– Я люблю тебя, детка. Только тебя. Надо бы тебе это уже знать.– Я запуталась, Бадди.– Я тебя распутаю.– Мне нужно время, чтобы хорошо подумать.– Что тут думать? У меня превосходная квартира, новая машина. У меня в картине – одна из главных ролей.– Я знаю. Видела в газете твою фотографию. Я просто счастлива за тебя, Бадди.– Будь за нас счастлива. Столько всего произошло, но мне нужна ты – разделить со мной радость. Без тебя успех не имеет никакого значения. Можешь ты это понять?Он сознавал, что говорит правду. Все идет, как он хочет, но для полного счастья нужно, чтобы у него была Ангель. Когда она вернется к нему, скрывать он этого не станет. Объявит открыто, а если Сейди это будет не по вкусу, очень жаль. Ангель его жена, и он этим гордится. Вместе они начнут новую жизнь, и на этот раз все получится.– Дай мне несколько дней, – сказала она наконец.– Зачем тебе несколько дней?– Мне надо быть уверенной, что ты не просто так говоришь и не передумаешь завтра.– Ты что, смеешься?– Нисколько, – серьезно сказала она и добавила:– Ты по-прежнему употребляешь наркотики?– Такой добродетельный, что даже травку не курю. – Он помолчал. – Можно мне хотя бы узнать, где ты?– Я живу у друзей.– Где?– Неважно. Почему бы нам не поговорить завтра в это время?– Идет.– Только, пожалуйста, обещай мне, что не будешь пытаться меня увидеть, пока я сама не скажу.– Честное скаутское.Она тихо засмеялась.– Ты никогда скаутом не был, Бадди.– А теперь стал.Она дала ему свой телефон, который он, еще не попрощавшись, уже знал наизусть.Коко бросал на него свирепые взгляды, воздух наполнился отрицательными флюидами.Бадди ни слова не сказал. Вышел из парикмахерской и не оглянулся.Что до него, то Ангель вернется, это только вопрос времени.– «Люди улицы» отменяются, – залепил Оливер Истерн. – Конец. Баста. Капут.Монтана уставилась на него, не до конца понимая, что он говорит. Они были у него в кабинете – все сверкает, все отполировано до блеска, нигде ни пылинки. Нийла Грея похоронили час назад. Пышная заупокойная служба с приличной толпой.Монтана вела себя с достоинством.Мэрли с истеричными криками бросалась на гроб.– Что? – наконец сказала Монтана, не веря своим ушам.– Праздник кончился. – Он вполне наслаждался этой минутой, и ему не мешало, что перед ним – вдова, только-только скорбевшая у могилы. – Со всеми своими проволочками и задержками этот фильм уже стоил мне целого состояния. А теперь с безвременной… э… кончиной Нийлая могу получить страховку и покрыть убытки.– Можешь что?– Не беспокойся, тебе заплатят.Голос Монтаны был ровный, но внутри она вся дрожала.– Давай начистоту. Ты отменяешь фильм, чтобы получить страховку?– Практичность в делах. Без нее В этом городе не выжить.Все эмоции, которые она копила в себе и сдерживала, теперь прорвались наружу гневными обличительными словами:– Ах ты, бездарный жополиз, пресмыкающийся говнюк! Как ты можешь такое сделать?– Не следует скрывать свои мысли, Монтана. Выкладывай.Говори, что у тебя на уме. – Он захихикал, очень довольный.У него абсолютная власть, и он ею упивался.Она быстро взяла себя в руки, твердо решив не доставлять ему удовольствия видеть, что она гибнет.– Оливер, – разумно предложила она, – ты, естественно, должен знать, как много значит для меня эта картина. Это важная, хорошая картина. Она принесет деньги. Куда больше, чем твоя страховка.– Каждый фильм – это риск, – терпеливо объяснил он. – Роберт Редфорд и Джейн Фонда могут быть в главных ролях, но ты никогда не знаешь, пойдут ли зрители на картину. А тут я выхожу победителем – ситуация беспроигрышная.– Ты это серьезно?– Картина отменяется.Она слишком устала, чтобы продолжать с ним бороться.– Тебя только это и интересует… как заработать деньги? – утомленно спросила она.– Скажем так – я тут не для того, чтобы у меня член сосали.– Ты меня просто очаровал.– Я тебя тоже люблю.Она вышла из его кабинета подавленная, но с высоко поднятой головой. В иные минуты Нийл ей был отчаянно нужен, и сейчас была как раз такая минута. Она решительно прошла к себе в кабинет и хлопнула дверью. Потом набрала полную грудь воздуха, борясь с подступающими слезами.Не нужен ей Нийл. Научилась и без него обходиться. И что толку плакать, когда тяжело. Надо быть твердой и самой справляться.Нийл умер, думала она, и сам, черт побери, виноват! Ее охватил гнев. Когда-то оба сгорали от большой любви, но прошло время, и все изменилось.Он ее бросил.Но жива она.В конце концов она расплакалась.Стало легче.
