Строили из себя крутых. Смачно и часто плевали.Коренных израильтян на курсах не было.Элла, старшая — черноволосая, с живыми глазами, была из прежних пионервожатых — деятельная, заботливая.— Балабан Борис. — Она проверила по списку. — В вагоне ко мне подойдешь…— Поеду, пожалуй… — сказала Ленка.Других пацанов никто не провожал.Они отошли в сторону.— Я сразу тебе позвоню, как устроят.— Может, тебе удастся приехать на Шаббат . — Было бы здорово. Держи наши ключи…— Борис! — Элла-пионервожатая уже махала ему рукой. — Поезд!Наспех поцеловались.— Давай…Всей группой забрались в один вагон.Борька еще не ездил здесь в поездах.«Похоже на электропоезд, только двери закрываются не автоматически и сиденья мягкие…»И еще в купе были столики. Окна не открывались. Мощные кондиционеры гнали сверху прохладу…Курить не разрешалось нигде.Борька вышел в тамбур. Там втихую уже покуривали двое пацанов. Его предупредили:— Не все сразу!— Ничего…Он отчего-то разволновался.В окне возникла знакомая арабская деревня Бейт-Сафафа с игрушечными резными минаретами. Дорога на Гило. Паб «Сицилийская мафия»… Знакомые места.По другую сторону линии показалась и х аллея. Днем она выглядела короткой и пыльной. Казалось, солнце прокалило ее насквозь — ни клочка тени… И ни одного человека!Ее проскочили за минуту. Дальше начинались Иерусалимские горы, неровные складки породы, высокие террасы вверху, долины…— Балабан!Старшая Элла вышла в тамбур.— Ты поедешь с другой группой. На третьей остановке ты должен выйти. Группа собираете» на станции. Вы едете дальше автобусом…Борька растерялся. Высокий, в клетчатой рубашке навыпуск, в джинсах, за минуту до этого крутой, независимый…— А чего?Парни в тамбуре бросили курить, внимательно слушали.— Все в порядке…— Вот твое направление… — Элла подала запечатанный серый конверт. — Тут все необходимые документы. Мне сказали, занятия проводятся где-то неподалеку…
Я приехал на Кутузовский с утра на следующий день.Подъезд Марининого дома встретил уже знакомым запустением.Никто из бомжей не ночевал этой ночью в подъезде — я мог бы в этом поклясться.У бродяг дьявольское чутье на опасность.Они обходят такие места…Вчерашняя трагедия в доме не прибавила подъезду флера таинственности. Сколько таких мест, отмеченных злодейством, вокруг, о которых мы не догадываемся, поэтому спокойно проходим. Останавливаемся. Разговариваем.Я нажал на кнопку домофона.— Да. Входите… — Меня ждали.Перед этим я позвонил соседке Марины из офиса. Она сразу меня узнала:— В любое время. Только в тринадцать у меня будет врач. Он пробудет минут сорок…— Понял.Я поехал немедленно.В лифте и на лестничной площадке неожиданностей не было.Квартира Марины была опечатана сургучной печатью с бумажкой.Я позвонил в дверь напротив.— Пожалуйста…Сердце екнуло.Дверь уже открывали.«Один… Два… Три запора! Порядок!» Милиция, будь она внутри, ограничилась бы минимумом задвижек.— Серафима Александровна? Добрый день.Полная пожилая женщина. Уложенные парикмахеромседые волосы. Маникюр. Аккуратный фартук поверх сарафана.Генеральша!— Здравствуйте, входите.Квартира как и у Марины, но с явно выраженным уклоном в сторону Министерства обороны. Фотографии маршалов. Жуков, Сталин в форме генералиссимуса. Помпезные подарки коллективов ВПК: миниатюрные пушки, самолеты.— Какая красота…Я показал на игрушки.— Нравится?— Очень трогательно.До моего прихода она сидела перед телевизором. Он и теперь продолжал беззвучно работать.Генеральша оказалась ничуть не чопорной, какой я себе ее представил. Генерал, видимо, женился на ней еще старлеем. Вспомнив Марину, помолчали… Еще вспомнили прошлую жизнь.— Жили красиво. Надеялись. Ходили на премьеры. Парады. Что-то менялось каждый год. Главное, никто не думал: «Вот прежде, десять лет назад, все было лучше!»— Наверное, вы правы…Я уже давно дал себе слово быть вне политики.