, p.330.]. Не видно
также, говорит он дальше, что кумранские сектанты ожидали второго
пришествия "учителя справедливости". Нет, следовательно, никаких
оснований видеть в нем Христа.
Когда оказались несостоятельными попытки использовать кумранские
находки для подтверждения исторического существования Христа,
богословы и церковники избрали другую тактику. Они стали подчеркивать
абсолютную оригинальность христианства и его неповторимость. Например,
английский богослов Грейстон говорит уже о "громадной пропасти",
которая отделяет Новый Завет от кумранских рукописей. Он ищет в
последних уже не параллели с новозаветной литературой, а материал
другого рода: "...внимательное сличение рукописей страница за
страницей с евангелиями Нового Завета должно (!) принести большую
поддержку учению об уникальности Христа и потустороннем характере той
религии, которую он основал"[G. Graystone, The Dead Sea Scrolls and
the Originality of Christ. London 1956, p.97.]. К тем доводам, которые
приводит Берроус, Грейстон еще прибавляет, что "учитель
справедливости" не творил чудес, как Христос, что его противниками
были совсем другие люди, чем у Христа, не саддукеи, не фарисеи и не
книжники, а какие-то безвестные люди, и т.д.[См. там же, стр.75 и сл.]
В общем, из кумранских находок ничего о Христе извлечь невозможно.
Признав такое неприятное обстоятельство, богословы делают хорошую мину
при плохой игре и начинают говорить о том, что никаких подтверждений
здесь и не могло быть, ибо Христос - явление потустороннее, он был
ниспослан людям, когда бог счел это нужным, так что искать на земле
следы подготовки его прихода нет оснований...
Все это лишний раз подтверждает, что Иисуса Христа следует
рассматривать не как историческую личность, а как мифическое существо,
созданное религиозной фантазией людей.
Помимо всего сказанного, надо отметить, что документ, о котором
идет речь, датируется временем не позже середины I века до н.э.
Следовательно, об Иисусе Христе здесь вообще не могло быть и речи:
ведь христианская легенда относит его существование к первой половине
I века н.э., т.е. на сто лет позже.
В общем, однако, для вопроса о происхождении христианства
раскопанные в Хирбет-Кумране материалы имеют большое значение, так как
они дополняют представления историков о секте эссенов как о
направлении в еврейском мессианизме периода, непосредственно
предшествовавшего христианству.
Секта зелотов представляла собой направление в мессианизме,
звавшее людей в бой под руководством того или иного реального вождя,
который тут же производился в мессии. Секта эссенов не была столь
воинственной, она призывала дожидаться того момента, когда придет
таинственный спаситель, который возглавит "сынов света". Это было
другое крыло мессианизма, и именно оно было предшественником
христианства.
Чтобы возобладала эта идеология пассивного ожидания пришествия
мессии, нужно было, чтобы воинствующий мессианизм зелотов потерпел
тяжелое поражение.
*Крах воинственного мессианизма* Во второй половине 60-х годов до
н.э. в Иудее вспыхнуло восстание против римского владычества. Шла
отчаянная борьба между мощной военной машиной Римской империи и
восставшим народом. Силы были весьма неравны, надежд на победу
восставших при трезвом подходе к делу питать было нельзя. Но партия
наиболее непримиримо настроенных повстанцев - зелоты - требовала
борьбы до конца и убеждала верующих в том, что им на помощь придет
божий посланец - мессия, который возглавит восстание, одолеет римлян и
создаст новое еврейское государство, охватывающее весь мир. Пока не
было мессии, во главе восстания стояли обыкновенные люди - Елезар,
Симон бар Гиора и Иоанн из Гисхалы. В случае победы любой из них мог
сойти за мессию и принять на себя все вытекавшие из этого звания
божественные обязанности и права. Но победа не наступила.
Римские легионы возглавлял Флавий Веспасиан. Он брал один за
другим города Галилеи и Иудеи, расправляясь с их населением примерно
такими же способами, какими когда-то евреи расправлялись с коренным
населением Ханаана: в Иотапате он истребил 11 тысяч человек, в
Тивериаде перебил 12 тысяч нетрудоспособных, 30 тысяч продал в
рабство, а 6 тысяч наиболее сильных мужчин отправил скованными в
Грецию на рытье канала через Истм. Веспасиан неуклонно продвигался к
Иерусалиму.
