— Хороша? — грустно усмехнулась Наталья, перебросив со спины тяжелую косу на грудь, на вышитое серебром платье.
Ева улыбнулась и кивнула.
— Тебе без парика лучше. Ты уж больно роковая в парике, — сказала Наталья.
— Я была у Хамида.
Наталья кивнула, показав, что знает.
— Я хочу забрать у него мальчика. Илию. — Ева спокойно выдержала удивленный взгляд. — Они с Федей поспорили. На меня. Если бы Федя выиграл, он бы забрал Илию себе.
— А если бы выиграл Хамид? Что он попросил у Феди? — Наталья удивленно приподняла брови.
— Тебя. — Ева опустила глаза.
— Меня?! — Наталья так удивилась, что спросила шепотом.
— Хамид сказал — тебя. Федя согласился. Мне это сказала секретарь Хамида.
— Лиза-попрыгунья, — задумчиво протянула Наталья, — подружка сердечная.
— Попроси у Хамида Илию. Он тебя послушает. Мальчику там нельзя. Он совсем свихнется.
— Как ты можешь знать, где ему хорошо? — Наталья протянула руку и подняла голову Евы за подбородок вверх, заставляя ее поднять глаза.
— Ладно, допустим, я этого не знаю. Но пусть он хотя бы сам это решит! Он не может выбрать место, так пусть выберет человека! — Ева медленно отвела руку Натальи.
— Ты думаешь, он выберет тебя? — Наталья вздохнула. — Хотя так и должно быть. Кто от тебя откажется? Что ты будешь с ним делать, ведь он не ребенок, как ты говоришь, и привык жить в роскоши?
— Придумаю что-нибудь.
— Как это по-детски. Может, ты и права: у него должно быть право выбора. Ладно. Спасибо тебе за новости. А вот и чай. — Наталья убрала со стеклянного журнального столика несколько фигурок черного дерева на пол. Стас поставил поднос. — С меня причитается. — Наталья смотрела серьезно. — Может, тебе интересно, Хамид приезжает. Хочет посетить места своего детства. Сначала съездит на место, где был интернат, потом к родне.
Ева прикусила губу и не смогла сдержать улыбку.
— Спорим, — сказала она, — что я знаю, зачем он едет туда, где был интернат!
— Чего мне с тобой спорить, — улыбнулась ее улыбке Наталья, — я не азартная. Я тоже туда с ним приеду. Хочу встретить на этом месте Новый год.
— А ты знаешь, что секретарь Феди, этот…
— Никитка?
— Да, он пишет роман о Феде, Хамиде и о тебе, об интернате и вообще про жизнь.
— Охламон недоделанный, — вздохнула Наталья. — Вот я ему космы рыжие повыдергаю!
Ева вытащила из сумки большой пакет с накладкой, изображающей ее смерть.
— Я так и не нашла глаз. Представляю лицо уборщицы… Я заказала уборщицу. — Ева осторожно заглянула в пакет и, вздохнув, поставила его на пол.
Стас разглядывал восхищенно жемчужину, закрепленную в золотые извивающиеся лепестки. Далила целовала Ангела Кумуса и вытирала после поцелуя розовый след помады на щеке. Кумус смущенно опускал глаза и осторожно трогал ее волосы. Ева встала и попрощалась с Натальей.
Стас Покрышкин протянул Еве переделанный паспорт. Они по-московски сгрудились у дверей и тут напоследок разговорились вовсю.
— Почему тебя Хамид не убил после Феди? — поинтересовалась Наталья.
— Как это не убил? Убил. Посадил в сундук, как у него это принято, и утопил в море. — Ева подмигнула изумленному Стасу.
— То-то у меня рука не поднимается тебя перекрестить на дорожку! — покачала головой Наталья.
— В золотых наручниках, короне и кольчуге с бриллиантами. Куда тебе, свободный художник, такое придумать! Фантазии не хватит. А вообще, спасибо. — Ева протянула Покрыш-кину руку.
