– Продолжать поиски, пока не отыщу Мериэль. А когда буду знать, что она в безопасности… – де Лэн­си пожал плечами. – Как я уже сказал, не стану при­нуждать ее жить со мной. Если графиня пожелает вернуться к тебе, отправлю ее в Эвонли с сопровож­дающими.
– Этого не потребуется! – угрюмо проворчал Алан. – Я отправлюсь с тобой и буду рядом повсюду, как тень. У тебя больше не возникнет возможности причинить ей зло.
– Как хочешь, – устало согласился Адриан, ни­чуть не удивленный упрямством де Вера. Брат и сес­тра походили друг на друга не только внешне.
– Тогда пойдем. Пока приедем в Уорфилд, другие рыцари к тому времени могут отыскать ее.
Прибыв в замок поздней ночью, рыцари были встре­чены плохими известиями, вернее, отсутствием их.
Разоруженные наемники Бенжамина остались в лесу. Никто из них не принадлежал к знатному богатому роду, поэтому держать их в плену в ожидании выкупа не имело никакого смысла. Ги пришел в такое хорошее расположение духа, что даже не убил их.
Сгущались сумерки, когда отряд прибыл в Чес­тен, чуть не загнав коней и измотав всадников. За­мок Бургоня, как и Уорфилд, располагался на верши­не высокого утеса, нависшего над рекой. Значительно уступающий по размерам и мощности владению Ад­риана и построенный намного раньше, он все же смот­релся довольно внушительно и казался настолько знакомым, что Мериэль, въезжая в ворота, задрожа­ла от страха, вспомнив свой первый приезд в Уор­филд. Девушка пыталась убедить себя, что, если ей удалось убежать от Адриана, улизнуть из Честена от Бургоня не составит особого труда.
Измученных пленников повели в башню, затем на­верх по крутой каменной лестнице. Один из рыцарей достал массивный ключ и открыл обитую железом дверь.
– Сюда.
Чадящий факел освещал комнату размером не бо­лее двенадцать на двадцать футов, построенную, как чулан, но сейчас пустую. Мериэль вошла вместе с остальными, но сильная рука схватила ее.
– О нет, миледи, – с насмешливой вежливостью сказал де Лаон. – Для вас у лорда Ги есть особая комната.
Уводя девушку, рыцарь не преминул заметить ис­пуганный взгляд, который Сара бросила на свою спа­сительницу. Де Вер постаралась улыбнуться, хотя ей, конечно, было не до смеха – она предпочла бы ос­таться с евреями.
Де Лаон подвел ее к другой лестнице. Факел в его руке отбрасывал на стены длинные тени. Они спуска­лись вниз, в темноту. У подножия лестницы находи­лась небольшая комната, где в пол был вделан люк, а у стены стояла прислоненная к ней лестница.
– Вот отдельные апартаменты для вас, миледи, – процедил де Лаон, подняв люк. Внизу царила абсо­лютная темнота, непроглядный, дурно пахнущий мрак. Взяв лестницу, он опустил ее в подземную тюрьму.
Враждебность француза удивила Мериэль. У него было хитрое лицо, бессовестные, бегающие глаза че­ловека, которому нельзя доверять, но что-то челове­ческое все же мелькало во взгляде и облике, не то, что у его господина. Прежде чем начать спускаться, девушка повернулась к рыцарю:
– За что вы меня так ненавидите?
Де Лаон настолько растерялся, что ответил:
– Я вовсе не ненавижу вас, просто вы – прекрасное оружие в борьбе против вашего дерзкого муженька.
– Что он вам сделал?
– Однажды я предложил ему свои услуги, но он отказался принять меня на службу, – оскалившись, произнес де Лаон. Похоже, француз не прощал обид.
– Поэтому вам пришлось служить Ги Бургоню. Да, действительно, вам есть на что сердиться, вашей судьбе не позавидуешь, – едко заметила Мериэль.
Мужчина грубо подтолкнул ее к лестнице.
– У вас злой язык, графиня. Теперь я начинаю понимать, почему Уорфилд отправил вас восвояси, утолив страсть. Сейчас он наверняка ищет, к чему придраться, чтобы аннулировать брак.
– Очень может быть, – сердечно произнесла де­вушка, вложив в слова всю свою учтивость. – Как уже говорила, я – плохое оружие в борьбе с лордом Адрианом.
Де Лаон угрожающе осклабился.
– Хм, даже если Уорфилд презирает тебя, он слиш­ком горд, чтобы оставить жену в руках Бургоня. Вот увидишь, мой хозяин еще заставит его плясать под свою дудку. Ваш муж-болван дорого заплатит за вас, будьте уверены, пусть вы и не стоите этого, – муж­чина некоторое время рассматривал пленницу, затем презрительно хмыкнул. – Что касается меня, я не дал бы за вас и ломаного гроша, даже если бы у меня целый год не было женщины.
Не будучи тщеславной, Мериэль пропустила его слова мимо ушей – ее не так-то легко было оскор­бить. Заглянув в холодную темноту, девушка вздрог­нула.
