На закат тянулась пройденная и
ми Великая Равнина, с обширными полями, перемежаемыми клочками лесов, на
поминавшая издалека плохо скошенное поле. Кое-где угадывались серые пят
на деревень, а совсем на горизонте в неподвижный воздух поднимались, чут
ь расплываясь, клубы бело-серого дыма Ц там, наверно, был город. На холод и
тепло вольно растянулась во сне река, накрыв голову и ноги пушистыми обл
аками на горизонте. А на восход!.. На восход простиралась холмистая местно
сть, вся зеленая с белой подпушкой, и отсюда, сверху, она казалась кочковат
ым, поросшим травой, бескрайним болотом, не страшным, как для большинства
людей, а добрым, которое и схоронит, и накормит. И насколько хватало взгляд
а Ц ни одного признака людей.
Ц Здесь и перезимуем, Ц то ли спросил, то ли утвердил Волк, Ц пора уже по
стоянное логово завести, Ц добавил он, окинув взглядом сильно погрузне
вшую подругу.
Ц Да, скоро, Ц подтвердила та и, с тоской оглядев безлюдные просторы, тих
о проговорила, недобро, Ц тебе здесь будет хорошо.

* * *

Они медленно трусили уже несколько дней, осматрив
ая и отвергая различные укромные пещеры и завалы. Альма капризничала, уж
е она тянула Волка за собой на восход, а тот, повинуясь Закону Ц логово вы
бирает волчица, не спорил и, пусть недоумевая, покорно следовал за ней. Они
пересекли две дороги, по которым недавно проходили машины людей, Волк за
волновался и стал настойчиво призывать Альму вернуться назад, но та, вед
омая каким-то инстинктом или предчувствием, лишь ускорила шаг. Вот и трет
ья дорога прорезала лес, а на ней Ц странная, плотно сбитая группа людей,
медленно бредущих, устало-понурых, одинаково черных, а спереди и сзади Ц
еще две группки, заметно меньше, тоже одинаковые, но в грязно-зеленом, зло
бно-веселые, с автоматами на плечах. А у их ног на поводках Ц здоровые, отк
ормленные и тренированные собаки, как братья Альмы, в настороженном счас
тливом ожидании Ц вдруг кто из черных шагнет в сторону, вот славная буде
т охота!
Ц Ты этих искала! Ц злобно прорычал Волк и резко мотнул головой в сторон
у людей, не собак. Ц Соскучилась!
Но Альма не слышала его. Ее глаза как-то сразу нашли и выхватили из толпы ч
ерных фигуру высокого, немолодого человека, он шел, переговариваясь с ке
м-то из своих спутников, но вдруг оборвал разговор и стал растерянно озир
аться вокруг, потом определился, зацепился глазами за небольшой кусочек
леса слева по ходу движения, но сколько ни всматривался, не разглядел нич
его, кроме стоящих стеной елей, но какой-то исходящий из-за них безмолвны
й страстный зов притягивал его, и он еще долго оборачивался, в надежде.
Ц Чего раскричался? Ц откликнулась, наконец, Альма, выйдя из ступора. Ц
Отвык от людей, но тут уж ничего не поделать, они везде. Придется смириться
. Ладно, пошли дальше, я что-то устала сегодня.
Не прошло и двух часов, как Альма нашла логово. Оно было не лучше, даже хуже
многих виденных ими до этого. Просто завалились крест накрест две ели, та
к и остались лежать, опираясь на огромные вывернутые из земли корневища,
со временем сверху на комли нападали ветки, налетела опавшая хвоя, мелки
ми иголками забившая все щели, так что самый сильный ливень не прошибет, т
ут и ветер постарался, подоткнул снежную перину. Тепло, но тесновато и как
-то несолидно, по волчьим понятиям.
Ц Здесь Ц так здесь, Ц согласился Волк и отправился обследовать свою н
овую Территорию.

