Это было невероятно. Но это был Свиридов. Загоревший, помолодевший, респектабельный. Но это был он.
– Он? – спросил Тигран, следивший за выражением лица Тимура.
– Он.
– Спокойно, не смотри в его сторону, – скомандовал Тигран и набрал на мобильнике номер. – Герман? Ты где?.. Понял. Бросай все и дуй ко мне. Ресторан грека на набережной знаешь?.. Одна нога там, другая здесь. Жду!
– Кто такой Герман? – спросил Тимур.
– Тот паренек, которого мы нашли в «таймшере». Помнишь? С тремя языками. Дельный оказался парнишка. С тех пор он работает на меня, получает по пятьдесят баксов в день. И он стоит этих денег.
Когда подкатил Герман на новеньком «Сеате», Тигран показал ему на Свиридова:
– Не отходи от него ни на шаг. Узнай все. Кто такой? Где живет? Под какой фамилией? Когда приехал? Откуда? Одним словом, все. Действуй!
Через два дня Герман доложил:
– Свиридов Анатолий Евгеньевич. Русский. Прилетел полгода назад из Турции по туристической визе. Купил квартиру с двумя спальнями в «Марбелла хаус» за сто восемьдесят тысяч долларов. Автоматически получил вид на жительство. Живет один. Консьержке сказал, что ждет жену из России. Часто звонит в Москву. Почему-то не с мобильника, а из автоматов на улице. Имеет счет в Банке Андалузее в Пуэнто Романо. На счету – семьсот сорок тысяч долларов. Все.
– Ты и про счет узнал? – удивился Тигран. – Не врешь? Как?
– Есть у меня знакомая в этом банке, – засмущался Герман. – Я ей даю уроки английского. Очень способная ученица.
– Жив, сука, – подвел итог Тигран. – И значит, твои бумаги в целости и сохранности. Теперь надо подумать, как их заполучить.
На следующий день Тимур улетел в Москву. Алина расстроилась, но объяснять ей Тимур ничего стал. Только и сказал: срочное дело, дня через три вернусь. В Москве он встретился с Панкратовым и все ему рассказал. В конце добавил:
– Извините, Михаил Юрьевич, что вас напрягаю. Но мне больше не с кем посоветоваться.
– Друзья, Тимур, для того и существуют, чтобы обращаться к ним в трудную минуту, – рассудительно отозвался Панкратов. – А иначе какие они друзья? Так, собутыльники. Интересную историю вы мне рассказали. Что ж, давайте разбираться.
Неуверенное предложение Тимура обратиться к генералу Егорову он сразу отверг.
– Что он может? Затребовать выдачи подполковника через Интерпол? На каком основании? Уголовного дела на него нет, никаких обвинений не предъявлено. В Марбелье он на законных основаниях – имеет вид на жительство. Нет, с Егоровым погодим. Он нам может понадобиться, но не сейчас. Сначала проясним со Свиридовым. Где он может хранить документы? При себе? Сомнительно. Он знает, с кем имеет дело. Люди Емельчука не будут с ним церемониться. Кипятильник в зад – все выложит. Значит, бумаги в Москве. Где?
Панкратов надолго задумался.
– Есть еще очень интересный вопрос. Каким образом Свиридов умудрился деньги с Емельчука получить, а документы не отдать? Есть у вас какие-нибудь соображения?
– Никаких, – сказал Тимур.
– А у меня есть. Свиридов, вероятно, поставил условие: деньги вперед. Емельчуку пришлось согласиться, у него не было выбора. А когда подполковник получил подтверждение, что деньги уже на счету, заявил: документы останутся у меня как гарантия моей безопасности. Если со мной что-нибудь случится, они сразу окажутся в прокуратуре. И Емельчук умылся. Другого варианта не вижу.
– Что из этого следует?
– Что бумаги у кого-то из тех, кому Свиридов доверяет.
– У жены?
– Это вряд ли. Слишком очевидно. Присмотреться к ней, конечно, не помешает, но искать нужно в другом месте. Что ж, будем отрабатывать связи нашего фигуранта. Оперативников дам. Опытных, я с ними работал. Сами понимаете, им придется заплатить. И заплатить много.
Тимур даже обиделся.
– Михаил Юрьевич! Моя ставка в этой игре – десять миллионов долларов. Неужели я буду экономить на операх?