– Если вы хотите продержать меня в живых до­статочно долго, чтобы ваша затея не сорвалась, при­несите мне одеяло и немного соломы.
– Хорошо, – коротко произнес де Лаон – в таких условиях хрупкая пленница действительно долго не протянет.
Лестница заскрипела под ногами, когда де Вер на­чала осторожно спускаться. Очевидно, высота тем­ницы составляла дюжину футов – оттуда невозможно выбраться без веревки или лестницы. Как только она ступила на пол, де Лаон тут же вытащил лестни­цу и захлопнул люк, оставив пленницу в кромешной тьме.
Стоя неподвижно, Мериэль боролась со страхом. Святая Матерь Божья, почему все непременно хотят заточить ее в темницу? Еще немного страданий, и ее можно будет причислить к лику святых.
Двигаясь с превеликой осторожностью, девушка начала осматривать тюрьму. Иногда в темницах име­лись ямы, куда падали узники и ломали себе кости, а тюремщики обливались слезами от смеха. Вскоре Мериэль убедилась, что такого сюрприза здесь не предусмотрено.
Вытянув руки, она осторожно продвигалась по грязному полу, пока не уперлась в стену. Под пальца­ми оказалась влажная каменная кладка. Перебирая руками, Мериэль ощупью двигалась вдоль стены. В абсолютной темноте можно было лишь предположить, где начались и где закончились поиски, но, в конце концов, девушка пришла к выводу, что ее тюрьма шириной не более восьми футов.
В углу был водосток, выходящий наружу – такой роскоши она не ожидала. Воздух не казался таким гнилостным, как поначалу, и вскоре узница настоль­ко к нему привыкла, что вообще перестала замечать посторонние запахи. В противоположном углу нахо­дилась подстилка со старой соломой, высохшая и шуршащая, однако это лучшая альтернатива грязно­му полу. Мериэль уселась на нее, подтянула колени к груди и обхватила их руками, пытаясь согреться.
Ей ничего не оставалось делать, как ждать и ста­раться не поддаваться панике. Подумать только, ког­да-то ее мучила мысль, что она навсегда останется узницей, став монахиней в Ламборне! Даже заключе­ние в замке лорда Адриана показалось теперь чепу­хой, не стоящей внимания. Там, по крайней мере, она была окружена комфортом и заботой, могла ви­деть небо и дышать свежим воздухом. И как бы ни отвратительна была страсть графа, Мериэль считала, что тот необычно, по-своему, но заботился о ней.
Теперь все совершенно по-другому. Девушку дер­жат здесь только потому, что за ее жизнь можно по­лучить большой выкуп. Интересно, когда Ги решит, что пора развлечься и немного помучить жену врага? Даже если Адриан заплатит выкуп – в этом де Вер согласна с Бургонем и его прислужником: он сделает это не ради любви, а ради спасения чести – сдержит ли владелец Честена слово и освободит ее, или же человек, без зазрения совести вырезавший семью Адриана, стариков и детей, получив выкуп, раздела­ется с ней? Если Ги попытается выкинуть что-либо подобное, Уорфилд заставит его пожалеть о содеян­ном, но ей это вряд ли поможет.
Сердце пленницы забилось быстрее, в висках за­стучали молоточки, а дыхание стало прерывистым. Закрыв лицо руками, она взмолилась:
– Святая Матерь Божья, помоги найти силы пе­режить то, что мне предстоит.
Действуя интуитивно, девушка сумела отыскать источник успокоения, и дыхание мгновенно стало ро­внее, сердце забилось медленнее – святая Дева Ма­рия вновь приняла ее в свои объятия. Даже находясь в темнице у злобного чудовища, Мериэль знала, что не одинока.
Шло время – час, несколько часов? Что сейчас, день или ночь? Не успела она подумать об этом, как над головой открылся люк и чей-то голос произнес по-английски:
– Опусти голову, – голос казался усталым, но не злобным.
Несколько охапок свежей соломы были сброшены прямо ей на голову, следом упало грубое, но теплое одеяло. Когда Мериэль начала подгребать солому в угол, на веревке спустили корзину.
– Здесь ужин, графиня.
У пленницы не было аппетита, однако, чтобы вы­жить, нужно есть, особенно, если она на самом деле беременна. В корзине были ломоть хлеба, кусок сыра и кувшин с элем.
– Сколько времени я здесь? – крикнула она, беря еду из корзины.
– Несколько часов, – когда по весу стало понят­но, что содержимое вынуто, страж поднял корзину, и крышка люка захлопнулась.
Только несколько часов. Сколько же будет еще часов? До того как страх липкими пальцами сжал сердце, Мериэль вспомнила слова настоятельницы Ламборна, матери Роуз: «Благословен день без зла». Девушка съела ужин, поморщившись от плохого эля, но пища казалась вполне сносной. Затем, завернувшись в одеяло, она улеглась на подстилку, прислонившись спиной к стене. Запах свежей соломы несколько прибавил уверенности и присутствия духа.
