Ангель больше всего на свете любила приласкаться. С Бадди это всегда переходило в другое, но она ничего не имела против.Но теперь он нежно отстранил ее.– Быстренько поплаваю. А потом у меня важное свидание.Помнишь? Я тебе вчера рассказывал.Она ничего не помнила. Но ведь он всегда куда-то спешил.Они жили в Голливуде уже две недели, и днем она его почти не видела.– Дела, – объяснил он. – Ты же знаешь, детка, я был в отъезде. И теперь нужно две-три недели, чтобы все снова вошло в колею.Ей очень хотелось, чтобы все вошло в колею поскорее, потому что она не могла дождаться дня, когда пойдет с Бадди в студию.Она просто видела заметки в киножурналах: «Миссис Бадди Хадсон посетила своего мужа на съемочной площадке его последнего фильма. Какая чудная пара! Ангель Хадсон, актриса с будущим, говорит, что Бадди и их дом для нее на первом месте».Ей представились четыре страницы цветных фотографий, посвященных им обоим. Бегут трусцой в одинаковых спортивных костюмах. Кормят друг друга мороженым. Смеются в горячей ванне.– Бадди! – Она догнала его уже в дверях. – А ты скоро начнешь сниматься?Он смотрел на ее откинутое лицо, широко открытые, полные обожания глаза. Пожалуй, он немножко пережал, убеждая ее, что он большая шишка в мире кино. Но кто же знал, что она поверит каждому его слову.– Да уж надеюсь, детка. Я же тебе объясняю, меня долго не было, а у этого города короткая память.– А! – Разочарование затуманило ее глаза.– Но можешь не сомневаться: Дружок Бадди скоро оторвет ту еще рольку. Я ведь только что отказался от эпизода в «Привете». Роль не та. Я должен вернуться с чем-то особым, верно, красавица?– Верно, Бадди. – Она уже снова сияла.Он подумал, не отложить ли плавание. Заниматься любовью с Ангель было как возноситься на небеса. Но тут же подумал: «Нет, надо держать форму, тренировать мышцы, плавать, разгоняя злость, пока нарастающее ощущение бессилия не выйдет из всех пор». В городе уже две вонючие недели – и ничего. Ни фига, куда бы он ни обращался. Реклама. Фильмы. Телевидение. Ноль на палочке.Шесть заведующих подбором актеров.Шесть отказов.Он – Бадди Хадсон! У него есть все. Почему они не вывешивают флаги?Он сбежал по двум маршам лестницы к так называемому бассейну. В доме было двадцать две квартиры, и в каждой жили минимум два человека. День за днем сорок четыре тела плескались и резвились в грязной двадцатифутовой лохани, которую, видимо, никогда не чистили. Единственное достоинство тесной квартиры заключалось в том, что она была любезно предоставлена Бадди его приятелем Рэнди Феликсом и платить за нее не требовалось.Рэнди пока в Палм-Спрингс возится с богатой вдовой и ее дочкой. И пусть возится еще сто лет, ежедневно молился Бадди. Час .был ранний, и он опередил остальных жильцов. На поверхности воды образовалась жирная пленка. Он сразу нырнул: стоило помедлить – и уже не хватит духа. Потом он начал кружить, точно дельфин, запертый в слишком тесном водоеме. Когда он добьется своего, у него будет самый большой и самый лучший бассейн во всем городе. Длинный, широкий, с прозрачной водой, и трамплином, и итальянской плиткой, и с работающим фильтром.