Тебе мало, что вас чуть грузовик не переехал? Цепляйся и дальше за эту мерзавку, тогда вас с ней точно грохнут в следующий раз! Эта Челси Кейн никому не приносит добра. Только зло. И я запрещаю тебе видеться с ней!
С самого утра Донна только и думала, что о встрече с Челси Кейн. Она не могла дождаться перерыва на завтрак, чтобы сбегать к ней и удостовериться, что та чувствует себя нормально. Ведь в ее положении так вредно волноваться, а пожар мог напугать ее и надолго выбить из колеи. И ведь она стала невольной свидетельницей трагедии в шахте! Донна надеялась, что Челси останется ночевать у Джадда. Так было бы лучше для обоих.
– Ты слышала, что я сказал? – спросил Мэтью, произнося слова столь четко и раздельно, чтобы в глазах Донны они выглядели одновременно как угроза и оскорбление. – Я не желаю, чтобы ты с ней встречалась!
– Она – моя подруга.
– Говори так, чтобы я мог тебя понять, черт возьми!
– Она – моя – подруга.
– Эта тварь – просто позор нашего города. Все пошло кувырком, стоило ей сюда заявиться. А теперь еще и это! Беременна! Она даже не замужем, Господи прости!
– Ну так что из этого?! – с возмущением выкрикнула Донна. Она могла бы многое еще добавить в защиту своей подруги, но тяжелый кулак Мэтью ударил ее по скуле, и она ухватилась за край ограждения кассы, чтобы не упасть на пол. Мэтью, очаровательно улыбаясь, смотрел в сторону входа в торговый зал.
– Привет, Рут! Ты сегодня просто неотразима! – Оттолкнув Донну, он прошел вперед.
Донна, сложив руки на коленях, выпрямила спину и сделала глубокий вдох. Внешне она выглядела спокойно и невозмутимо, но внутри у нее все клокотало. За что он ее ударил? Неужели он решил, что ей мало его пинков и грубых окриков? И почему она не может собраться с духом и подать на него жалобу в суд? У нее есть все основания, чтобы развестись с ним. Джози знает обо всем, что творится у них в доме. Как, впрочем, и половина жителей города. Пусть все осудят ее за это. Пусть ее родители говорят что им угодно. И пусть Мэтью взбесится от злости.
Чтобы хоть на несколько минут оказаться вне пределов его досягаемости, она прошла вдоль полок с товарами и, открыв низенькую дверцу, проскользнула в служебную комнату. Не отдавая себе отчета в своих действиях, она открыла верхний ящик письменного стола, вынула оттуда маленький пистолет и спрятала его у себя на груди.
Она ведь всегда может объяснить, что произошел несчастный случай, что Мэтью показывал ей, как обращаться с оружием, а оно взяло да и выстрелило. И убило его наповал. Она может сказать, что приняла его за грабителя. Или что вынуждена была обороняться от Мэтью, который напал на нее. Нолан и доктор Саммерс под присягой подтвердят, что не раз видели на ее лице и шее следы побоев. Это будет скандальнейший процесс! Фарр против Плам! У жителей Норвич Нотча появится гораздо более интересная тема для пересудов, чем беременность Челси Кейн.
Почувствовав легкое сотрясение пола под чьими-то шагами, она тревожно взглянула на дверь. Та открылась, впуская Нолана. Лихорадочное возбуждение, которым была охвачена Донна, не укрылось от его цепкого взгляда. Он плотно закрыл за собой дверь и подошел к столу.
Дотронувшись до ее щеки, он сочувственно произнес:
– Вам больно? Не говорите лучше ничего. Мне и так ясно, что он вас ударил!
Донну всегда удивляло, что мужчины бывают такими разными. Одни добры и участливы, другие же – грубы и жестоки, словно дикие звери. Одни честны и прямодушны, другие ради собственной выгоды готовы вывернуть наизнанку любое слово, исказить любую истину. Господи, почему Нолан не приехал в их город несколькими годами раньше?! Она вышла бы за него, а не за Мэтью. Какое это, должно быть, счастье, просыпаясь, видеть возле себя улыбающееся лицо любимого человека! Как радостно начинать день с нежного поцелуя!
– Донна! – произнес Нолан, взяв ее лицо в свои большие ладони и с мольбой глядя ей в глаза. – Как вы можете терпеть такое? Разве вы заслуживаете подобной участи? – Слегка прикоснувшись губами к ее лбу, затем – к кончику носа, он отстранился от нее. Взгляд его говорил о том, чего он не решался высказать вслух. – Вы не должны с этим мириться! Я прежде не раз говорил вам это и повторяю снова: у нас достаточно улик, чтобы обвинить его в жестоком обращении с вами и обратиться в суд. Но если вы против этого, то, стоит вам пригрозить ему разводом, и он, побоявшись огласки, не посмеет больше поднять на вас руку!
Донна помотала головой, давая понять, что навряд ли это остановит Мэтью.
