— Он был близким другом Марины. Может, это прольет свет на несчастье с девочкой… Но вот… — Профессор был удивлен. — Неужели милиция в Москве до сих пор никого не задержала?— Подозреваемую соучастницу… — Рэмбо имел в виду Любку.— Но сейчас ее отпустили. Возможно, она невольно сможет способствовать…За Любкой ходили. Менты, не осведомленные о международных связях Шрама и его ближайших боевиков, надеялись выйти на Короля где-нибудь в Марьиной Роще или Теплом Стане…— Перспективы неясны.— Я смотрел российскую прессу. Отклики на случившееся. Некоторые выражают удовлетворение по поводу лопнувшей фирмы…— Увы!..
Яцен позвонил в тот же день.— Генеральный директор «Босса Нова». Может, вы слыхали о нас.— Конечно.— Строим квартиры для москвичей. Марина тоже работала в фирме, пока не произошел этот трагический случай.— Примите наши соболезнования…— Мне надо ознакомиться с делами, которые вам поручила моя покойная супруга…— Видите ли… Как раз в этом вопросе я не могу быть полезным вам… — Рэмбо щелкнул зажигалкой. — Наши заказы сугубо конфиденциальны. Мы даем письменное обязательство нашим клиентам…— Да нет. Я уверен, мы найдем общий язык… Я оплачу услуги. Тут все очевидно. Не может быть двух мнений. Вам хорошо, и мне тоже…— Вы меня не поняли!— Прекрасно понял! Это не телефонный разговор… При встрече мы найдем общий язык. Я уверен.— Мы никого не знакомим с заказами наших клиентов. Таково правило.Яцен наконец сообразил.— Правило!— Любые другие вопросы мы готовы обсуждать.— Любые другие я не собираюсь обсуждать. Тем более с вами.— Ваше право. Я не настаиваю.Яцен переменил тон:— Ты, видно, не представляешь, в какие дела ввязываешься и чем рискуешь!— Почему же? Отлично представляю. Поэтому и пишу разговор. А потом решу, как поступить с записью…Яцен на том конце провода бросил трубку.Рэмбо закурил.«За что ты бьешься, мент? — Об этом стоило подумать, в первую очередь теперь, когда Яцен попытается поднять против „Лайнса“ бандитскую крышу. — За справедливость? В этом заказе ее все равно нет и не может быть!»Убийцы будут наказаны своими коллегами.«Чего же ты можешь добиться?!»Отобрать у московской преступной группировки миллион баксов, который она украла у израильских воров в законе, и вернуть прежним владельцам — тель-авивским авторитетам?!А как деньги попали к их ворам?Какая разница менту, в чей воровской общак попадут грязные деньги?!Был в этом заказе один стоящий аргумент.Братство полицейских!..
Воловца хоронили в неприличной спешке. Очень скромно. В основном сослуживцы, родственники. Из Лондона на сутки прилетел сводный брат…В квартиру к родителям Воловца днем и ночью звонили обозленные пайщики. Оскорбляли, ругались, бросали трубки… На лестнице толпились чужие люди. Жильцы подъезда, весьма уважаемые в прошлом люди, лишний раз боялись появиться на лестнице.Кто-то из рассерженных людей потребовал описать имущество родителей. 'Пустить с молотка.Существовала опасность, что обманутые пайщики сведут счеты с уже мертвым главой фирмы.Как сквозь строй, в темных очках, мать с отчимом спустились вниз. На вызванном к дому такси поехали к моргу. Друзья сына, работники «Центрнаучфильма», оставшиеся ему верны, подогнали черный лимузин, погрузили гроб.Один из прибывших заметил недоуменно:— Жулье из «Израсовбанка», ограбившее столько людей, все живет припеваючи. Никаких претензий! Больше того, теперь их долги выплатит изральский налогоплательщик! Вот уж по кому если не пуля, так решетка плачет… А тут! Мертвого достают!Мать Воловца — с белым каменным лицом — была погружена в себя, только взглянула в сторону говорившего.Пока мальчик не упокоился, было не до слез, не до скорби!Задача состояла в том, чтобы достойно проводить сына, позаботиться, чтобы не выкопали назавтра, не выбросили из гроба, не надругались над трупом…Тогда можно было наконец подумать о постигшем их горе.Сын принадлежал уже не родителям, а какому-то страшному молоху, пожиравшему молодое поколение новых русских, банкиров, бандитов, политиков, бизнесменов, секьюрити — всех, ринувшихся со щенячьей радостью навстречу возможностям свободного рынка, экономики, реализации собственных творческих сил…Сколько их уже расстреляли в этой необъявленной войне на порогах собственных квартир, в подъездах, банях, офисах, вышедших из машин или садившихся в них… Сколько легло под пулями снайперов, подорвано на минах, похищено, забито, зарезано…— А говорят еще про какой-то тридцать седьмой! — продолжал рассуждать мужчина.— Вот он и есть сейчас! Сколько ребят положили! Это не считая Чечни!Мать не вникла.Рано или поздно все должно было измениться. Вернуться к тому, что было. Она была в этом уверена.