны, неподалеку от того места, где на волнах
покачивался ялик Мура, забурлило, как кипящий котел. Что-то произошло,
подумал Перси. Что-то плохое. Он бросил карты, поднялся с ящиков и показал
рукой на море:
- Черт подери, что это такое?
Мэйсон оглянулся, прищурился.
- Боже правый, - тихо произнес он.
Они увидели, как маленький ялик исчез в захлестнувшей его пене и
через некоторое время вновь вынырнул из-под воды. Завороженные этим
зрелищем Перси и Мэйсон вдруг беззвучно ахнули: из моря выметнуло белый
водяной столб, и в волнах показалось что-то огромное. Сперва они подумали,
что это кит явился из глубин Бездны, но едва солнце засверкало на боках
неведомого объекта, как им стало ясно - так может блестеть лишь твердая
поверхность. Бурлящий океан валил этот странный объект с боку на бок.
- Что за чертовщина, - воскликнул Мэйсон, вскакивая с места. Он
провел рукой по лбу, загородился ею от яркого света и тоже уставился в
морскую даль.
- Дж.Р.! - заорал Перси, сложив руки рупором вокруг рта. Стук
прекратился, и на пороге бетонного бункера появился Дж. - Иди сюда!
Быстрее!
На самом краю Бездны Мур цеплялся за борт ялика. Он пытался понять,
что же случилось, сбитый с толку стремительностью событий. Он помнил, что
раскапывал гигантскую гору песка. Потом в руках у него оказалась старая
глубинная бомба; он отшвырнул ее и кинулся прочь от Бездны... Его не
задело, нигде не было видно крови, однако ему казалось, что на нем нет
живого места, а голова раскалывалась от боли. Потом, взглянув на темный
корпус, начавший свое жуткое движение в водных потоках, он понял, что
попытался откопать: верхушку перископа, самую высокую точку подводной
лодки, погребенной под толщей песка и камней и после взрыва получившей
долгожданную свободу.
Мур ослабил ремни, перебросил баллон с воздухом через планшир на дно
ялика и с великим трудом сам перевалился через борт; ему казалось, что все
тело затекло и занемело. Очутившись в лодке, он с помощью лебедки стал
быстро выбирать якорь. Когда якорь занял свое место на носу, Мур завел
мотор и развернул ялик так, чтобы плыть в кильватере таинственного
корабля.
Он догнал лодку и пошел вдоль ее правого борта, держась на
почтительном расстоянии на случай, если она неожиданно повернет или
накренится. Корпус лодки почти целиком находился под водой; волны,
накатывая на нос, с устрашающим гулким грохотом разбивались о рубку. На
передней палубе рассерженными змеями шевелились закрепленные там
бесчисленные черные тросы разной толщины. Краска почти полностью сошла,
открыв темное, изъеденное морем железо, но кое-где сохранились пятна
ржавой грунтовки и даже исходного грязновато-серого колера. Мур готов был
поклясться, что не океан несет эти мощи - таким прямым курсом шла лодка,
но, несомненно, на борту давным-давно никого не было: двигатели молчали,
слышался лишь плеск моря. Мур шевельнул румпель и стал подплывать к лодке,
чтобы хорошенько рассмотреть ее. С расстояния всего в несколько ярдов он
разглядел заклепки на стальных пластинах боевой рубки, и это почему-то
встревожило его. Заклепки походили на чешую огромной доисторической
рептилии. О металл рубки колотился трос толщиной в руку Мура, свисавший с
фальшборта. Мур вспомнил картинку, которую в детстве видел в энциклопедии:
монстр с огромными черными плавниками встает на дыбы из бушующих океанских
волн, чтобы своими ужасными зубами схватить птеродактиля.
Лодка околдовала его, он затерялся в исходящей от нее ауре мощи и
древней угрозы. Через несколько секунд Мур услышал шум моря, штурмующего
рифы Кисс-Боттома. На пляже, на лодках, на верфи - везде собрались люди.
Подводная лодка, подхваченная течением, почти незаметно начала
поворачивать в сторону рифа. Мур развернул ялик, чтобы не перелететь через
скользкий, покрытый зеленоватой слизью корпус, и вдруг оказался между
торчащими из воды острыми рифами. С причала что-то кричали, но Мур ничего
не смог разобрать. Лодка, казалось, могла пройти в тихую кокинскую гавань
через рифы, не получив ни царапины, однако неожиданно до Мура донесся
громкий скрежет железа по коралловым рифам. Море у носа подводной лодки
вспенилось, передняя палуба пошла вверх. Странная лодка, круша и ломая
своим весом кораллы, сотрясаясь, продвигалась все дальше вперед, разрезая
водную гладь носом, похожим на черный нож. Вдруг металлический скрежет
прекратился: подводная лодка наскочила на Кисс-Боттом. Ее нос поднялся из
воды. Мур ясно различил на правом борту задраенные люки торпедных отсеков,
и по спине у него поползли мурашки.
С берега вновь послышались крики, но Мур словно не слышал. Из
небесной синевы на лодку пикировали чайки; они с пронзительными криками
кружили над металлической громадой и вновь взмывали в высь, воспаряли в
воздушных потоках, словно презрев контакт со странным зверем. Мур подплыл
ближе, и накрененный под головокружительным углом нос лодки, теперь
совершенно неподвижной, навис прямо над ним. Подул слабый ветерок; на Мура
повеяло гнилью, тленом, давнишним медленным разложением. Точно так же
пахнет от выброшенного на берег кита. Ялик Мура очутился в тени лодки, она
возвышалась теперь над самой его головой. Выключив мотор, Мур привязал
ялик к оторванному поручню и ловко перемахнул через него и мягко
приземлился на палубу.
