– Здравствуйте, милорд, – весело сказала она. Адриан собрался вести себя, как подобает лорду, но его решение испарилось, как дым, при виде такого сердечного приветствия. Не говоря ни слова, он слез с коня, привязал Гедеона и заключил Олвин в объ­ятия. Поначалу та застыла от изумления, но тут же поняла, что мужчина ищет успокоения, а не физичес­кой близости, и ответила на объятие.
– Ах, милорд, что-то случилось, да? – осторожно спросила женщина и мягко погладила его по щеке.
Граф долго не мог произнести ни слова, а только крепче прижимал к себе женщину, нуждаясь в ее тепле и дружелюбии.
Олвин была практически одного роста с ним, пух­ленькая и миловидная, но когда эмоции чуть улег­лись, он обратил внимание, что она казалась полнее, чем обычно. Адриан разжал объятия:
– Ты ждешь ребенка?
– Ага, – счастливо ответила Олвин, похлопав себя по округлившемуся животу. – Кто бы мог подумать, что такая старуха, как я, способна на подобное?
Новость ошеломила Уорфилда. Олвин считала себя бесплодной, подтверждением тому были годы заму­жества, затем связь с лордом, но Бруно преуспел там, где не смогли другие. Впервые в жизни Адриан усом­нился в своей способности зачать ребенка. В черный для него день такая мысль ранила еще больнее.
Но для Олвин, чей возраст перешел тридцатилет­ний рубеж и потерявшей надежду иметь собственное дитя, это было огромной радостью. Адриан улыбнул­ся и коснулся губами ее лба.
– Мои поздравления. Я рад за тебя.
– Ты не должен винить себя, что я не смогла зачать от тебя, – как всегда прямо заявила Олвин. – Очевидно, я та кобыла, которую нелегко ожере­бить.
Адриан был вынужден рассмеяться.
– Да, ты никогда не изменишься, – бывшая любо­вница знала его лучше других, понимала тайный смысл сказанного и даже умела отгадывать мысли. – Если хочешь, я стану крестным отцом ребенка.
На лице женщины засияла радостная улыбка, но потом она нахмурилась.
– Это будет великая честь, но люди могут непра­вильно понять, милорд.
– Тебе лучше обсудить это с Бруно, – согласил­ся де Лэнси. – Даже если я не буду крестным от­цом, то смогу оказать помощь позже, когда ребенок подрастет.
– Да, знаю, – Олвин благодарно улыбнулась. – Старший сын Бруно, тот, которому вы помогли по­пасть в аббатство Шрусбери, стал настоящим уче­ным. По нему не скажешь, что когда-то он работал как обычный крестьянин.
– Мальчик всегда отличался умом и достоин луч­шей участи. Может быть, со временем он вернется сюда уже священником.
– Ого, представляю себе! Но сейчас пока рано говорить об этом, – при булькающих звуках она по­вернула голову к чану. – Я позволю себе отлучиться на минуту, милорд? Вода закипела, я должна доба­вить туда солод.
– Давай я это сделаю, – предложил Адриан.
– Не графское это дело, милорд, – вежливо отка­залась женщина, смутившись. – Я вовсе не изящная, избалованная леди, не способная поднять ведро.
Адриан хмыкнул и все-таки помог бывшей подру­ге всыпать солод в горячую воду. Его действиями руководила Олвин, которая опытной рукой помешивала напиток, пользуясь веничком из трав, попутно объяс­няя, что такое новшество помогло прославиться на всю округу – ее эль был бесподобен. Чтобы не ка­заться голословной, она налила две полные чаши на­питка, и собеседники, усевшись на деревянную скамью, пили чудесный эль. Время от времени Олвин поглядывала на варившийся напиток, поддерживая ничего не значащий разговор.
Именно благодаря бывшей любовнице Уорфилд так хорошо знал английский, ведь в постели быстрее за­поминаешь язык любимого человека. Кроме языка, он много знал о жизни простого народа и его мыслях и желаниях, и это знание помогало управлять земля­ми и крестьянами. Другие лорды, живущие среди сво­его окружения, ограниченного светскими условнос­тями, не могли этим похвастаться. Возможно, Олвин поможет заглянуть в душу Мериэль.
Несмотря на заметно улучшившееся настроение и спавшее напряжение, Уорфилд не мог начать разго­вор о том, что его мучило, пока за него это не сдела­ла собеседница.
– Когда приехали, вы выглядели обеспокоенным и расстроенным. Это связано с девушкой, живущей в вашем замке?
Рыцарь изумленно взглянул на Олвин:
– Откуда ты узнала о Мериэль?
– Дела хозяина интересуют его слуг, – женщина усмехнулась. – Одна из дочерей Шепрета служит в замке и во время последнего приезда в деревню рас­сказала всем о вашей новой любовнице. Она надея­лась, что сама займет это почетное место, и потому очень ревнует. Хорошенькая девушка, но очень тщес­лавная.
Адриан задумчиво отпил эль. Он совершенно за­был, что все его деяния находятся на виду, вернее, вовсе предпочитал не думать об этом.
– Мериэль – не любовница.
