— Так, позвольте мне кое-что уточнить. Я тут истекаю кровью. На дюйм ниже — и эта психокиска оставила бы меня без глаза. А теперь оказывается, что мы собираемся просто поговорить с этой дамочкой. Но это можно сделать и позже, по телефону, например.
— Не совсем так, — возразил Рекс. — Мелисса должна убедиться, что Энджи говорит правду. Я ей верю, но хочу, чтобы и вы все поверили. — Он смущенно хихикнул. — И честно говоря, вряд ли о таких вещах можно говорить по телефону. К тому же, когда вместе с кем-то чудом уносишь ноги, это располагает к откровенности.
— Ладно, тогда все в порядке, хотя вы вдвоем и прикончили мою машину, — сказала Мелисса. — Главное — вы с ней договорились.
— Нет-нет, — устало покачал головой Рекс. — Мои главные переговоры сегодня произошли в пустыне. А Энджи просто запуталась.
— Запуталась! — простонала Мелисса. — Она участвовала в похищении, Рекс! Ее место — за решеткой! И ей все сойдет с рук?
Рекс улыбнулся, его глаза сверкнули в свете темной луны.
— Я этого не говорил.

Темная луна закатилась за горизонт, и в пустыню ворвалось реальное время, а следом за ним вернулся и холодный осенний ветер. Стоявший рядом с Джессикой Рекс подскочил, как подпрыгивают тарелки на столе, когда из-под них одним быстрым движением выдергивают скатерть. Ощущение было такое, словно возвращение нормального времени было ему неприятно.
Он отказался отвечать на вопросы о том, что произошло с ним в пустыне, сказав просто, что ничего не помнит. По крайней мере, пока что.
В то самое мгновение, как повеяло холодом, глаза Энджи ожили, на ее лице, как будто кто-то переключал каналы телевизора, одно за другим стали сменять друг друга разнообразные чувства — растерянность, страх, подозрение и, наконец, еще более сильная растерянность. Энджи осторожно коснулась кончиками пальцев собственной головы, как будто желая убедиться, что за то время, пока она оставалась застывшей под чарами полуночи, у нее не отвалились уши или нос.
Все пятеро полуночников стояли перед машиной, сложив руки на груди. Выстроились как для парадного снимка, подумала Джессика. Даже Мелисса, все еще внутренне кипевшая, решила присоединиться к остальным, когда сообразила, что сможет нащупать слабину Энджи в первые мгновения выхода из тайного часа, пока женщина не опомнится.
Увидев пятерых полуночников за ветровым стеклом, Энджи потрясенно вытаращила глаза.
— Ну, идите сюда, — окликнул ее Рекс. — Пора и поговорить.
Энджи медленно выбралась из разбитого «форда» и встала лицом к ним, прикрываясь, как щитом, открытой дверцей автомобиля.
— Ничего себе… — негромко произнесла она.
Да уж, четыре человека, материализовавшиеся посреди пустыни, — это вам не костяшки домино, появившиеся невесть откуда.
— Как ваша память? — спросил Рекс. — Ничего не пострадало? Никаких изменений не чувствуете?
Энджи мгновение-другое молча таращилась на него, потом пожала плечами:
— Вроде все нормально.
— Очень мне нужны твои крошечные гнилые мыслишки, — буркнула Мелисса.
Джессика удивленно покосилась на Мелиссу. Врать-то зачем?
— Тогда давайте поговорим об истории Биксби, — сказал Рекс.
— Я думала, мы уже о ней поговорили.
— А мне хочется послушать еще раз. — Рекс похлопал Мелиссу по плечу. — И на этот раз я смогу убедиться, что вы говорите правду. Или, по крайней мере, думаете, что говорите правду.
— Все, что я рассказала, было на самом деле, — сказала Энджи. — Я могу показать вам документы.
— Вы просто расскажите, — настаивал Рекс.
Энджи кивнула и начала рассказывать полуночникам все об их давних предшественниках, о бунте Грейфутов, раскрывая перед ними еще одну тайную историю города Биксби. Она начала тихо, медленно, но постепенно потрясение, вызванное внезапным появлением полуночников, прошло. Голос Энджи набрал силу, и скоро она уже говорила с жаром и убежденностью.
Пока они дожидались конца тайного часа, Рекс уже успел вкратце пересказать остальным новости, но, рассказанные серьезным голосом Энджи, обвинения в адрес старых полуночников производили куда большее впечатление. Джессику начала бить дрожь, и виной тому был не только холодный ветер оклахомской осени.
Если все это правда, тогда какую долю правды о тех временах знала Мадлен? Ей было всего семнадцать, когда Грейфуты лишили полуночников власти, однако она несла в себе память многих поколений телепатов. И если полуночники тысячи лет подряд творили несправедливость, ей должно быть это известно.