Успокаивающе действовала и мысль, что конфликт между двумя графами Шропширскими, наверное, раз­решится в течение нескольких дней или недель, ну месяцев, по крайней мере. Может быть, Мериэль не повторит судьбу несчастных узников, вынужденных провести в темнице полжизни. Некоторые распроща­лись с жизнью, так и не увидев ни неба, ни солнца. Для них смерть явилась освобождением.
Девушка начала размышлять, что может сделать с ней Ги? Убить. Но смерти она не боялась. Гораздо худшим исходом было бы длительное заключение. Если подумать, не такую уж плохую жизнь прожила Мериэль де Вер. Слегка улыбнувшись, узница реши­ла: у нее не имелось возможности для совершения глупостей и еще меньше способностей для этого.
Усталость взяла свое, и вскоре она задремала. Да, несомненно, смерть предпочтительнее пожизненно­му заключению…
Внезапно Мериэль села на постели. Уже не впер­вые к ней приходит мысль о кончине, как избавлении от страданий. Перед глазами встала яркая, живая картина – лорд Адриан привел ее в свою комнату. Это случилось в тот день, когда он едва не изнасило­вал ее и девушка мрачно подумывала о смерти как о возможном спасении. Она схватила кинжал… Вздрог­нув, Мериэль явственно увидела вспышку света на лезвии, когда поднесла его к горлу.
Лорд Адриан остановил ее, предотвратил совер­шение преступления, за которое Мериэль была бы обречена на вечные муки в аду… Неужели из-за это­го у нее пропала память?
Невзирая на сырость и холод, тело пленницы под теплым шерстяным одеялом покрылось потом. Она взмокла от усилия, пытаясь припомнить прошлые события. Уорфилд отобрал кинжал, затем высказал желание жениться на ней. Господи, сначала граф обещал отпустить ее на волю, а затем попросил стать его женой.
Однако Мериэль не поверила. Она убедила себя, что мужчина обманывает, несмотря на то, что его лицо, несчастное и виноватое, говорило об обратном. Что же произошло потом?
Стиснув руки и впиваясь ногтями в ладони, Ме­риэль наконец вспомнила. Не веря ни единому его слову, ошеломленная и доведенная до отчаяния, она пронеслась по комнате и прыгнула в окно. Подняв руки в тщетной попытке предохранить себя от поре­зов, девушка полетела вниз. На этом воспоминания обрывались.
Интересно, находилась ли она в сознании во вре­мя полета или Бог смилостивился и лишил ее чувств? Господи, как, наверное, жуток был полет – бесконеч­ное падение, вращение в воздухе, подобно птице со сломанным крылом, может, удар о скалу и финал – воды Северна.
При воспоминании о падении к горлу подступила тошнота, и Мериэль заставила себя думать о другом. Как ей удалось выжить? Наверное, где-то неподалеку находилась лодка рыбака и тот спас ее, а может, тело отнесло течением и выбросило на берег?
Вообще-то, была еще одна возможность, причем вполне реальная. Высота скалы и башни, разбитое стек­ло, которое уже не влияло на скорость падения – все позволяло прыгнуть из окна и нырнуть в воду, избе­жав столкновения со скалой.
Неужели лорд Адриан так поступил? Похоже, да, ибо невероятно предположить, будто рыбачья лодка по чистой случайности оказалась именно там или ее тело выбросило на берег. Если ее действительно спас граф, то он сделал все возможное, чтобы искупить свою вину.
Пока Мериэль размышляла, в голову пришла дру­гая мысль. Да, Уорфилд поймал ее, пытался сломить волю, однако не заставлял совершать самоубийство: это она сделала совершенно добровольно. Если бы была сильнее духом, никто не сумел бы довести ее до сумасшествия. Граф говорил, что освободит ее, а она ответила попыткой самоубийства, причем дважды.
Теперь, вспоминая прошлое, девушка поняла, что у нее не было причины не верить словам графа. Ко­нечно, Уорфилд показал себя далеко не с лучшей сто­роны, зато никогда не был уличен во лжи. Значит, говоря об освобождении, он действительно хотел от­пустить ее.
Выходит, де Лэнси спас ей не только жизнь, но и душу, рискуя собственной жизнью.
Странно, но де Вер считала себя обязанной свое­му тюремщику. Из первого заключения стоит выне­сти урок и набраться мужества, чтобы с честью вы­держать второе.

ГЛАВА 18

Когда Ги вернулся из похода в таком хорошем настроении, Сесили немедленно заподозрила нелад­ное – прекрасное настроение мужа обычно вызыва­лось страданиями и жестокими мучениями других лю­дей. Естественно, он не поделился новостями с женой, ему никогда не приходило в голову поступить подо­бным образом. Женщина молча помогла снять доспе­хи и приказала принести еду и вино для мужа и его приспешника, сэра Венсана.
Затем Сесили уселась на свое обычное место в углу комнаты и принялась за вышивание, хотя туск­лый свет свечи не позволял хорошо видеть стежки. А, все равно, завтра шитье будет распорото, сейчас важнее разузнать, что замышляют эти двое. Женщи­на давно поняла, что знание помогает выжить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48