Тогда я сам был во всем виноват, и ты еще мало меня наказала! — в смятении произнес он, а после добавил тихо:— Для меня очень важно то, что ты говоришь…Немного погодя Агнесса заснула; сон ее был беспокоен, она металась в жару и стонала, и Джек весь день и всю ночь не отходил от ее изголовья. ГЛАВА VI Кинрой был удивлен: к его приезду Гейл принарядилась, приготовила хороший обед, а при встрече снизошла до поцелуя. Она отличалась непредсказуемостью, он знал это, но ему было известно и другое: она никогда ничего не делала зря.— Что это ты?.. — проговорил он, проходя в комнату.— Нравлюсь? — Она улыбалась обманчиво и с превосходством. — Или нет?..— Нравишься, — отвечал он, глядя на нее, высокую, белокожую при ярком свете двух канделябров, в красном кашемировом платье, обтягивавшем талию и грудь, с красным же бантом в волосах.В комнате стояла жара; пламя ревело в камине, оконные стекла запотели. На столике, покрытом скатертью, симметрично расположились два прибора.— Где ты все это взяла? В чем вообще дело? — произнес Кинрой, созерцая интимную обстановку ее жилища. Он оглянулся, словно желая удостовериться, что они здесь одни.— Сегодня исполнился ровно год с того дня, как мы с тобой вместе, — сказала Гейл, улыбкой отвечая на его подозрительный взгляд.— Неужели? Ну и что с того?.. Ты же говоришь, мы были всего лишь компаньонами.— Не всегда же… Вспомни! И вообще, какого черта ты недоволен? Хочешь, чтоб я тебя опять прогнала?Он не мог понять, шутит она или говорит серьезно, и потому ответил:— Брось, Гейл, не будем ссориться! Разве я сказал, что недоволен?Он протянул к ней руки, но она увернулась с дразнящим смехом.— Ты слишком нетерпелив, Кинрой! Еще ничего не заслужил!По его лицу скользнула быстрая тень. — Хватит, дорогая, мне надоело стелиться перед тобой, — произнес он грубо. — Вечно ты ломаешься! Она вспыхнула.— Нет, врешь, я была покладистой, пока верила тебе!— Ты опять за свое?..— Да, золотой мой! Забыл, где выход? Показать?Она притворилась обиженной, но Кинрой поймал ее за руку и резко рванул к себе.— Слушай, ты! — Его челюсти напряглись, а во взгляде появилось нечто, заставившее ее вспомнить о том, что этот человек — убийца и бандит и при желании может заставить ее подчиниться себе силой. — Один раз я позволил тебе поиздеваться над собой, но больше этого не будет, запомни!— Отпусти, Кинрой. Забудем это, я не хотела, — произнесла Гейл почти покорно, но в чернильных глазах ее спряталась злоба.— Хорошо, забудем. — Он отпустил ее и кивнул на скатерть. — Давай-ка лучше перекусим, раз уж сегодня такой праздник.— Что там у тебя новенького? — спросила Гейл, когда они сели за стол.Кинрой пожал плечами.— Да ничего. Что ты имеешь в виду?— Ты нашел новых людей?— Нашел.— Сколько?— Двоих.— Мало, — заключила она. — Опять год ждать.— Слушай, хватит! Снова лезешь не в свое дело!Гейл фыркнула.— Для тебя же стараюсь!— Да ну? — В его улыбке мелькнула ирония. — Говори!— И скажу. Я знаю одного парня, ему не повезло на прииске, сам знаешь, как это бывает! Он желает подзаработать, все равно каким образом. Может, возьмешь? Тебе же нужны еще люди.Она выжидающе уставилась на него.— Что он из себя представляет? — лениво произнес Кинрой.— Ничего особенного, обыкновенный парень. Не хуже твоих ребят.Кинрой, казалось, задумался.— Почему я должен ему верить? Что он за человек? Я же не знаю!— Узнаешь.— Значит, говоришь, твой новый знакомый?— Да.— Интересно бы узнать, далеко ли зашло это знакомство?