И хватит ли у кого-то из них духу задать старой телепатке прямой вопрос? Хотя, конечно, когда Мелисса с Мадлен в следующий раз коснутся друг друга, все случится само собой. Джессика могла только порадоваться тому, что она не Мелисса. Не ей придется задавать неприятные вопросы.
К тому времени, когда Энджи завершила свой рассказ, она, похоже, ничуть уже не боялась полуночников. Она закурила, глядя на них так, словно они действительно были просто несмышлеными детьми.
— Ну вот, я рассказала вам о фактах, — закончила историю Энджи. — А что вы сообщите мне в ответ?
Джессика прищурилась, глядя на женщину. Джессика была рада, что Мелисса не стала превращать Энджи в слюнявую идиотку, но это вовсе не значило, что Энджи ей нравилась. Вот уж нет.
— Есть кое-что, самое важное, что вам следует знать, — сказал Рекс. — Насколько нам известно, вся эта чертовщина высвободится первого ноября.
— В полночь перед первым, если точнее, — добавила Десс. — Когда тридцать первое октября перейдет в ноябрь.
Энджи фыркнула.
— Полночь Хэллоуина, да?
— Может, это и забавно, — холодно произнесла Десс, — но числа не лгут.
— Я вообще не очень-то верю во всю эту нумерологию.
— Нумерология? — У Десс отвисла челюсть. — Это математика, дура!
Женщина долго скептически смотрела на Десс, но потом по ее лицу пробежала тревога.
— А знаете, перед тем как Грейфуты выставили меня, Эрнесто несколько раз повторил, что вскоре должно что-то случиться. А когда темняки перестали отвечать, все очень встревожились. И Эрнесто говорил, что все это произойдет из-за творящей огонь. — Она посмотрела на Джессику. — Это ведь ты, да?
Джессика кивнула.
— Но Грейфуты не успели получить все инструкции до смерти полунелюди.
— А что конкретно говорил Эрнесто? — спросил Рекс.
— Он только повторял имя… старик нервничал из-за того, что, как он говорил, «Самайн приближается». — Энджи передернула плечами. — Но он так и не сказал, кто это такой.
Мелисса покачала головой.
— Это не «кто», тупица, это «когда». Самайном в древности называли Хэллоуин.
— Дурак дурака видит издалека, — пробормотала Десс.
— Сама такая, — парировала Мелисса.
— Опять Хэллоуин, — устало вздохнул Рекс. — Похоже, нам от него никуда не спрятаться.
— Эй, ребята, не глупите! — сказала Энджи. — Хэллоуин — просто нелепое явление культуры. Еще сто лет назад в Оклахоме его просто не было, а монстры, как я уже вам сказала, появились здесь куда как раньше. — Она оглядела всех пятерых по очереди. — И они все еще здесь.
— Монстры? — повторил Рекс.
Он сделал шаг по направлению к Энджи, потом второй, и у Джессики противно засосало под ложечкой. Что-то изменилось в Рексе, усталость с него как рукой сняло. Он даже как будто стал выше, лицо приобрело жесткое выражение, и в каждой его черточке просвечивала угроза. А потом случилось нечто и вовсе невероятное: Джессика увидела, как глаза Рекса вспыхнули фиолетовым светом, хотя темная луна давно уже зашла.
Рекс был уже на расстоянии вытянутой руки от Энджи, но женщина отступила назад, налетев спиной на разбитую машину. Сигарета выпала из ее пальцев.
— Может, вы и правы, Энджи, — сказал Рекс. — Может, чудовища обосновались в Биксби в незапамятные времена. Но зарубите себе на носу… — Его голос изменился, став сухим и холодным, как будто нечто древнее говорило его устами. — Монстр я или нет, но я — то, во что вы сами превратили меня, бросив в пустыне. Я — ваш личный кошмар.
Рекс издал долгое пронзительное шипение, его шея вытянулась вперед, как будто голове надоело сидеть на плечах. Пальцы Рекса, казалось, стали вдруг длиннее и тоньше, они шевелились, приковывая взгляд. Шипение страшно действовало на нервы, словно кто-то водил туда-сюда острым стеклом по позвоночнику, нет — по обнаженному спинному мозгу…
Самодовольство Энджи разом испарилось, колени подогнулись, и она не упала в пыль только потому, что прислонилась к «форду».
Шипение утихло, растворилось в порыве ветра, и тело Рекса снова обрело нормальные человеческие пропорции. Джессика уже не была уверена, действительно она видела его странное преображение или ей лишь померещилось.
Она отвернулась от Энджи.
— Ну что, ребята, пошли?
— Но она знает больше, чем сказала, — возразила Мелисса.
— Это уже не важно, — сказал Рекс. — Они рассказали мне все, что действительно нужно знать.
Его голос звучал уже обычно; и когда Рекс направился к машине Джонатана, он снова выглядел усталым, энергия, бурлившая в нем в момент неожиданной трансформации, иссякла.