Полторы недели три оперативника отрабатывали связи Свиридова – проверяли всех его друзей, знакомых, сослуживцев. Близких друзей у него не было, с сослуживцами приятельских отношений не поддерживал, знакомые давно о нем ничего не слышали. Поинтересовались и его женой. Дамочка расцвела, одевалась в дорогих бутиках, через день посещала фитнес-центр, стриглась и делала маникюр в «Жак Десанже». В деньгах, судя по всему, не нуждалась. Попутно выяснилось, что она завела любовника – стриптезера из клуба «Распутин», связи с ним особенно не скрывала. Недавно получила загранпаспорт после долгих мытарств в одном из районных ОВИРов, в то лето переполненных москвичами, рвавшимися за границу.
– Негусто, – констатировал Панкратов, изучив отчеты оперов. – Или мы в чем-то ошиблись, или подполковник оказался хитроумней, чем мы думали. Выход один: он нужен в Москве. Как его вытащить?
Задача казалась неразрешимой. Не было причин, которые заставили бы Свиридова появиться в Москве. Ему было чего опасаться: и людей Емельчука, и сотрудников ГУБЭПа. И еще не известно, кого больше.
– Жена, – задумчиво проговорил Панкратов – Вы ее видели?
– Видел. Сразу после того, как подполковник исчез.
– Что она из себя представляет? Вернее, представляла. Что она такое сейчас, мы знаем.
Тимур неопределенно пожал плечами.
– Ничего особенного. Девочка из провинции. Подцепила мужа с квартирой. Думаю, сначала была на седьмом небе. Потом начала понимать, что выбрала не лучший вариант: квартира маленькая, заплата маленькая, муж старый, к тому же ревнивый.
– Ревнивый? – заинтересовался Панкратов.
– Как Отелло. Она сама так сказала. Правда, в тот день она была в панике.
– Как Отелло. Очень любопытно. Очень и очень любопытно.
– Что любопытно? – не понял Тимур. – Обыкновенная шлюшка.
– Это для нас она обыкновенная шлюшка. А для него? Ради нее он пошел на преступление. Это дорогого стоит. Нет, Тимур, для него она не обыкновенная шлюшка.
– Ну, допустим. И что?
– Вот я и думаю. Что он сделает, если узнает то, что мы знаем?
– Примчится в Москву? – догадался Тимур.
– Вы этого не допускаете?
– Нет. Он знает чем рискует.
– Вы любите жену?
Тимур нахмурился:
– При чем тут моя жена?
– Не наливайтесь яростью, как Отелло. Я всего лишь рассуждаю вслух. Как бы вы поступили, если бы вдруг узнали, что она изменяет вам с каким-нибудь жгучим испанцем? Не отвечайте, я и так вижу. Почему же вы думаете, что Свиридов из другого теста?
– Он старик, – буркнул Тимур.
– Ошибаетесь. Пятьдесят лет – это еще далеко не старость.
– Значит, вы уверены…
– Я ни в чем не уверен, – перебил Панкратов. – Но почему не попробовать? Тем более что никакого другого решения у нас нет.
Добыть компромат не составило большого труда. Жена подполковника и не думала скрывать свою связь с любовником. Тимур нашел через Гошу «черного фотографа», специализирующего на подобных съемках, оперативники скрытно установили в «двушке» звуко– и видеоаппаратуру, и через несколько дней перед Панкратовым и Тимуром лежали с полсотни цветных снимков, от приличных, уличных, где любовники выглядели как нежные влюбленные, до откровенно порногрфических, и видекассета, при просмотре которой краска не сходила с лица Тимура.
– Неплохо, – оценил материал Панкратов. – Если и это не подействуют, значит он и в самом деле старик.
Пакет с компроматом переслали со стюардессой в Малагу, там ее встретил Герман и в тот же день передал консьержке в доме Свиридова. Вечером позвонил Тигран:
– Клиент взял билет в Москву. Вылетает вечерним рейсом.
– Ну вот, а вы говорили – старик, – прокомментировал Панкратов. – Что ж, теперь можно идти к генералу Егорову.
«Неужели получится?» – затеплилось в душе Тимура предчувствие. Но он отогнал его от себя. Хорошие предчувствия не сбываются.

