Необычная это была страна! Вдруг в окружении сопок взмывал вверх, упирая
сь в облака, идеальный конус с легкими серебристыми морщинами ледников,
или в нескольких долинах, окутанных горячим, немного удушливым паром, вд
руг из прозрачного, со светло-коричневым дном озерца размером в пару пры
жков, взметался вверх фонтан бурлящей, выдыхающей из себя пар воды, и опад
ал мириадом брызг, и перетекал в соседние озерца, уже спокойные, все менее
клубящиеся паром по мере удаления от фонтана, и если окунуться в эти, не та
кие горячие, и полежать расслабленно, то потом чувствуется такая сила и т
акой голод, что никакая охота, никакая добыча не могут их удовлетворить. И
часто около этих огромных конусов гор вдруг начинала подрагивать земля,
немногочисленные птицы и звери в безотчетном ужасе уносились прочь, но В
олк спокойно продолжал свой путь Ц он не ждал от земли ничего плохого.
Это была она, благословенная страна старика-ларги! За несколько дней пут
и он не встретил ни одного человека, даже более-менее свежего следа. Кого
было много, так это рыбы в реках Ц она пришла из моря, чтобы освоить эту зе
млю, так понимал Волк, кого не было вообще, так это мелких пичуг, и без них ле
с безмолвствовал. Животных было мало, пару-тройку раз находил Волк на скл
онах сопок кучи больших рогов Ц наверно, олени приходили сюда по весне и,
отвоевав себе самок, отбрасывали ненужное оружие. Пустота царила на этой
земле. Но это была не пустота выжженного ветром и холодом края, оставшего
ся у него за спиной, а пустота рождающейся земли.
Ц Наверно, из этого грохота, из этой рвущейся на свободу силы родилось мо
е племя. И придет время, оно возродится.
Но вот до Волка донеслось и уже не умолкало два шума. Первый Ц шум морског
о прибоя, равномерно отсчитывающий время от создания мира, и второй Ц ме
рный рокот, в котором иногда вспыхивали крики битвы.
Огромное стадо морских котиков Ц не пересчитать Ц заполнило берег. Бол
ьшие пышноусые секачи возвышались над своей, кишащей самками и сеголетк
ами территорией, зорко наблюдая за своим гаремом и «холостяками», обосно
вавшимися на краях лежбища и нетерпеливо ожидавшими возможности сбить
секача с его места и воцариться в женском царстве. И вот самый горячий вры
вается в круг и бросается на старика с воинственным гортанным криком, но
после скоротечной битвы возвращается обратно, побитый, и самки легким по
целуем в кончик морды успокаивают царственного супруга Ц ты великолеп
ен и мы навсегда останемся с тобой.
Трудно было Волку перекричать этот гомон, но донесся до него ответ.
Ц Это Крайнее Море. Есть на восход несколько небольших островков, но это
чисто наша территория и нет там твоих братьев. А дальше Ц беспредельная
ширь и никому не дано пересечь ее.
Волк бросил последний взгляд на неустанно колыхающиеся свинцовые воды,
вобрал в себя их бесконечность и двинулся в обратный путь.

* * *

Зима навалилась внезапно и жестоко. Еще, казалось, д
ень был равен ночи и впереди две луны, чтобы нагулять жирок перед зимней б
ескормицей, но нет, задул ветер с холода и белые мухи стали безжалостно жа
лить задние лапы, спину, уши. И лишь оранжевые капли морошки на враз поседе
вшей земле напоминали о разноцветье короткого лета.
Он убегал от холода и перевел свой дух только тогда, когда природа вновь р
аскрылась навстречу солнцу.
Все здесь было не так, как на его Территории. Травы заслоняли небо и все де
ревья застыли в собственнических объятьях жен-лиан. Огромные бабочки вд
руг разлетались брошенным в небо букетом, и змеи, недовольно шипя, отполз
али в сторону с нагретых солнцем камней.
И вот, когда Волк остановился, завороженный этим буйством природы, из зар
ослей, неслышно ступая большими мягкими лапами, вышла гигантская кошка,
много больше Волка, с яркими черными полосками на рыже-палевой шкуре.
Ц Извини, что я нарушил границу твоей территории, Ц сказал Волк, предупр
еждая прыжок, Ц я не претендую на твою добычу. Я хочу пройти на тепло. Я ищу
своих братьев.
Да, Последний Волк, ты блюдешь Закон. Все правильно.
Ты слышал обо мне?
Вести в лесу разносятся быстро Ц ты знаешь.
Да, кроме одной. Весть о моих братьях давно затерялась в шуме деревьев и ни
кто не может подхватить ее и вынести на простор.
Я понимаю тебя. Я Ц друг. Отведай моей добычи. Это здесь, рядом.
Они лежали рядом, у ручья, после плотного обеда, блаженно рыгая и изредка п
одбегая к воде, отпиваясь.
Ц Интересно, как получается в жизни, Ц проговорил Тигр, Ц ты, рожденный
в неволе, вернул в мир свободу, а мы, рожденные в свободе, благодушествуем
в неволе.
Ц Я не готов ответить тебе. Просто никогда не задумывался над этим. Я, нав
ерно, родился с этим чувством, с этой жаждой свободы и мне кажется, что все
м вокруг оно должно быть свойственно. Я часто ошибался, Ц признался Волк.

