— Вот и всё, — сказал я. — Хорошего понемножку. Пошли.— Куда?— В противоположном направлении. Ты молод еще и не представляешь, какая ужасная штука — месть женщины, на самые чистые чувства которой не ответили взаимностью…Если я раньше хоть немного сомневался в том, что Небесная Чаша будет нас разыскивать до победного конца, то теперь все сомнения развеялись: девица ему такого понарасскажет, что он в лепешку разобьется, чтобы нас примерно наказать!— Да почему же? — застонал Гаврила. — Ничего не понимаю… Какие чувства? Что я — ухарь какой-нибудь? На гулянье ее не звал, гостинцев не предлагал, песен не пел под окнами избы… Чего она так? Я же просто пожалел ее, а она напридумывала себе. Оксана — моя любовь на веки вечные! — твердо закончил он. Замолчал, подумал немного, ожесточенно скребя покрытый светлым пушком подбородок, и тихо добавил:— А всё-таки она красивая… Может быть, чуть-чуть подурнее Оксанушки…— Марш! — скомандовал я.И мы двинулись в путь. Подальше от головного селения племени пиу-пиу, по открытой всем ветрам прерии к синеющим вдали вершинам скальной гряды, у подножия которой темнели редкие деревца… * * * …А Таронха мне и говорит: — Ты что же, брательник дорогой, от служебных обязанностей бегаешь?— Я не твой брательник, — отвечаю я, — а всего-навсего исполняющий обязанности. Должность временная и малоответственная. Хитро вы устроились: Тависка напортачил, вверенное ему племя загнал в вонючую расщелину и скрылся куда-то. А я теперь расхлебывай?!— Смирно! Руки по швам! — орет вдруг Таронха, стремительно преображаясь в капитана Артура Эдуардовича Флинта. — Я т-тебе поговорю! Я т-тебе посвободомыслю!! Почему дезертир Тависка до сих пор не найден?! Почему он до сих пор скрывается?!— Потому и не найден, что скрывается, — говорю я, отчего-то нисколько не удивляясь тому, что вместо Таронха со мной разговаривает Флинт. — Не валяйте дурака, уважаемый капитан. Что я — глупый, да? Зачем Землю насквозь шахтой просверлили? Подумаешь, авантюру тайную затеяли… Я уже обо всём догадался. И с Таронха нечего спрашивать: он не сторож брату своему!— Я не сторож?! — возмущается превратившийся в Таронха Флинт. — Я, мой симпатичненький, самый настоящий сторож! Тулупчик вот мне выкроили из бизоньих шкур… Из ясеня колотушку выточили… Самогон пью день и ночь… Песни пою… Чем не сторож? Хоть сейчас на пенсию выходи! Да мне уж и недолго осталось… Вот доберутся до наших земель бледнолицые — и айда обратно в свою контору — вперед, шагом марш!.. А насчет подозреваемого — это вы зря. Типы какие-то подозрительные тут шныряли — я замечал. Неместные… С рогами и с копытами!.. Они брательника моего и цапнули!Тут началась какая-то совершенная галиматья. Сморщенное личико Таронха снова стало превращаться в оловянную физиономию капитана Флинта, но процесс почему-то на полдороге застопорился — получившаяся в итоге харя была так страшна, что я едва не перекрестился!— Кто к вам в последнее время заходил?! — кричал Флинт-Таронха на самого себя. — Фамилии?! Адреса?! Явки?! Смирно!!!— Ну Тависка заглядывал, — сам себе отвечал Таронха-Флинт. — Потом жрец Небесная Чаша… Потом гуси с бычьими головами… Потом мустанги — все как один точь-в-точь похожие на вождя Быстроногого Оленя… Потом крысы-мутанты… Потом черепашки-ниндзя… А потом я понял, что у меня белая горячка…— Стоять!! Отвечать!!! В какой момент точно осознали, что начались галлюцинации?!!— Когда бесов стал видеть.— Каких бесов?