* * *

Волк за несколько дней обегал все вокруг и под коне
ц с трудом выдавливал из себя метки границ. Он нашел немало укромных мест
ечек, прекрасно подходящих под логово, но Альма с порога отвергала все ег
о предложения прогуляться, проветриться, посмотреть. Как обычно бывает,
в результате она оказалась права. Вернувшись после очередной экспедици
и и приволоча крупного, еще не отощавшего от зимней бескормицы зайца, Вол
к удивился необычной тишине возле логова. Альма всегда чутко улавливала
его возвращение и встречала у входа, приветно потявкивая. Сегодня было п
устынно и тихо. Волк настороженно остановился в нескольких прыжках от ло
гова, положил на снег зайца, принюхался. Кажется, все спокойно, никого чужо
го не было. Но он для надежности сделал круг, не нашел ни незнакомых следов
, ни опасных запахов, и только после этого приблизился к логову. Оттуда дей
ствительно доносился специфический запах, смешанный с запахом крови, и т
онкое разноголосье поскуливания. Волк сунул было голову внутрь логова, н
о Альма, разлегшаяся полукругом, спиной к входу, и прикрывавшая какой-то к
лубок у своего живота, только повернула голову, безмолвно ощерила зубы и
Волк сразу ретировался, осознав.
Ц Ну вот и случилось, вот она Ц Стая! Ц умильно подумал он, но быстро верн
улся на землю, поднес зайца к входу в логово и прокинул его внутрь.
Ц Ты хороший отец! Ц раздалось изнутри.
Ц У вас не будет с этим проблем, Ц ответил Волк и, решив, что вторая охота
за день будет явно лишней, свернулся клубком у входа, привычно прикрыв но
с и лапы пушистым хвостом, и немедленно уснул.

* * *

Прекрасный это был месяц! Слегка морозило, то так, ч
то даже на полном ходу не перехватывало дыхание и можно было комфортно с
пать в притопленной в земле ямке под ближайшей к логову елью. Исчезла пос
тоянная раздраженность Альмы в последние дни беременности, ее неожидан
ные вскрики и даже укусы. Просто исчезла Альма, она забилась в логово и лиш
ь иногда мелькала перед Волком ее острая морда Ц когда она схватывала п
ринесенную им добычу и, невнятно бурча что-то похожее на благодарность, б
ыстро утаскивала ее в логово.
Но какая была охота! Волк первый раз в жизни вырвался в девственный лес, с
его чистыми запахами и особой тишиной, охраняемой мерным перешептывани
ем слегка колыхаемых ветром верхушек деревьев и подчеркиваемой вспыхи
вающей изредка перебранкой белок или сорок. А сколько новых зверей и пти
ц! Казалось бы, его, выросшего в одном из богатейших зоопарков мира, трудно
удивить, но как разительно отличались встреченные им вольные звери от т
ех, угрюмых и малоподвижных, а многих, наверно содержавшихся в дальних во
льерах, он вообще встретил или заметил впервые.
Вот он, пробежав по цепочке очень похожих на его, только меньше, следов, ул
овил на дальней опушке рыжий всполох. Ба, родственница! В зоопарке, как бед
ная приживалка, все тыкалась острой мордочкой по углам, глазки круглые, б
ез тени мысли, даже стыдно, честное слово, хвост грязный, слипшийся, как у к
ошки, прости Создатель. А здесь! Как ты подросла, сестричка, и где ты обзаве
лась такой шубой с кокетливым белым кончиком на пушистом богатом хвосте
. И что ты делаешь на этой чистой нетоптаной полянке, к чему прислушиваешь
ся, или меня уловила? Но вот задорно блеснули глаза и лисица быстро разрыв
ямку выхватила тонко пищащую мышь. Ну молодец, сестричка, удачной охоты!