– Мы можем добиться постановления суда о раздельном проживании, – не сдавался Нолан. – Он будет вынужден подчиниться и оставит в покое вас и Джози! – Он с удивлением взглянул на верхнюю часть ее блузки, под тонкой тканью которой отчетливо вырисовывались контуры пистолета. Донна молча вынула оружие и показала его Нолану.
– Где вы его взяли?
Она кивнула головой в сторону письменного стола, верхний ящик которого не успела задвинуть.
– Неужели вы собирались им воспользоваться?! – И Нолан, взяв у нее пистолет, собрался было засунуть его в свой карман. Донна схватила его за запястье и шепотом произнесла:
– Нет!
– Он принадлежит Мэтью? Это не имеет значения! Здесь для него не место! – возразил Нолан.
– Он придет в ярость, если увидит, что пистолета нет на месте! – сказала Донна, от души надеясь, что голос ее прозвучал достаточно тихо и что Мэтью не услышал их разговора. Не отпуская руки Нолана, она затравленно оглянулась в сторону двери.
Нолан, пожав плечами, положил оружие на его прежнее место и задвинул ящик. Взяв руки Донны в свои, он привлек ее к себе.
– Обещайте мне, – сказал он, – что воспользуетесь им лишь в случае, если Мэтью нападет на вас и станет избивать. Если же дело ограничится пинками и тумаками, как было прежде, обращайтесь за помощью ко мне. Уж я найду на него управу. Договорились?
Донне не хотелось давать Нолану подобное обещание. Временами ярость настолько переполняла ее душу, что ей с трудом удавалось подавить желание навсегда покончить с Мэтью. А иногда ее захлестывало такое отчаяние, что самоубийство казалось единственным возможным выходом. От этого шага ее останавливали мысли о Джози. И о Нолане. А с недавних пор, чувствуя себя тоскливо и одиноко, она находила утешение в том, что думала о Челси. Вот уж та никому не позволила бы запугать себя, а тем более довести до самоубийства! Она стала бы бороться с обстоятельствами и непременно сумела бы преодолеть их.
Донна внушала себе, что должна брать с нее пример. И чувствовала, что силы и решимость ее растут день ото дня.
Нолан поцеловал ее и нежно дотронулся тыльной стороной ладони до ее груди. Донна вспыхнула и потупилась. Впервые за все время их знакомства он позволил себе столь интимную ласку.
– Я люблю тебя, – сказал он.
Донна вздохнула, и лицо ее осветила счастливая улыбка. Как восхитительно она себя чувствовала в объятиях Нолана! Какую огромную радость доставляли ей его поцелуи и прикосновения! Лишь находясь рядом с ним, она чувствовала всю полноту и радость жизни. И ощущала себя привлекательной, бесконечно женственной и желанной! Она тоже любила его.
Он осторожно прикоснулся к ее подбородку, и, когда она снова взглянула на него, сказал, отчетливо выговаривая слова:
– Придет тот день, когда ты станешь моей. Я готов ждать его сколько угодно, но обещаю тебе, что рано или поздно он настанет! Мы созданы друг для друга, Донна! И мы будем вместе! Я обещаю это тебе! О, как ей хотелось поверить ему!
– Я не бросаю слов на ветер, – продолжал Нолан, глядя на нее с восхищением и страстью. – Мы будем принадлежать друг другу!
Нолан ушел, а через некоторое время Донна появилась в торговом зале. Она продолжала как ни в чем не бывало обслуживать посетителей, никто из которых не догадывался, что она была только что чудовищно унижена одним мужчиной и поднята на недосягаемую высоту другим.
Хантер Лав жил на западной окраине города, неподалеку от Картерс Корнера.
Челси четыре вечера подряд приезжала к его маленькому домику и, обнаружив, что свет внутри не горит, поворачивала назад. И лишь на пятый раз ей повезло. Проехав по пыльной дорожке мимо «кавасаки», она остановила машину и, выйдя из нее, постучала в дверь. Ждать ей пришлось долго. Наконец на пороге появился Хантер. Настороженно глядя на нее, он пробормотал:
– Привет! Как дела? – и, увидев припаркованный у крыльца «патфайндер», обвел глазами двор, словно чего-то искал. Удостоверившись, что она приехала одна, он помрачнел. – Зачем ты приехала?
– Мне надо с тобой поговорить.
– О чем?
– Ну, во-первых, о работе. Ты вынужден работать гораздо больше, пока Джадд болен, и дела в карьере идут отлично. Спасибо тебе за это!
– Он знает, что ты здесь?
– Кто, Джадд? Нет.
– Я был уверен, что ты теперь от него ни на шаг не отходишь.
Челси покачала головой.
– В этом нет необходимости. Он уверяет, что чувствует себя гораздо лучше. – В действительности же не было дня, чтобы Челси не заглянула к Джадду. Иногда она даже не виделась с ним, а говорила лишь с Сарой и Гретхен. – Но делать все то, что прежде, он еще не в состоянии. Его раненая рука все еще болит, она очень ограничена в движениях… но Джадд ни в коем случае не согласился бы признать это.
