Обоих донимали личные заботы.– Ладно, – сказал наконец Росс. – Пойду лизать задницы.А если тебе, Элейн, пройтись по комнате, то, может, удастся стибрить пару кошельков.
– А это Ангель, – говорила миссис Лидерман Памеле Лондон. – Она спасла Фруи.– Боже, Эсси! – вздохнула Памела. – Ты по-прежнему держишь эту богомерзкую псину, ту самую, которая мне в Нью-Йорке загадила всю квартиру?– Фруи тринадцать лет, – с гордостью поведала миссис Лидерман. – Это девяносто один на человеческие годы. Для девяностооднолетней она как щеночек.Памела пристально разглядывала Ангель. Девушка была слишком уж красива, но совсем не похожа на заурядную юную хищницу.– Ну, и как же вы спасли Фруи? – спросила она мягко. – Я даже и не знаю, милая, награждать вас за это надо или расстреливать. Собачонка эта – избалованная маленькая дармоедка, что изуродовала один из моих персидских ковров.– Памела! – с нежностью в голосе воскликнула миссис Лидерман.Две женщины сжали друг друга в объятиях. Они были знакомы еще с университетских времен, а поскольку Эсси Лидерман была богата почти так же, как Памела, дружба их сохранилась.Людям очень богатым бывает по-настоящему уютно только с очень богатыми. Такова правда жизни, усвоенная обеими дамами, хотя Эсси куда в большей мере, чем Памела, любила демонстрировать эту правду.У Ангель голова шла кругом – от этого дома, от людей, от самой обстановки. Она, Ангель Хадсон, – на самом настоящем голливудском приеме. И вокруг – звезды. Она увидела Джеймса Каана и Эллиота Гулда, Лайзу Миннелли и Ричарда Гира. Ричарда Гира! Теперь можно и умереть спокойно.Вот бы здесь был Бадди, чтобы и он все это увидел. Бадди.Она помрачнела. Он не тот человек, за которого она его принимала, не тот, за которого выходила замуж, и теперь она должна его забыть.Эсси и Памела, забыв об Ангель, предавались воспоминаниям. Она оглядывалась вокруг с благоговейным страхом.– Здрав… ствуйте, – выговорил потрясение мужской голос. – И где же это я прятался всю вашу жизнь?– Не надо мне было отказываться от «Бешеного быка», – говорил актер в сапогах из кожи ящерицы. – Это была главная ошибка в моей карьере.– Он мне платит и, по-моему, приходит от этого в возбуждение, – говорила рыжеволосая в отороченной норкой пелерине.– Я покупаю им наряды, вожу в Акапулько – я и сосать еще должен? – вопрошал оскорбленный жеребец.Обрывки разговоров, подслушанные Монтаной, пока она пробиралась через комнату к бару. Вид у нее был сногсшибательный. Ростом в шесть футов, она была в белых шелковых галифе, заправленных в высокие, до колен, сапоги. Белая шелковая блуза, расстегнутая до пупка, и длинный жилет белой кожи, окаймленный индейскими бусинками. Смоляные волосы заплетены в косички и украшены бусинами и бахромой. На шее у нее было массивное колье из серебра, усыпанное бирюзой, а в ушах – тонкие серебряные серьги-обручи.Нийла – оценить, как она смотрится, – на приеме еще не было. А вот Оливер Истерн уже отпустил комплимент по поводу ее оригинального костюма. Поскольку хвалил Оливер, она не знала, радоваться или огорчаться.«Что за выпендрялы! – думала она, оглядываясь. – Да мне на пляже сегодня было веселее, чем им будет за всю их жизнь».Ей показалось, что она заприметила бывшую жену Нийла.Хорошенькая и блондинка. Выхоленная, с подтянутым лицом.Идеальная внешность дамочки из Беверли-Хиллс.Мэрли, должно быть, почувствовала на себе пристальный взгляд Монтаны, поскольку обернулась; на мгновение глаза их встретились, и Монтана теперь уже знала точно, что это бывшая миссис Грей.
