Белый 10-сантиметровый покров лег и в районе горы Шапа – в зоне одного из крупнейших курортов Вьетнама. Но прошло всего лишь несколько недель, и склоны горы Шапа уже были залиты бурным цветением весны. Розово-красными лентами опоясали Шапа персиковые и мандариновые сады. Под тростниковыми мостами, подвешенными над глубокими ущельями, переливаясь в солнечных лучах, несут свои бурные воды горные ручьи и реки.
Каждому вьетнамцу Каобанг известен как горный край, где низвергается один из крупнейших в стране водопадов – Банзыок, где нежится среди отрогов скал величественное озеро Тхангхем. У прозрачных вод, разбивающихся сотнями брызг на камнях, ощущаешь терпкий запах тропического леса. Здесь воздух чист, словно горный хрусталь. И кажется, что при дуновении ветра он звенит и переливается, подобно хрусталю. История этого горного края тесно связана с героической летописью борьбы вьетнамского народа за свободу и независимость. В лесах, носящих имя легендарного героя Чан Хынг Дао, был создан Пропагандистский (Агитационный) отряд – первенец Вьетнамской Народной армии. В Донгкхе развертывалась победоносная битва молодых вьетнамских вооруженных сил с частями экспедиционного корпуса французских колонизаторов…

* * *
«Поутру я ухожу к ручью, вечером возвращаюсь в пещеру. Пищей мне служит кукурузная бамбука. За шатким камнем читаю и перевожу…»
Эти строки принадлежат Хо Ши Мину. Он написал их в горнам районе на северо-востоке Каобанга, в пещере Пакбо. На языке нунгов Пакбо означает «Источник воды». Отсюда берет начало одна из крупнейших рек горных районов Северного Вьетнама – Бангзианг. Именно здесь Хо Ши Мин скрывался от охранки.
…Ранним утром, когда туман еще ласково укутывал вершины гор, я добрался до небольшой живописной долины, лежащей среди обрывистых скал. Здесь в Каобанге, в 1941 году находился Хо Ши Мин, известный тогда под именем Нгуен Ай Куок, или Нгуен-Патриот.
Поднимающееся солнце словно растопило туманную дымку, открывая перед взором горные кручи, зеленые террасы рисовых полей, приютившиеся у подножия скал бамбуковые дома на сваях. Утверждают, что именно так же выглядел район Пакбо почти 60 лет назад, когда пришел сюда Хо Ши Мин. Прозрачный стремительный горный ручей, то низвергаясь водопадами, то пенясь у острых серых камней, то вольно разливаясь по долине, словно наполнил жизнью этот уголок Каобанга.
По скользким камням нелегко перейти ручей. На его берегу из нескольких глыб сооружено подобие письменного стола и скамейки. Здесь работал Хо Ши Мин. От ручья тропа, проложенная несколько десятилетий назад, круто поднималась вверх. Колючки на деревьях грозили оставить глубокие раны, шаткие камни то и дело выскальзывали из-под ног, с шумом падали вниз.
Сколько раз когда-то преодолевал этот подъем Хо Ши Мин…
Восхождение продолжалось около четверти часа. Наконец открылся узкий лаз. Над головой застыли покрытые мхом сталагмиты. Внутри пещеры полумрак. Лишь длинный луч света, подобно природному фонарю, освещал дно грота. Здесь жил и работал Нгуен-Патриот. До сих пор в находящемся поблизости музее Пакбо хранятся личные вещи Хо Ши Мина – деревянный чемодан, с которым Нгуен-Патриот пришел в Пакбо, кастрюля, в которой варил он рис…
– В этой пещере, – вспоминал мой друг генерал-полковник Тю Ван Тан, – я провел вместе с президентом несколько месяцев. По вечерам мы часто собирались в Пакбо. Хо Ши Мин нам рассказывал о своих поездках в Советский Союз, как он не успел в тысяча девятьсот двадцать четвертом году встретиться с В.И. Лениным, о том, какой была тогда Москва. Он умел гак говорить, что перед глазами отчетливо вставали пейзажи России, грандиозные стройки. Многие из нас никогда не видели снега, но каждый отчетливо представлял ледяные арктические дали. От Хо Ши Мина мы узнали о мужестве советских людей – покорителей Севера, о подвиге советских летчиков совершивших первый перелет через Северный полюс в Америку.

* * *
Хо Ши Мин впервые приехал в Советский Союз в середине 1923 года, работал в Иркутске. Но был и такой приезд… Корабль бросил якорь в порту Ленинграда. Вместе с двумя матросами Хо Ши Мин добрался до Невского проспекта.
– Сообщите, пожалуйста, вашу фамилию, – спросил его один из чекистов.
– Нгуен, – последовал ответ.
– Какова цель вашего визита?
– Встретиться с товарищем Лениным.
Так под именем Нгуена приехал в Советский Союз Хо Ши Мин. Многие годы он провел вдали от родных берегов.