– Тогда в чем дело?
Мужчина поднял голову и посмотрел в ореховые глаза Олвин.
– Ты очень много знаешь, много понимаешь.
– Я мало что знаю и понимаю, милорд, потому что слухи большей частью оказываются неправдой.
– Не могла бы ты хоть сейчас не называть меня милордом? – спросил Уорфилд, желая почувствовать близость, которая когда-то существовала между ними.
– Хорошо, Адриан, – спокойно ответила женщи­на, – расскажите мне о своей Мериэль.
– Она не моя Мериэль, хотя я очень хочу, чтобы именно так и было, – лорд заглянул в чашу, словно желая утопить печаль в янтарных глубинах эля. – Я почти ничего не знаю о ней. Она похожа на уэльских женщин, но хорошо владеет и английским. Мне ка­жется, девушка – не служанка, а возможно, дочь уэльского купца или ремесленника. Мериэль не из этой части Шропшира, потому что я спрашивал о ней в округе, и никто не сказал мне ничего вразумитель­ного. Никто также не помнит ее в аббатстве, где, по ее словам, она останавливалась. Сама она рассказала очень немногое, и ее речь состояла из одной лжи.
– Как она выглядит?
Уорфилд пожал плечами.
– Невысокого роста, прямые черные волосы, ог­ромные голубые глаза, словно глубокие озера, в кото­рых можно утонуть. Не красавица, но очень… – он поискал нужное слово. – …привлекательная.
Олвин немного изменила положение и потерла спину. В ее возрасте неудивительно иметь хрупкое здо­ровье.
– Я не совсем то имею в виду. Что Мериэль из себя представляет?
Адриан вздрогнул и откинулся на спинку скамьи.
– Это уже труднее. Скажу одно – умная, живая, добрая и приветливая, дружелюбная, но становится злой, когда я начинаю обижать ее.
– Вы обижали ее? – Олвин, видевшая от него только добро, не могла поверить этому.
Мужчина с трудом сглотнул.
– Сегодня днем я чуть не изнасиловал ее, был очень близок к этому. И хотя сумел вовремя остано­виться, Мериэль была очень напугана, – Адриан, за­крыв глаза, вздохнул, затем продолжил: – Я нашел девушку в лесу, с соколом и охотничьей сумкой. Это послужило предлогом для заключения ее в моем за­мке. Когда я предложил стать моей любовницей, она оскорбилась и отказалась. Я считал, что со временем девушка сдастся – она призналась, что не имеет ни мужа, ни любовника, ни семьи, ее никто не ждет, ­– граф вздохнул и потер виски руками. – Я собирался действовать медленно, чтобы она постепенно привы­кла ко мне, но чем дольше я с ней общаюсь, тем больше мысль о ее потере приводит меня в бешенст­во. А в результате я обижаю девушку с каждым ра­зом все сильнее. Она… словно сумасшествие в кро­ви. Но вина не ее, Мериэль неповинна. Это сумасшествие во мне.
Олвин с жалостью смотрела на Адриана. Будучи простой женщиной, она не могла до конца понять сложности характера бывшего любовника, но знала, что имеет дело с человеком, требующим многого от себя, ограничивающего во всем тело и дух, чтобы достичь совершенства, готового простить недостатки других, но не свои. Не могли не сказаться годы аске­тизма и повышенной требовательности к собствен­ным слабостям. Казалось, эта незнакомая девушка разрушила стены, которыми он отгородился от мира, и нашла путь к его сердцу.
– Вы хотите переспать с ней? – осторожно поин­тересовалась Олвин, проверяя правильность своей до­гадки. – Может другая заменить ее?
– Если бы все было так просто, – Уорфилд про­вел рукой по волосам. – Такие чувства, примитивные животные инстинкты я всегда мог контролировать. Нет, я хочу большего.
– Иными словами, вы влюблены в нее.
– Влюблен? Но я не хочу писать песни о том, как тоскую о ней и ловлю ее взгляд, – мужчина говорил медленно, пытаясь совладать со своими чувствами. Слова бывшей любовницы резали слух, неприятно поражали своей прямотой. – С самых первых минут я ощущал, что эта девушка – недостающая часть меня самого, и понял, что никогда не узнаю покоя, если ее не будет рядом, – Уорфилд горько рассмеялся. – А теперь не могу обрести покой с той самой минуты, как увидел ее.
– Адриан, это похоже на любовь. У вас никогда не было времени на такое чувство, поэтому сейчас вам так больно, – Олвин вздохнула, немного завидуя юной девушке, сумевшей вызвать в нем подобное чувство. Де Лэнси никогда не испытывал ничего такого по отношению к самой Олвин. – Есть простое реше­ние – жениться на ней.
– Жениться? – рыцарь в изумлении открыл рот.
– Да, ведь не существует закона, запрещающего жениться на женщине низкого происхождения, – бывшая любовница с вызовом глянула на него. – У вас огромная власть и деньги. Зачем вам жена, кото­рая лишь принесет еще большее богатство?
Последовало долгое молчание – де Лэнси разду­мывал над ее словами, затем, запрокинув голову, до­пил эль.
