Он внезапно понял, что оставшись здесь, сделает ей еще больнее.
– Что мне тебе сказать? – спросил он жалостно. – Что я виноват? – Его пальцы вновь коснулись волос на ее затылке, но на этот раз она не отдернулась. – Да, я виноват. Я знаю. Прости меня, Эбби.
Она подняла глаза и увидела, что лицо Джесси исполнено искренностью, ухмылка и издевка исчезли.
– Из-за тебя я прошла через ад, Джесси. Может быть, твоего «прости» не достаточно. В первый же день, как Дэвид сказал, что собирается остаться на Разъезде Стюарта, я поняла, что он делает это ради меня. Я поняла, что он возносит меня на пьедестал, и не смела ему возразить. Он бы никогда, никогда не понял, почему я сделала то, что сделала с тобой. Но знаешь ли ты, чего этот обман стоил мне?
Джесси прекрасно понимал. Он видел боль яа лице Абигейл и хотел бы, чтобы не он был ее причиной. Он слегка отодвинулся назад.
– Что ты скажешь в свою брачную ночь, если он заподозрит что-нибудь?
Глаза Абигейл скользнули по слюдяному оконцу.
– Что это был Ричард.
– Ты рассказала ему о Ричарде? – удивленно спросил Джесси.
– Не столько, сколько тебе, но достаточно.
– Он поверил?
Она печально улыбнулась.
– Он не такой, как ты, Джесси. Он не приставал к каждой женщине, которую видел на дороге.
Джесси гладил волосы на затылке Абигейл и давал им упасть. Он прошептал ей на ухо:
– С тех пор, как я уехал отсюда, на моей дороге тоже не было ни одной женщины.
Мурашки побежали по позвоночнику Абигейл и по рукам. Но Джесси был Джесси.
– Я собираюсь выйти за Дэвида, Джесси. Он очень добр ко мне.
– Я тоже был однажды.
– Не так.
– Да как захочешь. Мы могли бы смеяться, разговаривать и...
– И бороться?
Джесси на секунду прекратил игру с волосами Абигейл.
– Да, и бороться, – не смущаясь признал он, и в его голосе послышалась улыбка.
– Я боролась с тобой даже после твоего отъезда. Когда из газет узнала правду на следующй день после встречи, я бесилась несколько дней.
Он усмехнулся.
– Ты всегда была хороша в бешенстве, – сказал он низким гортанным голосом.
– Уберите руку со спинки моего стула, мистер Дюфрейн, или я снова взбешусь.
– Меня зовут Джесси, – проговорил он, оставив руку там, где она была.
– Ох. не заставляй меня переживать все это заново. В следующий момент ты объявишь себя грабителем с пулей в боку.
Джесси рассмеялся и коснулся затылка Абигейл и слегка ущипнул мочку уха.
– Давай посмотрим, как ты немножко взбесишься, Эбби, а? Как в старые добрые времена.
Джесси ухватил локон волос и игриво дернул его.
Абигейл повернулась к нему и тихо по– вторила:
– Я собираюсь выйти за Дэвида Мелчера, и когда это произойдет, ты уберешься и из моего дома, и из моей жизни.
Джесси снова обернулся к печке и расслабился, съехав вниз по стулу и положив шею на его спинку.
– Ты действительно кричала это пустым комнатам, когда я уехал?
– Не переоценивай себя, – вспыльчиво проговорила Абигейл, – я ненавидела тебя каждую секунду, когда делала это.
Джесси повернул лицо в ее сторону.
– Ты никогда не ненавидела меня.
– Нет, ненавидела.
– И ненавидишь сейчас?
Вместо ответа Абигейл тоже вытянулась на своем стуле и положила ноги на решетку рядом с ногами Джесси.
– Скажи мне, что ненавидишь меня, – бросил он ей вызов и подвинулся так, что его ступня покрыла ее ноги.
– Я скажу, если ты уберешь свои ноги с моих и немедленно уйдешь отсюда.
