Шел двусторонний процесс:
верующие в Исиду, Кибелу или Диониса приобщались к иудейской
мессианической легенде, и в то же время они привносили в нее свои
представления и свои легенды. Получался своего рода сплав, в котором
потом только при помощи научного анализа можно различить его составные
элементы.
Помимо чисто религиозных и мифологических элементов, на
складывавшуюся легенду о Христе оказали немалое влияние существовавшие
в то время идеалистические философские учения. Вместе с Бруно Бауэром
Энгельс называл отцом христианства Филона Александрийского, а дядей
его - римского философа Сенеку. Он имел при этом ввиду то влияние,
которое было оказано на первоначальное христианство, с одной стороны,
философией гностицизма (гносис в переводе с греческого означает
знание), проповедовавшейся Филоном, с другой - философией стоицизма,
одним из видных приверженцев которой был Сенека.
Гностицизм представлял собой в высшей степени темную и
мистическую философия, претендовавшую на познание самых высших,
сокровенных тайн бытия. Это было последовательно идеалистическое
учение, основанное не на данных естествознания и других наук своего
времени, а на мистических построениях, близких к религиозным
представлениям. Гностики считали, что над "низменной" материей
возвышается единый бог, соприкасающийся с миром только через
посредство некоего таинственного логоса (слова). Логос обладает
различными сторонами, силами (эонами), через посредством которых он
сносится с миром и оказывает на него свое влияние.
В христианстве эти мистические построения получили более
конкретное выражение, более понятное широким массам: логос - сын бога,
эоны - ангелы и т.д. Но иногда в новозаветных книгах гностические
формулы даны почти в неприкосновенном виде, как например в евангелии
от Иоанна: "В начале было слово (логос. - И.К.) и слово было у бога, и
слово было бог..." Гностицизм стал оказывать влияние на христианство
только во II веке.
Философия стоиков, и в частности Сенеки, оказала влияние прежде
всего на моральные поучения Нового Завета. Проповедь милосердия и
непротивления злу, любви к ближнему и прощения обид в сочинениях
Сенеки выражена не менее ярко, чем в Новом Завете. Сам Сенека при этом
отнюдь не подавал примера практического выполнения своей проповеди. Во
всяком случае, пропагандировавшиеся им бедность и презрение к земным
благам никак не соблазняли его самого. Энгельс говорит о нем, что он
был "первым интриганом при дворе Нерона, причем дело не обходилось без
пресмыкательства; он добивался от Нерона подарков деньгами, имениями,
садами, дворцами и, проповедуя бедность евангельского Лазаря, сам-то в
действительности был богачом из той же притчи"[К. Маркс и Ф. Энгельс,
О религии, стр.155.]. Но и в этом отношении Сенека не был ни первым,
ни тем более последним: в истории христианской церкви, да и не только
христианской, есть много не менее вопиющих образцов расхождения слова
с делом.
Все эти идеологические влияния не могли не сказаться на характере
легенды о Христе и запечатлевших ее книгах Нового Завета, когда эта
легенда перешла из среды евреев диаспоры в среду "языческого"
населения Римской империи. Христианская легенда отнюдь не возникла
сразу, как нечто готовое и законченное. Она формировалась постепенно,
и в ходе этого формирования различные социальные слои и национальные
группы, приобщавшиеся к христианству, накладывали на него свой
отпечаток, привносили в него часть своих прежних верований,
перерабатывали его в соответствии со своей классовой и национальной
идеологией.
*Первая книга Нового Завета - Апокалипсис* Формирование
христианской легенды начинается в первой новозаветной книге -
Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова. В предшествующей главе
мы рассказывали об анализе этого произведения, который был дан
Энгельсом. Анализ Энгельса остался непревзойденным образцом
исследования по истории религии: все его положения не только не
поколеблены до сих пор, но нашли полное подтверждение в дальнейшем
развитии науки.
Напомним, что, согласно Энгельсу, Апокалипсис написан в период
второй половины 68 г. - первой половины января 69 г. н.э.
А Апокалипсисе мы видим самое начало процесса отпочкования
христианства от иудейской религии. Здесь иудейский религиозный элемент
еще сильнее, чем христианский. Как по форме, так и по содержанию
Апокалипсис мало чем отличается от многочисленных иудейских
апокалипсисов. Можно сказать, что он непосредственно примыкает к
последнему по времени произведению Ветхого Завета - к книге Даниила, а
также к не вошедшим в канон апокалипсисам Варуха, Еноха, Ездры, Моисея
и т.д.