— Ну, таких… С рогами, копытами… Одного — как сейчас помню — звали Адольфом… Другие, кажется, привиделись.— Молчать!! Не возражать!!— А чего вы кричите? Кто вы такой вообще?! Какой такой Флинт?! Я под вашим начальством не нахожусь, золотой мой, тем более что сейчас вообще не ваша смена!..Тут я наконец проснулся. Некоторое время лежал на спине под деревом, где и заснул, глядя на нежно-зеленые листочки высоко надо мной, плавающие, точно в масле, в солнечном свете.Ведьмы чистилища, и присниться же такое!.. Капитан Флинт, вопреки всем правилам и распорядкам, допрашивающий сотрудника конкурирующей организации… Погодите, погодите…Я рывком приподнялся, протер глаза… А ведь и вправду: как было дело, когда я отправлялся на задание по вызову незнакомого мне тогда Гаврилы?Получил заказ… Выслушал пару дебильных шуток от вахтера-беса… Как и водится, расписался в книге прибывающих-отбывающих… Получил обязательный инструктаж от дежурного… Да, вспомнил! Дежурил-то в тот момент никакой не капитан Артур Эдуардович Флинт, а его заместитель Кондрашкин — толковый бес с высшим образованием…Пламя преисподней! Когти и хвост Вельзевула! Это что же получается?Если Кондрашкин заступил на дежурство, значит, Флинт в отпуске или на курсах повышения квалификации парился! Каким тогда макаром Артур Эдуардович со мной связался через оператора-консультанта Потаенную Мышь? Не должен он был объявиться! Вернее, не он должен был на связь выйти, а Кондрашкин… Флинта никакой метлой на должность из отпуска не загонишь, тем более с курсов… Бред получается. Или… мистификация! У Филимона всегда здорово получалось чужим голосам подражать. Он ведь и Флинта сколько раз пародировал на потеху всей конторе…Я решил немного пройтись, подышать свежим воздухом, чтобы прояснилось в голове. Встал, потягиваясь, и… так и замер с поднятыми вверх руками: прямо в мою грудь нацелились, покачиваясь, словно головки ядовитых змей, кремниевые наконечники копий. Копья держали с ног до головы покрытые боевой раскраской воины пиу-пиу. Было их больше двух десятков. Из-за спин индейцев выглядывал вождь Быстроногий Олень, макушку которого украшал уже не оселедец, а скромный волосяной пучок, густо переплетенный орлиными перьями.— Стой, Рогатый Дух, и не двигайся! — выкрикнул вождь.— Я и так стою, — ответил я, медленно опуская руки. — Нашли всё-таки… А я старался следов не оставлять.— Коварство духов не знает границ! — Осмелевший Быстроногий Олень вышел из-за спин воинов. — Но Небесная Чаша, обладающий тайными знаниями, помог нам.— А мне помог в поисках великий Таронха! — прогудел голос откуда-то сбоку.Я осторожно обернулся. Жрец возглавлял вторую группу воинов — тоже численностью в два десятка. Копья его пиу-пиу были нацелены на безмятежно посапывавшего Гаврилу.— Спасибо великому Таронха, — выдавил я. — А я-то думал, что он еще неделю в загуле пробудет…Воины зашептались между собой, переглядываясь. Очевидно, они не поняли значения слова «загул».— Великий Таронха не совсем хорошо себя чувствует, — неохотно пояснил Небесная Чаша. — Но он всё еще с нами. Где моя внучка?! — заорал вдруг жрец, кидаясь вперед и безо всякого почтения пиная Гаврилу ногой. — Где Прибрежная Галька?!Детина всхрапнул, приподнимая голову.— Где Прибрежная Галька?! — повторил свой вопрос жрец.— Не знаю я… — просипел отсыревшим со сна голосом Гаврила. — Домой пошла.— Врешь! Ты соблазнил ее, похитил, обесчестил и… и… Куда ты ее дел?