Он говорил словно бы в шутку, но Гейл была начеку. Она ухмыльнулась и произнесла с той единственно верной интонацией, которой он только и способен был поверить:— А, вот что! Не волнуйся, дорогой, у нас чисто дружеские отношения!— Однако раньше ты ни за кого не просила, — заметил Кинрой, — что-то тут не так.— Что тебе не так? Что это ты вздумал меня подозревать? Стану я кидаться на всякого нищего оборванца! Просто он меня попросил по-соседски, я и согласилась. К тому же интересно получается: от меня ты требуешь невесть чего, а сам отказываешь даже в такой ерунде! Ведь тебе же на пользу!— Это еще не известно. Хотя ладно, я подумаю.— Но я могу позвать его сейчас.— Сейчас?— Да, на пару минут. Ты только скажешь, что согласен.— Ну ладно, — сказал Кинрой, — валяй, зови. Я сегодня добрый,Гейл не заставила ждать. Она исчезла за дверью и через минуту появилась вновь, и уже не одна.Весь вид Кинроя выражал полнейшую скуку и безразличие, меж тем как полузакрытые глаза изучали облик вошедшего во всех деталях.— Кинрой, это Джек. Джек, это Кинрой, — быстро произнесла Гейл и заняла место чуть позади своего приятеля.Кинрой раздумывал, развалясь на стуле, Джек стоял перед ним.Так продолжалось минуты две… светлые глаза Джека смотрели в темные, непроницаемые глаза Кинроя.Гейл чему-то усмехалась, поигрывая легким столовым ножичком, и держалась абсолютно независимо — одна со своими планами, в которые не хотела никого посвящать.На тарелках лежали нарезанные ветчина, манящая ярко-розовой аппетитной свежестью, рыба, маринованные овощи, в миске дымилась мясная похлебка… У Джека, который давно не наедался досыта даже той скудной и грубой пищей, которую удавалось достать (а последние сутки не ел вообще), от голода закружилась голова. При виде пиршества этих двоих он почувствовал злобу: они купаются в изобилии, тогда как он ломает голову над тем, где взять для Агнессы хотя бы немного хлеба, хоть капельку молока и главное — спасительные лекарства!Он с усилием оторвал взгляд от стола, боясь, как бы они не заметили голодного блеска в его глазах. Если только он решится, то у него все это будет…— Так ты, говорят, хочешь подзаработать? — спросил наконец Кинрой.— Да.— Стрелять, надеюсь, умеешь?— Умею.— Верхом ездить приходилось?— Да.— А чего тебя принесло на прииск? — поинтересовался Кинрой: он почувствовал в односложных ответах Джека доходящее почти до ненависти очень сильное внутреннее сопротивление.— Золота захотелось.— Золота! — с усмешкой протянул Кинрой. — Ишь ты!.. — добавил: — что: завтра утром приходи в салун Лавиля. Знаешь, где это?— Знаю.— Я буду там со своими людьми и решу окончательно. Все, иди.Когда Джек ушел, Гейл обратилась к Кинрою!— Как, подходит?— Вряд ли.Гейл вскинула удивленные глаза.— Почему?— Да вот что-то в нем, — Кинрой прищелкнул пальцами, — не то.— Что? Молодой сильный парень… Терпишь же ты возле себя болванов Дэвида и Фрэнка или выскочку Генри!— Дэвида и Фрэнка не тронь, они парни что надо! А Генри я давно готов взять за шкирку и выкинуть вон! Когда-нибудь я доставлю себе такое удовольствие, но пока, ты же знаешь, мальчишка этот мне нужен, без него нам не обойтись.Пока он говорил, Гейл подобралась сзади и, обвив его шею руками, словно желая задушить, зашептала:— Я прошу, возьми к себе Джека, что тебе стоит, Кинрой?!Он оторвал ее руки от себя и отбросил резко.— Да на что он тебе сдался? Слушай, девочка, не хитри: этот красавец твой любовник?!