Об Иисусе Христе как человеке в Апокалипсисе еще нет ни слова.
Речь идет только о небесном существе, притом говорится о нем
чрезвычайно загадочно и неясно. Он именуется агнцем божиим, а иногда
Иисусом и Христом, но все эти имена означают не человека, реально
жившего на земле, а таинственное потустороннее существо, сына бога.
Советский историк Р.Ю. Виппер высказал предположение о том, что
произведение, известное нам теперь под названием Апокалипсиса, состоит
из двух пластов, первый из которых появился в 68 г., а второй был
присоединен к первому только через несколько десятилетий. Агнцем
Христос именуется в ранней основе Апокалипсиса, наименование же Иисуса
Христа - более позднего происхождения. Возможно, что это и так. Во
всяком случае, остается незыблемым, что основа Апокалипсиса
представляет собой первую новозаветную книгу и что в этой книге
говорится не о человеке по имени Иисус, а о боге или божественном
существе.
В Апокалипсисе нет речи о земной жизни Иисуса Христа как
человека. Позднейшего учения Нового Завета о первом и втором
пришествиях Христа еще нет. В прошлом была жертва агнца богу, в очень
далеком прошлом, еще "при сотворении мира". А в будущем Христос должен
явиться сразу во "всей славе", причем свет спасения тогда возгорится
лишь для евреев, а отнюдь не для всего человечества. Весь строй
образов и изречений Апокалипсиса выдержан в духе иудаизма. О
двенадцати "коленах Израилевых" говорится как об основном элементе
будущего царства мессии. В числе спасенных фигурируют по 12 тысяч
человек от каждого колена, что составляет всего 144 тысячи
праведников, спасаемых в первую очередь; имена "колен Израилевых"
присваиваются Апокалипсисом двенадцати воротам "сияющего града".
Центром, в котором должен возродиться мир, признается Иерусалим.
Ветхозаветным духом буквально дышит каждая строчка Апокалипсиса. Он
проникнут гневом в отношении Рима, "вавилонской блудницы", он ждет его
сокрушения и гибели. Никакого всепрощения и любви нет еще и в помине.
Наоборот, жажда мести и предвкушение этой мести наполняют Апокалипсис.
Правда, имеется в виду, что мстить будут не люди, а мессия, когда он
придет. Апокалипсис полон нетерпения, он взывает к мессии: "ей, гряди,
господи!", приди скорей, ибо невмоготу уже становится теперь. Он прямо
упрекает бога: почему так долго не мстишь за страдания праведников?
Легко понять, как сложилось такое умонастроение в период
появления Апокалипсиса. Иудейская война была в разгаре, но ее
перспективы не могли вызывать сомнений: восстание было обречено на
поражение. Запертым в нескольких городах повстанцам, изолированным
фактически от остального мира, предстояло после ожесточенного
сопротивления сложить оружие и частью пойти на распятие, частью -
заполнить рабские рынки Римской империи. У еврейства диаспоры,
знавшего мощь римской военной машины, не могло быть в этом сомнений.
Единственное, на что можно было надеяться, - это месть за все
страдания! Но реально мстить они были бессильны, приходилось надеяться
на то, что за них отомстит мессия.
Эта мечта утешала и поэтому могла увлечь массы. Больше того, она
таила в себе возможность нового фантастического построения о том, что
мессия уже пришел и сделал что-то важное для спасения людей. Но далеко
не все, ибо реальных перемен еще нет. Значит, он придет еще раз...
Представим себе общину верующих в Александрии или другом городе
еврейской диаспоры. Люди буквально живут ожиданием скорого пришествия
мессии, чутко прислушиваются ко всему, что рассказывается о других
городах и странах: не объявился ли там, наконец, долгожданный мессия?
И вот уже стали говорить, что он явился... Но где? Конечно, в
Палестине, в самом центре избранного Яхве народа. Это - тот самый
агнец, о котором сказано в Апокалипсисе. Правда, там говорится, что
заклан он был еще при сотворении мира, но все это так туманно и
противоречиво, что возможны всякие варианты, тем более что все можно
толковать иносказательно: может быть, под сотворением мира следует
понимать именно тот момент, когда в мир придет агнец?
