Было в досье Рузаева одно место, которое особенно заинтересовало Тимура. По неподтвержденной информации, во время учебы в Лондоне Шамиль познакомился с английским писателем Джоном Ле Карре и сумел увлечь его проблемами ингушского народа. Знаменитый автор шпионских романов, в центре которых всегда было противостояние британской разведки и КГБ, находился на распутье. Холодная война подошла к концу, бороться стало не с кем, а без реального сильного врага западной демократии невозможен острый сюжет, который сделал бы книгу бестселлером. Вероятно, поэтому опытный романист увидел в документах молодого ингушского диссидента материал для романа. Книга называлась «Наша игра». В Англии она прошла практически незамеченной, в России тоже не стала событием. А в Северной Осетии наделала много шума.
Тимур прочитал ее с интересом, как всегда читал бестселлеры Ле Карре, когда они попадались на глаза. Роман повествовал о борьбе маленького, но гордого ингушского народа за национальную независимость против имперской России и Северной Осетии, ее верного вассала на Кавказе. Как бывает всегда, когда автор пишет о том, о чем имеет самое смутное представление, сюжет изобиловал смешными бытовыми нелепицами, даже кавказские фамилии персонажей, явно взятые из энциклопедии, звучали, как генерал КГБ Гоголь в фильмах о Джеймсе Бонде. Ингуши в «Нашей игре» были олицетворением бесстрашия, благородства и душевной открытости, а коварные, мстительные, корыстные осетины – исчадиями ада. Это и вызвало возмущение во Владикавказе, где роман Ле Карре был назван клеветническим и провокационным, что даже нашло отражение в специальной резолюции, единогласно принятой парламентом Северной Осетии. Тимур не знал, как отреагировали на роман в Ингушетии, но если правда, что его инспирировал Шамиль Рузаев, это объясняло его авторитет и доверие к нему президента Аушева.
– Интересный тип, – заметил Тимур, возвращая фээсбэшнику досье. Тот подтвердил:
– Да, не проста сопля, с пузырьком. Почему ты о нем спросил?
– Мне передали, что он хочет со мной встретиться.
– Зачем? – насторожился фээсбэшник.
– Понятия не имею. Может, что-то по бизнесу.
– Держался бы ты от него подальше.
– Почему?
– Опасный человек. Его бизнес – политика. С ним нельзя иметь дела, если твердо не знаешь, чего он хочет.
– Почему? – повторил Тимур.
– Упертый он, вон почему.
«Упертый». Это и было то слово, которого Тимур не нашел, рассматривая тюремные снимки Шамиля. Упертый. Что ж, будем иметь в виду.

IV

Октябрь выдался в Осетии сухим, пыльным. Рано темнело, по ночам контуры гор высвечивались дальними зарницами, погромыхивало – глухо, ворчливо, как ленивая артиллерийская канонада. Но дождей все не было, над дорогами висела мельчайшая пороховая взвесь, автомобильные фары торили в ней световые тоннели, как в дыму. Машины были похожи на рыб – юркие легковушки, медлительные, словно сомы, автобусы, неповоротливые темные фуры. Перед блок-постами они сбивались в кучу, как рыбы перед запрудой, обилие огней создавало ощущение праздника.
Встречу назначили на Черменском кругу. Тимур оставил «мерседес» перед осетинским постом, перешел на ингушскую сторону, высматривая белую «Волгу» Исы. Из машины, стоявшей без огней на обочине, мигнули дальним светом. Это была не «Волга». Какая-то иномарка с обрубленными плоскостями, вроде «Вольво-740». Мигнули еще раз. Потом водительская дверь открылась, осветив на мгновение пустой салон, из машины выбрался Иса, которого Тимур сразу узнал по низенькой грузной фигуре, осмотрелся по сторонам и только после этого подошел.
– Ты один?
– Я должен быть не один? – удивился Тимур. – Где твой Шамиль?
– Сейчас подойдет. Пошли, постоим у тачки. Пусть увидит, что ты один.
На лобовом стекле «вольво» красовался пропуск с логотипом Верховного комиссариата ООН по делам беженцев.
– Тебе дали от фирмы машину? – полюбопытствовал Тимур.
– Дали! От них дождешься! Купил по случаю у одного человека.
– Хорошо живешь.
– Все бы тебе смеяться! Сказать бы тебе, как я живу!
– Как?
– Как заяц, – буркнул Иса. – Только успевай оглядываться.
– А лезешь в сомнительные дела, – укорил Тимур.
– Да как не лезть? Как? Серьезным людям не отказывают.
– Шамиль серьезный человек?
– Ты даже не представляешь себе, какой серьезный! У меня к тебе просьба. Не говори ему, что знаешь, о чем будет разговор. Ничего не хочу об этом знать. Не скажешь?
Тимур неопределенно пожал плечами:
– Как получится.
Иса вдруг насторожился.
– Тихо! Идет!
– Да ты и правда, как заяц, – засмеялся Тимур. – Только что ушами не шевелишь.
