Кинопроизводство — дело тонкое…— Так смотри, кто тебе не даёт! Мне не жалко. Только вот как это сделать?— Ты это серьёзно говоришь?— Конечно!— А у тебя «аська» есть?— А зачем?— Не могу же я давать тебе свой адрес при всех — администраторы все видят.— Да, есть, — и я написала номер своего Интернет-пейджера, который нам установили вместе с Интернетом.Через две минуты мы уже вышли из чата и напрямую общались через «аську», где нас никто не мог подсмотреть. Все шло примерно так, как я себе и представляла. Я кожей чувствовала, что никакой этот Некто не продюсер, а самый настоящий маньяк, которому место в тюрьме или психушке. От волнения я долго не могла включить нужную программу, чтобы проклятая «аська» начала работать, но все же разобралась и прочитала его сообщение:— Ты ещё не передумала?— Я нет. А ты?— И я нет. Только одно условие: никому не рассказывай о том, что мы с тобой встретимся. Конкуренты не дремлют, да и лишний скандал мне не нужен.Договорились?— Конечно! Зачем мне рассказывать — ещё уведут тебя от меня. Да я особо и не общаюсь ни с кем.— Это хорошо…Конечно, хорошо, подумала я, тебе только того и нужно, подлецу! А сама спросила:— Почему хорошо?— Потому что настоящие актрисы должны быть немного замкнутыми, чтобы внутренний мир был хорошо развит. Но тебе придётся приехать ко мне.— К тебе? А это обязательно?— Нет, можешь не приезжать. У меня ещё есть кандидатуры…— Эй, эй, стой, зачем же так злиться? Я обязательно приеду, только скажи, куда.— Ты умная девочка, Нимфа. Пойми, у меня дома мини-студия, аппаратура, сразу сделаем пробные дубли. Время — деньги.— Я все поняла. Куда приезжать-то?— А когда ты сможешь?— Да хоть сейчас!— Ты серьёзно?— Тысячу раз да!!!— Но уже поздно…— Плевать!— Тогда приезжай сейчас.Он написал мне адрес и закончил такими словами:— Я буду тебя ждать через час. Ни в коем случае не давай никому мой адрес — поклонники замучают. Держи пока все в тайне. Я очень рассчитываю на тебя. Прямо сейчас начну переписывать сценарий под твой образ. О'кей?— Не могу поверить. Я так взволнована. Никому ничего не скажу — обещаю.Только и ты пообещай, что ничего дурного со мной не сделаешь.— Обижаешь, моя девочка. И потом… В общем, я не люблю женщин. Я ценю их красоту только в качестве фактуры для экрана. Так что не беспокойся на этот счёт. Бери такси и приезжай. Я оплачу.— Уже лечу!Выключив компьютер, я поднялась и начала в волнении ходить по комнате, разминая затёкшие ноги. Вот она удача! Нежданно-негаданно она пришла ко мне так быстро и просто, что аж дух захватило от сумасшедшей скорости и гениальности всех моих действий. Боссу бы понадобилось не меньше недели, а то и больше, чтобы добиться таких же результатов, а я, несмотря на все его насмешки, взяла и одним махом решила сложнейшую проблему. Ай да я, ай да молодец! Все, теперь нам с Родионом нужно меняться местами. Пусть он переезжает в приёмную, а я займу его кабинет и сама стану насмехаться над его медлительностью и сомнительной гениальностью. Представляю его физиономию и вспотевшие очки, когда завтра утром подам ему вместо кофе в постель обезоруженного и жалкого виртуального маньяка…Но шутки шутками, а надо было собираться и ехать ловить негодяя, которого я так ловко заманила в свои сети. Первым делом я написала боссу записку, из которой следовало, что отправляюсь брать опасного преступника, проживающего по такому-то адресу. Рассчитываю к утру вернуться с задержанным.Прошу не беспокоиться и по указанному адресу не приезжать, дабы не красть у меня лавры победителя.После этого, оставив записку на своём столе, чтобы не подниматься наверх и не будить молодожёнов, я быстро оделась, взяла свою сумку и вышла во двор, тихонько захлопнув двери. Затем села в джип и выехала на улицу. До встречи с маньяком оставалось пятьдесят минут. Ехать до него было примерно столько же — он жил где-то во Владыкине. Страха во мне не было, я думала лишь о том, как завтра все начнут меня хвалить, петь дифирамбы и качать на руках. А босс… Этот противный зазнайка босс будет рыдать от сознания собственной не правоты и ничтожности. И я не подойду к нему и не утешу — пусть Валентина этим занимается. А мне будет достаточно и созерцать эту желанную моему сердцу картину.Дороги в это время были свободными, уличные пробки давно растаяли, словно размокнув под проливным дождём, и я позволила себе немного превысить положенную скорость, не боясь, что в такую погоду гаишники выйдут на свой промысел и остановят мчащийся в ночи автомобиль. Дорогу я знала, потому как когда-то ездила в тот район по делам босса. Оставалось только добраться и разыскать нужный дом.