— Садитесь… — Она показала на громоздкие кожаные кресла вокруг журнального столика. — Что-то все-таки стояло тогда за этим. Согласны? — Она села в кресло и продолжила скорее по инерции: — Тяжело вспоминать. Если бы тогда знали, что так будет, — разве бы так надо было жить?! Какие возможности были! А мы даже дачи себе не оставили. Вообще ничего…Основания для такого доверия вскоре выяснились:— Марина перед тем, как позвонить, сказала, что звонит надежному и хорошему юноше…«Юноша бледный, со взором горящим…»Что могло лечь в основу такого портрета: тяжелая грация, перебитый давно, искривленный нос, впалые щеки, сплошь металлическая белая верхняя челюсть российского уголовника…Когда я был начальником розыска, это выглядело довольно экзотично.— Насчет юноши — конечно, очень точно.Тем не менее было приятно это услышать. Марина не играла двойной игры. Оказалось, мы относились друг к другу одинаково хорошо.— Не будем ее очень критиковать…— Тем более после того, что случилось. У вас в доме ничего не говорят об этом? Может, кто-то что-то видел?— В нашем доме ничего не узнать. Разве от милиции.— С вами они не беседовали?— И не будут! У них хватит помощников помоложе…Она произнесла это весьма решительно.— Я и не открою…У нее сложились непростые отношения с участковым.— Только с санкции прокурора! — Мысль ее работала четко. — А если я еще расскажу о звонке Марины и о нашем разговоре, они меня вообще затаскают…Все сильно упрощалось само собой.— Теперь вы расскажите! Что вы об этом обо всем думаете?Я собрался с мыслями.— Поскольку Марина звонила именно от вас, я могу быть с вами откровенен…— Надеюсь.Я обрисовал ей финансовую деятельность Марины.— А ваша роль?— Наша фирма занимается помощью в возврате долгов. Несколько человек в Москве были ей должны крупные суммы. Вы что-нибудь знали? Ей, наверное, не раз приходилось звонить от вас…— Марина боялась, что ее телефон прослушивается… — Генеральша встала. — Как вы относитесь к чаю? Не возражаете?— С удовольствием, спасибо.— Я поставлю…Душистый, крепкий чай был подан в фарфоровых фирменных чашках известного российского завода. За чаем мы продолжили разговор.— Родители ее разошлись. Воспитывал отчим. Не сколько лет до совершеннолетия она жила за границей. В Израиле. Потом вернулась в Россию, восстановила гражданство. Купила квартиру…Все это я уже знал.— Друзья — все больше нынешние новые русские. Но были и иностранцы. Я как-то видела иностранную машину, в которой к ней приезжали. С красными номерами. Посольская. Я думаю, израильтяне. Слишком хорошо говорили по-русски, без всякого акцента…— Вы не помните, она упоминала имя Ян?— Она звонила ему. Примерно два раза в месяц. Всегда днем. По международному. Счета она сама оплачивала…— Что у них за дела, не слышали?— Сама она говорила мало. Что-то записывала. Я думаю, это деловые отношения…Она взглянула на меня. Ей хотелось спросить.— Да?— Кто же оплатит ваш труд?Я объяснил:— В договоре обусловлен процент, который идет фирме при возвращении долга.— Деньги Марины пропадут?— Есть одна беда…Генеральша внимательно слушала.— Подлинники расписок остались у Марины дома. Не думаю, что милиция займется выбиванием ее долгов…— Это так…Она уже несколько минут что-то обдумывала.— Наверное, я смогу вам помочь… — Она поднялась. — Марина что-то чувствовала. Она оставила вчера небольшой пакет. Вы частный детектив. Я отдам его вам. Под расписку. Думаю, милиция не будет на меня в обиде, если узнает…Она вышла в соседнюю комнату и вернулась с пакетом.Я сразу узнал рисунок: фирма — производительница пакетов презентовала свою продукцию на выставке «Безопасность» в Манеже, Марина наверняка получила его там.— Я в свою очередь хочу тоже вас обрадовать…Во внутренней инструкции фирмы мы с Петром предусмотрели пункт о небольших премиальных для людей, оказавших услуги в выполнении заказов. Процент, правда, был крайне мал.— Но когда речь идет о сотнях тысяч долларов! Если все сложится хорошо, вас ждет довольно крупное вознаграждение…Она откровенно обрадовалась.Мы вскрыли пакет. Внутри оказались бумаги. Это были подлинники расписок.«Господи! Да тут целый банк!»— Пожалуйста… — Женщина передала мне бумагу и китайскую ручку с золотым пером, заправленную чернилами. — Мы перепишем, распишемся. И я спрячу…— Обязательно…О всех бумагах я знал от Марины.Расписка Любки была написана округлым ученическим почерком…«Левон…»Сумма была тоже крупной.«Яцен Владимир Ильич… С выплатой суммы полностью в Израиле…»Огромная сумма в долларах…«Не ею ли Марина подписала себе смертный приговор?..»