В 20-е годы Хо Ши Мин участвовал в революционной борьбе рабочего класса Франции, встал на позиции III Интернационала. На съезде французских социалистов в Туре он голосовал за создание Французской коммунистической партии и присоединение ее к III Интернационалу. Спустя девять лет колониальные власти Франции заочно вынесли ему смертный приговор.
В Гонконге его арестовали английские колониальные власти. Два года находился он в гоминьдановской тюрьме в Китае. В середине 20-х годов Хо Ши Мин участвовал в работе многих международных совещаний, в том числе V Конгресса Коминтерна, был постоянным членом Восточного бюро Коминтерна.
Небольшая тайна. Был ли Хо Ши Мин влюблен? Да, был. В русскую. В Веру Яковлевну Васильеву, сотрудницу Коминтерна. Детей у них не было. Встречался ли со Сталиным? Да. Сталин оставил даже автограф на обложке журнала «Огонек», но журнал у Хо таинственно пропал.
Кого из иностранцев-нелегалов считал своим другом? Рихарда Зорге, с которым жил в соседнем гостиничном номере в Москве, в «Астории».
Тем временем на Индокитайском полуострове ширились массовые выступления рабочего класса и крестьянства, происходил процесс становления классового самосознания вьетнамского пролетариата. В этих условиях под руководством Хо Ши Мина была созвана конференция коммунистических групп Вьетнама, объединившая разрозненные марксистские организации в единую партию. Так 3 февраля 1930 года родилась Коммунистическая партия Вьетнама, переименованная затем в Коммунистическую партию Индокитая (КПИК).
…1943–1944 годы. Советский народ громил на всех фронтах гитлеровских фашистов. Во Вьетнаме ширилась борьба против японских милитаристов и французских колонизаторов. Из Каобанга Хо Ши Мин отдал распоряжение о формировании вооруженного Агитационного отряда освобождения Вьетнама. Этот отряд был создан здесь, в Каобанге, 22 декабря 1944 года.

Глава IV.
Шаги по 17-й параллели
А земля-то ничья?
Над головой кудрявые облака. Внизу – спокойные зеленоватые воды реки Бенхай. Почти полвека назад эта река называлась так же, как и мост, – Хиенлыонг, что означает «Добрая, ласковая». В 1954 году, когда Женевскими соглашениями была установлена временная демаркационная линия между Севером и Югом Вьетнама по 17-й параллели, никто не мог вспомнить названия небольшой 70-километровой реки, находившейся именно в этом районе. Тогда и предложили дать реке название «Бенхай» – «Текущая в сторону моря». Теперь она всемирно известна.
Мне вспомнилось, как на старом семипролетном мосту длиной 178 метров была проведена демаркационная линия. На мосту было уложено 894 доски, при этом в части, принадлежавшей ДРВ, было на шесть досок больше, чем в южной, что вызывало крайнее неудовольствие Сайгона. Теперь этого моста с тем старым значением раздела Вьетнама больше нет, как и нет на южном берегу сайгонских пограничных постов с солдатами в красных шортах. Не существует больше и самого антинародного режима. По обоим берегам реки раскинулись рисовые поля, отстроились деревни.
Старый мост колониальных времен был разрушен американскими бомбами и снарядами в конце 1967 года, и мы с военным корреспондентом газеты «Правда», моим институтским другом Алексеем Васильевым, видели его последними целым и почти невредимым. Во время войны восстанавливать его, пожалуй, не имело смысла. После заключения Парижского соглашения 1973 года мост был восстановлен силами вьетнамских патриотов. Белый, бетонный, он теперь навечно связал берега реки «Текущей в сторону моря».
В годы войны мне приходилось неоднократно бывать в демилитаризованной зоне, жить в блиндажах особого района Виньлинь, идти по партизанским тропам Южного Вьетнама. После победы и объединения страны в государственном плане преобразился этот край, но и сейчас многое напоминает о военном времени.
Третья война. Разговор на берегу Бенхая. Конец мифа о «летающей крепости»
В крестьянской одежде, конусообразной соломенной шляпе, которую подарили мне жители небольшой деревушки, с высоко засученными штанинами брюк я преодолевал последние сотни метров дороги № 1 в северной части демилитаризованной зоны. Оружия мы не носили. Но охранял нас здесь, в Виньлине, надежно взвод гэбистов и местные солдаты.
Шел 1967-й год. Война.
Впереди показалась голубая лента реки Бенхай. Она уже тринадцать лет разделяла Север и Юг Вьетнама, оставаясь своеобразной водной осью демилитаризованной зоны.
В небе над рекой делали разворот за разворотом «двойка» американских реактивных военных самолетов. Высматривали цель для очередной бомбардировки. По обеим сторонам дороги, пересекавшей трехкилометровую северную часть демилитаризованной зоны, – прямоугольники рисовых полей кооператива «Хиенлыонг». Крестьяне заканчивали сбор первого урожая риса – «тием». Время от времени они поднимали головы, прикладывали ладонь козырьком к глазам, вглядывались в бездонную синь неба. Каждую минуту оно могло обрушить на них смертоносный груз.
