- Извини. Дружба дружбой, а служба службой.
- Этого-то я и боялся, - Мур покопался в кошельке и пошел в магазин.
- Констебль, - подал голос один из троицы на ступеньках, высокий,
седой, с трубкой в зубах, - что прошлой ночью приключилось с тем
пареньком? - Он подался вперед в своем кресле, а Мур стал как вкопанный.
- Не ваше дело, - ответил Кип.
- А правду говорят, будто ему перервали глотку и выпустили всю кровь?
- спросил другой.
- У того, кто вам это сказал, слишком буйное воображение. Мне бы
такое в жизни не придумать. - Кип старался говорить легко, весело, но он
никого не обманул. Старики смотрели пронзительно, в упор. Мур, приоткрыв
от удивления рот, наблюдал за происходящим.
- Дэн Майлс видел тело, - сообщил старик в соломенной шляпе. - Он
сказал, кто-то перервал парню глотку и...
- Дэн Майлс слишком много пьет, - перебил Кип резче, чем ему
хотелось. - Если б закон запрещал собирать сплетни, я бы всех вас упек за
решетку.
- Говорят, что-то приходило из джунглей, - снова заговорил старик. -
Может, такое, что и видеть никому не дано. Мальцом я раз видел там джамби
- злобная тварь, такой белый, высокий, носится - не угнаться, еле
разглядишь. Ветер его нес и вот эдак - ветер, стало быть, - подвывал:
уи-и-и-и-у-у-у, уи-и-и-у-у-у... Я и глянь этому джамби в лицо. До сих пор
помню. Страшилище, глаза красные, зубы из пасти висят. Я как побегу, как
побегу - мне в лес-то ночью нельзя было, понимаете? Но лицо это я увидал и
уж до смерти не забуду.
Кип с наигранной беззаботностью облокотился о перила крыльца:
- Никаких джамби нет.
- Много лет назад я видел дух жены Риттера, - возразил первый старик,
странно блестя вдруг расширившимися глазами. - Ей-богу, я видел ее на
рыбачьем причале, где ее старик оставлял свою лодку. Она взмахнула руками,
и я приметил, что сквозь нее светят звезды, и говорит: "Иди за мной, иди
за мной". Я тогда попятился, а она сошла с верфи прямо в море и пропала. -
Он поглядел на приятелей, и те одобрительно закивали.
- Кип, - спросил Мур, - что произошло вчера ночью?
- Иди-ка лучше заплати, - сказал констебль. - Характерец Ярлинга все
знают...
- Убился один молодчик, Турком его звали, - заговорщицки поделился с
Муром старик в соломенной шляпе. - На верфи убился, возле этой окаянной
лодки. От ней, треклятой, одни несчастья, констебль. Она беду приносит.
Она, мертвечина, джамби из джунглей созывает, и вот как все уснут, они к
ней слетятся - и пошло веселье, и лодка эта утопленница там с ними. И
вопят, и хохочут, и глазищами ворочают - зырк-зырк, не припозднился ли
какой бедолага; им, вишь, завидно, что у людей душа есть, вот и ненавидят
нас, и душу отнять хотят. Вот чего с вашим Турком приключилось...
Его приятели сидели, откинувшись на спинки кресел, окутавшись клубами
дыма, и молчали.
- Так что же случилось вчера ночью? - снова спросил Мур.
- Когда освободишься, зайди ко мне в контору. Есть разговор, - Кип
снова оглядел компанию на крыльце и пошел через площадь к участку. В
конторе Кип задернул шторы и выложил из заднего кармана на застеленный
промокательной бумагой стол вещи покойного. Он сел в кресло, закурил
самодельную папиросу и включил лампу. Все предметы по очереди подверглись
самому тщательному и дотошному изучению; дойдя до гнилого лоскутка, Кип
почувствовал, как внутри у него что-то задрожало и засосало под ложечкой.
Он провел пальцем по рельефным натекам желтой плесени. Это важно, сказал
он себе, но я не знаю почему. Это важно, но я пока не могу понять почему.
И ощутил, как кирпичная стена где-то в потаенных глубинах его "я"
задрожала, словно что-то пыталось пробиться сквозь нее из тьмы его, Кипа,
души.
В дверь постучали.
- Открыто, Дэвид, - сказал Кип.
Вошел Мур, озадаченный уклончивостью друга и заинтригованный тем, что
услышал от стариков. Увидев разложенные на столе Кипа предметы, он подошел
и, заметив усталый, напряженный взгляд Кипа, спокойно спросил:
- Что происходит?
- Сегодня под утро подлодку вскрыли автогеном, - ответил Кип. - Один
из сварщиков Лэнгстри, псих по кличке Турок.
- А он не объяснил зачем?
