Вот это ему и скажет Иса. Как отреагирует Султан? Да как бы ни отреагировал, Иса свое дело сделал. Он в порядке. А это самое главное.
Да, все правильно.
Иса завел машину и поехал домой, время от времени поглядывая на себя в зеркало и с удовольствием отмечая, как фингал наливается красивым фиолетовым цветом. Он уже не боялся предстоящего разговора с Султаном.
Но разговор сложился совсем по-другому. Жизнь всегда ломает все планы, даже самые безупречные. Потому что жизнь состоит из случайностей, которых не может предусмотреть никто.

IV

Иса Мальсагов правильно оценил неуверенность, с которой Тимур ответил на вопрос, готов ли Алихан заплатить выкуп за сына. Разговор о выкупе зашел после того, как все было подготовлено для встречи с Исой: возбуждено уголовное дело, получен у знакомого прокурора ордер. Милицию на этом этапе привлекать не имело смысла, поэтому роль злобного мента решил взять на себя Теймураз, воспользовавшись парадным милицейским мундиром, сохранившимся со времен его службы.
Тимур не сомневался, что Алихан не захочет спорить о сумме выкупа. Сколько нужно, столько и заплатим. Так на его месте сказал бы сам Тимур. Но до суммы разговор не дошел.
– Я уже сказал, кому и за что заплачу, – холодно и даже словно бы враждебно заявил Алихан.
– Голову похитителя ты уже получил, – напомнил Тимур. – Для Султана это просто бизнес. Да, грязный. Но ничего личного. Такая жизнь. Не нам ее исправлять.
– Нет, – бросил Алихан так же резко, враждебно. – Как я сказал, так и будет.
Он произнес это с такой внутренней убежденностью, что Тимур не нашелся, что ответить.
С того дня, как украли Алана, внешне в поведении и характере Алихана мало что изменилось. Разве что стал суше, строже, редко улыбался, никогда не смеялся так, как он умел – громко, заразительно. Много занимался стройкой, поставками американского спирта, переложив на Тимура торговлю спиртом и продажу водки Бесланского завода. С утра ненадолго приезжал в офис, потом до конца дня пропадал на спиртзаводе, где заканчивался монтаж технологического оборудования. Он как будто специально перегружал себя делами, чтобы не оставалось времени для посторонних мыслей.
Иногда по вечерам Алихан исчезал, никого не предупредив, где его искать, если срочно понадобится. Его водитель сказал Тимуру по секрету, где он бывает – в православном храме. Однажды Тимур зашел в церковь. Шла вечерняя служба. Алихан стоял у дальней темной стены, в стороне от толпы молящихся, – прямо, молча, ни разу не перекрестившись. Тимур чувствовал, что в душе друга происходит какая-то мучительно трудная внутренняя работа.
И вот теперь он понял, к чему это работа привела. Нет, не знал Тимур, что противопоставить его внутренней убежденности.
Они разговаривали поздно вечером в кабинете Алихана в его доме, притихшем, как если бы в нем лежал смертельно больной ребенок.
– Ты когда-нибудь думал, для чего мы работаем? – после долгого молчания спросил Алихан.
Тимур молча пожал плечами.
– Деньги? Денег мы заработали, на жизнь хватит, – продолжал Алихан, не дождавшись ответа. – А что еще? Зачем мы тратим время жизни черт знает на что? Вместо того, чтобы играть с детьми, радовать близких, радоваться вместе с ними? Зачем? Знаешь?
– Ну, интересно, кураж, – неуверенно сказал Тимур и признался: – Нет, не знаю.
– А я знаю. Последнее время я много об этом думал. Мы строим новую жизнь, вот зачем. В которой будут жить наши дети. Строим, как умеем. Она не будет совсем другой. Но будет немного лучше, немного чище. В ней не будут воровать наших детей и детей наших детей. В этом она будет другой. Если же нет… если мы не сумеем такую жизнь построить, лучше ей не быть вообще. А нашим детям лучше в ней не жить. Им вообще лучше не жить.