Сейди приняла новость спокойно. Не первый и не последний раз. Кинобизнес – вещь, мягко выражаясь, непредсказуемая.Оливер сообщил ей новость за коктейлем в отеле «Беверли-Уилшир». А также поставил в известность, что подыскал режиссера для другого фильма, над проектом которого Нийл работал, фильма с Джиной Джермейн.– Можем немедленно заняться подготовкой к производству, – сказал он. – Джина будет счастлива. Роль для нее куда лучше.– Я даже и не знала, что есть законченный сценарий, – удивленно заметила Сейди.– Несколько недель назад его и не было. Но с тех пор, как мы подписали соглашение, я время даром не терял. Сейчас у меня есть замечательный сценарий – конечно, требует кое-какой доработки…– Я должна его прочитать, – грубо оборвала Сейди. – По соглашению-то, что мы подписывали, режиссером был Нийл. А теперь другой разговор.– Но договориться-то мы сможем, а, Сейди?Она ничего не стала обещать.– Посмотрим, – отозвалась Сейди, задумчиво потягивая «Перье». – Там найдется роль для Бадди Хадсона? Он будет знаменитостью, ты мог бы тоже в начале поучаствовать.– Думаю, можно что-нибудь подыскать.– Что-нибудь меня не устраивает. Должно быть то, что надо.– Прочитай текст и увидишь.– Непременно.– Пожалуйста, быстрее.– А ты не церемонишься, Оливер.– Так же, как и ты, Сейди.Коко влетел домой позже, чем всегда. Ангель была на кухне, разогревала жареного цыпленка, а Адриан сидел перед телевизором и смотрел выступление молодых танцоров диско.– А… домоседничаете, – набросился он. – Пока я задницу мозолю на работе.Адриан щелкнул дистанционным управлением, и экран погас.– Какая муха тебя укусила?– Никакая. Только муженек дорогой Ангель, этот истовый мужчина, применил по отношению ко мне сегодня физическую силу. Где мадам?– На кухне.– Ха! Не сбежала еще в его распростертые объятия?– Что случилось? – осторожно спросил Адриан.– Это ты должен знать. Ты тут с ней сидел.– Вечно держать при себе мы ее не можем, – мягко сказал он.– Ради бога, только не читай мне нотаций! Знаю, она достаточно взрослая, чтобы о себе позаботиться. Но Адриан! – Его глаза туманились. – Как мне объяснить? Она такая славная.Я хочу, чтобы она жила с нами, а мы бы могли ее опекать.Он не услышал, как в комнату вошла Ангель. Она тихо стояла у двери.– Спасибо тебе, Коко, – нежно сказала она. – Ты только не беспокойся, как бы там ни вышло, мы по-прежнему будем встречаться и навсегда останемся друзьями. Я никогда не забуду, как ты мне помог.– Значит, ты к нему возвращаешься?Руки ее обхватили раздувшийся живот с младенцем внутри.– Я должна дать ему еще одну возможность.– Ха! – фыркнул он. – Пожалеешь.