Со стороны степи, из темноты приблизился высокий худой человек в черном кожаном пальто и надвинутой на глаза шляпе, приказал Исе:
– Погуляй.
Открыл перед Тимуром заднюю дверь «вольво»:
– Садитесь.
При свете плафона Тимур успел рассмотреть ухоженную черную бородку на бледном лице, аккуратные усы, сросшиеся на переносице брови. Дверь закрылась, свет погас, но и в темноте, изредка разбавляемой светом проходящих по дороге машин, Тимур чувствовал на себе пристальный настороженный взгляд. Майор-фээсбэшник был прав: опасный человек. Упертый. Он распространял вокруг себя опасность, как запах терпкого мужского одеколона.
– Вы знаете, о чем пойдет речь? – заговорил Шамиль резким, словно бы презрительным тоном.
– Да.
– Откуда?
– Сказал Иса.
– О чем?
– О покушении на президента Галазова.
– Много болтает.
– Успокойтесь, Шамиль. Если бы он не сказал, я бы не приехал. У меня своих дел хватает. Мне непонятно одно: почему вы решили говорить со мной?
– Если бы мы назначили встречу на блок-посту под Бесланом, вы бы поняли?
– Нет. И не говорите загадками.
– Вы и ваш компаньон Алихан Хаджаев – владельцы самого крупного ликероводочного завода в Беслане…
– Не самого крупного, – поправил Тимур. – В Беслане еще три завода. И все крупные.
– Считайте, что через вас я говорю со всеми водкобаронами. Годовой оборот ваших заводов – сотни миллионов долларов. Я прав?
– А вы умеете хранить коммерческую тайну?
– Разумеется.
– Я тоже, – с невинным видом сообщил Тимур.
– Остроумно, я это запомню, – холодно произнес Шамиль и продолжал, очевидно следуя намеченному перед встречей плану. – От Беслана до ингушской границы всего восемь километров. Вы представляете, что произойдет, если ваши заводы окажутся в зоне военных действий, как это было в девяносто втором году?
– Представляю. Бизнес остановится.
– Не остановится. Он будет полностью уничтожен. Ваши заводы превратятся в развалины.
– Может быть, – согласился Тимур. – А что, ингуши собираются повторить опыт девяносто второго года? Быстро же забываются уроки истории. Я не разбираюсь в ваших делах, но вроде бы движение «Ахки-Юрт» всегда было противником насильственной перекройки границ. Вы изменили свою позицию?
– Наша позиция неизменна. Мы добьемся восстановления исторической справедливости мирным путем. Закон на нашей стороне. Москве придется выполнить наши требования, если она хочет сохранить Северный Кавказ в зоне своего влияния. Толчок новому вооруженному конфликту может дать агрессия с осетинской стороны. Мы готовы к ней. Наш ответ будет предельно жестким. И никакая российская армия вам не поможет.
– Вот как? – удивился Тимур. – С какой стати нам нападать на ингушей?
– Могут возникнуть обстоятельства, которые заставят вас это сделать.
– Давайте закончим этот разговор, – предложил Тимур. – Мы говорим на разных языках. Я бизнесмен, вы политик. Спорьте с политиками, а мне это не интересно.
– Я не сказал главного, – предупредил Шамиль.
– Так говорите! Что мы тут воду толчем!
По-видимому, Шамиль не привык, чтобы с ним так разговаривали. Но Тимуру было до лампочки, к чему он привык, а к чему не привык. Он успел накопить большой опыт деловых переговоров и знал, что иногда полезно отбросить всю дипломатию и прямо сказать собеседнику все, что о нем думаешь. Это возвращало переговоры в деловые рамки.
– Несколько дней назад произошло событие, которое и заставило меня искать встречи с вами, – помолчав, заговорил Шамиль. – Событие вот какое. На наших людей вышел один человек и предложил организовать покушение на президента Галазова. Цена – миллион долларов. Триста тысяч аванс…
– Что значит «на наших людей»? – перебил Тимур.
– То, что я сказал. Наши люди – это наши люди. Поэтому я немедленно узнал о заказе.
– Они согласились?
– Нет, отказались. Не сразу. Это дало нам возможность расспросить человека, который вышел на наших людей.
– Расспросить?
– Допросить.
– Кто же он?
– Посредник. Русский. Людей, их было двое, которые ему поручили сделать заказ, он не знал. И когда я говорю «не знал», это и значит не знал. Знал только одно: оба – осетины. Это вам кажется невероятным?
– Совершенно невероятным. Даже не представляю, кому в Осетии может быть выгодно устранение Деда, – соврал Тимур.
– Деда? – удивился Шамиль.
– Так у нас называют Галазова. Таких людей нет.
– Такие люди есть. Вы же не думаете, что я выдумал эту историю? Она нас насторожила. Эта попытка не удалась. Но нет никаких гарантий, что не удастся другая. Миллион долларов для Ингушетии – огромные деньги. И мы, к сожалению, не контролируем весь криминал. Заказчики могут найти исполнителей, о которых мы не узнаем.
– Их легче найти в Чечне, – предположил Тимур.