А вот другая чужая охота. По еловым веткам на недоступной для Волка высот
е несется белка, пустая добыча, мяса не больше, чем в приличной мыши, все ос
тальное видимость Ц мех и цоканье, а за ней, как уменьшенная копия лисицы
Ц куница, блестящая, темно-бурая, с эмблемой солнца на горле. А какие прыж
ки Ц Волку не под силу! С ели на ель, с ветки на ветку, бесстрашно, глаза уст
ремлены только вперед, на добычу, если она перепрыгнула, то уж я подавно!
Ц А вот так мы не договаривались! Ц Волк, злой и обескураженный, стоял ок
оло своей заначки Ц пять дней назад он завалил оленя, уже успел отгрызть
два окорока и переволочь их в логово, а остаток припорошил снегом для сох
ранности, и надо же Ц уволокли! Следы странные, передние напоминают медв
ежьи, почти круглые, большие, а задние, помельче Ц как волчьи, но не совсем.
По ним Волк нашел свою добычу, изрядно обглоданную и запрятанную в укром
ное место, вероятно, бывшую берлогу, но воришка был уже далеко и Волк, проб
ежав пару часов по остывшему следу, оставил эту затею.
Они встретились чуть позже, недели через две. Волк с удивлением рассматр
ивал нескладного зверя: голова слишком мала для длинного туловища с высо
ко задранным массивным крупом, короткие передние лапы широко расставле
ны и опираются на непропорционально большие ступни, картину завершал не
длинный, но чрезвычайно пушистый хвост, свисавший почти до самой земли. Е
динственное, что было в этом звере красивого Ц это шуба, густая, длинная,
блестящая, коричневая с рыжинкой и кокетливой желтой полосой вдоль всег
о тела.
Ц Экий увалень! Ц подумал Волк. Ц И как это он ухитрился моего оленя так
далеко уволочь, он же больше него?
В этот момент увалень, непостижимым образом почуяв Волка, вдруг сорвался
с места и неожиданно быстро короткими прыжками стал уходить в сторону.
Ц Ну я тебе сейчас задам! Ц крикнул Волк, пустившись в погоню.
Не тут-то было. Сначала увалень завел Волка в распадок с глубоким снегом,
где Волк стал сильно проваливаться и далеко отстал от вора, скользившего
по насту на своих широких лапах, как на лыжах, а в конце погони, порядком ус
тав и чувствуя уже за спиной разгоряченное дыхание, он ловко взобрался н
а дерево и развалился на ветках на недоступной для Волка высоте.
Ц Чего привязался? Ц спросил он сверху.
Ц А почто ты мою добычу украл? Ц ответил вопросом на вопрос Волк.
Ц Не разбрасывай, Ц спокойно ответил увалень.
Ц Ладно, пробежали, Ц согласился Волк. Ц Тебя как зовут-то?
Ц Росомаха.
Ц Первый раз слышу.
Ц А тебя?
Ц Волк.
Ц Тоже первый раз слышу. Я было подумал Ц собака, только немного необычн
ая, окрас и стать, что-то не то, Ц сказала росомаха.
Ц Я тебе покажу Ц собака! Ц взвился Волк.
Ц Извини, Ц просто ответила росомаха.
Ц Ты уж поаккуратнее с моей добычей, Ц сказал Волк.
Ц Договорились.
По прошествии времени Волк понял, что тот разговор под деревом мог кончи
ться для него гораздо хуже. Он как-то подсмотрел за охотой росомахи. Тот д
олго выжидал оленя, спрятавшись в ветвях над тропой, ведущей к водопою, а п
отом обрушился всей массой тому на спину, переломив хребет.
Ц Еще и вверх надо посматривать, не было забот! Ц подумал Волк.