Джесси зажал ноги Абигейл между своих и сжал.. – Попробуй.
Она взглянула на него, чтобы найти на его губах старую издевательскую улыбку, уверенная, что если в этот момент докажет ему свои слова, то наконец избавится от него. Лежа расслабившись на своем стуле с таким же праздным видом, как и Джесси, она уверенно проговорила:
– Ты до сих пор думаешь, что физическая сила убедительна? Я не могу тебя заставить уйти, и ты это знаешь. Но я могу повторить то, что говорила уже давно, что Дэвид Мелчер обладает всей красотой и нежностью, качествами, которыми я восхищаюсь в мужчине, и я собираюсь за него замуж.
Джесси молча рассматривал ее какое-то мгновение, потом взял за руку. Сердце Абигейл начало вытворять дикие вещи, когда она смотрела, как Джесси гладит ее руки, но внешне она осталась невозмутимой.
– Знаешь, я думаю, ты действительно собралась.
– Да, – сказала она, позволяя ему продолжать ласкать свою руку, чтобы доказать, что ее к нему больше не тянет.
– Он подходит для тебя? – спросил Джесси.
Абигейл вдруг захотелось переплести свои пальцы с пальцами Джесси и притянуть е руку к животу. Это было труднее всего вынести – всегда – когда Джесси становился заботливым и внимательным.
– Всегда... во всех смыслах, – мягко ответила она.
Ветер завывал над какой-то своей болью.
– А он подходит тебе!
Снег нашептывал дому свои секреты.
– Эбби? – начал настаивать Джесси, когда она не ответила.
– Это одно и то же.
– Нет, не одно и то же.
– Возможно, вопрос надо ставить так: подхожу ли я ему?
– Это и так понятно, – произнес нежно Джесси.
Абигейл проговорила их соединенным рукам:
– Не пытайся быть приятным. Обычно, когда ты был приятным, мы вели себя, как дураки.
На этом разговор прервался, и Джесси отпустил ее руку с легким смехом.
– Расскажи мне о своих планах. Мне очень хочется услышать.
Забавно, подумала Абигейл. Но вот осталось два дня до свадьбы, а у нее никогда не было друга, с которым она могла бы поговорить. Как иронично, что подвернулся как раз Джесси. Он был прав насчет одного – они могли бы всегда болтать, она и сейчас чувствовала себя с ним свободно и поэтому рассказала ему все о планах на свадьбу, насчет приема гостей и о том, как напряженно она с Дэвидом работала в магазине. Она рассказала Джесси, что они собираются на медовый месяц в Колорадо Спрингс.
Джесси, ехидно усмехнувшись, поддел ее:
– Так я плачу и за медовый месяц? – Но потом он сказал, что магазин получился замечательный, и он сразу понял, что она приложила к нему свою руку.
Абигейл рассказала, как беспокоилась из-за фаты матери, которую все не присылали до сегодняшнего дня, а завтра нужно фотографироваться. Он спросил, кого она наняла, чтобы сделать фото и потом сказал, что знает Дэмона Смита. Смит хорошо работает и угодит ей. Потом Абигейл рассмешила Джесси, спросив, действительно ли он фотограф. Он улыбнулся и ответил:
– Хочешь сказать, что до сих пор не веришь мне, – и они засмеялись вместе.
Их охватила лень и одурманивающая слабость, разговор стал затрудненным и вялым. Абигейл сказала, что Джесси в такой одежде больше похож на преступника, чем на фотографа. Он спросил, предпочитает ли она его яркий костюм, и Абигейл решила, что нет, эта одежда больше подходит для него. Время от времени в ленивом обмене репликами Джесси бросал на Абигейл сонную усмешку. Потом они вместе уставились на слюдяное оконце. С каждым мгновением они все больше расслаблялись, все больше становились самими собой, их охватила сонливость. Прошел уже час, как они разговаривали посреди ненастной ночи.