— Да никуда я ее не девал! — пожал плечами воеводин сын. — Говорю же вам — домой пошла…— О жрец! — подал голос вождь Быстроногий Олень. — Страшная догадка посетила меня! Большой Дух Ненасытный Пожиратель Мяса мог попросту съесть Прибрежную Гальку!— Как?! — взревел Небесная Чаша. — Не верю!!— Очень просто, — подтвердил один из воинов. — Я тоже не верил. Потому и пострадал, проиграв свой вигвам…Жрец затоптался на месте, воздевая руки к небесам:— Не верю! Не верю!! Не верю!!! — трижды прокричал он. — Где тогда ее одежда?! Где наконец ее бедные косточки?!— Большой Дух мог сожрать ее вместе с одеждой и косточками, — высказался тот же воин. — И очень просто…— Небесная Чаша! — позвал Быстроногий Олень. — Давай уже начинать.Небесная Чаша не ответил. Мутными глазами он обвел собравшихся. Остановившись взглядом на Гавриле, ощерился и зарычал.— Что начинать? — поинтересовался я. Быстроногий Олень не успел мне ответить — заговорил жрец:— За то, что принесли скверну в мирную жизнь моего народа… — торжественно разнеслось по округе. — За то, что стравили между собой родичей, посеяли вражду и взрастили страсти… За то, что замучили и убили невинную девушку… Приговариваются Рогатый Дух и Большой Дух… к смерти!Тишина установилась по всему предгорью. Нехорошая тишина — напряженная и невыносимо тревожная, как барабанная дробь. Лица воинов пиу-пиу потемнели. Копья дрогнули в их руках. Сразу два или три наконечника коснулись моей труди.— Мама… — жалобно выговорил Гаврила. — Оксанушка… Ой! — вскрикнул он, когда я оглушительно захохотал.Воины отступили. Жрец Небесная Чаша потянулся к кремниевому ножу, висевшему на его поясе. Быстроногий Олень раскрыл рот.— Умом тронулся, — пояснил им Гаврила, качая головой. — От страха…Смеховой залп получился довольно примитивный, но лучше я не мог ничего изобразить… Попробуйте похохотать после оглашения вам смертного приговора — никакая система Станиславского не поможет! Знаете ли, не удается припомнить ничего смешного, никакого анекдотца подходящего, когда вокруг люди, совершенно серьезно вознамерившиеся тебя укокошить…И вовсе я не тронулся умом! Даже не слишком испугался. Сколько раз уж попадал в подобные ситуации, и довольно часто меня спасала такая вот выходка. Раскат громового смеха в надлежащий момент действовал как ушат ледяной воды. Конечно, такое случалось редко, чтобы потенциальные убийцы, осознав мое презрение к смерти, смущались и, убрав холодное или огнестрельное оружие, на цыпочках ретировались восвояси. Обычно я просто выигрывал несколько минут для лихорадочных раздумий, пока окружающие соображали что к чему. Часто в эти несколько минут в голову приходили какие-нибудь дельные мысли, и я начинал действовать. Второй раз повторить смеховой залп никогда не рисковал.— Ха! — выкрикнул я. — И вы думаете, несчастные смертные, что духа можно убить обыкновенными копьями?Быстроногий Олень глянул на нахмурившегося жреца и поджал губы.— Вообще-то мы на это и рассчитывали, — признался он. — А что?— А то! — ухватился я. — Духа невозможно уничтожить человеческим оружием!— Духа невозможно уничтожить человеческим оружием! — загомонили легковерные дикари. — А чем можно уничтожить духа?Я подбоченился, обвел всех взглядом. Не особенно понравился мне вид жреца — кажется, он смотрел на меня несколько саркастически. Не то что Гаврила — тот прямо впился в меня глазами… Еще бы! Сорок воинов с копьями — это не шутка!— Осиновой веткой, — ляпнул я.— Большой веткой? — с надеждой спросил вождь. — Увесистой? Шарахнуть?