* * *

Морозным солнечным днем Альма с гордостью вывела
свой выводок из логова. Щенки, щурясь от яркого света, сначала неуверенно
тыкались из стороны в сторону, но с каждой минутой все больше осваивалис
ь и вот уже устроили веселые гонки взапуски.
Ц Каковы! Ц читалось во взгляде Альмы.
А Волк видел не веселых щенков, резвящихся на полянке перед логовом. Он ви
дел свою бывшую Стаю. Вот кривоногий приземистый Буль, вот Дог, гладкошер
стный и красноглазый, вот лобастый Рот, даже Шарик коричневым пятном мел
ькнул в свалке.
Ц У-у, сучье племя, Ц крикнул он Альме и, налетев на щенков, стал крушить и
м хребты мощными ударами лап.
Он пожалел двоих. Не потому, что они были серы. Только они не приникли в стр
ахе к земле, а, уперев передние лапы, гордо вскинули головы, ожидая смертон
осной атаки.

* * *

Он бежал три дня, бежал на восход, бежал от воспомин
аний. Но чем дальше, тем чаще перед его глазами вставали два серых комочка
, таких слабых и таких гордых. Он бежал все медленнее, потом заметался на б
ерегу очередной реки: «Может быть, пойти на тепло, там теперь лучше охота»,
Ц объяснял он свою нерешительность, но вот, повинуясь внутреннему зову,
он развернулся и крупными прыжками устремился назад, к логову.
Он загнал по дороге зайца и принес его к входу в логово. Альма была грустна
, но ласкова. Она куда-то прибрала убитых щенков и на полянке носились кру
гами только двое серых. Она благодарно приняла зайца и пригласила волчат
разделить трапезу, распоров зайцу брюхо. Щенки, радостно урча, зарылись м
ордами в парящих на морозе внутренностях, а потом, вцепившись с разных ст
орон, стали раздирать зайца пополам.
Волк был ласков, но грустен. Он потерся мордой о плечо Альмы и улегся рядом
с ней, наблюдая за резвящимися волчатами.
Щенки были очень похожи: серые, с крепкими лапами и продольной черной пол
осой вдоль хребта. Но были и различия. Один Ц они его прозвали Лобастик Ц
был больше в отца, с крупным выпуклым лбом, а второй Ц Ушастик Ц больше в
мать, с длинными, острыми, торчащими вверх ушами.
Росло солнце, с каждым днем все выше поднимаясь в небе, росла трава, сменив
шая под лапами стаявший снег, росли волчата, жадно перемалывая принесенн
ую отцом добычу, и вместе с этим росла любовь к ним Волка, который готов бы
л целыми днями играть с ними и учить их, никогда не уставая и никогда не ра
здражаясь. Он вспоминал свое детство, сначала часы, а потом дни, недели, ме
сяцы, проведенные в вольере Одинокого Волка, все его уроки и рассказы, и ст
арался перенести, передать это сыновьям, дотошно соблюдая все приемы, вс
е упражнения, даже тот хрупкий баланс строгости и ласки, требовательност
и и поощрения, без которых не может быть полноценного обучения. Тем самым
он чтил память своего отца, всех предшествующих поколений, которые истон
чились в этих волчатах.
Ему было, конечно, намного легче, чем Одинокому Волку. Тому приходилось пе
ред каждым занятием очень долго объяснять и рассказывать сыну о никогда
не виденной им воле, о лесах, полях, реках, чтобы тот смог представить себе
ситуации охоты, поиска и погони, защиты от непогоды и главного врага Ц дв
уногих, болезни и ранений. Все это надо было воссоздать в тесных границах
вольера, раздвинуть его до горизонта, засадить деревьями, напитать рекам
и, наполнить запахами трав, населить зверями и птицами.
У Волка и его маленькой Стаи все это было, было вокруг них и они сами являл
ись частичкой этого реального мира. Они вместе распутывали хитроумные з
аячьи петли и выгоняли затаившегося под кустом длинноухого на короткую
веселую пробежку, оканчивавшуюся упоительно вкусным обедом. Они разыск
ивали в траве перепелиные гнезда и лакомились мелкими, но такими нежными
яйцами, а однажды Лобастик, притаившись чуть в стороне, даже прихватил и с
аму перепелку, храбро ринувшуюся на защиту своего гнезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27