— Нет, клянусь, что нет! — воскликнула Гейл, а потом прибавила неохотно: — У него есть подружка, которую он любит. Я немножко подружилась с ними, надо же мне с кем-то общаться, пока тебя нет, и решила помочь: они остались без гроша. Разве ты никому никогда не помогал, Кинрой? Почему ты мне не веришь?..Она произнесла все это печально и кротко. Кинрой ответил:— Я решу завтра, сказал же. И не зли меня понапрасну. Мне надоели твои условия, ясно?— Ясно.— Вот так, — удовлетворенно произнес он свое последнее слово. А Гейл вдруг рассмеялась неизвестно почему, а в глазах ее что-то блеснуло. И Кинрой так и не узнал, чему смеялась она и отчего не смогла сдержать своих злых и тяжелых слез.Джек попал в затруднительное положение: оставить Агнессу одну он не мог, а уйти необходимо и, возможно, надолго. Обращаться же к Гейл ему не хотелось.Раздумывая, что бы предпринять, он неожиданно столкнулся в коридоре с Элси. Девушка, по своему обыкновению подметавшая лестницу, сначала вздрогнула от испуга, но, повернувшись, воскликнула:— Это вы! Давно я вас не видала! — Она кокетливо скосила глаза и улыбнулась. — А где мисс Агнесса?— Дома, — ответил Джек, намереваясь пройти мимо, но потом вдруг приостановился.— Что ты делаешь завтра? — спросил он.— Я?.. — Элси широко раскрыла глаза. — Я… я… ничего не делаю.— Послушай. — Он приблизился к ней. — У меня к тебе дело.Элси слушала с жадным изумлением.— Не могла бы ты, — продолжал Джек, — посидеть завтра с Агнессой? Она тяжело больна, ее нельзя оставлять одну, а мне нужно уйти.Разочарованная Элси вновь взялась за метлу.— Не знаю, — ответила она вяло и равнодушно, — если миссис Бингс меня отпустит. Мне ведь нужно делать работу в доме.— Я уговорю миссис Бингс. Так ты придешь?Элси кивнула, и Джек, уладив таким образом дело, возвратился к Агнессе.День погас, и Джек зажег свечу. Агнесса спала в неестественной, неудобной позе — он повернул ее легкое тело, но она не проснулась, а лишь вздохнула тяжело, и по измученному лицу пробежали серые тени.И в эту ночь Джек не сомкнул глаз, а утром, когда пришла Элси, стал собираться в путь. Заспанной девушке пришлось выслушать указания и поклясться, что она не выйдет из комнаты, а в случае, если Агнессе станет хуже, позовет Гейл.Джек шел к салуну Джима Лавиля. Было холодно, ломкие травинки выглядывали из снега, запоздало шурша, а ветер, гнавший по дороге снежную пыль, пригибал их и скручивал нитью.Вопреки самому себе Джек не очень спешил, он все еще раздумывал, пытаясь найти другой выход, проклиная судьбу, загнавшую его в угол, заставлявшую делать то, для чего он не был предназначен, как и изначально — каждый человек.Непонятным чутьем Джек уловил, что его кто-то преследует, и оглянулся: по снежному полу скользило солнечно-рыжее пятно. Он остановился. Пятно росло, увеличивалось и наконец превратилось в большую лохматую собаку. Не добежав до хозяина пару футов, Керби резко затормозил и всеми четырьмя лапами уселся в снег, вопросительно глядя на Джека; он услышал то, что следовало ожидать:— А ну, иди домой!Пес не спешил выполнить приказ, он лишь прижал уши, ожидая новых окриков. Джек замахнулся на собаку.— Пошел вон!Керби прекрасно все понял и для вида сделал пару шагов назад, а когда хозяин продолжил путь, двинулся за ним. Прогнать пса так и не удалось; смирившись, Джек взял его за ошейник и повел рядом с собой.Ранним утром (лучшее для работы время) народу в салуне было немного. Часть посетителей расположилась в глубине помещения за столиками, несколько человек маячили у стойки. Кинроя среди них не было.