– Доброе утро! – У края, глядя на него, стояла девица с оранжевыми волосами, завитыми в тугие кудряшки и забранные к макушке, а такого узенького бикини он еще не видел. Большие груди были почти не прикрыты, пах опоясывала какая-то веревочка.Он продолжал плавать.Она уселась на полотенце и начала натираться маслом для загара.До Ангель он бы ее не упустил. Вот прямо сейчас. У него всегда были только красотки, а эта, хотя Ангель и в подметки не годится, в своем стиле выглядит лакомым кусочком.– Я Шелли, – назвалась она. – А вы?Он вылез из бассейна и принялся делать упражнения для ног.– Бадди. Бадди Хадсон.– Вы здесь один живете? – многозначительно спросила она, расстегивая и снимая свой символический лифчик. Он невольно уставился на ее большие тугие груди.– Нет. Я живу здесь с женой.Она прыснула от смеха.– Вы – и женаты?Но что тут смешного?– Да. Женат. – Он бешено заработал ногами – осталось четыре подтягивания на каждом бедре, и опять в бассейн выкладываться еще сильнее. Он тридцать раз сплавал кролем туда-назад, туда-назад, прежде чем снова вылез из воды.Шелли лежала на спине: намасленные ноги раздвинуты, груди торчат в небо, точно два глянцевых баклажана. Темный козырек прикрывает глаза, транзистор изрыгает музыку.Бадди подхватил свое полотенце и вошел в здание. По пути он заглянул в почтовый ящик. Три счета, адресованных Рэнди. Листовочка, призывающая всех и каждого ИДТИ ЗА ИИСУСОМ.И брошюрка рьяного истребителя бытовых грызунов: «ОТ МЫШЕЙ СЕЙ ЖЕ ЧАС МЫ ИЗБАВИМ ВАС!»В однокомнатной квартире Ангель орудовала пылесосом.Когда он вошел, она выключила пылесос и улыбнулась до ушей.– Я попросила его у соседки. Она сказала, чтобы я не стеснялась и брала, когда будет нужно. Такая хорошая, правда?– Ага. – Ангель просто свихнутая. Зачем тратить время на уборку этой дыры.Он стащил мокрые шорты, бросил на пол и вошел в чулан, который тут называли ванной. Там он попытался вымыться под душем, который предварительно насаживался на кран. Задача не из легких.Когда он вышел, Ангель выжимала для него свежий сок за стойкой, отгораживавшей кухню. Квартиру эту без труда можно было бы всю запихнуть в два чемодана средней величины.Он открыл стенной шкаф, вынул черные спортивные брюки, свою единственную шелковую рубашку и куртку «Ив Сен-Лоран». Бадди, к счастью для него, был исключением из правила, гласящего, что одежда делает человека. Он прекрасно смотрелся в чем угодно и знал это. И недоумевал: если он всегда выглядит так прекрасно, почему же он до сих пор не звезда?Он оделся и торопливо выпил приготовленный Ангель сок.– Я вернусь в шесть-семь. А чем ты думаешь заняться?– Пожалуй, схожу в супермаркет. Только мне нужны деньги.– А, да. Конечно. – Бадди смутился. Денег у него почти не осталось. Он добрался до последней сотни.Вытащив из кармана несколько бумажек, он дал ей две десятки.– Только не спусти их сразу! – Заплесневелая шуточка.Иногда он был противен сам себе.Она улыбнулась.– Попробую.Он схватил ее, провел ладонями по чудесному телу и поцеловал в губы.– До встречи, лапочка.