Ц Ты еще молод и твои ошибки движут мир.
Ц Я ведь тоже один, Ц проговорил после долгого молчания Тигр, Ц один на
этой огромной Территории, где все подчиняются мне, даже двуногие в трепе
те убегают, лишь завидев мой застарелый след. Но некому передать мне свои
владения. Нет, я Ц не Последний. Там, далеко на тепло, есть мои братья. Орлы
донесли мне весть о них.
Ц Так чего ты здесь сидишь! Вперед! Я готов идти с тобой, может быть, и мне п
овезет, и я тоже найду своих братьев.
Ц Там нет твоих братьев. Там долгая жара и очень много двуногих. Что ж до м
еня… Ты принес свободу в этот мир, но не все готовы воспринять ее. Я не могу
уйти отсюда, со своей Территории, понимаешь, не могу. Духу не хватает, Ц вы
давил Тигр.
Ц Чего же ты ждешь?
Ц Чего? Что родится молодой, такой, как ты, и вспомнит зов предков, и вернет
ся на их землю, и упокоит мой дух. Ты кинул клич, но мы боимся услышать его, н
е можем откликнуться твоему порыву. Великая Сказка о тебе только начала
складываться и лишь новое поколение, от рождения внимающее ей, последует
за тобой.
Ц Ты сказал мне много нового, непонятного. Но у меня впереди долгий путь,
я успею обдумать.
Ц Куда ты, Волк? Оставайся! Моя Территория Ц твоя Территория.
Ц Я дошел до Крайнего Моря на восходе, но не нашел своих братьев. Теперь я
пойду к Крайнему Морю на закате. Может быть, там мне повезет больше.
Ц Прощай. Удачи тебе, Ц крикнул Тигр в спину удаляющегося Волка и тихо п
рошептал, Ц я тебе не сказал, что дело твое воссияет тогда, когда от тебя о
станется только Великая Сказка. Тебе не дано этого понять.

* * *

И вот в своем беге на закат он попал в знакомые мест
а: вот она, та поляна, на которой они загнали косулю с Лобастиком и Ушастик
ом, а вот если пробежаться по той еле заметной тропке, да у корявого дуба в
зять вправо, то в двадцати прыжках откроется поворот на лужайку возле ло
гова. Все здесь знакомо, все памятно!
Волк остановился, присел, оглянулся, взгрустнул.
Ц Эй, друг, Ц крикнул он сидящему на березе Ворону, Ц ты не помнишь ли, зд
есь жила когда-то семья волков, что с ними сталось?
Ц Здесь когда-то жил Волк и он вернулся, если не ошибаюсь, Ц ответил Воро
н.
Ц Да, это я. Ответь мне, что случилось с остатками моей Стаи?
Ц Помнится, ты ушел с симпатичным парнем. Он обещал вырасти в хорошего ох
отника и, несмотря на молодость, знал Закон, Ц ответил Ворон.
Ц Он погиб на охоте, Ц коротко ответил Волк.
Ц Достойная смерть, Ц сказал Ворон и почему-то добавил, Ц ты не должен в
инить себя.
Ц Я задал тебе вопрос, Ц напомнил Волк.
Ц Успокойся, я не так стар, чтобы забывать заданные мне вопросы, и не так м
олод, чтобы отвечать на них не подумав. После твоего ухода, через пару лун,
твоя подруга родила. Как я понимаю, это были твои дети. Хорошие получились
, крепкие. Шесть серых, двое черных. Потом один серый и один черный умерли, п
огибли, да не суть, дело прошлое, остальных она подняла. Мне, к сожалению, ни
когда такого не удавалось, двоих-троих, не больше, да и то давно, я уж и сам з
абыл Ц когда. Но при ней был тот, второй, который остался. Ты многому его на
учил, почтительный сын и хороший охотник. Не знаю, как бы они без него выжи
ли. Он собирал щедрую дань с Леса и его обитатели, плача, отдавали положенн
ое.
Ц Где они? Ц прохрипел Волк.
Ц Весной они ушли, как-то резко поднялись Ц и ушли. Но не вместе. Четверо с
ерых, из молодых, два парня, две девчонки, ушли на восход. И что их туда потян
уло? Ц глаза Ворона неожиданно блеснули. Ц А старуха, извини, твоя бывша
я, со старшим сыном и сеголетками, одним черным и одним серым, ушли на зака
т. Почему Ц не знаю, но того двуногого, которого твоя облизывала, я больше
не видел.
Ц Слишком много знаешь! Ц воскликнул Волк.
Ц А я наблюдательный, Ц ответил Ворон и добавил, Ц и пуганый.
Ц Ладно, без обид. Спасибо.