«Обидно, что сын не дожил…»Погоревать в машине им позволили недолго. Звонок по мобильному телефону вернул сидевших в лимузине к действительности.— Будьте осторожны…На Минском шоссе им в «хвост» неожиданно пристроились «джип-чероки» и «мерседес» с затемненными стеклами. Никто не мог рассмотреть, кто там внутри, что им надо…Хоронить были должны на Троекуровском кладбище, в свое время считавшемся вторым по престижности после Новодевичьего.Родители ее учеников, работники Юридического института МВД РФ, смогли достать для нее разрешение на захоронение. Она и сама думала потом найти успокоение тут, когда придет ее час.Они почти уже приехали. Впереди виднелся Троекуровский некрополь. Позади Новокунцевское кладбище.«Джип-чероки» и «мерседес» с затемненными стеклами позади внезапно резко пошли на обгон. Увеличили скорость. Они быстро приближались.Пассажиры лимузина и сопровождающих машин не сомневались в том, что все произойдет именно здесь. Друзья покойного приготовились к нападению, окна заблокировали бронированными кейсами — «Джеймс Бондами»…Родители пришли в отчаяние.Со смертью их сына финансовые бои не закончились! Сидящим в лимузине вместе с ними предстояла борьба за раздел наследства «Пеликана» и «Босса Новы», захваты заложников, убийства, разборки…В поравнявшемся с кортежем «мерседесе» неожиданно опустились стекла, показались автоматы. В ту же секунду оттуда грянули очереди. Мать Воловца в ужасе закричала…Жертв, к счастью, не было.Стреляли поверх машин. Ни одна пуля не была выпушена ни по катафалку, ни по траурному кортежу…Через считанные секунды «джип-чероки» и «мерседес» были уже далеко впереди.Скорее всего, это было грозное предупреждение команде… А может, и «Лайнсу».
На КПП Иерусалимского окружного суда в Восточном Иерусалиме на Салах-ад-Дин секьюрити указал мне на подкову металлоискателя. Тут было все как в аэропортах.Я сделал шаг. Хомут зазвенел.Секьюрити показал мне рукой на стойку. Я выложил часы «Ориент», кошелек, перочинный нож, снял ремень с бляхой…Металлоискатель продолжал греметь.Пришлось обнажить свои блатные белого металла фиксы. Я оставил их как память о прежней моей жизни.— О'кей!Секьюрити пропустил меня, оставив мой перочинный нож и выкинув взамен пластмассовый талончик.В самом здании, у входа в огромный полутемный вестибюль, толпились еще секьюрити. Несколько прокуроров или адвокатов — в одинаковых черных накидках — сновали по коридору. Длинноногая высокая девушка-полицейский, с тонкой талией, в брючках, вела пристегнутого наручником подсудимого — молодого здорового парня…Дело об убийстве Амрана Коэна рассматривалось на втором этаже. В зале судебного заседания висел израильский флаг.Прокурор уже выступил. Теперь он полулежал с газетой на скамье — сутулый, в очках.Судьи удалились на перерыв.По их возвращении ожидалось выступление адвоката. Он отдыхал тут же — полный, страдающий одышкой. Его накидка казалась грязно-серой, что свидетельствовало о солидном адвокатском стаже ее владельца…Пользуясь либеральностью конвоя, родственники столпились вокруг обвиняемого. Оказалось, что Гию судят одного — его дело как несовершеннолетнего не могло рассматриваться одновременно с делом Бориса.Я подошел ближе.Гия был в белой рубашке, кипе.На мгновение я уловил на себе взгляд черных нерусских глаз под сросшимися бровями. На ногах у него были кандалы.Рядом сидела его хавера Вика, сероглазая, с маленькой грудью и тяжелыми, развитыми не по годам бедрами.Команда Гии была тут же. Несколько парней под метр восемьдесят ростом. С золотыми цепями в палец толщиной. Я словно попал к грузинским футболистам… Возможно, это было связано с отцом Гии Отари — бывшим игроком тбилисского «Динамо».Увидев меня, Отари подошел.— Борису дали пожизненное. Тридцать три года тюрьмы. Прокурор просил Гии пятнадцать. Когда социальная работница сказала, что у Гии в семье семь человек, в том числе больные старики…— Да…— …прокурор назвал это «трогательной историей».Манеры прокуроров во всем мире были одинаковы.— Израильтяне смеются над нашим ивритом. Думаю, Гии дадут, как просил прокурор…Я вышел. Из буфета поднималась компания, которую раньше я видел на аллее и на дискотеке.Лена, увидев меня, подошла. С ней увязалась Зойка. Мы поговорили накоротке. Все уже все знали.— Борька выдумал, что убил нищего.— Догадываюсь.— А полиция нас подслушала, заставила его признаться… Это не они убили. Не Борька, не Гия…— Макс знает, кто убил нищего… — уверенно объявила Зойка. — И Полковник тоже.— Они сейчас в Иерусалиме? — спросил я. — Не уехали?— Они не уедут. У них гости из Москвы.— Ты их знаешь?— Я слышала краем уха… — Не было ничего на их улице такого, чего малолетка не знала бы. — Это крутые мужики. Король и Муса. Есть еще третий. В «мерседесе». Это их босс. Узнать обо всем можно у Макса…Толстое личико ее с пятачком и поднятыми, как у свинки, уголками безгубого рта выглядело простовато-веселым.— Но к нему нужен подход…