Лежа у Джининого бассейна, выложенного итальянским кафелем, наблюдая, как два садовника-японца ухаживают за экзотическими деревьями и цветами, тогда как служанка подает ему чай со льдом, Росс решил, что такая жизнь ему по душе. Вся эта роскошь и расторопная обслуга не стоят ему ни цента. Как он раньше об этом не подумал? Найди себе работающую женщину, бездельничай и живи в свое удовольствие. В конце концов, женщины за многие годы достаточно от него поимели, и он хотя бы немножко, но заслужил что-нибудь в ответ.Сегодня его день рождения. Наконец-то он добрался до важной пятерки с нулем, и это даже наполовину не так болезненно, как он себе представлял. Проснувшись, сказал Джине. Не хотел говорить, но, черт возьми, не каждый день достигаешь вехи в жизни. Да и вряд ли он сможет скрывать свой возраст – в киносправочниках отслежен каждый его шаг. Пятьдесят – едва ли возраст дряхлости. Благодаря таким ребятам, как Ньюмен и Бронсон, миновать указатель, означающий, что полпути уже пройдено, – сущая безделица.– Что же ты молчал? – воскликнула она. – Мы могли бы закатить грандиозный прием.Не хочет он «грандиозного приема». Один только что вытерпел, хотя, может, не так и плохо, если кто-то другой платит по счетам.Джина задарила его подарками – интимного свойства, – оставила его в изнеможении, но довольного. Потом оделась и ушла на лечение Сейди.Он сел, отхлебнул чая со льдом и потянулся за сценарием.Роль его была отмечена толстым красным карандашом. Он знал каждое слово. Такое с ним было впервые – обычно он выходил небрежной походочкой на съемочную площадку и играл «под суфлера». Теперь все по-другому. Перед ним блестящая возможность, и он не собирается ее упускать.
Чувствительностью Джина Джермейн никогда не отличалась.Она промчалась по жизни, заботясь только о том, что хорошо для ее «имиджа». Когда Нийл Грей умер, она не подумала: «Бедный Нийл… какой ужас!». Она подумала: «Слава богу, это не случилось, когда он был со мной в постели. Такого мне бы ничем не загладить».Она была на похоронах Нийла – прекрасное видение в черных кружевах – и охотно позировала фоторепортерам, причем Росс Конти стоял рядом. Токи между ней и Россом, кажется, вызывают большой интерес публики. Ах! А токи в уединении спальни тоже ее устраивали. Более чем. В его-то возрасте у него все совершенно на месте.Когда Сейди за обедом сказала ей, что «Людей улицы» отменили, она открыла рот, чтобы завопить.Сэйди тут же ее утихомирила, сообщив новость, что другой фильм, который они с Нийлом намечали, полностью готов к съемкам, что есть законченный сценарий, режиссер и что продюсер – Оливер Истерн.– Вчера вечером я прочитала сценарий, – бодро сказала Сейди. – Роль там для тебя куда лучше. Поверь мне, дорогая.Джина всегда верила Сейди; ее мнение – самое лучшее. Она прожевала салатный лист, а потом выдала нечто настолько ей не свойственное, что Сейди чуть не опрокинула свой «Перье».– Я соглашусь, если будет роль для Росса.– Что? – задохнулась Сейди.– Мы хорошо вместе смотримся, – беззаботно объяснила Джина. – Пресса нас любит. На экране мы будем ошеломительны. Устрой нам это, тебе это по силам.– Для Росса там ничего нет, – натянуто сказала Сейди.– Пусть впишут что-нибудь для него.Сейди пристально глядела на свою клиентку, жующую салат.Зачем Росс перебрался к этой расчетливой блондинистой красотке? Она хотела его для себя, а теперь он у Джины.– Ты представляешь, о чем говоришь? – сказала она.– Конечно.– Лучше бы ты подумала как следует. На то, чтобы вписать роль для Росса, могут уйти недели или даже месяцы. Фильм отложат, а тебе надо начинать работать сразу, ты это, разумеется, хорошо понимаешь.Джина, уставившись на своего агента, задумалась. У Сейди не отнимешь – всегда говорит дело. Может, идея ее и вправду не совсем удачная.– Ты права. Ждать, по-моему, незачем. Пришли мне сценарий.Сейди похлопала по своей вместительной сумочке «Вуитгон».– Он у меня с собой.– Кстати, – заметила Джина, – сегодня день рождения Росса, и я собираю вечеринку-сюрприз в «Бистро». Ты приходи…Да, и скажи Бадди.Самое последнее, что хотелось Сейди, – это справлять день рождения Росса, но бизнес есть бизнес, а Джина – клиент, которым не бросаются.– Само собой, дорогая.