Итак, все произошло, как предсказано: пострадал, погиб за грехи
наши, но воскрес и вознесся на небо; скоро явится опять и на этот раз
"во всей славе своей". Надо ждать этого второго пришествия, а тем
временем верить, поклоняться, жить так, как требовал мессия в свой
первый приход.
Второе пришествие должно было наступить скоро, в самом ближайшем
будущем. Но шли годы и десятилетия, а мессия все не приходил, грозные
события, обещанные Апокалипсисом, никак не наступали. А тем временем
мессианические настроения охватывали все более широкие круги населения
и, что самое главное, не только еврейского народа, а и многочисленных
других народов, соприкасавшихся с евреями в городах диаспоры.
Апокалипсис был написан на греческом языке, но плохо, с грубыми
стилистическими ошибками. Это является еще одним доказательством того,
что автором его был не грек, а еврей, живший в одном из городов
распространения элинистической культуры, может быть, в Александрии.
Решающее значение имело, однако, не то, из каких кругов первоначально
этот документ появился, а в каких кругах его идеи стали пользоваться
популярностью, среди кого они нашли наибольшее количество самых
активных и влиятельных приверженцев.
Если бы Апокалипсис распространился только среди евреев, его
постигла бы та же судьба, что постигла и все остальные еврейские
апокалипсисы, в крайнем случае, он был бы, как и Апокалипсис Даниила,
включен в канон Ветхого Завета. Но он соответствовал умонастроению не
только евреев диаспоры, но трудящихся и угнетенных многих других
национальностей, населявших Римскую империю. Идеи Апокалипсиса нашли
поэтому отклик в нееврейской среде и широко распространились.
*Первоначальные христианские общины* Чрезвычайно скудны те
исторические материалы, по которым можно судить о первоначальных
христианских общинах. По церковному учению, они существовали уже в
большом количестве в середине I века н.э., так что в 64 г. император
Нерон организовал уже будто бы гонения на христиан, казнив многих из
них. Название христиан стало употребляться только во II веке, притом
возможно, что только в средние века. Но главное, конечно, не в этом.
Общины последователей одного из мессианических культов к моменту
появления Апокалипсиса уже, видимо, существовали; в одной или
нескольких из таких общин и был создан Апокалипсис. Но их было, надо
полагать, в это время еще очень мало. Во всяком случае, автор
Апокалипсиса адресуется к семи общинам, вряд ли в это время их было
значительно больше. По своему характеру и составу это были организации
одной из иудейских сект.
Как уже говорилось, исторические условия сложились так, что идеи,
выраженные в Апокалипсисе и, возможно, в других, не дошедших до нас
произведениях нового мессианизма, стали широко распространятся в
нееврейских массах. Новая версия мессианской легенды обладала
некоторыми сильными сторонами, делавшими ее особенно притягательной по
сравнению с прежними. Одна из этих сильных ее сторон заключалась в
том, что ее трудно было проверить. По этой легенде мессия уже пришел
и, сделав свое дело, ушел. Произошло это якобы где-то в далекой Иудее
и никаких непосредственных последствий для периферии не могло и не
должно было иметь. Ни доказать, ни опровергнуть такую легенду было
нельзя. Каким образом могли легковерные, взбудораженные люди,
ожидающие чудесного избавления от всех бед при помощи небесного
спасителя, проверить истинность сообщений о том, что их ожидания уже
частично сбылись, что предварительный приход его уже состоялся, что он
уже приходил, но не здесь, а в другой стране, отстоящей на тысячу
километров? Им прежде всего не хочется проверять, им, наоборот,
хочется сразу поверить, ибо на это толкает их властная внутренняя
потребность, обусловленная тяжелым положением этих обездоленных
угнетенных людей. Люди не только верят, они даже представляют себе,
как происходили соответствующие события, они дополняют их в своем
воображении новыми подробностями, создаваемыми их собственной
фантазией. Легенда передается из уст в уста, обрастает все новыми
деталями и закрепляется в сознании людей. Больше того, одна легенда
порождает другую. Последующие легенды так же не могут быть проверены,
как и первая, но поскольку первая принята за истину, нет оснований не
верить и остальным.
В течение нескольких десятилетий после появления Апокалипсиса шел
процесс роста христианских общин, их появления и развития все в новых
пунктах Римской империи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53