За эти дни она сама провела в карьере гораздо больше времени, чем могла себе позволить при своей всегдашней занятости. С высоты нескольких лестничных пролетов она наблюдала за ходом работ, за тем, как ведет себя Джадд.
– Ведь если он видит какие-либо неполадки, то сам бросается устранять их. Спасибо тебе, что ты знаешь это и добиваешься небывалой четкости и слаженности всех работ. Тебе удается предвидеть возможные сбои и заблаговременно предотвратить их. Я знаю, как это нелегко!
Однако ее восторженные слова, похоже, оставили Хантера равнодушным. Поджав губы, он оперся о дверной косяк и ничего не ответил ей. Только теперь Челси пришло в голову, что он, возможно, не один в доме.
Она попробовала было заглянуть внутрь через его плечо, но высокая фигура Хантера загораживала собой весь дверной проем.
– Там кто-нибудь есть?
– Нет.
– Можно мне войти?
– Не советую.
– Почему?
– Все, кому надо и не надо, увидят, что здесь болтается твоя машина. А ведь твоя репутация и без того оставляет желать лучшего.
Челси было в высшей степени наплевать на свою репутацию в Норвич Нотче. Взгляд ее сказал об этом Хантеру красноречивее любых слов. Она вошла в дом и бросила через плечо:
– Закрой дверь. На улице холодно!
Она услышала за своей спиной стук закрываемой двери, но внимание ее было уже целиком поглощено убранством дома.
– Ого! – воскликнула она. – Вот это да! – Снаружи дом выглядел точно так же, как и большинство других, но она сильно сомневалась, что хоть один из них оказался бы подобен этому также и изнутри. Вместо нескольких комнаток величиной с птичью клетку взору ее представилась огромная просторная комната, стены которой казались еще и чрезвычайно высокими. Лишь подняв голову кверху, она обнаружила, что потолок уничтожен точно так же, как и все внутренние перегородки. Взор ее уперся в стропила крыши. Посреди этого огромного зала стояла печь, сложенная из кирпичей, в которой весело пылал огонь.
– Твоя работа? – спросила она, хотя и сама догадалась, что никому другому не пришло бы в голову оборудовать свое жилище подобным образом.
Он пожал плечами.
– Только сумасшедший, вроде меня, способен на такое.
– А по-моему, это просто великолепно!
– Я все это затеял вовсе не ради великолепия. Просто все раннее детство мне пришлось провести в тесных каморках, и я вырос с мечтой о просторе.
Челси внимательно посмотрела на его лицо, на всю его стройную фигуру. Человек этот был и оставался для нее загадкой. Как и прежде, ее потрясли не только сами его слова, но и то, что он сказал их ей. Он уже не в первый раз был с ней откровенен. Причин этого она не знала, но доверие Хантера радовало ее. Он был одним из немногих в этом городе, кто не пытался отгородиться от нее. Возможно, именно поэтому она и пришла сюда.
– И я терпеть не могу, когда до меня дотрагиваются, – предупредил он. – Так что если Джадд отказывается иметь с тобой дело, то на меня не рассчитывай. Мне это не по нраву!
Челси охватила злость.
– Думай, что говоришь, Хантер Лав! Я пришла к тебе вовсе не за этим, и тебе это известно не хуже меня! Если бы нас тянуло друг к другу, мы давно занялись бы любовью. Но взаимного влечения между нами явно нет!
Он не стал с ней спорить.
Сняв куртку, она повесила ее на спинку стула и с любопытством огляделась. Мебели было немного, и вся она удивительно напоминала обстановку ее комнаты в Балтиморе, хотя и была сделана из светлой полированной сосны. В дальнем левом углу располагалась кухня, в правом – огромная высокая кровать. Посередине комнаты стояла длинная кушетка, которая представляла собой сосновую скамью с высокой спинкой и множеством лежавших сверху подушек. Возле нее Челси увидела стереосистему и, подойдя ближе, заметила, что наушники, сквозь которые доносились негромкие звуки музыки, лежат на одной из подушек. Она поняла, почему Хантер так долго не слышал ее стука. Стереосистема оказалась одной из самых современных и дорогих, а из огромного количества компактных дисков большинство составляли записи классической музыки. Челси поймала себя на мысли, что с удовольствием провела бы денек-другой наедине с этой великолепной аппаратурой.
С трудом оторвавшись от созерцания коллекции пластинок, Челси подошла к Хантеру и спросила:
– Ты сам сделал всю эту мебель, да?
Он засунул ладони под мышки и, помедлив, ответил:
– Надо же было чем-то занять себя.
– Здорово! Ты мог бы делать такую на заказ и прилично на этом зарабатывать. – Наклонившись, она провела ладонью по поверхности одной из подушек.
– А их кто сшил?
– Женщина.
– Она живет в Нотче?
Хантер помолчал с минуту и затем произнес:
– Не совсем. Милях в сорока отсюда. Я подцепил ее однажды в баре, переспал с ней, а потом узнал, что она занимается рукоделием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70