Джина вернулась домой в четыре часа, нагруженная подарками. С ней был фоторепортер из какого-то итальянского журнала, и, пока она вываливала на Росса половину магазина «Гуччи», репортер ловил на пленку каждое сентиментальное мгновение.Росс понятия не имел, что в обмен на эксклюзивные снимки журнал оплатил все ее дорогие подарки. От всего он был в восторге, хотя от репортера в восторг не пришел – хорошо набравшийся завсегдатай баров, вертлявый, как ящерица, в белых брюках в обтяжку и все время лезет оглаживать Джине задницу.– Вечером ужинаем в «Бистро», – объявила она. – Будет пара друзей.– Каких?Она загадочно хихикнула.– Подожди и увидишь. Обожаю сюрпризы, а ты?
– А? – На лице Бадди выразились шок и удивление.Сейди заметила:– В кинобизнесе никто ничего не гарантирует.– Но роль-то мне дали, – озадаченно сказал он.– Дали.– Не могут они так со мной поступить! – заорал он.– Продюсер – всемогущий бог. Что хочет, то и делает.– Что б они сдохли, бляди! – выкрикнул он.Ферди просунул голову в дверь.– У вас тут все в порядке?– В полном порядке, спасибо, – отозвалась Сейди.Бадди даже не заметил, что их перебили. Что-то бормоча под нос, он тяжело опустился на стул.Сейди взяла ручку с золотым пером и, теряя терпение, забарабанила по столу.– Не распускайся. Маленькая неудача, и только-то. Гонорар заплатят полностью, и реклама для тебя неплохая. Подвернется кое-что и получше. – Она не хотела выдавать секрет и говорить, что кое-что уже подвернулось. С клиентами все хорошо в свое время.– Боже! – охнул он. – А Монтана знает?– Да. Завтра все это будет в газетах. И, Бадди… у меня для тебя сюрприз. В понедельник твой рекламный щит разойдется по всей Америке, так что возьми себя в руки и давай-ка чувствуй себя опять прекрасно. Сегодня Джина устраивает Россу вечеринку-сюрприз. Я хочу, чтобы ты там был. Никогда не знаешь, но, может, к вечеру у меня будет для тебя хорошая новость. Недаром я слыву самым расторопным агентом на Западе!Он кивнул как можно радостней, про себя удивляясь, почему всякий раз, когда все уже вроде бы на мази, какой-нибудь умник что есть силы врезает ему ногой по яйцам.
Джина всегда готовилась к вечерним выходам в свет с посторонней помощью. Каждый вечер ровно в шесть в особняк приезжал профессиональный художник-гример, латиноамериканец.Перед ним появлялась массажистка-венгерка, а после нее – француз-парикмахер.Вкупе с садовниками-японцами, горничными-филиппинками и секретаршей-англичанкой дом ее становился настоящей Организацией Объединенных Наций. Семь великолепных спален с семью ванными комнатами, шесть огромных гостиных, квартиры для служащих и кухня такого размера, как в отеле, и все равно Россу было трудно найти для себя спокойный уголок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74