Направляясь к машине, я видел прохожих, шедших навстречу, а переходя на другую сторону проспекта, мельком оглядел тех, кто шел за мной.Расклад был знакомый: пара пенсионеров, тетка с сумкой на колесах, лицо кавказской национальности.Никто не привлек моего внимания.Я снова оставил машину на расстоянии от дома, но уже в другом месте, не там, где вчера. Не проверяясь — для этого где-то сзади двигался Петр — двинулся пешком.Главная опасность слежки за мной, конечно, была теперь, а не тогда, когда я ехал сюда.За подъездом могли следить две полярные силы: менты и участники вчерашнего налета на квартиру. И тех и других интересовали связи Марины. Они наверняка должны были тут появиться.Теоретически менты могли задержать меня прямо в квартире соседки… Но они никогда не стали бы это делать…Сколько раз у меня самого как начальника розыска были подобные ситуации.«Они наверняка дадут мне уйти. Затем их наружка вцепится в меня намертво. Слежку поведут квалифицированно. Зафиксируют адреса, связи, места встреч. А задержат только в конце пути. К этому времени уже будет установлена и моя личность…»Это была не фантазия — прогноз глазами специалиста.«При обыске у меня найдут расписки должников, ключ от подъезда. Никто не поверит, что Марина сама дала его…»Бандиты будут действовать практически так же.«Только в первом случае я рискую свободой, а во втором — жизнью…»Следят ли за мной или нет, я должен был узнать уже очень скоро. Петр двигался где-то метрах в пятидесяти сзади меня по другой стороне.«А вот и он!»Петр окликнул меня по рации:— По-моему, тебя ведут! Проверься!— Понял.Я прошел еще метров сто.Небольшой супермаркет на углу выглядел привлекательно: цветные навесы над витринами, реклама…«Похоже, этот…»Молодой парень — в джинсовом костюме, в кроссовках…Он нагнул голову, как будто что-то бормотал в воротник.«Не исключено, что под курткой работает рация…»Я побродил по супермаркету.Когда я вышел, парень что-то рассматривал у газетного киоска на другой стороне проспекта. Контролировал переход. Если бы я двинулся дальше, он воспользовался бы туннелем — перебежал бы на мою сторону.«Еще одна задачка на засыпку…»Я прошел под арку.«Обязательный детский сад…»Сбоку под аркой висело объявление: «Починка обуви».Мастерская обувщика находилась в подвальном помещении, чтобы в него попасть, надо было пройти вдоль здания.Двор был проходным.«Топтуны» всегда начинали нервничать, когда объект пускался в странствия по дворам. Маневр обычно Давал результат уже на второй минуте…Чтобы не потерять меня из виду, филер должен был обязательно появиться под аркой.Со двора навстречу выезжал грузовик с газовыми баллонами.Нежный ксилофонный звук чугунных баллонов плыл в воздухе.Вход в подвал был за боковым выступом здания. Он не бросался в глаза. Чтобы его увидеть, надо было свернуть.Я не спеша свернул под арку, быстро побрел вдоль дома, замедлил шаг, спускаясь в подвал.Позади никто не шел.«Вот и все…»В эту минуту рация у меня под курткой вновь заработала. Я окунул ухо в воротник.«Петр!..»— За тобой побежал мужик. Он у арки.— Понял… Надо подключить «Лайнс».Без разведки охранно-сыскной ассоциации нам было не выкрутиться.— Хорошо.— Конец связи…Я поздоровался с обувщиком.Немолодой энергичный человек, в очках, в галстуке, властно указал на стойку, предлагая показать товар. В прошлом он мог быть директором комбината, технического училища. Я знал этот тип.— Меня интересует ремонт модельной обуви…— Приносите, — сказал он просто.— Хорошо. Вы каждый день работаете?— Каждый день.Я поднялся по цементным ступенькам во двор. Какой-то человек метался у арки. Его глаза бегали. Он не знал, куда я мог деться.Внезапно он резко замер, отвернулся, окунул голову в воротник. Из рации под курткой, по всей видимости, поступил вызов.В это время я прошел рядом.Он не обернулся. Я слышал, как в унисон, толчками, сотрясая артерии, одинаково быстро бьются наши сердца.Что можно сказать о человеке со спины?!Тем не менее я узнал его.Это был бандит, который приходил вместе с Любкой в квартиру Марины. Король…Он не видел меня.Я свернул назад на Кутузовский, аккуратно прижимая локтем под курткой пакет с бумагами Марины…
Разведка «Лайнса» заняла опорные места в районе нескольких переулков между Большой и Малой Пироговской.Я выбрал это место пару лет назад для целей перепроверки. Наверняка у других клиентов ассоциации были свои излюбленные места в других районах Москвы.Тут у нас было нечто вроде полигона. Переулки, магазины.Не раз мы проводили тут совместные учения.Когда возникала необходимость вроде сегодняшней, я немедленно вытаскивал свой «хвост» в район Большой Пироговской.Я поставил машину недалеко от кинотеатра «Спорт», вышел, не спеша двинулся по Пироговке.Теперь мы все вместе составляли нечто вроде трехслойного пирога, с Кутузовского проспекта переместившегося на Большую Пироговскую…Я — впереди.За мной — те, кто приняли меня на проспекте у дома Марины и всю дорогу вели.Наконец, профессионалы-разведчики «Лайнса», которых прислал Рэмбо.Петр из игры вышел, чтобы не путаться в ногах у «профи», просто погнал в сторону Новодевичьего…Главное было — не насторожить…Держаться спокойно. Не беспокоить тех, кто двигался позади, — не оборачиваться, не заглядывать в витрины…За забором у бывшего общежития Военно-политической академии имени Фрунзе возились в песке дети. Я тоже играл тут пацаном, когда отец недолгое время был слушателем…Длинные коридоры с общими кухнями на несколько четырехконфорочных газовых плит, гостиничного типа комнатки с крохотной прихожей на две семьи…Школа на Усачевке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44