Подготовка к съемкам шла полным ходом. Поскольку сниматься «Люди улицы» должны были в основном на натуре, требовалось предварительно организовать очень многое. В первую очередь надо было удостовериться, что будут свободны люди, с которыми Нийл привык работать, и пока все шло гладко, без заметных помех. Почти каждый день он отправлялся с оператором и первым ассистентом на поиски подходящих мест. Некоторые режиссеры поручали это другим, но он предпочитал делать выбор сам.Монтана занималась подбором актеров. Она обосновалась в конторе Оливера Истерна на Стрипе и сразу же принялась за работу. Она могла бы поручить агентству просеять сотни возможных кандидатов или прибегнуть к помощи первоклассного специалиста по подбору актеров вроде Фрэнсис Кавендиш, но она хотела увидеть каждого кандидата своими глазами, а потом представить Нийлу на утверждение полный состав. Это был ее фильм, и она не собиралась уступать его никому другому.Ее пьянила радость: подготовка началась на самом деле! Она знала, насколько ей повезло, что она вышла за Нийла, что он пришел в восторг от сценария и загорелся желанием снять фильм. Но даже если бы Нийл отверг его… Ну, она-то знает, что сценарий по-настоящему хорош, что его можно предложить любой кинокомпании или независимому продюсеру, и им обязательно заинтересуются. Сценарий – лучшее, что она написала, и ложная скромность ей ни к чему. «Люди улицы» хороши, потому что в них – живая жизнь. Она запечатлела то, что происходит всюду каждый день. В основу легли характеры, которые она наблюдала, когда снимала фильм о детях на улицах Лос-Анджелеса. Энтузиазм Нийла явился подлинным плюсом, но в глубине ее души теплилось убеждение, что не ухватись Нийл за фильм, то, может быть… ну, может быть, она получила бы шанс снять его сама.Ерунда! С каких это пор женщинам выпадали такие возможности? Опомнись, детка, и благодари Бога, что снимает твой муженек и поэтому у тебя есть весомое право голоса.В фильме были три главные роли плюс тридцать две второстепенные. Некоторые только с одной репликой, но очень важной.Монтана не хотела брать актеров, которые примелькались во всех тягучих телевизионных сериалах, ей нужны были новые таланты, и она смаковала каждую минуту поисков идеального исполнителя или исполнительницы для каждой, даже самой маленькой роли.Они приходили сотнями. Улыбчивые, угрюмые, жаждущие.Старые, молодые, красивые, уродливые. Все приносили папки с фотографиями, перечнем участия в таких-то и таких-то фильмах и постановках, а также рекомендации.Агенты набрасывались на нее со всех сторон. Хорошие и скверные.«Тип Мэрилин Монро требуется? У меня есть девочка, от которой у всех встанет отсюда и до Сан-Велли!»«Мальчик, которого я вам посылаю, – чистый Джеймс Дин. Да, Дин – только лучше».«Юный Брандо».«Брук Шиддс в самом расцвете».«Сексуальная Джули Эндрюс».«Дадли Мур».«Американский Майкл Кейн».Она тонула в водопаде типажей. Но постепенно начала намечать и отбирать, радуясь каждой новой находке все больше.По вечерам она работала над сценарием – добавляла эпизоды, меняла реплики. Нийл рассказывал ей о местах, которые нашел, а она ему – о наиболее интересных кандидатах на роли.Их личная жизнь отошла на задний план: они жили, дышали и питались «Людьми улицы». Будущий фильм стал центром существования их обоих. Иногда они ссорились. На три главные роли исполнители еще не были одобрены. Оливер Истерн требовал по меньшей мере двух кассовых звезд, и Нийл настойчиво осаждал переставшего сниматься Джорджа Ланкастера, сверх-сверх-звезду.– Если мы заполучим Джорджа, – указывал он, – на остальные две можно будет взять неизвестных.– Если мы заполучим эту задницу, – соглашался Оливер.Для него все актеры были задницами – и звезды и последняя мелочь. – А это, судя по всему, вряд ли светит.– В субботу я слетаю в Палм-Бич, – объявил Нийл. – Сценарий ему нравится. Думаю, мне удастся его уломать.– Надеюсь. Время бежит. У меня есть кое-какие идейки.Идейки Оливера были хорошо известны Нийлу. Полузвездные имена. Совсем не то, не то, не то. Он не собирался даже обсуждать их.Монтану мысль о Джордже Ланкастере в восторг не приводила.– Он не умеет играть! – отрезала она.– Заиграет. У меня.Она осталась при своем убеждении, но у нее хватало здравого смысла понять, что некоторые уступки неизбежны.– Как, по-твоему? Может, мне поехать с тобой?Нийл помотал головой.– Нет. У тебя хватает хлопот здесь. С Джорджем я справлюсь.Она кивнула.– Да. У меня есть два актера, которых нам следует попробовать на роль Винни.– Если мы поймаем на крючок Джорджа Ланкастера. Иначе придется подыскивать имя.– Не понимаю почему.– Прекрасно понимаешь. Это называется играть на кассу.– Я не люблю играть в игры.– Научись.– Иди ты в… – пробормотала она нежно.– Если бы было время!Она ухмыльнулась.– Когда ты вернешься, время я найду!