Джек не имел ни гроша, никого здесь не знал, так что околачиваться в салуне считал делом бессмысленным. Выждав минуту, он направился к выходу. За ним послушно следовал Керби.Один из посетителей бросил пить виски и, повернувшись к приятелю, сказал:— Хорошая собачка.— Да, — подтвердил тот.— Шкура у нее хорошая! — послышался голос. Присутствующие обернулись: на пороге стоял Кинрой. Его, по-видимому, здесь все знали: кое-кто приветствовал поднятием руки, некоторые кивали. Несколько человек (пятеро, как сосчитал Джек) подошли ближе и прислушались. Хозяин, коренастый мужчина средних лет, похожий на обычного золотоискателя, продолжал спокойно протирать и ставить на стойку бутылки.— Шкура у нее хорошая! — продолжал между тем Кинрой, поигрывая зажатым в руке тонким хлыстом.Джек хотел ответить что-нибудь резкое, но сдержался, только глаза его настороженно сузились под взглядом приятелей Кинроя.— Могу купить. Сколько ты за нее возьмешь? — не унимался их главарь.— А сколько бы ты взял за свою?Услышав это, Кинрой поднял было хлыст на уровень лица Джека, но потом вдруг, подумав о чем-то, усмехнулся и обронил спокойно:— Ребята, это Джек. Желает иметь долю в нашем деле.Равнодушие взглядов сменилось особого рода интересом: так рассматривают лошадей на рынке.— Возьмем? — спросил Кинрой своих людей. Вперед выступил черноволосый молоденький франт, минуту назад похваливший Керби. Безукоризненность его одеяния на фоне явной небрежности одежды остальных воспринималась почти как вызов. Джек сразу заметил, что небольшие руки его в отличие от грубых мозолистых рук приятелей ухожены, а глаза, глаза расчетливого капризника, нахальны и умны.— Генри, — представился он, показав в улыбке безупречно ровные зубы. — А это Дэвид.Дэвид кивнул новичку. Он казался проще Генри, с таким парнями Джек имел дело и раньше. Некрасивая, хотя и не лишенная достоинств внешность, крепкая фигура, свобода как выражений, так и действий, безудержная смелость и полное отсутствие предрассудков.— А давай возьмем! — сказал он Кинрою. Остальные тоже как будто были не против.— Наше общество принимает вас, сэр! — заявил Генри.— Надо это дело отметить, — предложил кто-то. «Общество» любило виски. Что еще оно любило, Джек мог перечислить без запинки.Двое — рыжий Фрэнк и верзила Руди — попытались немедленно организовать, попойку, но шестой участник разговора, Линн, наблюдавший за Кинроем, остановил их.— Подождите!Те замолчали наконец и обратились взорами к Кинрою, который стоял в стороне и изучающе глядел на своих «ребят».— Значит, так, — произнес он, равномерно ударяя кончиком хлыста по сапогу, — я ничего еще не решил. Кто знает, каков этот парень в деле?..— Так испытать надо! — сказал Дэвид. — Пусть едет с нами завтра, вот и посмотрим!Речь шла о вещах, для них, по-видимому, совершенно обыденных; Джек же внутренне содрогнулся. Он не был чрезмерно чувствителен: воспитанный на улице, среди бездомных мальчишек, он не имел никаких осмысленных, твердых моральных принципов и убеждений, и все же ему стало не по себе: в нем сопротивлялась сама природа человеческая.— Лошадь у тебя есть? — спросил Линн.— Нет.— Нет?— А ты, Кинрой, уступи ему Арагона. Все равно не ездишь на нем! — предложил Фрэнк. — Отдай прямо сейчас, пусть завтра на нем и приедет.— Арагон мой собственный конь, я не каждому доверю на нем ездить, — холодно возразил тот, явно недовольный предложениями подчиненных.— Но, Кинрой, ведь это ты привел к нам этого парня, — с улыбочкой напомнил Генри. — Тебе и решать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52