Джесси рассказал, как они с Джимом начали работать– пробивали туннели, строили эстакады и даже укладывали рельсы, прежде чем взялись за свою собственную железную дорогу. Они начали с одной тупиковой ветки, так как к тому времени поняли, что деньги не заработаешь на укладке рельсов, а только на самих деньгах. Она увидит это, сказал он, когда приедет в Колорадо Спрингс, где все железнодорожные магнаты строят себе особняки.
– Ты тоже? – спросила Абигейл.
– Нет, – рассмеялся он, он не относился к числу таких людей. Кроме того, его железная дорога была не такой уж большой. Джесси много рассказывал о том, как фотография превратилась для него из развлечения в дело жизни.
К тому времени он совсем низко съехал на стуле, положил ногу на ногу на решетку, умиротворенный и сонный. Он спросил:
– Теперь ты веришь мне?
– Да, думаю, верю.
Потребовалось много времени, чтобы он услышал от Абигейл эту фразу, много времени и еще больше непонимания.
Они сидели, молча прислушиваясь к завывающим ночным звукам.
– Уже очень поздно, – произнесла наконец Абигейл, – думаю, тебе пора идти, или мой фотограф увидит завтра одну из самых помятых на вид невест.
Джесси засмеялся, припомнив:
– Совсем как в первый раз, когда я увидел тебя, о господи, в каком ты была виде, Эбби!
– Ты, без сомнения, за словом в карман не полезешь.
Их обоих охватила лень. Они повернули головы так, чтобы можно было смотреть друг на друга.
– Не делай из меня дурака, Эбби, – тихо сказал он.
Он никогда не изменится, поняла она. Он всегда будет издеваться. Он не для нее.
– Я рад, что мы поговорили, – сказал он, в конце концов усаживаясь прямо, потягиваясь и широко зевая.
Она, уставшая, последовала его примеру.
– Я тоже. Но, Джесси.
– М-м-м? – проговорил он, посмотрев на Абигейл Его руки безвольно лежали между колен.
– Не мог бы ты незаметно прошмыгнуть в свою комнату, в противном случае мне придется срочно выдумывать объяснения для Дэвида.
– Только дурак не спит в такое время. Мне незачем шмыгать.
– Но ты постараешься, чтобы тебя не заметили?
– Да, Эбби.
И еще раз он воздержался от остроты.
Затем, сидя на самом краю ст ула и вытянув сцепленные руки вперед перед собой, он напряг каждую мышцу своего тела в том сотрясающем, содрогающем, растягивающем движении, которое включает и ноги, и живот, и шею, и руки, и даже голову. Абигейл уже видела сотни раз, как он это делает.
Воспоминания.
Потом он сложился пополам и начал медленно натягивать ботинки. Наблюдая за ним, Абигейл вспомнила, как однажды помогла ему это сделать.
Он встал. Потянулся снова. Заправил рубашку. Абигейл поднялась и неуверенно встала рядом с ним.
Джесси засунул большой палец за пояс и стоял, глядя на нее.
– Думаю, меня не пригласят на свадьбу, да?
Абигейл поборола дикий стук сердца и улыбнулась.
– Мистер Дюфрейн, вы невыносимы.
Не спуская с нее глаз, Джесси взял куртку со спинки стула и набросил ее на плечи. Абигейл, сцепив руки, наблюдала за каждым его движением.
Куртка была надета. Но вместо того чтобы застегнуть ее, Джесси взялся за отвороты и так и застыл, не делая ни малейшего движения к двери.
– Ну... – произнес он в пустоту. Абигейл улыбнулась и пожала плечами.
– Ну... – повторила она бездумно.
Их глаза встретились. Никто из них не улыбался.
– Можно перед уходом поцеловать невесту? – спросил он хрипловатым голосом.
– Нет! – воскликнула Абигейл слишком поспешно и, отступив на шаг от Джесси, наткнулась на стул позади нее. Джесси протянул руку к ее локтю, чтобы предотвратить ее падение, потянул медленно-медленно на себя, в пушистый отворот куртки. Его руки обхватили затылок Абигейл, удерживая ее рядом, глаза ее закрылись.