День Элейн.После занятий у Рона Гордино – в «Ноготь – жизни поцелуй», затем четыре часа у Элизабет Арден: приведение в порядок ног, поправка бровей, питательная маска, мытье волос и сушка феном. Она успела домой вовремя, чтобы переодеться в зеленую норелловскую пижаму, до того как Росс вернулся со съемок.И выглядела она изумительно, пусть даже это было ее собственное мнение.– Ты выглядишь божественно! – прошептала она трюмо у себя в спальне.Лопни от зависти, Слониха Этта!Она вышла в гостиную и собиралась налить себе чего-нибудь, как вдруг, случайно взглянув в зеркальное окно, с ужасом увидела его – и он снова мочился в бассейн!– Лина! – завопила она, бросаясь к стеклянным дверям и выходя наружу. – Лина!Мальчишка лениво застегнул «молнию», словно настроение у него было самое беззаботное.– Здрасьте, мэм, – протянул он.– Грязный поросенок! – закричала она. – Я видела, чем ты занимался!Он наклонился к шлангу, из которого в бассейн лилась свежая вода.– А?– Ты не акай! Ты знаешь, о чем я.Тут, вытирая руки о туго повязанный передник и хмурясь, появилась Лина.– Что такое, сеньора? Я обед хочу готовить.Элейн ткнула пальцем с безупречно наманикюренным ногтем.– Я не желаю, чтобы он приходил сюда. Ты меня поняла, Лина? Больше никогда!Мальчишка продолжал возиться со шлангом. Лина испустила театральный вздох.– Мигель… он болеет… – начала она.– При чем тут Мигель! – взвизгнула Элейн. – Пусть он хоть сдохнет! Но я не желаю… пойми хорошенько… я не желаю, чтобы этот… этот бездельник еще хоть раз появился здесь. Ты поняла, Лина?Лина испустила еще один театральный вздох и возвела глаза к небу.– Ага, – сказала она. – Я поняла.– Отлично. Ну, так убери его отсюда немедленно!Элейн широким шагом вернулась в дом и сразу направилась к бару, где налила себе почти полную рюмку водки с одним символическим кубиком льда. Невероятно! Нынешняя прислуга! Невообразимо!Позади дома пронесся старый пикапчик – как раз в тот момент, когда перед домом остановился длинный черный лимузин.Росс! Элейн быстро оглядела себя в антикварном зеркале за баром. Она выглядит отлично. Может быть, против обыкновения, он все-таки заметит?Но он не заметил. Вошел в дом в выгоревших «ливайсах», заправленных в заляпанные глиной сапоги, в клетчатой рубашке и в старой кожаной куртке. Последнее время Росс одевался по-молодежному. Это ему не шло. Он выглядел как ковбой-перестарок.– Милый! – Она чмокнула его в щеку и за свои труды укололась о щетину.– Черт! – воскликнул он. – До чего хорошо выбраться из этого нужника! – Он плюхнулся на белую парчовую софу, которую Элейн только что перетянула заново, и закинул на нее ноги прямо в сапогах! – Вымотался до… Налей что-нибудь выпить, пока я совсем не опупел!Кинозвезда вернулся домой.
Бадди сбегал по ступенькам, насвистывая. Доверчивые глаза Ангель. Она никогда не пилила его, не жаловалась на квартиру, на то, что у них нет денег. Никогда не допрашивала его вечером, не требовала, чтобы он отчитался ей в каждой минуте прошедшего дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74