Покрышкин отрицательно покачал головой.
— Я женщинам руки не жму, а целую. А тебя я боюсь. И знаешь что, этот твой новый стиль… Парик платиновый и такая раскраска… Ты отталкиваешь.
— А запах! — закатила глаза Далила.
— Она сама захотела, — оправдывался Стас.
Ангел Кумус молча протянул Далиле кол. Сантиметров тридцать пять, отлично обработанныи, влажный, пахнущий приторно живой осиной.
— Вот и проверим сегодня, что это такое встало из ванны, — пригрозила Далила Еве.
— Встретимся как-нибудь. — Ева окинула уже с лестничной клетки огромное пространство белой комнаты, вспоминая свой первый приход сюда.
Ева Курганова, по новому паспорту Курчатова, проснувшись в номере пансионата «Южная звезда», обнаружила, что проспала почти двое суток. Она сомнамбулой прошлась по толстому ковру, раскрыла занавески и от души потянулась, зевая и щурясь от ослепительного солнца.
Выйдя на балкон, она оглядела со смешанным чувством недоверия и восторга мокрый асфальт внизу, легкий тающий снег на зеленом газоне, изумрудные кипарисы и работающие фонтаны. Фонтаны поразили ее больше всего.
Ева обнаружила, что на часах половина третьего, что она совершенно выспалась и успокоилась, что хочет есть до головокружения.
Огромное здание пансионата было почти пустым. В столовой — одних окон три десятка — накрытыми стояли четыре столика. При ее появлении человек пятнадцать подняли головы от тарелок и уставились, развернувшись поудобней, на цокающую каблуками Еву. Ева замерла, стукнуло невпопад сердце: на нее смотрели старческие лица с патлами седых волос или сверкающие розовыми лысинами.
— Привет, мальчики-девочки! — сказала она, неуверенно улыбаясь. — Хорошего вам обеда. Что дают вкусного?
Ее продолжали жадно рассматривать.
Ева села за стол с двумя старыми женщинами. Посмотрела на тарелку. В полной тишине отпила несколько глотков минеральной воды. Ей вдруг показалось, что за время, пока она спала, мир раскрутился быстрей и все в нем постарели. Захотелось ощупать свое лицо и крикнуть погромче, чтобы вспомнить свой голос.
Она обошла город за три часа. Новостройки ее не интересовали. Съела несколько пирожков, пила из бутылки воду. Когда подступили прозрачные осторожные сумерки, поняла, что долго здесь не выдержит. Пошла на яркие огни большого ресторана. Осмотрела наполовину заполненный зал, томную певицу в теле и ансамбль стареющих музыкантов сзади нее. Певица пела низким голосом про любовь.
— Вы одна или ждете кого?
Еве пришлось опустить голову вниз, чтобы рассмотреть спрашивающего. На нее восхищенно смотрели желтые неподвижные глаза над коротким вздернутым носом. Мужчина был так неуловимо уродлив и привлекателен одновременно подвижностью стареющего лица, что Ева засмотрелась.
— Я просто пришла поесть, — вздохнула она.
— Разрешите вас пригласить за наш столик! — Мужчина показал в глубь зала, сложил вместе ладони плотно одна к другой, словно собираясь молиться, и заискивающе улыбнулся.
— Спасибо, я поем, а потом, если хотите, приду к вам пообщаться.
— Пообещайте мне танец. — Он шел рядом с ней, странно подпрыгивая. — Я здесь лучший танцор.
Ева пожала плечами. Она быстро окинула взглядом его тощую маленькую фигурку и не смогла сдержать улыбки, представив себя в паре с этим мужчиной.
Жареный цыпленок был очень хорош. У Евы поднялось настроение, она заказала сухого вина и отварную цветную капусту. Очень молодая официантка, подходя к ней с заказом, краснела и дрожала напряженной рукой, когда ставила тарелку. Ева удивленно вскинула на нее глаза и увидела совсем детское личико с неумелой косметикой.