Джессика и Джонатан настороженно переглянулись, потом пошли следом за Мелиссой, которая пыталась догнать Рекса.
— А как с ней быть? — окликнула их Десс.
Джессика остановилась и оглянулась через плечо. Десс смотрела на Энджи так, словно та была каким-то редким жуком, раздавленным чьей-то ногой по неосторожности.
Рекс, не оборачиваясь, сообщил пустыне, расстилавшейся перед ним:
— Пешком дойдет. Она знает дорогу из города.

19
18.23
МАКАРОННЫЙ ИНЦИДЕНТ

— Главное правило сегодня в силе, — провозгласила Бет.
Джессика оторвала взгляд от учебника физики.
— Эй, Бет! Позволь напомнить, что я сейчас в своей комнате, а не на кухне. Так что вряд ли возможно, чтобы ты поймала меня на нарушении правила.
— Я тебя просто предупреждаю, — сообщила Бет.
— Предупреждаешь меня? — с легким раздражением повторила Джессика.
Сегодня был вечер «Спагетти от Бетти», то есть младшая сестренка готовила ужин для всей семьи. За последние четыре года, с того дня, как Бет исполнилось девять, этот ритуал неизменно повторялся каждую среду. Исключение составили лишь первые суматошные недели, когда семья еще только переехала в Биксби.
Главное правило вечеров «Спагетти от Бетти» было простым: пока Бет готовит, никто, кроме нее, не вправе прикасаться к еде.
Запах порезанного лука уже пробрался в комнату Джессики через открытую дверь. И она радовалась этому привычному домашнему запаху, пока в комнату не ворвалась Бет.
— О чем именно ты меня предупреждаешь?
— Что сегодня я намерена попользоваться правилом на всю катушку, — ответила сестренка.
— Что ты хочешь этим сказать? Что нам всем надо уйти из дома, пока ты готовишь ужин?
— Нет, просто… — Бет наморщила нос и оглянулась через плечо, как будто боялась, что на плите что-нибудь пригорит. — Просто сиди пока здесь. Ладно?
— Но почему?
Бет улыбнулась.
— Сюрприз!
Джессика подумала, не попросить ли ей маму рассмотреть правомерность этого нового и несколько неожиданного толкования правила, но потом решила, что игра не стоит свеч. Она все равно собиралась заниматься до самого ужина, и, может быть, нежелание сердить Бет поможет ей не сбежать в гостиную к телевизору.
До Хэллоуина Джессике предстояло сдать контрольную по физике, и было бы как-то особенно неприятно опростоволоситься перед самым концом света.
— Ну пожалуйста! — проныла Бет.
— Конечно. Как-нибудь постараюсь сдержаться и не высовывать носа из комнаты, — кивнула Джессика, не забыв страдальчески закатить глаза к потолку.
— Отлично! Тебе понравится мой маленький сюрприз.
— Да ладно уж! — Самодовольное выражение лица Бет вовсе не успокоило Джессику. — Жду не дождусь!
— Можно закрыть твою дверь?
Джессика застонала.
— Бет, а тебе не кажется, что пахнет горелым?
Сестра тут же встревоженно повернулась в сторону кухни. Что-то действительно пригорало. Но Бет таки успела захлопнуть дверь комнаты Джессики, прежде чем умчалась.
Джессика прислушивалась к торопливым шагам сестры, удалявшимся в сторону кухни, и гадала, что за сюрприз она затеяла. За последнюю неделю Бетти немного расслабилась, стала меньше совать нос в чужие дела, зато постоянно рассказывала о новых подругах из оркестра и отрабатывала движения жезлом. Может быть, она действительно задумала порадовать родных чем-нибудь особенным.
Впрочем, даже если Бет решила подложить Джессике свинью, вряд ли она сможет существенно ухудшить положение.
После того «затмения» (или времятрясения, или первичного искривления, или как там еще это называют), что случилось на большой перемене неделю назад, ничего подобного больше не повторялось. Но насколько удалось разобрать Мелиссе, темняки ожидали нового катаклизма в ближайшее время. После прошлого «затмения» разрыв в Дженксе увеличился — теперь он был размером примерно с теннисный корт, только овальный. Кто-нибудь из полуночников проверял его теперь каждую ночь во время тайного часа, чтобы убедиться, что в дыру не провалился больше никто из дневных. Внутри разрыва вместе с обычным синим свечением наблюдались красные отсветы и ничто не замирало — осенние листья продолжали падать, земляные черви ползали как ни в чем не бывало, комары жужжали и кусались. Это было слишком неправильно и странно, и объяснений этому не находилось.
Согласно расчетам Десс, каждое «затмение» будет увеличивать разрыв, он станет расползаться, как дыра на пятке старого носка. И в момент наступления Хэллоуина ткань тайного часа развалится окончательно, и тогда все живое на многие мили вокруг окажется в странном красно-синем мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41