Эбби, подумал он, моя маленькая колибри. И точно так же, как сердце колибри, которое бьется быстрее, чем у всех живых существ, Абигейл Маккензи, казалось, хочет вырваться наружу.
Стоя рядом с Джесси, она чувствовала себя совсем по-другому, чем рядом с Дэвидом. Куртка Джесси была толстой, но даже через нее Абигейл ощущала, как бьется его сердце.
– Будь счастлива, Эбби, – сказал он.
Она крепко зажмурилась, в мягкую кожу шеи врезалась пуговица.
– Я буду, – сказала она, уткнувшись в овчину и прислушиваясь к стучащему сердцу Джесси.
Его большая рука зарылась в ее волосах, лаская их, приглаживая вниз к шее, натягивая их, делая почти больно. Джесси прижал Абигейл к себе на последнюю секунду.
Потом он отступил назад, опустил руки, касаясь рук Абигейл, и взял ее за ладони. Испытующе глядя в завороженные глаза Абигейл, он приложил ее ладони к своим щекам, так что большие пальцы Абигейл оказались на концах его черных усов. Глаза Джесси закрылись на мгновение, и веки задрожали. Открыв их, он сказал так тихо, что Абигейл едва смогла расслышать:
– Пока, Эб.
Абигейл вдруг захотелось, чтобы ее руки так и лежали на его темном, теплом лице, кололись об усы, касались его глаз, двигались вниз по его телу, которое она очень хорошо помнила. Но Джесси сжал больно ее руки, она сглотнула и сказала, глядя ему в глаза:
– Пока, Джесс.
Затем он отошел в сторону и встал, глядя на нее все то время, пока медленно застегивал куртку и поднимал воротник. Он подошел к двери. Она открылась, и у ног Абигейл закружился снег.
В тишине, воцарившейся после того, как захлопнувшаяся дверь словно отсекла кусок холода, Абигейл снова прошептала в пустоту слова прощания.
ГЛАВА 23
Когда на следующее утро Эбби проснулась и увидела в зеркале свое осунувшееся лицо, она обрадовалась, что Дэвиду не представится случая увидеть ее в таком виде. Они договорились, что она в течение дня не появится в магазине, так что они встретятся не раньше семи вечера, когда он придет, чтобы проводить ее до церкви, где они устроят репетицию свадьбы.
Глядя на свое отражение, Абигейл пришла к выводу, что лицо ее ужасно, и нервы – на пределе. Надо было срочно что-то делать.
На лицо она наложила ломтики лимона и стала выглядеть намного лучше. Предательские припухлости и тени под глазами удалось уменьшить с помощью пригоршни снега. Приняв ванну и причесавшись, Абигейл почувствовала себя более или менее по– человечески.
Но как же с нервами?
Размышления о Джесси определенно не помогали успокоить их, но отогнать воспоминания она не могла. Абигейл заканчивала прическу. Вчера вечером Джесси был совсем другим.
Забудь о нем, Абигейл Маккензи!
Она заставила себя думать о Дэвиде, о магазине, о фотографе, о вечерней репетиции, о приеме. Медовый месяц. На мгновение ее мысли вновь обратились к Джесси, но она их быстро отбросила.
Пройдись-ка по списку дел, которые надо сделать к приему гостей! Найти кружевную скатерть, выставить тарелки, вилки и чашки. Охладить кексы к чаю, нарезать хлебцы. Погладить мамин свадебный наряд. Разобраться со снегом.
Абигейл выглянула в окно, пурга почти прекратилась. Однако в горах снег еще частенько задерживал поезда, так как не все железнодорожные линии были оборудованы навесами, и поэтому поезда вынужденно простаивали, пока команды расчищали рельсы от снега, выпавшего во время ненастья, вроде вчерашнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58