VI

Самолет из Малаги приземлился в Шереметьево-2 в половине первого ночи. Багажа у Свиридова не было, лишь небольшой кожаный кейс какой-то дорогой фирмы. Он миновал пограничный контроль, беспрепятственно прошел по «зеленому» коридору и на выходе из зала прилета лицом к лицу столкнулся с Тимуром. Второй раз в жизни Тимур наблюдал, как лицо еще живого человека превращается в посмертную маску. Первый раз – когда милицейские «форды» увидел молодой чиновник из МНС Козлов. Второй раз – когда Свиридов увидел Тимура.
– С возвращением, Анатолий Евгеньевич, как долетели? – вежливо проговорил Тимур, открывая заднюю дверь «БМВ». – Садитесь.
Свиридов затравленно огляделся, но Панкратов и два человека в штатском не оставили ему путей для бегства.
– Не дергайся, подполковник, – посоветовал Панкратов. – Никто тебе не поможет. Сказано садись, значит садись.
Свиридов послушно полез в машину, Панкратов устроился рядом, но отстранившись от подполковника как бы брезгливо. Тимур сел на руль и осторожно свел «БМВ» с высокого аэропортовского пандуса, запруженного такси и частниками. Двое в штатском последовали за ним в черной «Волге». За ярко освещенным кубом гостиницы «Новотель», на темном участке дороги перед выездом на Ленинградское шоссе, Панкратов распорядился:
– Остановитесь, Тимур. Поговорим.
Тимур прижался к обочине. Черная «Волга» затормозила сзади.
– Ну, Свиридов, ты все понял? – спросил Панкратов.
– Все.
– Не слышу. Говори громче, не стесняйся, здесь все свои.
– Все, – повторил Свиридов.
– Где бумаги? Только не спрашивай, какие бумаги. Бывают случаи, когда врать опасно. Сейчас как раз такой случай.
– На даче.
– На какой даче?
– В Вялках. Там у меня шесть соток. В садово-огородном кооперативе.
– Где эти Вялки?
– Под Москвой. По Егорьевскому шоссе. В двадцати пяти километрах.
– Поехали.
Дорога до Вялков заняла около двух часов. За все это время ни Свиридов, ни Панкратов не произнесли ни слова. Садово-огородный кооператив оказался скопищем дачек-скворечников с сараюшками и хозблоками на крошечных участках земли. Несмотря на глубокую ночь, во многих дачках светились огни – москвичи использовали последние августовские дни и не вылезали со своих участков. Неясно, правда, что они делали ночью – то ли пьянствовали на природе, то ли закатывали на зиму банки с вареньями и соленьями.
Возле одного из участков Свиридов сказал:
– Здесь.
Тимур остановился. Черная «Волга» остановилась сзади. Свиридов долго возился с висячим замком на двери хозблока, наконец справился с ним, скрылся внутри и через несколько минут появился со старым пыльным кейсом в руках. Протянул кейс Тимуру:
– Вот бумаги.
Тимур отошел к машине, при свете фар открыл кейс. В нем лежала пухлая папка с белыми тесемками – та самая, что когда-то принес Тимуру старый бухгалтер Сахаров. Тимур раскрыл папку. Все документы были на месте.
– Все в порядке? – спросил Панкратов.
– Вроде бы да.
– Можете проверить, – предложил Свиридов.
– Не стоит. Мы тебе и так верим. Видим же, честный человек. Мне только одно непонятно. Почему ты не оставил бумаги у кого-нибудь из людей, которым доверяешь, и не предупредил Лазарчука, что если с тобой что-то случится, бумаги в тот же день окажутся в прокуратуре?
– Так я ему и сказал.
– А документы спрятал в сарае? Не вижу логики.
– А кому бы я их доверил? Некому.
Панкратов только головой покачал.
– Как же ты жил, подполковник, если не завел хотя бы одного человека, которому доверяешь?
– Можно и мне вопрос?
– Давай, – разрешил Панкратов. – Пользуйся свободой. Потому что скоро вопросы будут задавать тебе.
– Эти снимки и пленка – монтаж? – напряженным от волнения голосом спросил Свиридов. – Фальшивка?
– Не хотелось бы доставлять тебе лишних огорчений, подполковник. Честно говорю, не хотелось бы. У тебя их и без того будет много. Нет, не монтаж. Все подлинное.
– Он вам еще нужен? – спросил штатский из «Волги», постарше.
– Он нам еще нужен, Тимур? – повторил Панкратов.
– Нет.
– А нам нужен. Оперуполномоченный Управления собственной безопасности МВД майор Кузьмин, – представился штатский. – Подполковник Свиридов, вы арестованы. Руки!
Защелкнулись наручники. Свиридова затолкали в «Волгу», машина уехала. Панкратов проводил взглядом рубиновые огни и негромко засмеялся.
– Что с вами? – удивился Тимур.
– Никогда не думал, что буду участвовать в такой операции. Ну, Тимур, с тобой не соскучишься!
Первый раз Панкратов назвал Тимура на «ты», и это вдруг наполнило его необъяснимой радостью. Все в нем ликовало. Получилось! Все получилось! Сбылись хорошие предчувствия. Которые редко, очень редко сбываются. Этот день нужно запомнить. Какое сегодня число? Тридцать первое августа 2004 года. Нет, уже первое сентября, поправил себя Тимур.
Утром, когда он вез драгоценную папку на завод, чтобы спрятать в сейф, ожил мобильный телефон. На дисплее высветилось: Алина.
– Включи радио, – сказала она. – Господи, какой ужас!..


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

I

Утром первого сентября ни облачка не было в небе над Бесланом, ни ветерка не проходило по тихим садам. День обещал быть жарким, но солнце еще не успело выпить всю ночную росу, свежо было во дворах и в тени домов. Уже в половине девятого утра на улицах было многолюдно, как в праздник, со всех сторон к школе стекались принаряженные люди с букетами осенних георгин, астр и гладиолусов. Важно шествовали первоклашки в окружении многочисленной родни, в стайки сбивались школьники постарше, немного стеснялись сопровождавших их родителей, но не протестовали, понимали, что в этот день они не принадлежат себе. В школьном дворе их встречали учителя, выстраивали на заранее отведенных местах: в центр широкого полукольца малышню, для которой школьный звонок прозвенит в первый раз, за ней одиннадцатиклассников, для которых этот звонок станет последним. По краям – остальных школьников и взрослых. Народ все подходил, все больше трогательных малышей с тяжелыми букетами собиралось в центре, просторный школьный двор стал тесным от празднично настроенных людей – от молодых женщин с грудными детьми до торжественных стариков.
В 9.03 к собравшимся обратилась директор школы, заслуженная учительница России Лидия Александровна Цалиева:
– Дорогие ребята, дорогие мамы и папы, бабушки и дедушки, тети и дяди, сегодня у нас замечательный день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70