– Ты твердо решил? – спросил Тимур, хотя спрашивать было не нужно. У него появилось ощущение, что Алихан уже не здесь, а где-то в другой жизни, за границей обыденности, где, как на страшной горной высоте, нет полутонов, где не имеет никакого значения житейская логика с привычным, помогающим жить смешением добра и зла, правды и лжи.
– Да, – сказал Алихан и повторил: – Да!
Это «да» лишало смысла комбинацию, задуманную Тимуром и Таймуразом. Но они все-таки решили довести ее до конца в расчете на то, что по ходу дела найдется устраивающих всех компромисс.
Иса Мальсагов позвонил через три дня после разговора на блок-посту в Чермене и назначил встречу на нейтральной территории.
– Только без майора, – предупредил он. – При нем говорить не буду. Ты и я, больше никто.
Местом встречи выбрали тот же черменский круг. Иса оставил свою «Волгу» перед ингушским постом, пересек ничейную полосу и влез в «мерседес» Тимура. Он был в солнцезащитных очках, закрывающих пол лица, но не скрывающих фингал грязного синевато-желтого цвета.
– Ты почему мне ничего не сказал? – сразу набросился он на Тимура. – В какое положение ты меня поставил?
– Чего я тебе не сказал? – не понял Тимур.
– Он спрашивает! Он еще спрашивает! И не усмехайся, ничего тут смешного нет! Султан чуть меня не убил! Он решил, что я его подставляю!
– Я не усмехаюсь. Успокойся и говори по делу. Ты встретился с Султаном?
– А о чем я тебе толкую?! Я говорил с ним полтора часа! И был уверен, что он сейчас вытащит пистолет и пристрелит меня, как собаку! Даже не знаю, как я сумел отболтаться! Не ожидал я от тебя такой подлянки. Не ожидал! Если вы поручаете мне роль посредника, нужно же предупреждать!
– Стоп, – перебил Тимур. – Давай с начала. Все по порядку. Предупреждать – о чем?
– Об условии твоего друга Алихана. О том, что он объявил. Что заплатит два миллиона баксов не за сына, а за голову похитителя. Вот о чем!
– Но Султан не похититель. Он всего лишь купил Алана. Это немного меняет дело. Разве нет?
– Ты за кого его принимаешь? По-твоему, он совсем тупой? Ошибаешься. Он не самый умный человек, которых я знаю. Но не настолько тупой, чтобы связываться с сумасшедшим, который ставит такие условия!
– Откуда он узнал об условии? В газетах об этом не писали. Тем более в ингушских.
– Узнал! Начал прощупывать почву и сразу узнал. Во Владикавказе все только об этом и говорят! Мудрено не узнать! Была бы охота. А у него, сам понимаешь, была.
– И что? – поторопил Тимур.
– Ну, что? Что сделал бы нормальный человек на его месте?
– Нормальный человек не стал бы покупать чужого ребенка.
– Это понятно. Ну, нормальный уголовник. Он подумал бы: а на хрена мне эта головная боль? Если Алихан сумасшедший, он во всем сумасшедший. Доказывай потом, что ты не воровал мальчишку, а всего только купил. Может, докажешь. А может, и не докажешь – не успеешь. Заработать два миллиона охотников ой как много! Так Султан и подумал. Он решил вернуть мальчишку и забрать свои десять штук. А вот когда узнал, что Касаеву перерезали горло, тут и понял, что очень крупно попал. Прикинь, что ему было делать?
– Что?
– Избавиться от парня. Как можно быстрей. Он и избавился.
Тимур похолодел:
– Как?
– Успокойся. Не так, как ты подумал. Он же не зверь. Перепродал Алана. Правда, всего за три штуки.
– Кому?