Вот и Бенхай. Мост Хиенлыонг. Он соединял Северный и Южный Вьетнам. Соединял? Он также, как и вся страна, был разделен на две части. Рядом с ним непонятно каким образом уцелевший бетонный указатель: «До города Куангчи, в Южном Вьетнаме, 37 километров». В нескольких метрах от дороги – глубокие воронки.
– От 500-килограммовых бомб, – пояснял пограничник Кень. – Видимо, американский пилот целился в 35-метровую мачту. На ней развевалось красное полотнище с золотой звездой – флаг ДРВ.
Но мы чувствовали себя здесь, на «нейтральной полосе», почему-то в безопасности и даже фотографировались без касок.
Я стоял на мосту Хиенлыонг. На его перекрытиях – следы от осколков, бомб и снарядов. Подо мной несла свои воды суровая Бенхай. Несла их к Южно-Китайскому морю, несла как многие тысячелетия назад.
Стоявший рядом член административного комитета Виньлиня Чан Дык Хань рассказывал:
– По ту сторону реки – земли провинции Куангчи. Там обширный освобожденный район. Вот уже два с половиной года войска американского экспедиционного корпуса, морская пехота, безуспешно проводят там многочисленные карательные операции против патриотов. Самолеты ни днем ни ночью не прекращают бомбардировки. В мае 1967 года несколько батальонов морской пехоты США и марионеточных сайгонских войск вторглись в южную часть демилитаризованной зоны, нарушив тем самым ее международный статус.
Земли Виньлиня на северном берегу Бенхая подвергались перекрестному огню, самым ожесточенным авиационным бомбардировкам, обстрелам с артиллерийских позиций, расположенных в 4–8 километрах к югу от Бенхая, с кораблей седьмого флота, с американских баз – Зокмиеу, Контхиен, Чунглыонг, Зиалинь.
Горные общины уезда бомбардировались с самолетов американской стратегической авиации «В-52». Здесь, над Виньлинем, была сбита первая «летающая крепость» США. Американцы утверждали, что это было невозможно. Вьетнамцы назвали номер «В-52», фамилии летчиков. Вашингтон не обмолвился и словом, но в газетах кое-кто в США не раз заявлял, что самолеты «В-52» не по зубам северовьетнамским частям ПВО. Однако 17 сентября 1967 года в 17 часов 03 минуты и в 17 часов 34 минуты две «летающие крепости» закончили свою воздушную «прогулку» на земле Виньлиня.
В блиндаже, неподалеку от моста Хиенлыонг, я встретил редактора местной газеты «Тхонгнят» Ле Ниема. Он приехал сюда собирать материалы для очерков о преступлениях американской военщины против мирных населенных пунктов, расположенных в северной части демилитаризованной зоны.
– У нас с тобой раньше все не хватало времени как следует поговорить, – улыбнулся Нием. – А сейчас обстрелы с моря, бомбардировки, видимо, не дадут возможности выбраться из блиндажа до вечера. Таким образом, времени для разговора более чем достаточно. (Глубина бункера была метров 20–25. «Слуховая» труба для поступления воздуха выходила на поверхность земли в центре ананасной плантации. Но здесь не до ананасов. Здесь американцы бросали свои «ананасовые желтые бомбы».)
И в этот момент, как бы в подтверждение его слов, ухнул разрыв.
– Я расскажу тебе о моем уезде, о Виньлине, – начал Нием. – И ты поймешь, почему в этом районе ДРВ, на северных берегах реки Бенхай, люди несмотря на нечеловеческие трудности продолжают работать, сражаться и побеждать. В Виньлине деревни шести общин находятся в горных районах, а семнадцати общин и главный город уезда – Хоса – расположились в прибрежных равнинных районах. От устья Бенхая, от океанского побережья до лаосской границы – 70 километров. От демилитаризованной зоны до соседней северовьетнамской провинции Куангбинь – 40 километров. Как видишь, совсем небольшой участок земли, но зато сколько невзгод выпало на его долю.
До 1954 года Виньлинь относился к провинции Куангчи и был известен как самый бедный район Вьетнама. Наводнения, сухие лаосские ветры, тайфуны уничтожали урожаи, обрекали крестьян на нищету и голодную смерть. Население Виньлиня при колонизаторах довольствовалось лишь пиалой риса раз в три дня. Картофель и маниок были не каждый день на крестьянском столе. В горных районах, чтобы не умереть с голоду, люди питались корой деревьев.
Пришла Августовская революция 1945 года. И люди Виньлиня решительно встали на сторону борцов за свободу и независимость.
Нием закурил сигарету. В это время вновь где-то совсем рядом разорвалась бомба. Тревожно задрожал огонек «коптилки».
– Бьют «шариковыми», – спокойно пояснил Нием, сделал глубокую затяжку. – Какие только виды бомб не применялись здесь агрессорами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70