– Сейди, я так рад, что ты смогла прийти. Для меня это так много значит. – Выразительный долгий взгляд. – Ты ведь и сама это знаешь, правда?Сейди чувствовала, как у нее все сводит внутри – так бывает всегда, когда она его видит. Но на этот раз все будет по-другому.На этот раз она что-нибудь сделает.– Росс, – сказала она, тщательно подбирая слова, – мне приятно, что я здесь.Он не отставал.– Только и всего – приятно?Пристальный взгляд его она встретила спокойно.– Твой дом мне нравится.– Недурен, правда? – Он наклонился поближе. – Знаешь, смотришься ты потрясающе.– Спасибо, – сказала она, понемножку пятясь. Чтобы с ним иметь дело, надо бы еще чего-нибудь выпить.– Сейди, малышка, может, ты и впрямь добилась своего?О господи! Медоточивый, как всегда. Она отступила еще и с облегчением увидела, что к ним подходит знакомый.– Ты знаешь Эмиля Райли? – тут же спросила она.– Да, конечно. Рад тебя видеть, Эмиль.– И я тебя, Росс, – ответил Эмиль. – Как здорово тут все у тебя получилось! Я без ума от цветов, они роскошно подобраны.Должен поздравить Элейн – где она?Сейди проворно схватила его за руку.– Пойдем ее разыщем. Увидимся позже, Росс.Те знаменитые синие – по-прежнему лучатся!– Само собой.Он смотрел, как она пошла через комнату. Всемогущая Сейди Ласаль. Какое-то мгновение она была у него в руках, он уверен в этом. А вечер только начинается. Подошла Карен.– Мне надо с тобой поговорить.На ней было гаремного стиля одеяние из золотистого ламе – шелковой ткани, настолько тонкой, что изумительные соски словно и не были прикрыты. Он ощутил сильное желание их потрогать, но взял себя в руки.– Добро пожаловать в дом Конти, – сказал он.– Добро пожаловать в задницу. Ты знаешь, что Элейн мне звонила сегодня, тебя разыскивая?– Меня?– Да, тебя.– Почему меня?– Если бы я знала, стала бы спрашивать?Он нахмурился.– Тут что-то не так. Какой-то говнюк подошел ко мне сегодня на Родео-драйв и сунул под нос фотографии.– Какие фотографии?– Наши с тобой фотографии. В постели.– Что-о-о?– Пусик, что это вы с Карен так тесно прижались? Шалун ты, шалун. Вот скажу Элейн!Биби Саттон, разумеется, шутила, но они как ошпаренные бросились друг от друга.Следом появился Вулфи Швайкер, великолепный в своем бархатном костюме, в рубашке с рюшечками и в расшитых вечерних туфлях-лодочках. Волосы со свежим перманентом обрамляли круглое лицо с озлобленными глазками, курносым носом, мясистыми губами и острыми, как у хорька, зубками. Говорили, что он похож на драчливого карася.– Очень все здорово, Росс. Биби и я как раз говорили об этом.– Спасибо, Вулфи.– Не за что. Биби и я всегда воздаем хвалу, когда есть за что хвалить.– Это приятно. – Росс терпеть не мог этого человека. Удивительно, как мягкий Адам Сатгон вообще пускает его к себе на порог.В разговор влезла Карен:– Замечательное платье, Биби.– Да? Ты находишь? Пустяк, милочка.– Ни хрена себе пустяк, – сказала Карен. – Должно быть, старине Адаму влетело не меньше чем в две тысячи. Уж если отхватила, Биби, так и форси на здоровье.– Милочка, ты такая грубиянка.– Вся в отца, а какой он, мне тебе рассказывать не надо, верно, Биби?