Кип воззрился на Мура сквозь синий табачный дым и покачал головой:
- Нет. Там же, на верфи, кто-то забил его до смерти. Хотя я знаю, что
он искал, - вчера он полдня бормотал что-то о потопленных немецких
кораблях и золотых слитках, никак не мог успокоиться. Надо сказать, Дэвид,
кто-то потрудился над ним на славу, а крысы закончили работу. По-видимому,
ему удалось проникнуть в подлодку. Он нашел там что-то, а потом кто-то
забрал у него находку. - Кип показал на стол: - Вот это нашли в его
карманах, а этот клочок грязной ткани док вынул у него из руки. Похоже, он
за что-то хватался, когда падал в воду...
Мур молчал. Убийство на Кокине? Невероятно! С тех пор, как он начал
заправлять делами в "Индиго инн", здесь не было ни одного убийства. Черт
возьми, он приехал на этот остров, потому что верил - сюда еще не проникли
подлость и жестокость.
- А как он попал в лодку? - чуть погодя спросил Мур.
- Вскрыл автогеном люк на носовой палубе, у главного орудия. - Кип
сложил вещи Турка в пластиковый пакет, запечатал и убрал в нижний ящик
стола. - Этого парня где только не носило. Как знать, может, кто-нибудь из
врагов наконец добрался до него на нашем островке. - Он в последний раз
затянулся и раздавил окурок о стенку пепельницы. - Впрочем, неважно - как
говорится, мертвые не болтают. - Он встал из-за стола, подошел к кладовке,
отпер ее и начал копаться в вещах. Через некоторое время он достал оттуда
карманный фонарик и большой фонарь, работающий от аккумулятора. Фонарик он
бросил Муру: - Надо взглянуть, что там в этой лодке. Хочешь со мной?
- Да, - ответил Мур с глубоким вздохом. - Еще как...
- Вот и отлично. Есть риск, что там еще сохранилась годная
взрывчатка, но раз уж автоген не взорвал все это к чертовой матери,
наверное, ничего с нами не будет. - Он оглянулся на шкаф с оружием, но
сразу же отбросил эту мысль. Для чего им вооружаться? Из-за крыс? Он не
сомневался, что док кишит ими, но это совершенно точно не были
крысы-людоеды. Ради Бога, успокойся, сказал себе Кип. Он пощелкал кнопкой
большого фонаря, проверяя, не сели ли батарейки, и кивнул Муру: - Ну,
вперед, проверим, что прячет от нас эта старая калоша. - И он двинулся к
двери.
- Это одному Богу известно, - откликнулся Мур.
Да, сказал себе Кип, выходя вместе с Муром на солнцепек и садясь за
баранку джипа.
Богу... и, возможно, кое-кому еще.

9
Они миновали сломанные ворота и поехали по территории верфи. Кип,
нервно жевавший спичку, которую достал из нагрудного кармана, буквально
излучал напряжение. Они обогнули груду досок, и Мур заметил, что глаза
констебля едва заметно сузились. Впереди показались причалы и док. Когда
Кип остановил джип возле дока, Мур и сам почувствовал непонятную тревогу.
Он впился взглядом в старую обшарпанную стену: за ней было то, что
заманило его в океанские глубины. С его помощью оно вырвалось на свободу и
привело за собой насилие, навсегда омрачив до наивности простую, почти
безгрешную жизнь Кокины. Лодка, подумал Мур, вспомнила о своем страшном
предназначении - нести смерть. И это _о_н_ привел ее сюда.
Поодаль на пострадавшем в бурю траулере возились рабочие. Кип замахал
им и вылез из машины.
В глубинах его сознания горело воспоминание о мертвом, полном ужаса
лице Турка. Он видел его во всех подробностях, и впервые за очень долгое
время Кип почувствовал, как ему в душу прокрадывается непонятный смутный
страх. "Что это? - спрашивал он себя. - Здесь нечего бояться. Глупость,
ребячество, нелепость!" Но что-то тревожило его - что-то жуткое, такое, о
чем не хотелось даже думать. Он вдруг спохватился, что рядом стоит Мур,
включил фонарь и толкнул дверь дока.
Дверь неохотно качнулась на ржавых скрипучих петлях. За ней была
сплошная чернота, словно они стояли на границе дня и собирались отдаться
на милость ночи. Корабль Ночи, назвал ее Бонифаций, вдруг вспомнил Кип.
Порождение ночи, тварь, для которой тьма - защита. Светя перед собой
фонарями, они вошли в док - Кип, за ним Мур - и налетели на стену
сокрушительной вони.
- Господи Иисусе, - вырвалось у Кипа. - Эта сволочь гниет изнутри. -
Он посветил в воду под сходнями. - Вот здесь я обнаружил тело. Сейчас
увидишь - вокруг люка все в засохшей крови.
Мур внимательно оглядывал корпус немецкой лодки. Его почти целиком
окутывала тьма, только из прорех в крыше дока падал мутный тусклый свет.
Вода вокруг лодки была вязкой, маслянистой, изумрудно-зеленой, и в ней
плавали рыбы, встретившие в этой темной зелени свою смерть. Они лениво
толкались белым раздутым брюхом в железные бока лодки, всякий раз
распугивая мух, обследовавших гниющую плоть. По спине Мура пробежал
холодок: он вдруг наяву услышал грозный грохот дизелей лодки. Боже,
подумал он, вот это было судно. И представил себе, как оно бесшумно
скользило по подводным пропастям, точно огромный морской хищник.