Я набрал номер Макса.— Слушаю…Голос я не сразу узнал.— Макс? — Я записывал разговор. Важно было, что бы он назвал себя.— Да, Макс. Кто это?— У меня дело. Частное расследование…— А-а… — Совладелец паба «Сицилийская мафия» успокоился. — Ты звонил по поводу нищего…— Да.— У меня кое-что есть для тебя. Надо встретиться. Это не телефонный разговор.— Ты считаешь, что можешь решить проблему?— «Сицилийскую мафию» об этом не спрашивают…Я имел дело с явным случаем раздвоения личности. Он воображал себя крутым мафиози.— Твоя проблема уже решена…— Ты о пацанах, которых арестовала полиция? О них я знаю.Ответ был неожиданным:— Они невиновны…Я взглянул на диктофон: пишет. В такие моменты диктофоны, как правило, отказывают!— Я знаю убийц… — Он продолжил: — Приезжай ко мне в паб. Тут никто не помешает.«Ну нет. Это мы уже проходили…»— Встретимся в нейтральном месте.— Согласен. Где?Я выбрал место, которое мне было хорошо знакомо, — на проспекте Герцеля. В районе Бейт-а-Кэрем.— У отделения банка. Напротив супера. В двадцать один.— Как я узнаю тебя? Ты будешь один?— «Сицилийская мафия» об этом не должна спрашивать…Он умылся. Промолчал.— Я подойду к тебе сам. Разговаривать будем с глазу на глаз…— О'кей.После этого я связался с Юджином Кейтом, он был на службе.Всех полицейских бросили на поиск убийц Харифа. Я рассказал последние новости.— Двое моих подопечных, о которых я говорил, до вчерашнего дня жили в лютеранском отеле в Старом городе.— Я тебя понял, Алекс.Вдвоем мы составляли теперь что-то вроде низовой ячейки межнационального бюро Интерпола.Тускло-золотистые неяркие огни светильников на проспекте Герцеля напоминали мне о московской зиме, самосвалах, груженных мокрым снегом.Ничего этого тут не было.Пешеходов на проспекте было совсем немного.В полумраке проносились автобусы. Прохожие катили к стоянкам машин металлические блестящие тележки с покупками. Несколько российских пенсионеров сидели на лавочках в центре маленького сквера перед супермаркетом, занимавшим нижние этажи многоэтажного дома. Прямо над супером находился еще торговый центр с двумя лестницами на две стороны.Моя задача состояла в том, чтобы выведать больше и как можно меньше дать узнать о себе.Макс тоже наверняка организовал за мной наблюдение, но я мог особо не волноваться.«Он вряд ли обратится к профессионалам. Скорее всего, что-нибудь самодеятельное…»Я пришел на час раньше.Какой-то парень торчал у витрины внизу.Мне показалось, что я видел его за баром «Сицилийской мафии». По ту сторону стекла лежала женская одежда — вязаные платья, кардиганы, френчи-жакеты. Но его интересовали люди, проходившие за спиной и отражавшиеся в витрине.Тут же прогуливалась девица. Она была сильно обнажена, вид у нее был агрессивный и одновременно затравленный.Обогнув супермаркет, я поднялся в торговый центр.В углу за «Женской модой» был вход в туалет.Хозяйка «Моды» — экстравагантная, в красном костюме, в черных колготках, стриженная наголо — видела со своего места всех, кто проходил. Она встретилась глазами и со мной.«Опасное у нее место. Рано или поздно может плохо кончить…»Туалет был пуст. В окно был хорошо виден угол проспекта Герцеля, деревья и вход в отделение банка «Апоа-лим», где была назначена встреча с Максом.Позиция была идеальная.Сбоку, близко, нависал балкон соседнего дома, но из него человека у окна в туалете не было видно.У угла напротив притормозила красная «тойота».Совладелец «Сицилийской мафии» — приземистый, с крупной головой, в черной куртке секьюрити — собственной персоной появился на тротуаре.Макс подъехал в назначенное время.Он демонстрировал пунктуальность.Я не допускал возможности появления Короля и Мусы.«Макс не захочет ни с кем делиться!»Подождав, я спустился в сквер, вошел в кабину автомата у входа в супер, набрал номер его сотового.Мне было видно, как Макс полез в карман за телефоном.Интересно незаметно наблюдать за человеком, с которым говоришь по телефону. Макс находился от меня на расстоянии метров ста.— Ты еще в дороге? — Он был недоволен. — Я на месте и тебя жду уже… четыре минуты!..— Такая штука, Макс…Было приятно его дурачить:— Я попал в пробку на въезде в Иерусалим. Думаю, раньше чем через полчаса мне не добраться… Ты можешь подождать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44