Как бы побыстрее сбагрить Фрэнсис Кавендиш?Хороший вопрос.Бадди ломал над ним голову, разглядывая собравшихся. Вот где надо делами заняться. Вокруг него – звезды. Народу набилось битком.– Если думаешь, как бы пошататься среди гостей, забудь об этом, – ледяным тоном изрекла Фрэнсис, словно угадав его мысли.– Шататься? А кто шатается? – возмутился Бадди.– Просто предупреждаю.– А пойти в туалет мне дозволено?– Сейчас? Да мы ведь только что сюда приехали.– Что мне прикажешь делать – ссать на ботинки?– Тогда живо. Я взяла тебя не для того, чтобы стоять одной.Он щелкнул каблуками.– Есть, мэм.– Привет, Элейн.– Привет, Рон. – Зачем она его вообще пригласила? – Вырядился не к месту.– А что… ничего… вечер, – протянул он.– Спасибо.– Ужасно хотел бы познакомиться с Клинтом Иствудом.Кто не хочет? Только она не собирается водить его за ручку и представлять.– Извини, Рон. У меня куча дел.– Не дергайся, Элейн. Не напрягайся. Ты принимаешь витамины, что я посоветовал?Она резко кивнула. Он напоминал ей большую лохматую собаку. Как случилось, что, уединившись с ним в его кабинете, она никогда не замечала, что все лицо у него в бородавках, а из носа и ушей торчит жесткая щетина цвета соломы?Да как ты могла, Элейн? Бросалась на любой елдак!– ..она как кукла Барби – ты ее заводишь, она и накупает себе новые платья…– ..да если он решит, что сдерет за это деньги, то и с кустом будет трахаться…Бадди пробирался сквозь толпу гостей. Давно он не был в таком приподнятом настроении. Именно среди этих людей его, место и будет – постоянно, – если только достанется роль в «Людях улицы».Он улыбнулся Энн-Маргрет, и она ответила ему улыбкой.Спросил у Майкла Кейна: «Как дела?»– и ему дружелюбно ответили. Он был на седьмом небе.И тогда он увидел ее. Ангель. Его Ангель. Он глазам своим не поверил, но это была она.
Оливер Истерн чопорно беседовал с Монтаной. Они терпеть друг друга не могли, но фильм обрек их быть вместе.– Где Нийл? – спросил Оливер, взглянув на часы.– Я думала, может, ты знаешь, – ответила Монтана. – У него была какая-то встреча. Мы должны были увидеться уже здесь, на приеме.Оливер потел, и у него было кошмарное ощущение, что он чувствует запах, хотя дважды принял основательный душ.– Прошу прощения, – извинился он. – Мне надо в туалет.Он закрылся в гостевой ванной, содрал с себя куртку и рубашку. Потянув носом, понял, что и в самом деле от него несет. Схватил кусок мыла из серебряной мыльницы и намылил вонючие подмышки. Приспустил брюки и провел намыленной рукой под трусами – на всякий случай. Перед тем как проделать все это, он не потрудился узнать, есть ли кто-нибудь в уборной, дверца в которую была закрыта, и когда оттуда вышла Памела, они в ужасе друг на друга уставились.– Что вы делаете? – взвизгнула Памела. Она понятия не имела, кто он такой.А он не признал в ней жены того, кто в недалеком будущем станет звездой его фильма.– Козу трахаю, – быстро ответил он. – Не лезь не в свое дело.