* * *

Волк три дня носился по округе, пытаясь найти следы
тех четырех, молодых, понимая в глубине души, что дождь и время давно смыли
их, но бегал, спрашивал, искал. Уж он-то знал, сколь необъятны леса и поля во
все стороны, куда ни кинь взор, как легко в них затеряться и как тяжело най
ти дорогу к дому. И он успокоился, и продолжил свой путь.
Волк обошел столицу с холода. Он шкурой чувствовал этот ненавистный ему
город, иногда порывы ветра доносили ему его запахи, вовек незабываемые, н
о это лишь ускоряло бег.
Он не мог знать, что в это время, точнее, через несколько лет после его проб
ега, в столице начался род психоза или моды на новую породу собак, крупных
, серых, с белым подшерстком. Эта порода появилась неожиданно, щенки рожда
лись от сук разной породы, лишь потом поняли, но как-то сразу забыли, что вс
е они пропадали из дома в интересный период. Щенки были крепки, росли быст
рее братьев и сестер, радостно урчали, когда им давали свежее мясо, и легко
задавали тон в кругу сверстников. Они были прекрасными охранниками для
тех, кто их вырастил, но по всем статьям, кроме злобы и физической силы, про
валились, когда их попробовали полицейские службы Ц они совершено не по
ддавались дрессировке. Быстро выяснилось, что чаще всего щенки рождаютс
я от немецких овчарок, но строго определенных линий.
Особенной популярностью пользовались собаки немолодого собачника из п
ригорода, интеллигентного, с барскими замашками человека, жившего в окру
жении постоянно сменяющегося молодняка и четверых взрослых собак, одно
й суки, постарше, классической немецкой овчарки с утекающим за пределы ч
еловеческой памяти рядом предков, другой помоложе, совсем серой, и двумя
кобелями приблизительно того же возраста, одним классическим «немцем»,
как две капли воды похожим на мать, но чем-то неуловимо отличающимся, так
что даже специалисты в недоумении разводили руки: «Экстерьер превосход
ный, но что-то есть не то, в выражении глаз что ли?», другой унаследовал от м
атери только длинные уши, а в остальном Ц «Чистый волк. И откуда только вз
ялся?». Приплоды от его собак давали наилучшие результаты, даже от черног
о кобеля получалось один-два серых щенка, что уже почиталось за счастье. Н
о этот человек был очень разборчив, на него не действовали никакие прось
бы, обычно подкрепленные увесистыми пачками денег, никакие звонки, никак
ие записки самых известных людей. Он просто заводил очередника в вольер
со щенками и ждал несколько минут. Если к ногам посетителя подкатывался
серый комочек, он брал его на руки и отдавал со словами: «Он сам вас выбрал.
Будьте счастливы.» А если не подкатывался, то успокаивал: «Сегодня не ваш
день. Очистите ваши помыслы и приходите месяца через три, к следующим.»
Суки работали на износ, кобелей вязали с двухлетнего возраста. Вскоре по
городу ходили гордые серые псы. Они были красивы, их шерсть струилась и бе
г был бесподобен, сочетая легкость и мощь. Они не признавали ошейников и п
оводков и гуляли по аллеям и бульварам свободно, с презрительной невнима
тельностью к окружающим. Собаки их трепетали и обходили стороной, люди ж
е вскоре привыкли и даже не хватали на руки детей при их приближении. Но кр
оме неспособности к дрессировке у них был еще один большой недостаток, к
оторый проявился лишь со временем и не позволил, в результате, зарегистр
ировать эту породу в качестве официальной, «Столичной». Перед полной лун
ой ими овладевало беспокойство, они метались и завывали, а потом некотор
ые на обычной прогулке вдруг исчезали под воздействием неизвестного им
пульса, устремляясь крупными прыжками на север или на восток, и люди прив
етствовали этот побег, благожелательно расступаясь, и машины, когда их в
ыносило на мостовую, резко тормозили, объезжали и останавливались, и все
они, соблюдая ритуал, начинали громко хлопать в ладоши, залихватски свис
теть, жать в клаксоны и кричать: «Молодец! Удачи тебе!»
Они никогда не возвращались и их бывшие хозяева постепенно смирились с м
ыслью, что это навсегда, и когда случался очередной побег, хозяева обрече
нно говорили соседям и знакомым: «Вот и нашему срок пришел. Жаль, нам было
хорошо с ним.» И немедленно вставали в очередь за новым.

* * *

Неожиданно все вокруг изменилось, как будто Волк п
ересек незримую границу. Позади остались нанизанные на нитки дорог поче
рневшие деревни с вкраплениями бисера новых особняков, необъятные прос
торы лысоватых полей и непролазных лесов. Впереди простиралась игрушеч
ная страна. Ему раньше не приходилось пересекать столько дорог, по котор
ым со строго определенной скоростью ползли мощные огромные машины люде
й, не приходилось видеть этих автострад, уходящих в никуда, несущихся дол
гими часами мимо лесов и полей, но стоило Волку свернуть в сторону, где, по
обыкновению, должны были начаться безлюдные леса, как он наталкивался на
деревни и даже города. Обязательное возвышение костела или кирхи, муниц
ипалитет в окружении розовых клумб, аккуратные, под красной черепицей до
ма, с низеньким, до миллиметра выверенным штакетником вокруг, который по
чему-то напоминал крепостной вал больше, чем трехметровые глухие заборы
вокруг особняков, оставшихся позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27