Там собрались остатки разбитых войск повстанцев и три их вождя.
Так как богатые и знатные граждане были склонны к капитуляции, их
перебили. Один из вождей повстанцев объявил себя мессией, но оба
других не хотели его признать таковым и не прочь были сами занять это
место. Началась внутренняя междоусобная борьба между кандидатами в
мессии.
Между тем в апреле 70 г. сменивший Веспасиана Тит подошел к
Иерусалиму. После осады, длившейся несколько месяцев, город был взят
штурмом. Около месяца шли уличные бои, но результат был предрешен.
Иерусалим был разрушен, храм - сожжен, золотая богослужебная утварь -
захвачена для того, чтобы потом составлять одно из наиболее эффектных
украшений триумфального шествия победителя по улицам Рима. Вожди
восстания были взяты в плен и преданы мучительной казни. Не помог бог
Яхве "избранному" им народу. Все мессии, на которых по очереди
возлагались надежды, не оправдывали этих надежд, - не побеждали они
всех врагов, не овладевали троном Давида, раньше или позже терпели
поражение и погибали.
Религиозная фантазия подсказывала другие возможные решения.
Эссенский вариант мессианической легенды становился все более
убедительным. Может быть, так и надо, чтобы мессия сам погибал, а
спасение приходило именно в результате этой смерти? Может быть,
действительно мессия - не реальный политический вождь, а жертва людей,
закланный за них агнец, своими страданиями и смертью искупающий их
грехи? Конечно, когда-нибудь спасение наступит и реально, но пока это
только спасение "в духе", в идее, в принципе. Такого рода учения
начинают распространятся среди потерпевших тяжелое поражение,
потерявших всякие следы национальной самостоятельности евреев во
второй половине I века до н.э.
Сказанное относится не только к жителям Палестины, но и к евреям
диаспоры, более того - к населению всей Римской империи. Тяжелое
поражение, понесенное в Палестине, не могло не отразится на моральном
состоянии евреев независимо от места их проживания, ибо их объединяла
общая религия, центром которой был Иерусалим с его храмом. Однако, для
того чтобы понять социально-исторические корни первоначального
христианства, надо рассмотреть, в каких условиях жил трудящийся люд
Римской империи в целом.
*Религиозные движения в народных массах Римской империи* Тяжелый
и безысходный кризис, охвативший Римскую рабовладельческую империю и
рабовладельческое хозяйство в целом, разразился в конце II века и в
последующих веках нашей эры. Однако положение угнетенных масс было уже
во второй половине I века настолько тяжелым, что питало религиозную
фантазию настроениями, враждебными существующему строю.
Рабы, обезземеленные крестьяне, разоренные ремесленники,
люмпен-пролетариат, т.е. люди без определенных занятий, жившие за счет
общественной благотворительности, - все эти социальные группы
представляли собой весьма беспокойную, постоянно волновавшуюся массу,
среди которой нередко вспыхивали восстания.
Кроме того, империю сотрясали восстания порабощенных Римом
народов. Они не могли, однако, вызвать ее крушения. Даже самые мощные
из них, например широко известное восстание Спартака, были подавлены
Римом и потоплены в крови восставших. Зверская жестокость, с которой
подавлялись восстания, рождала в массах настроения безнадежности и
уныния, чувство безысходности.
Поражение восстания евреев в иудейской войне оказало гнетущее
влияние на умонастроение всех остальных угнетенных в Римской империи -
оно подчеркнуло бесплодность ожиданий освобождения от владычества
римского рабовладельческого государства. И здесь вступал в силу закон,
который всегда в истории питал все религиозные мистические движения:
отчаявшись в реальном освобождении, в действительном улучшении своей
жизни путем борьбы с оружием в руках, люди пытались найти другие пути,
связанные с вмешательством сверхъестественных сил в земные дела. Люди
давали тогда волю своей фантазии, сочиняющей утешительные легенды,
охотно прислушивались к тому, что сочиняла фантазия других людей на те
же темы. Легковерие людей в такие эпохи поистине удивительно. Стоило
только возникнуть какому-нибудь утешительному слуху о чуде, о
появившемся где-нибудь пророке, о знамениях и признаках грядущего
поворота, и люди не ждали подтверждения, не требовали доказательств -
они верили.