– Нет, в этом вся тонкость. Следы должны вести в Ингушетию. В Осетии этому сразу поверят. Ваша пропаганда хорошо поработала. Кто всегда во всем виноват? Ингуши. Кто организовал взрыв на рынке во Владивкавказе? Обычная бандитская разборка? Нет, ингуши. Кто заинтересовал в устранении Галазова? Конечно же, ингуши!
– Мотив?
– Нет ничего проще. Президент Галазов всячески препятствовал конституционному решению территориального спора и возвращению ингушских беженцев в Пригородный район. Вот ингуши его и убрали.
Тимур задумался. В рассуждениях Шамиля была безупречная логика. Если кто-то в Осетии действительно задумал убрать Галазова, перевести стрелку на ингушей было самым разумным действием. Даже если они ни при чем, а исполнителями покушения будут осетины. Особенно если исполнителями будут осетины. Миллион долларов и для Осетии огромные деньги. И найдется немало неприкаянных профессионалов с опытом диверсантов, которые подпишутся на это дело.
Будто бы угадав мысли Тимура, Шамиль добавил:
– Мы не исключаем, что поиск исполнителей в Ингушетии может быть отвлекающим маневром. Следы этого поиска будут обнаружены следствием и предъявлены общественности. В любом случае цель достигнута: виноваты ингуши.
– Интересное у вас представление об осетинах, – заметил Тимур. – Вы стали жертвой собственной пропаганды. По-вашему, осетины такие безмозглые и кровожадные звери, что сразу схватятся за оружие и пойдут стрелять ингушей? У нас уважают президента, но вряд ли покушение на него станет началом новой осетино-ингушской резни.
– Да это ведь как подать. Осетины – горцы. А горцы горячий народ. Резня на Кавказе часто вспыхивала вообще без повода.
В этом он тоже был прав.
– Подведем итоги, – предложил Шамиль. – Мы не заинтересованы ни в каких обострениях отношений с Осетией. В этом не должны быть заинтересованы и вы – и как здравомыслящий осетин, и как совладелец бесланских заводов. Покушение на президента Галазова необходимо предотвратить. И прежде всего – предупредить его об опасности. Мы знаем, что ваш компаньон Алихан Хаджаев вхож к Галазову, пусть он это и сделает.
– Вы тоже вхожи к президенту Аушеву, – напомнил Тимур. – Почему бы ему не предупредить Галазова? Как президент президента.
Это прозвучит гораздо серьезнее.
– Не его уровень, – возразил Шамиль. – Информация неофициальная, с такой информацией не идут к президенту. Второе, – продолжал он. – Как бы ни повернулись события, мы хотим, чтобы в Осетии знали, что мы не имеем к ним никакого отношения. Поэтому не делайте секрета из нашего разговора. Вот все, что я хотел вам сказать. У вас есть вопросы?
– Нет.
– А у меня есть. Последний. Вы все время усмехались во время нашего разговора. Почему?
– Вам показалось. Это у меня от шрама на губе, – объяснил Тимур. – Было интересно познакомиться с вами.
– Мне тоже. Возможно, мы еще встретимся. Мир тесен.
– Очень тесен, – согласился Тимур.
Они даже представить себе не могли, при каких страшных обстоятельствах им придется встретиться.
Около машины слонялся Иса. При виде Тимура кинулся к нему:
– Все в порядке? Поговорили?
– Поговорили.
– Не хочу знать, про что говорили. Но вот что скажу. Бизнес у меня всякий. Приходится крутиться. Кто-то просит: продай ковер, деньги нужны. Другой просит: продай автомат, все равно без дела лежит. Почему не помочь людям? Недавно попросили: достань немного пластида. Не знаю зачем. Может, рыбу глушить. Может, еще зачем. Не хочу знать. Говорю: поспрашиваю. Поспрашивал. И что бы ты думал? Нет пластида. Всегда был и вдруг нет. По-твоему, что это значит?
– Что? – спросил Тимур.
Иса приподнялся на цыпочки и проговорил на ухо:
– Значит, что всю взрывчатку кто-то скупил!..

V

Было около полуночи, когда Тимур вернулся во Владикавказ. В центре еще переливались огни реклам, неслась музыка из ресторанов и кафе, а окраины уже погружались в сон, лишь редкие уличные фонари расчерчивали пригород на кварталы. Дом Алихана стоял черный, пустой, только в просторной гостиной на втором этаже, где обычно устраивались праздничные застолья, были освещены окна, но не ярким электрическим светом, а желтым, неверным, будто свечами. В кабинете Алихана света не было.
Странно. Последнее время его мучила бессонница, часов до двух ночи, а то и до трех он бездумно смотрел телевизор или читал все, что попадалось под руку. Спал тут же, на диване, не выключая настенных бра.
Разговор с Шамилем встревожил Тимура. Его нужно было срочно обсудить с Алиханом. Поколебавшись, Тимур вышел из машины и нажал кнопку звонка на калитке. Долго не открывали, потом вышла дальняя родственница Алихана, экономка, которая помогала Мадине вести хозяйство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70