Ровно в половине третьего, за пять минут до назначенного срока, я стояла перед подъездом, над которым висела табличка «Квартиры с 1 по 36». Меня ждали в третьей. Дом был как дом, самый обычный, девятиэтажный, с крышей, окнами, четырьмя подъездами и лавочками около них — ничего особенного. Джип стоял на другом конце двора, и видеть, как я приехала, маньяк не мог. Тем более что его окна, защищённые железными решётками, выходили на другую сторону. Я уже побывала и там, обойдя дом кругом, и убедилась, что свет горит, но ничего не видно из-за плотно задёрнутых тёмных штор.Сжимая в руках сумочку и чувствуя себя натуральным живцом, я вошла в подъезд, поднялась по маленькой лестнице и подошла к третьей квартире. Вокруг стояла тишина, все жильцы давно уже спали. Я прислушалась. За дверью ничего не было слышно. Глазок светился тусклым огоньком, значит, за мной никто не наблюдал. Но что-то зловещее и страшное таилось там, за этой обитой дерматином преградой, и именно мне предстояло избавить от него страждущее человечество.Приняв вид дрожащей от нетерпения и страха наивной куклы, я собралась с духом и ровно в тридцать пять минут третьего нажала на кнопку звонка.Я не опасалась, что он набросится на меня прямо на площадке или даже в прихожей — могли бы услышать соседи, а ему это вряд ли нужно, тем более что за ним числится уже не одно похищение. Нет, наверняка он не станет рисковать и у него имеется хитроумный план, отточенный на предыдущих жертвах. Ничего, на мне он обломает свои хищные зубы. Я дождусь момента, когда он нападёт на меня, чтобы уже потом он не смог отвертеться от закона, и быстренько сорву все его планы…Послышались быстрые лёгкие шаги, щёлкнул замок, и дверь распахнулась.То, что я увидела в следующий момент, один к одному соответствовало моим представлениям о маньяках. На меня смотрел хмурый, взъерошенный тип, одетый в мятые брюки и несвежую белую рубашку. На ногах у него были тапочки. Лицо его, худощавое, небритое, с длинным носом и нездорово блестящими глазами, мне сразу не понравилось. Он даже не улыбнулся, наглец, а только смерил меня плотоядным взглядом и хрипло спросил:— Нимфа?— Да, — от неожиданности я смутилась. — А вообще-то Мария…— Я Олег, — он воровато осмотрел площадку. — Заходи быстрее.Он отступил, приглашая меня в логово, а я подумала, что, видимо, сильно приспичило товарищу, если так торопит — не терпится, наверное, хлебнуть свежей кровушки.— Раздевайся сама, вешалка перед тобой, — сказал он, прокашлявшись и продолжая меня разглядывать. — Что будешь пить?Я ожидала этого вопроса. И дураку было понятно, что он собирается меня подпоить снотворным или ещё какой-нибудь гадостью, а потом уже изнасиловать, задушить, расчленить и вывезти за город. Или съесть — но это уже не суть важно.Мне даже было его немного жалко.— Я не знала, что у вас есть, поэтому по дороге заскочила в ларёк и купила своего любимого мартини.И вытащила из пакета бутылку, украдкой наблюдая за его реакцией.Бедняга изменился в лице, губы скривились в недовольную ухмылку.— Ты пьёшь такую гадость? Спрячь и никому не показывай. В моем доме пьют только водку.— Но…— Никаких «но». Ты хочешь быть актрисой или нет?— Хочу.— Тогда слушай, что говорят.Он повернулся и ушёл в комнату, оставив меня наедине с бутылкой, которую я тупо разглядывала, держа в руке. Что ж, первый тайм он выиграл — придётся теперь пить водку с клофелином…В огромной гостиной практически не было мебели. Здоровенный угловой диван в полкомнаты, журнальный столик с дымящейся в пепельнице сигаретой и какими-то бумагами, заставленная бутылками и фужерами стойка бара в углу у окна и театральные афиши вместо ковров на стенах. Олег сидел за столом и демонстративно открывал новую бутылку «Довганя». Видимо, делал это специально, чтобы я ничего не заподозрила, а на самом деле нашпиговал водку отравой с помощью шприца. Наивный, думает, я полная дура…— Садись, выпьем перед началом. — Он впервые улыбнулся, и по моей спине пробежали холодные мурашки от его неестественной гримасы.— Перед каким началом? — Я робко присела на краешек дивана.— Не дури, Машенька. — Он разлил водку и придвинул мне один фужер. — Ты ведь все прекрасно понимаешь. Не так ли? Давай, твоё здоровье…И одним махом опрокинул в себя содержимое бокала. Я смотрела на него с изумлением и не верила глазам: он что, самоубийца? Но потом до меня дошло, что, видимо, перед моим приходом он принял противоядие и на него отрава не влияет.Жадно схватив сигарету, он глубоко затянулся и посмотрел на меня.— Ты чего не пьёшь? Ну-ка давай! И до дна, пожалуйста. В нашем деле без этого нельзя.— Вы так думаете? — пожала я плечами. — Хорошо, выпью, если нельзя. Но только вы уж отвернитесь — я стесняюсь, когда на меня смотрят.