Обстановка тяжелого общественного кризиса порождала настроения
безысходности и разочарования в старых религиях, а это в свою очередь
приводило к постоянным поискам новых религий и богов, что
способствовало распространению среди населения религиозных верований,
заимствованных от других народов. Особенно большое значение в Риме и
других городах Римской империи получают культы, пришедшие с Востока -
из Египта, Сирии, Малой Азии. Так, египетский культ Исиды
распространяется сначала среди моряков, часто плавающих в Египет,
среди населения прибрежных местностей Италии, потом приобретает
популярность среди римской знати и распространяется во всех слоях
населения. С культом Исиды успешно конкурирует малоазийский культ
Кибелы, матери богов. Несколько позже получила распространение
персидская религия Митры, которая одно время довольно успешно
оспаривала влияние даже у христианства.
Культ Исиды и Кибелы сыграли особую роль в возникновении
христианских религиозных представлений. Оба они основаны на легендах о
рождении, страданиях, смерти и воскресении молодого прекрасного
божества. В культе Исиды этим божеством является Осирис, которого
губит злой бог Сет, а жена Осириса Исида добивается воскрешения
погибшего мужа. В культе Кибелы роль умирающего и воскресающего бога
играет Аттис, возлюбленный матери богов.
В обоих этих культах смерть и воскресение богов символизировали
ежегодное увядание растительности осенью и новый расцвет жизни в
природе весной и летом. Культ Исиды и Кибелы был связан у древних
народов Востока с весенними земледельческими праздниками, имевшими
повсеместное распространение в бассейне Средиземного моря.
Широко известны были народам Римской империи и мессианские
культы, связанные с ожиданием конца света и верой в спасение людей
божественным посланцем небес. Следы этих верований обнаруживаются в
древнеегипетской религии (спаситель - Осирис), в религии древних
народов Передней Азии, в особенности у древних персов (спаситель -
Саошиант) и у народов Малой Азии. В эпоху эллинизма, когда особенно
окрепли политические и идеологические связи между народами
средиземноморского бассейна, восточный мессианизм широко
распространился на Запад и слился там с мессианическими культами,
выросшими на местной почве.
Так, например, в Греции существовал культ Диониса, грядущего
спасителя людей от всех бедствий. После того как Рим завоевал страны
средиземноморского бассейна, мессианические культы не только
распространились среди самих римлян, но даже были использованы
государством для укрепления его идеологических и политических позиций.
Спасителями, мессиями, объявляли себя римские императоры. Так,
например, император Август официально именовался Спасителем.
Сохранился ряд стел с надписями такого рода. В одной из них Август
именуется "Спасителем всего рода человеческого, все молитвы коего
Провидение не только исполнило, но и дало больше, ибо умиротворены
море и земля, города же изобилуют благозаконием, согласием и
благолепием". В одном из произведений римского поэта Виргилия (IV
эклога), жившего в I веке до н.э., проводится идея неизбежности
наступления "нового века", "счастливого века Сатурна". Наступление
счастливого века связывается у Виргилия с рождением чудесного
младенца, "отпрыска богов", "питомца Юпитера". В дальнейшем
христианские церковники считали IV эклогу прямым пророчеством
пришествия Иисуса Христа. Конечно, ни о каком пророчестве здесь не
может быть и речи, но в другом отношении IV эклога Виргилия весьма
показательна: она ярко свидетельствует о распространении мессианских
верований среди римлян начала новой эры.
Таким образом, мы видим, что мессианизм представлял собой в
древности отнюдь не только иудейское явление. Широкое распространение
его среди различных народов имело социальные причины. Тяжелая жизнь
широких народных масс, страдавших под гнетом рабовладельческой
эксплуатации и не находивших реальных путей изменения положения к
лучшему, толкала их на путь фантастических мечтаний о пришествии
небесного спасителя. Поэтому легенда о спасителе Иисусе оказалась как
нельзя больше соответствовавшей идеологии народных масс Римской
империи.
Мессианические верования различных народов сплелись и
перемешались с иудейским мессианизмом, и отдельные их стороны нашли
свое выражение в складывающемся мифе о Христе, в результате чего этот
миф претерпел серьезнейшие изменения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53