– Одному чеченцу из Ножай-Юрта. Из боевиков. Приезжал к своим подлечиться. В Сурхахи, там у него какая-то дальняя родня. Он и увез мальчишку.
– Как зовут чеченца?
– Не знаю. Да это уже не имеет значения. Убило его. Когда возвращался в отряд, попал под обстрел. В клочья.
– Где же сейчас Алан?
– Кто знает! Но где-то живой. Не потащил же чеченец его с собой в горы. Где-то, значит, оставил.
Поворот был ошеломляюще неожиданным. Тимуру понадобилось время, чтобы освоиться в новой ситуации. Иса угадал причину его молчания.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Как найти мальчишку. Правильно?
– Догадливый ты, Иса.
– Алихану со всему его бабками это не под силу. Тебе и твоему майору тоже. Но есть человек, который может попробовать это сделать.
– Я сейчас поставлю тебе второй фингал, если будешь тянуть резину! – хмуро пообещал Тимур. – Кто?
– А ты не понял?
– Нет.
– Султан, – сказал Иса и откинулся в кресле, наслаждаясь произведенным эффектом. – Да, Тимур, Султан-гирей Хамхоев.
– С какой стати ему на это подписываться? За бабки?
– Нет-нет! Ни за какие бабки он связываться с Алиханом не будет. Тут дело совсем в другом.
– Опять тянешь? Дождешься!
– Вот ты, Тимур, считаешь меня мелким жуликом, ни на что не годным. Считаешь, считаешь! А я не такой. Ну, не совсем такой. Могу очень даже неплохо соображать. Особенно когда припрет. Я тебе скажу, почему Султан согласится вам помочь. Но сначала вопрос. Это уголовное дело… Я уже сделал, что вы просили. Даже больше того, много больше, сейчас поймешь. Можно будет считать, что дело закрыто? Что никакого дела вообще нет?
– Ну, допустим.
– Нет, ты скажи твердо: «Да». Да?
– Да.
– Тогда слушай. Я запугал Султана.
– Чем ты мог его запугать?
– Я сказал, что менты и гэбисты хотят повесить на него взрыв на владикавказском рынке.
– Он имеет к нему отношение?
– Не знаю. Скорее всего нет. Но может иметь. Он продавал взрывчатку. Такую же, как подложили на рынке, пластид.
– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался Тимур. – Отсюда подробней!
Закончив рассказ о том, как ловко он сумел до смерти перепугать Султана, Иса заключил:
– Теперь ты понял, почему он будет помогать вам без всяких бабок?
– Понял. Я тебя недооценивал. Что ж, могу повторить: про уголовное дело забудь.
– А про пятьдесят штук? – осторожно поинтересовался Иса. – Ну, которые я получил в банке?
– Ладно, тоже забудь. Хоть ты и не из тех, кто сделает завтрашнюю жизнь лучше.
– Слово?
– Слово.
– Я верю твоему слову, – не без торжественности произнес Иса и немного замялся. – Тут еще вот какое дело… Султан, конечно, сделает все, что сможет. Но у него есть просьба. Не условие, просто просьба. Если бы ему помочь…
– Какая просьба?
– Понимаешь, он авторитет в Ингушетии. Но не вор в законе. А хочет быть настоящим вором. Кавказские не хотят его короновать, считают – еще не заслужил. Вот если бы за него поручился кто-нибудь из Москвы…
Тимур удивился:
– Ты считаешь, что я каждый день пью с московскими ворами в законе?
– Нет. Но у вас большой бизнес, мало ли с кем приходится иметь дело…
– У меня в Москве есть только один знакомый крупный вор в законе, – припомнил Тимур недавнюю встречу в Поти с Ревазом Гудавой.
– А больше и не надо, – обрадовался Иса. – Одного хватит. Так я скажу Султану, что ты сделаешь?
– Постараюсь, – неопределенно пообещал Тимур.