— Как тебя зовут? — Она взяла девочку за тонкое запястье.
— Руся… — Девочка решилась и заглянула Еве в глаза. — А вы артистка?
— Я танцорка, — вспомнила Ева отстрельщика.
— Вот здорово! А от нас стриптизерша ушла.
— Ну, я не до такой степени танцорка.
— Жаль. — Девочка заботливо расправила льняную салфетку. — К нам бы очереди стояли. Как вас зовут?
— Ева.
— Наш главный интересовался. — Девочка кивнула за столик, куда Еву приглашали.
— Руся, а ты что так волнуешься?
— Я не волнуюсь. Просто вы очень красивая.
— Интересная мысль, — пробормотала Ева. Она посмеялась про себя. Никуда не деться от профессионального рвения. Если бы на нее вот так отреагировала официантка в Москве, Ева уже приготовила бы оружие. Такая нервозность могла означать для Евы только опасность.
— Песня для нашей гости Евы! — вдруг провозгласил в микрофон один из музыкантов.
— Представляю, — пробормотала Ева, найдя глазами расплывающегося от удовольствия бородача, вероятно того самого «главного».
Но она тут же застыла от удивления. Певица, откашлявшись, профессиональным и сильным голосом запела «Аве Мария». Ей аккомпанировала виолончель. Когда низкий голос певицы шел в один звук с инструментом, у Евы пробегали мурашки по телу.
— Класс! — не удержалась она и показала большой палец поклонившейся певице.
— Вы еще не слышали нашего трубача! — Бородач подошел незаметно.
— Спасибо вам, мне стало намного лучше. — Ева показала на стул, приглашая его сесть.
— Вы к нам в командировку или отдохнуть? — Бородач, не спрашивая разрешения, закурил.
— Здоровье поправляю. — Ева медленным движением вытащила у него сигарету изо рта и затушила ее в тарелке.
— Ну прости! — Бородач не обиделся, взял ее руку и поцеловал раскрытую ладонь.
— Ресторан твой? — Ева показала глазами в зал.
— Я тебе скажу, что здесь не мое. Я никакого отношения не имею к больнице и моргу! — Он затрясся всем телом, всколыхнулся под натянутой жилеткой живот, из бороды показались длинные зубы — бородач смеялся.
— Мне пора. — Ева встала. — Отсыпаюсь, надо лечь пораньше.
— Ну, так не пойдет! — Бородач все еще не мог отсмеяться, встал и подошел очень близко.
— Я буду отдыхать долго. — Ева смотрела в большое косматое лицо с легкой улыбкой. — Давай привыкать постепенно.
Городские власти явно экономили электричество. В двух шагах от ресторана начиналась сплошная темень, кое-где в ней светились расплывающимися пятнами одинокие фонари.
— Сколько? — Ее взял под руку мужчина. Он шел некоторое время сзади, Ева его слышала.
— Два раза по физиономии, если не уберешь руку. — Ева уговаривала себя не смотреть ему в лицо.
— Что, деловая? — обиделся мужчина, но руку убрал.
Ева осмотрелась. Мужское население курортного города сегодня явно вышло погулять. Она вспоминала, в какую сторону удобней идти к пансионату. Выбрала более-менее быстрый шаг. За первым же поворотом ее ждали. Три молодые женщины под фонарем, в мехах, блестках и на высоких каблуках.
— Девочки, — вздохнула Ева, — сдохнуть мне на месте, я просто пришла поесть!
— Наколи падлу! — сказала ласково одна из них. На Еву смотрели бессмысленно глаза с крошечными зрачками наркоманки.
Ее подружка дернула рукой, выбрасывая лезвие из небольшого ножа.
Третья стала заходить сзади.
— Нет в мире совершенства, — вздохнула Ева, опуская сумку на землю и прикидывая расстояние до той, что зашла сзади. Она легко оттолкнула наркоманку, захватила руку другой проститутки, выкручивая нож. Та, что зашла сзади, размахнулась сумкой, и Ева не успела увернуться — сумка задела ее по лицу.