- Минутку, - негромко сказал Кип. Луч его фонаря скользнул мимо Мура
и уперся в доски, наваленные на носовой палубе у люка. Слева от боевой
рубки лежала бухта троса. Кип не помнил, чтобы утром видел доски или
трос... впрочем, единственное, что он помнил, это вынырнувшее из-под воды
мертвое лицо. Он посветил на трос, потом на доски. Похоже было, что их
свалили здесь второпях, как попало. Фонарь Кипа разогнал полумрак в бывшей
плотницкой. В последний раз он видел эти доски там. Или нет? Он не мог
вспомнить. Свет скользнул по горе ящиков и ветоши; сверкнули красные
глазки, послышался испуганный писк.
- Что там? - спросил Мур.
Кип мотнул головой.
- Ничего.
Он шагнул в темноту, прочь от теплого солнечного света, и перебрался
по сходням на борт немецкой подлодки. Мур - за ним. Наступив на что-то, он
отпрянул, светя фонариком: под громадой рубки лежала небольшая горка
раздробленных мелких костей, голов - противных, усатых, - черных гибких
хвостов. Кучка требухи - все, что осталось от жирных портовых крыс. В луче
фонарика блеснули стеклянистые глаза, и Мур быстро отвел взгляд и
перешагнул через крысиные останки. Должно быть, в док пробралась кошка.
Свернувшаяся кровь у круглого отверстия, зиявшего в крышке люка,
отмечала место гибели молодого человека. Кип поводил фонарем: бурые кляксы
- словно кто-то яростно отряхивал здесь малярную кисть. Под ногами
тихонько поскрипывал деревянный настил палубы, крысиная возня наполняла
док смутным эхом.
Потом приятели не сговариваясь направили лучи фонарей в отверстие.
Внутрь лодки вел трап, но внизу на первый взгляд было не
развернуться. Мур нагнулся пониже и стал под разными углами высвечивать
внутренность корабля. Луч фонарика на мгновение выхватывал из мрака трубы,
голые переборки, толстые пучки проводов, и тут же возвращал их во тьму.
Прямо под отверстием Мур разглядел пол - над ржавыми листами обшивки
стояло на три дюйма воды - и увидел свое отражение: бесформенную тень без
лица.
Кип, зажав в зубах спичку, прерывисто дыша и нащупывая ногой стальные
перекладины, стал осторожно спускаться в отверстие. Он ступил на пол,
расплескав воду, и стал ждать Мура.
Они стояли в узком, тесном отсеке, забитом трубами, маховиками и
сложными механизмами. Кип посветил по сторонам и показал Муру в носовой
части отсека четыре задраенных трубы торпедного аппарата. Их крышки
величиной и формой напоминали перевернутые литавры. Над полом на стальных
направляющих-рельсах приподнимались две торпеды; направляющие были в
черных комьях засохшей смазки с зелеными прожилками плесени, но сами
торпеды казались почти чистыми. Мур погладил одну из них.
- Осторожно, - предостерег Кип; звук его голоса жутковатым эхом
прокатился между переборками. Он снова повел вокруг лучом фонаря и осветил
тонкие заплесневелые тюфяки, подвешенные на цепях так, чтобы их легко
можно было свернуть. Узкий проход между ними вел в недра лодки. Под
нижними койками в специальных креплениях размещались торпеды. Кип посветил
на переборки; между тюфяками виднелись фотографии - сильно выцветшие,
почти неразличимые: молодая темноволосая женщина улыбалась фотографу в
луна-парке, пара средних лет сидела в обнимку на скамейке у фонтана, рядом
висел похожий на открытку снимок огромного дома в лесу, а по соседству
молодая блондинка на лыжах на фоне заснеженных гор махала рукой
утраченному возлюбленному.
Все возможные закутки и щели были забиты штабелями деревянных ящиков.
Из перевернутого ведра выплеснулось и застыло что-то белое, густое,
комковатое. Везде присутствовал отвратительный налет тлена; беспризорный
ботинок, подхваченный крохотными волнами, созданными движением незваных
гостей, стукнулся о торпеду. Мур опустил фонарик и увидел в полутемном
углу похожие на осьминога лохмотья рубашки и подумал: а что случилось с
хозяином?
Кип прошлепал по воде, нагнулся и поднял рубашку. Она тотчас
расползлась желтоватыми клочьями, сразу налипшими на пальцы констебля. Он
завороженно поднес к свету один такой клочок и вдруг резким движением
стряхнул его в воду. Обрывки рубашки уплыли под подвесную койку. Кип вытер
руку о штаны.
Впереди открывался длинный коридор. Воздух здесь был спертый,
зловонный - Кипу стало трудно дышать. Возможно, пока не вскрыли люк, здесь
вовсе не было воздуха, но и после этого лодка проветрилась недостаточно.
Запах погоста перебивал другой, не менее неприятный запах: раздражающий,
приторно-сладкий, разъедающий легкие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38