— Ни в коем случае! Маленькой осиновой веточкой. Чем она меньше, тем больше убийственная сила. Ни в коем случае не шарахать. Легонько коснуться лба духа, и он обязательно скончается в течение двух-трех дней.— Каменная Челюсть и Бычий Хвост! — немедленно распорядился Быстроногий Олень. — Марш искать осиновую веточку! Быстро! А мы пока заколем Большого Духа. Небесная Чаша разъяснил нам, что никакой он не дух, а простой смертный.— Ха-ха! — снова выдал я. — Ну вы как маленькие! Я же покровитель Большого Духа! Пока не убьете меня, нечего и думать о том, чтобы малейший вред Большому Духу нанести!— Отставить закалывать! Каменная Челюсть и Бычий Хвост! Почему еще здесь?!— Каменная Челюсть и Бычий Хвост никуда не пойдут, — раздался голос жреца. — Воины! Неужели вы забыли, как я рассказывал вам у вечернего костра старинную индейскую сказку о Братце Лисе и Братце Кролике?Вот блин… Проклятый жрец!.. На этот раз не прокатило. Второй попытки они мне не дадут… На будущее надо запомнить: с операторами-консультантами конкурирующей организации вести себя похитрее!Я вздохнул. Неохота было умирать именно сегодня. Давно я уже на службе — так давно, что успел вывести закономерность: летним солнечным утром почему-то умирать особенно не хочется… Смурным осенним вечером тоже в принципе не хочется… Да и зимним морозным днем я тяги к смерти никогда не ощущал…— Небесная Чаша! — заговорил я. — Не боишься гнева духов? Меня убьешь — на мое место трое таких же встанут! Никакой Таронха тогда не поможет. Отмени приговор, пока не поздно! Тебя жалеючи говорю. Ведь мальчики кровавые в глазах стоять будут!.. И что я такого сделал? Ну развлек немного ребят. Я же не виноват, что они не знают правил цивилизованной игры в карты!— Что мы такого сделали-то? — заголосил и Гаврила.— А ты вообще молчи, душегуб! — рявкнул на него жрец. — Тебя-то как раз я убивать не буду…— Да? — обрадовался детина.— Да, — подтвердил старец. — Живьем поджарим на костре — за зверское съедение моей внучки.Гаврила ошарашенно замолчал.— Ничего себе, — проворчал я. — А еще духу добра и всепрощения поклоняетесь! Ведете себя как мерзопакостные кровожадные койоты! Стыдно! Весь мир за отмену смертной казни. Максимум — приговор к пожизненному заключению в вигваме строгого режима.— Да! — поддержал меня воеводин сын подозрительно подрагивающим голоском.— Э нет, нет! — почти одновременно закричали воины. — Большого Духа мы не прокормим!.. Рогатого, пожалуй, можно помиловать — как великого мастера забав и развлечений. А вот Большого…— Всех к ногтю! — непреклонно заявил Небесная Чаша.Пока длилось короткое препирательство, в ходе которого Быстроногий Олень пытался доказать жрецу выгоду моего помилования с обязательной ампутацией рук и ног ради безопасности, я мучительно размышлял. Выхода, кажется, не было. Оставалось гордо погибнуть в бою. Воинов пять-шесть Гаврила, наверное, переплюет, прежде чем падет, пронзенный десятками копий. И я парочку экзекуторов пристукну… Добраться бы до паскудного старца, но он, скорее всего, от честного поединка уклонится.— Ноги Рогатому Духу можно не отрубать, — доказывал тем временем Быстроногий Олень, — отрубим только руки. Рогатый Дух наверняка знает много потешных танцев. Хау!Так. Тянуть дальше некуда.— Гаврила! — тихонько позвал я. — Готов принять смерть в бою?— Не готов пока, батюшка, — стуча зубами, ответил детина. — Мне что-то страшновато… Можно немного погодить? Я расхрабрюсь чуток… А то напали, басурмане проклятые, во сне!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38