Часть передней палубы провалилась; он увидел, где именно
металлическая обшивка давала слабину. На поверхности по-прежнему
оставалось много песка; он с тихим шорохом обтекал ноги Мура, комьями
облепил тросы. Перед боевой рубкой он увидел палубное орудие, оно все еще
прочно стояло на своей станине. По-видимому, оно неплохо сохранилось,
только из дула сочился мокрый песок. Мур отправился на нос, осторожно
ступая по скользким доскам. Он добрался до орудия и ухватился за него.
Чуть дальше, перед пушкой, проступал квадрат палубного люка, на первый
взгляд, плотно задраенного. Еще дальше бросал вызов небу задранный острый
нос лодки; поручни были покорежены и поломаны, металл изъеден ржавчиной и
помят. Мур отпустил орудие и начал пробираться вперед, словно карабкаясь
вверх по крутому склону. Оглянувшись, он увидел ствол орудия, черный и
грозный.
Он сделал еще шаг, и вдруг металлическая обшивка у него под ногами
провалилась. Соскальзывая в дыру, Мур успел схватиться за толстый трос и,
с отчаянно колотящимся сердцем, выбрался на палубу. В образовавшейся щели
он разглядел блестящую, массивную металлическую трубу. Практически ничего
не зная о подводных лодках и их устройстве, он все-таки догадался, что
именно в этой трубе, защищенной металлом и деревом надстройки, укрыто
живое сердце лодки. Герметический отсек, вспомнил он название, его
назначение - противостоять огромным глубинам, на которых перемещается
лодка. Вдоль железных боков кожуха - панциря, защищавшего внутренности
лодки, - тянулись десятки желобов; они пропускали внутрь воду, смягчая
давление на корпус. Внутри герметического отсека располагались машинное
отделение, штурманская рубка, каюты личного состава и прочие необходимые
узлы и отсеки. Сам герметический отсек оказался гораздо меньше, чем
представлял Мур. Сколько человек служило на этой лодке? Двадцать пять?
Тридцать? Пятьдесят? Казалось, при таком количестве народа здесь было бы
не повернуться.
С шумом плескалась у кормы вода, таинственно нашептывала что-то.
Мертвая реликвия, думал Мур, глядя на боевую рубку. Над рубкой торчал
перископ, который он сначала пытался откопать. Рядом виднелась другая
труба, тоже похожая на перископ, но помятая и покривившаяся. Солнце пекло
немилосердно, запах разложения становился все гуще. "Когда затонула эта
штуковина? - подумал Мур. - И что это был за корабль?" Никаких
опознавательных знаков или номеров он не заметил; если они и были
когда-то, песок давно стер их с обшивки. Мур чувствовал себя мухой,
ползущей вдоль пасти огромного крокодила, который вылез погреться на
солнышке. Почему, недоумевал он, его не покидает ощущение, что внутри этой
лодки, столько лет пролежавшей в водной могиле, что-то еще живет?
Мур услышал в отдалении стук движка и испугался, но, взглянув на
гавань, увидел старый траулер с побитыми бортами. У планширов сгрудились
люди. На причале собралась небольшая толпа островитян, по пляжу радостно
носились дети. Мур помахал, и какой-то человек на носу траулера махнул ему
в ответ.
Траулер, рокоча двигателем, остановился почти вплотную к загадочной
лодке, и двое загорелых островитян спрыгнули на палубу подводного корабля.
Были брошены и закреплены швартовы, загремела якорная цепь, и между
траулером и лодкой легли сходни. Казалось, никому не хотелось спускаться
на борт странной подводной лодки, однако широкоплечий негр в темно-синей
хлопчатобумажной рубашке и штанах защитного цвета сошел по сходням и,
обойдя дыру, зиявшую в палубе, подошел к Муру.
Он был ниже ростом и приземистее Мура, в волосах густо пробивалась
седина, а решительное лицо было словно выточено из камня. Взглянув прямо в
глаза белому, он оглядел длинный корпус подлодки, словно не мог поверить в
то, что видел.
- Вот, всплыла из Бездны, - растерянно проговорил Мур, который никак
не мог прийти в себя после недавних событий.
- Господи Иисусе! - Негр тряхнул головой, глубоко посаженными,
настороженными глазами всматриваясь через пролом в чрево подлодки. - Что
произошло?
- Я нырял около Бездны, там, где когда-то затонул грузовой корабль.
Искал, не осталось ли чего. Эта штуковина лежала глубоко в песке. А после
взрыва...
- Взрыва? - Негр с удивлением посмотрел на Мура.
- Да понимаешь, я там наткнулся на старую глубинную бомбу. В общем,
бомба рванула, взрывная волна освободила эту штуковину, и она двинулась к
поверхности. Одному Богу известно, сколько она там пролежала...
- Сам в порядке?
Мур кивнул.
- Башка раскалывается и в ушах гудит, как по воскресеньям в Ватикане,
а так ничего. Только напугался до чертиков.
- Я же говорил: не лезь в Бездну, Дэвид. - В голосе Стивена Кипа, уже
семь лет возглавлявшего кокинское отделение полиции, на вест-индский
выговор накладывались нарочито британские интонации. Кип погрозил Муру
пальцем: - Я предупреждал тебя насчет той рухляди, что валяется на дне.
Чертова бомба могла разметать твои косточки по всему океану, а нашел ты
один-единственный латунный компас, будь он неладен. Тоже мне сокровище! А
теперь еще это! Дурак ты набитый, что ныряешь в таком месте в одиночку!
Мур ничего не ответил, потому что понимал - констебль абсолютно прав.
Нырять в местных водах было очень рискованно даже группой, для одинокого
же ныряльщика опасность принимала поистине астрономические размеры. Что
толкает меня на это, мрачно думал он, ни на кого не глядя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38