— Ну, девочки, вы сами напросились! — Ева заставила себя собраться и провела несколько показательных приемов, отбросив подальше ногой нож.
Завыла сирена милицейской машины. Девочки с неожиданным рвением расползлись в стороны, потом побежали. Ева подняла свою сумку, оправила одежду и встала в ожидании, чуть наклонив голову.
В машине было трое. Шофер и два молодых милиционера.
— Новенькая? — спросил один, не выходя, в открытую дверцу.
— Садись, — приказал другой в окно с переднего сиденья. Он смотрел на Еву неподвижным взглядом, играя желваками.
Ева подошла медленно и наклонилась, оглядывая сидящих.
— А ничего себе девочка! — восхитился шофер.
— Как тебя зовут? — спросила Ева того, что улыбался в открытую дверь.
— Коля, — удивился тот.
— Проводи меня, Коля, до пансионата «Южная звезда», я там здоровье поправляю. Вот, вышла погулять не вовремя. А я тебе по дороге документы покажу и вообще поболтаем… Страшно тут у вас в городе по вечерам на улицах. — Ева вытаращила глаза и кивнула Коле, чтобы выходил.
— Так ведь я на дежурстве, — опешил Коля. Сидевший впереди внимательно смотрел на Еву, раздумывая.
— Во дает! — восхитился шофер.
— А ты подежурь, помоги женщине, будь защитой и опорой. — Ева выпрямилась и отошла на шаг от машины. Она сразу почувствовала, что садиться в нее нельзя ни при каких обстоятельствах.
— Так я пойду? — радостно спросил Коля впереди сидящего. — Защищу!
— Лучше в отделение и зарегистрировать, — пробормотал его напарник.
— Разберемся! — Коля вышел и захлопывал дверцу. — Как ты сказала, «Южная звезда»? Запросто!
— Коля, ты мороженое любишь? — ласково спросила Ева, беря его под руку.
Она вошла в пансионат, еле волоча ноги. Подойдя к стойке за ключом, увидела в холле чемоданы и спящего возле них в кресле мальчика.
— Кеша! — прошептала она радостно, присев возле ребенка.
— Я, — согласился мальчик.
— Кешка, ну как же я тебя люблю!
— Лучше накорми, чем обниматься, — грустно заявил Кеша.
— А где Далила?
— Мама ушла давно, сказала, что поищет еду.
— О нет, только не это! Вставай, я тебя отнесу в постель. — Ева взяла мальчика на руки, он обхватил ее ногами.
Она оглянулась на открывающуюся дверь и увидела Далилу с огромным пакетом. Ее сопровождал очень знойный мужчина. Далила радостно помахала Еве рукой. К удивлению Евы, мужчина галантно поклонился и ушел.
— Слушай, — сказала веселая Далила, — тут такие воспитанные мужики в городе! Вот что значит провинция! Спокойный, тихий городок. Боже, у тебя синяк под глазом намечается! Когда ты только успеваешь?
— Далила, ты не представляешь…
— Это ты не представляешь, чего мне стоило взять отпуск! Я прошла врача, у меня даже есть диагноз — невроз! У меня плохие реакции. В Москве метет вовсю, а здесь еще цветут цветы! Отпусти ребенка, а то я заревную.
Ева положила Кешу на кровать в своем номере. Медленно подошла к Далиле и обняла ее. Они стояли, прижавшись друг к другу, сдерживая дыхание.
— Если бы ты не приехала, я бы сошла с ума. Мне здесь сидеть и сидеть, а я за один день чуть не тронулась. — Ева откинула голову и посмотрела в близкие серые глаза, в чуть заметную россыпь веснушек на скулах и на носу.
— Не хандри. — Далила отвела осторожно искусственную прядь с виска Евы. — Сорок восемь дней полного спокойствия в маленьком тихом городке, полный отсыпон и обжираловка, займусь ребенком, гулять будем у моря!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39