— Стесняешься, когда смотрят на тебя? — Он уставился на меня круглыми глазами и вдруг расхохотался. Да так громко, что я подумала, соседи сбегутся.Наконец, вытерев слезы, он качнул головой и проговорил:— Ну ты даёшь, Машуля.А что ты будешь делать, когда на тебя смотреть будут миллионы? Нет, так не пойдёт. Или пей, или проваливай.— Так я уже выпила, — улыбнулась я, показывая фужер, который, улучив момент, незаметно опорожнила за диван.— Да? — удивился он. — Когда это ты успела?— Пока вы тут заливались. Ну так что, перейдём к делу? Что-то вы не очень похожи на продюсера…— Даже так? — Он хитро усмехнулся. — А ты когда-нибудь видела живых продюсеров?— Нет, — стушевалась я.— Почему же тогда говоришь, что не похож? Впрочем, не о том сейчас парль.— Что?— Парль. Речь, по-французски. А теперь слушай, что я тебе скажу. Честно говоря, не ожидал, что ты окажешься такой красивой. Обычно в Интернете корявенькие попадаются, а у тебя фактура что надо. Ты будешь главной героиней сериала…— Какого сериала?— Моего. Я задумал снять первый российский эротический сериал. Я даже нашёл деньги и все прочее. Но в Думе эти проклятые недоделки все ещё муссируют вопрос об эротике на экранах, поэтому с деньгами пока затормозилось. Вникаешь?— Вникаю. Так я что, буду голой сниматься?— Будешь, — твёрдо ответил он. — И не одна, а с мужиками. Тоже голыми.Правда, не всегда. К великому моему сожалению, цензура требует, чтобы герои иногда появлялись на экране одетыми. Интеллектуалы, мать их, пуритане, растуды их в качель, чистоплюи, ничего не смыслящие в настоящем искусстве…Он опять налил и яростно выпил. Затем, закурив, продолжил:— Но ничего, когда-нибудь они поймут, что человек по своей сути — голый. Таким он рождается и таким должен жить. Обнажённость тела, души и мыслей — вот мой главный принцип в искусстве. Не должен человек стесняться самого себя. Если он боится выйти на улицу голым, значит, и мысли свои высказывать боится, душу свою прячет, а от этого все зло на земле. Усекаешь?— Усекаю.— Тогда иди вон в ту дверь и раздевайся, а я сейчас подойду.Он кивнул на оклеенную фотографиями голых девиц дверь рядом с баром.Если бы я не знала, что передо мной маньяк, то давно бы уже выкинула его в окошко вместе с его обнажёнными принципами. Но передо мной сидел опасный преступник, который пока ещё никак не проявил себя, осторожничал, думая, очевидно, что скоро подействует отрава и я отключусь. Пусть думает. Если вообще на это способен. А пока мне придётся подыгрывать ему во всем, чтобы не вспугнуть раньше времени.Безропотно поднявшись, я пролепетала:— А это обязательно?— Что именно? — задумчиво спросил он, разглядывая сигаретный дым.— Ну раздеваться…— Не зли меня, крошка, — я человек творческий, нервный. Иди…Вздохнув, я взяла свою сумочку и пошла в другую комнату. Там действительно на треноге стояла любительская видеокамера, но это было единственное, что напоминало здесь киностудию, потому что все остальное пространство занимала громадных размеров кровать под балдахином. Постель была разобрана, смятые простыни, подушки и покрывало в беспорядке валялись на ней, словно там только недавно кто-то бурно занимался любовью. Шторы на окнах из плотного зеленого бархата были задёрнуты, снаружи, как я уже видела, стояли железные решётки, так что выскочить отсюда мне не удастся. Ему, впрочем, тоже.Услышав, как он поднялся и начал чем-то греметь в гостиной, я прислонила ухо к двери и прислушалась. Гремели чем-то железным. Не было сомнений, что это орудия убийства. Приказав себе думать, что на работе не должно быть никаких условностей и ради поимки маньяка нужно идти на все, я начала решительно сбрасывать с себя одежду. Честно говоря, принципы этого преступника мне были даже чем-то близки и понятны. Я никогда не стеснялась своего тела и, если бы можно было, не только спала голой, а и на работу ходила, и в магазины, и вообще забыла бы об одежде. Может, это оттого, что тело у меня было почти совершённым, если не считать пяти маленьких родинок в форме правильной звёздочки на левой груди. Я просто не понимала, в голове не укладывалось, почему я его должна стесняться. Ещё в институте, когда я училась, один художник, увидев меня на пляже в Серебряном Бору, предложил мне попозировать. Я согласилась и два дня потом выслушивала от него профессиональную лекцию о гармоничности и совершенстве собственного тела. Ещё бы ему не быть совершённым при таких тренировках! Считай, начиная с семи лет я занималась спортом каждый день по несколько часов. Да каким ещё спортом! Ни одному чемпиону мира не снились такие физические и психологические нагрузки, которым подвергал нас отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55