– Ангель?– Бадди?На миг показалось, что они сейчас бросятся в объятия друг к другу. Потом, вспомнив телефонный разговор с Шелли, Ангель помрачнела. Нахмурился и Бадди, вспомнив, что ему передала от Ангель Шелли.– Что ты тут делаешь? – спросили оба разом.Тут Ангель по-хозяйски взял за руку какой-то жопошник, звезда телевизионного комедийного сериала, что к ней уже целый час подкатывался:– Все в порядке, красавица моя?«Красавица моя!» Бадди очень хотелось врезать ему по вставной челюсти, да так, чтоб зубы вылетели из затылка, явно прикрытого париком.– Спасибо, хорошо, – ответила она вежливо.– Э, слушай… может, нам поговорить? – быстро сказал Бадди.– Не знаю.– То есть как не знаешь?– Ну, я…– А это значит, что леди не знает, – вклинился тот, что из телекомедии. – Почему бы тебе не попробовать еще разок, попозже, а, паренек?– А почему бы тебе не пойти куда подальше, паренек?– Послушай-ка…Их прервало явление из гостевой ванной полураздетого Оливера Истерна, за которым гналась осатаневшая Памела Лондон.– Не смей со мной так разговаривать, извращенец несчастный! – визжала Памела, размахивая щеткой для волос.– Что на тебя нашло, климактеричка старая? Отцепись от меня! Совсем, блядь, рехнулась!– В чем дело? – пророкотал Джордж Ланкастер, отделившись от кучки подхалимов.– Этот засранец членом своим забавлялся, пока я была в уборной, – звучно объявила Памела.– Эта блядь спятила! – в бешенстве выкрикнул Оливер.– Эта блядь – моя жена, – провозгласил Джордж Ланкастер. – Дорогая, ты не знакома с Оливером Истерном, моим продюсером? Глава 34 Нет дурака хуже, чем старый дурак…Или молодой…Или средних лет…Банальные фразы.Джина Джермейн банальна. А кроме того, она знойная, сексуальная, грудастая блондинка, замечательная в постели. «Я погиб, – думал Нийл, – растворился – в ее соках. Тут мне защищаться нечем. Так какой я дурак?»Кого просить помочь?Какой смысл вспоминать в такое время о песнях Ньюли-Брикусса? В то время, когда баба, блондинка года в Америке, уселась на твой тугой член и отбивает послание похоти.Похотливая мыслишка.Самая первая женщина, с которой я спал, была в черных чулках и в поясе с подвязками. Звали ее Этелъ, иродом она была из Шотландии. Мне тогда было пятнадцать, а ей двадцать три. У нее были волосатые ноги и страсть к минету.Монтана в жизни не надела бы пояс с резинками. Она бы подняла его на смех, если бы он об этом заикнулся. Молочно-белые бедра, окаймленные, упакованные. Густой пучок волос прямо посредине этой рамы.О Боже!Джина чуть сдвинулась, выпустила его.– Я еще не все, – запротестовал он.– Знаю, – успокоила она. – Я тебе приготовила сюрприз.– Неужто еще одну скрытую камеру? – проворчал он.– Не беспокойся. Сегодня у нас праздник, и я хочу сделать так, чтобы ночь нам эта запомнилась.– Прием… – пробурчал он, провожая Джину взглядом до двери. Он хотел, чтобы она вернулась и закончила то, что начала.Либо это, либо придется окатить его ведром холодной воды, чтобы привести в чувство.– Мы пойдем на прием, – промурлыкала она. – Рано или поздно.Он откинулся на спинку кресла и ждал.Нет дурака хуже, чем старый дурак… молодой дурак… средних лет…Вторая женщина, с которой он переспал, была проститутка с Пиккадилли. Она взяла с него пять фунтов и заразила триппером.Ему было шестнадцать. Пояс с подвязками она не носила.Вдруг их стало двое.Джина. Пышная. Шикарная. Секс-бомба, обожаемая всей Америкой.А с ней рядом хрупкая женщина-евразийка. Темно-оливковая кожа, черные волосы ниспадают завесой до бедер, маленькая грудь и осиная талия. На ней ничего не было, кроме белого кружевного пояса с резинками, который лишь оттенял шелковистые спутанные волосы на лобке.– Это Тяо Лин, – сказала Джина. – От меня нам с тобой подарок. По-английски она не говорит, но понимает. Искусству любви ее обучали с детства. Отметим наш с тобой контракт, Нийл. А после этого отправимся на прием. Глава 35 – Ваша кто? – в ужасе переспросил Оливер, все старания которого собрать блистательный актерский ансамбль рушились прямо у него на глазах.– Твой кто? – заверещала Памела. И покатилась со смеху, заржала, сотрясаясь всем телом. – Это Оливер Истерн, – ловя ртом воздух, выдавливала она между приступами хохота. – Этот… этот… разъяренный недомерок.Загоготал и Джордж.– Да, безмозглая ты курица. Не смей оскорблять продюсера, ведь это он нам платит.Она давилась от смеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74