– Наверное, ты считаешь меня полным идиотом, если я сам не додумался до этого.
– Не более, чем другие мужчины. Женитьба – дело серьезное, даже беднейший из слуг подсчитыва­ет, что принесет ему невеста. Воспитанный в духе подчинения собственных интересов интересам семьи, вы, что не удивительно, забыли о себе, об обязаннос­тях перед самим собой. Если женитьба на девушке неблагородного происхождения принесет вам покой и удовлетворение, то свяжите свою судьбу с ней, не задумываясь. Это бесценный дар, лучшее приданое.
Уорфилд нахмурился.
– Я не уверен, что предложение руки и сердца изменит ее отношение ко мне. Возможно, Мериэль не захочет иметь меня ни мужем, ни любовником.
Олвин окинула внимательным взглядом стройную худощавую фигуру Адриана, волосы цвета белого зо­лота, мускулистые ноги, вспоминая ощущения при близости с ним. По телу пробежала сладостная дрожь при мысли об испытанном наслаждении. Поэтому ей трудно было поверить, что какая-то простолюдинка могла отвергнуть такого красивого, богатого и могу­щественного мужчину, к тому же, влюбленного в нее.
– Спросите девушку и узнаете. Уверяю вас, пред­ложение руки и сердца растопит ее ледяное сердце и разогреет холодную кровь. Скромная, набожная деви­ца задумается, прежде чем стать чьей-нибудь любо­вницей, но быть женой – совсем другое дело. Такое предложение сделает честь любой женщине, а предло­жение лечь в постель считается оскорблением.
– Мериэль не похожа на других женщин, – Уор­филд криво улыбнулся. – Она ненавидит меня, и это вполне заслуженно.
– Девушка все время вела себя так, словно испы­тывала отвращение и неприязнь?
Адриан постарался вспомнить то время, когда они были вместе.
– Нет, иногда мы шутили и смеялись, забыв о своем положении, и испытывали удовольствие от об­щения. Кажется, ей нравилось мое общество.
– Значит, есть надежда. Вы можете стать любо­вниками и друзьями. Разве не говорил святой Петр, что лучше жениться, чем сгореть?
Адриан от души рассмеялся, чувствуя себя легко и непринужденно, словно с души свалился огромный камень.
– Да, это его слова. Бог знает, что я уже горю, а перспектива женитьбы на Мериэль похожа на сумас­шествие.
Олвин усмехнулась.
– Вы прекрасно знаете, знатные нормандские лор­ды решат, что вы спятили, женившись на английской простолюдинке.
– Понимаю. Но никто, за исключением императ­рицы, не имеет права судить меня, а она нуждается в моей поддержке больше, чем я в ее, – де Лэнси под­нялся и поцеловал женщину. – Ты чудо, Олвин, спа­сибо тебе.
Подняв голову, он увидел Бруно, возвращающего­ся домой. Мельник остановился при виде графа, и его лицо сразу стало угрюмым. Адриан, не торопясь, поднялся, понимая чувства мужа его бывшей любовницы. Бедняк должен терпеливо сносить визиты лорда к жене, хотя Уорфилд не соблазнял горничных и крестьянок в своих владениях, но все знали, в ка­ких отношениях он был с Олвин раньше.
– Добрый день, Бруно. Я поздравил Олвин с буду­щим ребенком. Похоже, у тебя получается лучше, чем у меня.
Мельник был слишком осторожен, чтобы ответить прямо, но его лицо прояснилось после ироничной реплики графа.
– Да, мы все рады, особенно моя младшая. С не­терпением ждет появления человечка еще меньшего, чем она сама, – он влюбленно посмотрел на жену. – Вы хотели поговорить со мной, милорд?
– Нет, я заехал, чтобы поздороваться с Олвин. Хорошенько заботься о ней, Бруно, – с этими слова­ми лорд вскочил на коня. – Счастливо оставаться! – и уехал, размышляя, как лучше предложить руку и сердце женщине, которую неоднократно обижал и едва не изнасиловал.
Когда лорд Адриан вылетел из ее комнаты, хлоп­нув дверью, Мериэль свернулась клубком на крова­ти, дрожа всем телом и часто дыша. Она думала о том, что весталки, предпочитавшие смерть бесчестью, были не совсем разумны, особенно святая Катерина, отвергшая предложение руки и сердца императора Максимилиана. Если все женщины дадут обет без­брачия, что станет с человечеством?
Теперь Мериэль поняла, что настоящий ужас за­ключается не в самом факте потери девственности, а в насилии над духом, сопровождающем насилие над телом. Самое ужасное состояло в том, что граф вовсе не злой, отвратительный человек. В нем была частич­ка доброго, светлого, что привлекало девушку. Но темная сторона его натуры преобладала.
Лорд Адриан – сумасшедший, ведомый дьяволом, и его безумие становится с каждым днем все силь­нее. Какая-то крохотная частичка души Мериэль все же испытывала к нему нечто, похожее на симпатию. Очевидно, это дело рук дьявола – подавление со­бственной воли и преобладание слабости, похоти и демонической страсти над здравым смыслом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48