Вернувшись в офис, он отдал Теймуразу диктофон, на который записал весь разговор с Исой, и позвонил в Москву заведующему торговой базой, через которую реализовалась бесланская водка.
– Грузины у нас водку берут? От Реваза Гудавы?
– Берут.
– Много?
– Примерно по две фуры в неделю. Вот вчера заказали две фуры.
– В деньги?
– Нет, на реализацию. Вы же сами сказали.
– Задержи отгрузку, – распорядился Тимур.
– Почему?
– Так надо.
– Реваз спросит.
– Скажи, я приказал. Сам ему объясню. Завтра вылетаю в Москву первым утренним рейсом.
– Машину прислать?
– Не нужно, сам доберусь. Закажи гостиницу.
– Все сделаю, – уверил заведующий.
– Дослушал? – обернулся Тимур к Теймуразу, который сидел в углу кабинета с наушником диктофона. Тот отмахнулся: не мешай, и переключил звук на динамик. Дослушав до конца, перемотал пленку. В том месте, где Иса заговорил про взрыв на рынке, остановил запись.
– Очень интересно. Нужно будет подсказать ребятам.
– Не раньше, чем найдем Алана, – предупредил Тимур.
– Само собой, – кивнул Теймураз. Помолчав, спросил: – Алихану скажем?
– А что делать? Он должен знать правду.
– Тяжело.
– Тяжело, – согласился Тимур. – Но хоть какая-то ясность.
– А мы, значит, будем плодить воров в законе?
– Будем. Мы будем делать все, что можем. Кстати, чем отличается авторитет от вора? Ты должен знать, столько лет проработал в милиции.
– Тем же, чем полковник от генерала.
– Расскажи-ка мне, что это за публика, – попросил Тимур. – Чтобы я знал, с кем имею дело…

V

«В зону Кержач. Здорово! В вашем лице ко всем достойным адресую. По выезду с крытой Альбея ему Ворами дана общая ксива для вашей зоны, а также Наказ, ознакомьте всех, кому небезразлична кровно людская здоровая постановка как в зоне, так и за пределами зоны. Копия общей ксивы Наказ направляется Альбеем вместе с этой малявой…»
«Общаковая ксива во Владимирскую зону. Наказ. Доброго здоровья и пожелания всем близким по жизни! С этой ксивой на вашу зону писался Наказ, который надо понимать таким, как он есть. Время сказало, что распространенный блуд необходимо искоренить немедленно. Поступать с распространителями конкретно, вплоть до уничтожения. Никакого хода этой бешеной или затаившейся публике не может быть. Национализм расшатывает элементарное Арестантское, он является чуждым и вредным. Вся нечисть и покрывающая ее публика, а тем более шагающая в упряжке с нею, должны быть искоренены.
Оздоровление зоны в ваших возможностях и правах. Нужно проявлять интерес к тем, кто приезжает с крытых: где они были, не было ли вреда общему от их пребыванию в тюрьме. При намеке порочанья или зубоскальства о Воровском – спрашивать незамедлительно. Можем вам сказать: все находящиеся здесь Вороватые люди вашей области в основной массе целиком и полностью ведут здоровый образ жизни и находятся большей частью на спецу. А те, переступающие грань и наворачивающие, от своего нажитого не уйдут. За всех их все практически знается, не дотянуться до них здесь, значит сполна спросится по прибытию на зону. Понимают они свои пагубные действия или нет – подлежат спросу. Ибо, способствуя этим сукам и гадью, сами уподобляются в нелюдей этой копошащейся толпе, которая идет по прямому замыслу лягавых. Воры и Воровской люд всегда противостояли и будут противостоять. В нашем доме не должно быть места этим цепным псам и разным мерзостям, которых подкалывают, а затем за это же поощряют лягавые…»
«Воровскому люду Владимирской области. Здорово! Ставим вас в известность: в данное время во Владимирской крытой находятся семь Воров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70